***
Люди часто поневоле оказываются втянуты в такие происшествия, где вероятность погибнуть очень велика. Но бывает так, что они спасаются. И это никогда не выглядит странным: все молятся Богу и радуются тому, что всё обошлось. Выживать после практически произошедшей смерти — действительно спасение. Но не тогда, когда ты понимаешь истинную суть спасения. Быть изрезанной катаной, затем проткнутой ею же и при всём этом выйти живой и н-е-в-р-е-д-и-м-о-й — сродни чему-то невообразимому. Сродни чуду. Такемичи в чудеса не верит, но её жизнь полна необыкновенностей. Такемичи в чудеса не верила, но получилось так, что все вещи, окружающие девушку, были ненормальны по своей природной структуре. А потому ей давно пора перестать придавать какое-либо значение всему творящемуся с ней абсурду. Пора начать воспринимать это как какую-то шутку, как обычный, но очень интересный сериал, действия которого происходят не с её душой. Но как-то не получается, сколько бы она не старалась. Со временем она уже свыкалась с новообретённой ролью главного героя и, как думала, могла бы даже — когда-нибудь потом, в далеком будущем — стать по-настоящему счастливой. Ага, не в этом мире. Случившееся вчера событие помогло — как бы то смешно не звучало — осознать и переосмыслить некоторые вещи. Пора прекращать играться. Несерьёзное отношение — ошибка. Глубочайшая. Ошибка, которая могла бы стоить ей жизни. Это риск, который отклоняет её от канона настолько, что последующие события было бы тяжело предсказать. Но, несмотря на предостережения разума, Такемичи именно этого и добивалась — уйти от предначертанной истории, избежать того, что усугубит положение. Но Ханагаки Такемичи немного потерялась на этом пути, позабыв, что не всё вертится вокруг одного только Майки. Как бы прискорбно это не звучало, но есть и другие не менее чокнутые дети. Такие, что Сано Манджиро, по сравнению с ними, сейчас покажется Божьим одуванчиком. — Такемичи, ты почему не в собираешься в школу? Руки всё еще подрагивали, и тело кололо в тех местах, словно там и правда остались глубокие и длинные прорези плоти. — Можно я сегодня не пойду, мам? У меня голова болит. Врать этой милой и доброй женщине, искренне заботившейся о своем чаде и отдававшей ей всё самое лучшее, было стыдно. Но сегодня она попросту не могла показаться в обществе, боялась, что не выдержит. А то вдруг разрыдается ещё. Позориться-то не хотелось. Но голова и вправду побаливала. — Конечно, котик, отдыхай. Ты и впрямь неважно выглядишь. Если что-нибудь случится — звони. Я пошла! Хлопок двери отрезвил. Такемичи поджала губы. — Чёртов псих. Подушка, ранее лежавшая под головой, полетела в стену со всей имеющейся силой. Гнев сменил подавленность. «Какого хрена этот ублюдок вообще там был? Как он на меня вышел?!» Для неё не было особым удивлением или шоком то, что преследователем оказался именно Санзу Харучиё. Майки при прошлом разговоре на щепетильную — для одной только Такемичи — тему чётко дал понять: она для него явно не тот человек, к которому он питает доверие. А его ручная псина, конечно же, не могла этого не заметить. Санзу, проведший всё детство рядом со своим дражайшим «Королём», наверняка научился видеть если не все, то часть эмоций Манджиро. Он сразу разглядел его отношение к ней и решил провести собственное расследование. — Отли-и-ично, одна смерть уже есть, хоть я только в начале пути. Мне пора начать вести счёт? Шутки шутками, а мысль засела в сознании на полном серьёзе. Такемичи обязательно к ней вернётся. После конечного ранения катаной — прямо в сердце (ох, как романтично) — её перекинуло аж минут на сорок-пятьдесят. Это как раз тот промежуток времени, за который она достигла искомого места. Видно, Санзу следил за ней от самого дома и уберечься от его лап она могла только на самом раннем этапе. Однако нельзя не позлорадствовать: его лицо, наверное, предвкушающее её промашку, подтвердившую бы её лживость или желание предать Майки, знатно перекосилось, когда Ханагаки, выйдя на порожки дома, тут же зашла обратно. Конечно, Санзу Харучиё, через время ушедший, не узнает о том, что она позакрывала все шторы, заперла двери на замки, для надёжности подперев их стульями, и вооружилась всеми ножами, которые только были найдены в доме. Один из них теперь всегда покоится в ящике тумбочки и останется там на очень долгое время. Разумеется, потом она подуспокоилась, когда эмоциональная атака, не предвещавшая ничего хорошего, прошла. Но совсем уж впадать в отчаяние и тем более сдаваться на полпути она не стала. Тут же, зная всю нужную ей информацию и вновь благодаря замечательную память, сумевшую в такой сумбурной ситуации в точности запомнить адрес, незамедлительно прозвонила в полицию ещё раз. Оставалось только ждать результатов. Алиби на случай чего было у неё железное: шпион Майки же видел, что она на улицу не выходила, следовательно, и узнать точное месторасположение и конкретное время очередной посиделки «Мёбиуса» не могла. А Ямагиши, как преданный друг — и подкупленный, — будет молчать. Хотелось бы сказать, что на неё даже думать никто не станет, ведь милой школьнице до байкерских группировок особого дела нет, но в случае с экстрасенсем-Сано так не работает. Его наверняка наделили особым чутьём, ещё ни разу не подводившим. Успешное окончание миссии Такемичи праздновать не спешила, да и чрезмерной радости от неё не чувствовала. По понятным причинам. — Так больше продолжаться не может. Мне срочно нужно какое-то оружие. Сверхсилы сверхсилами, но традиционные методы борьбы с уродами никто не отменял. Хотя бы ради ощущения собственной безопасности — что бывает очень редко — ей необходимо держать какой-нибудь ножик под рукой. — Или не ножик, а что-то получше. Малолетней пигалице, коей очень неприятно себя называть и осознавать, оружие — серьёзное, холодное — никто не продаст. Даже в подпольных местах, пропитанных гнилью, без связей достать это будет ой как непросто. Но над этим она подумает чуточку позже, ведь Хината, рано утром прозвонившая посоветоваться на тему приготовления бенто для Наото, узнав, что её подружка в школу совершенно не собирается, не заставила себя долго ждать. Тачибана решила скрасить этот день своим присутствием, отпросившись у строгого отца прогулять уроки и пойти к Такемичи в гости. — Привет, Хина. Девочка напротив неё радостно улыбается, предвкушая целый день, наполненный беззаботным весельем, свойственным подросткам. — Мичи, я принесла мамин пирог! Ставь чайник!***
Этот день — по-радостному типичный — не предвещал беды и всем своим видом говорил: «я буду самым обыкновенным, расслабляющим и отгораживающим от персонажей канона». Пока Такемичи не позвонила Сано Эма. Как раз был выходной, потому школьница и нежилась в постельке, в то время как родительница наготавливала с утра пораньше завтрак, словно живёт в доме целая стая взрослых мужиков, а не две миниатюрные представительницы прекрасного пола. И гудок телефона, оповещающий о звонке от солнечной девочки, стал неожиданностью. — Такемичи! Голос Эмы звучал встревоженно. Ей казалось, что она словно куда-то сильно торопилась. — Что случилось, Эма? Ты бежишь? Такемичи привстала с кровати и тут же пошатнулась от тёмных кругов перед глазами. Сидеть допоздна было явно плохой идеей. — Такемичи-и-и, — взвыла Эма, — Майки выгнал Дракена из дома! Похоже, они опять что-то не поделили! «Что…?» Новость о ссоре двух верхушек «Тосвы» была как снег на голову посреди лета. «Но… не обязательно же это то, о чём я думаю, да? Друзья же могут и просто так ссориться…» — Но я вот почему звоню, — судя по звукам, Эма притормозила. — В этот раз они слишком долго ругались! Мне страшно. А вдруг это конец?! — А ты… не знаешь причины? — Такемичи сочла необходимым поинтересоваться подробностями, прежде чем строить догадки. Весьма и весьма неутешительные догадки. — Может, они несерьёзно… — Господи, да там опять какие-то пацанские разборки! Знала бы ты, Такемичи, как я от этого устала-а! Крик души Эмы из динамика резанул по ушам. Ханагаки как водой окатило. «Пацанские… разборки…» Нет, нет, нет… Только не это… Несмотря на все её старания — Такемичи жизнью и своим психологическим здоровьем вообще-то пожертвовала! — Майки и Дракен всё же нашли повод разругаться. Значит, раскол в отношениях остальных членов банды близок, а за ним и… План Кисаки всё равно пришёл в действие. Даже посодействуй их примирению она сейчас, не факт, что остальные люди так просто забудут конфликт и вновь заулыбаются друг другу. Отвратная ситуация. — Такемичи, собирайся! Я скину адрес! — Чего? Зачем? — Эти идиоты совсем забыли про мои чувства. Ты же не оставишь меня? Сано говорила с такой надеждой, что жалость к девочке взвыла в Такемичи с новой силой. Жалость к ребёнку, не познавшему жизни и так рано потерявшему её. — Ладно. Щас оденусь. — Отлично! «Значит, что-то я всё-таки изменить не в силах».