***
В этом году Хэллоуин пришелся на субботу, а профессора решили соединить приятное с приятным и кроме праздничного ужина отпустили учеников в Хогсмид. Утахиме пошла с МэйМэй, прошвырнуться по магазинам. В Хогсмиде было неплохое ателье, имевшее отдел готового платья. МэйМэй была красоткой и модницей, в одежде понимала. Утахиме осознавала, что и в подметки ей не годится, но у подруги был неплохой вкус, может, поможет и ей подобрать что-нибудь симпатичное? По дороге они разговорились о вкусах и внешности, Утахиме пожаловалась на шрам и неумение кокетничать. - Хах!.. Не думаю, что твой шрам портит тебя. Даже наоборот! В нем есть какой-то шарм. Утахиме недоверчиво посмотрела на нее. МэйМэй продолжала: - Ты думаешь, будто формы это главное? Лицо, макияж, фигура, шмотки, да? - Ну, нет, конечно, главное душа… - Ахаха, нет! Нет, милая! Я не о том! Мужчины не на душу покупаются! На внешность да, но и это не самое главное. Главное это движения, мимика и поведение. – Утахиме как-то недоверчиво хмыкнула – Не веришь? А ты не пробовала вести себя пораскованнее? Тебе нужно быть самоуверенной и женственной одновременно. Попробуй изменить походку, не так уж это и трудно! Посмотри, как ты ходишь? Сутулишься, расставляешь ноги. Ты попробуй ходить по одной линии, носок стопы смотрит в пятку другой, это женственно. Ты же сейчас идешь по двум линиям, как мужчины, или старухи… Утахиме покраснела, вспомнив многочисленные шутки их капитана насчет ее возраста. - Ну же, попробуй! Повторяй за мной. Блондинка шла по дороге походкой манекенщицы, выпрямив спину, приподняв голову, покачивая бедрами. Сильная и красивая. В глубине души Утахиме хотелось быть такой же. Она неловко попробовала повторить. - Ах, милая, попробуй походить так в пустом классе, чтобы на тебя никто не смотрел. Я вижу, что ты просто стесняешься. Но в тебе живет львица, это точно. Это видно, когда ты летаешь или злишься. Знаешь же, кое-кто просто не может оторвать от тебя глаз, хах! Утахиме подумала о том, как внимательно следит за ее игрой капитан, как наперечет вываливает все ее мелкие ошибки. Это было досадно… Хотелось его заткнуть, да крыть нечем. И правда, была бы она посмелее и поувереннее… - В этом нет ничего сложного, тебе просто надо научиться, раскрыть себя. Я помогу. - Спасибо, ты права, научиться было бы не лишним… Например, для того, чтобы затыкать Сатору Годжо. Хотя бы иногда. Они посетили то самое ателье, выбор и впрямь оказался неплохим. Утахиме под влиянием МэйМэй купила себе длинное красное платье, отлично севшее по фигуре так, что не нужно было и подгонять. По краям платья было тонкое золотистое шитье, так что явно угадывались цвета Гриффиндора. Утахиме не была уверена, что решится когда-нибудь одеть что-то настолько шикарное, но иметь такую вещь в гардеробе хотелось. Просто на всякий случай! На подходах к бару «Три метлы» их ждал неприятный сюрприз. Половина слизеринской команды явно собиралась туда же. Махито заметил Утахиме раньше, чем она попыталась что-нибудь предпринять. - О! Детка, как твой носик, уже не болит? – после ее первого матча это было его типичное приветствие. МэйМэй рядом хмыкнула. - Вот притягиваешь же ты таких… Утахиме не успела спросить, что она имела в виду. Рядом с Махито появился Джого, слизеринский охотник, и неприязненно оглядел ее. - А ты, значит, новая гриффиндорская охотница? Смотрю ваш факультет мельчает, ты мяч то поднять в состоянии? Утахиме задохнулась от возмущения, и уже собралась что-нибудь сказать, когда на ее плечи по-хозяйски опустилась чья-то рука. - А сам-то, Джого? Твою тушу хоть метла поднимет, м? – Утахиме неприязненно смотрела в глаза слизеринцев и в эту минуту ощущала на редкость теплые чувства по отношению к своему капитану. – Да ты же просто слабачок! – Сатору весело рассмеялся, разглядывая своих противников. - Не лезь, белобрысый выродок! - Ууу, какие мы грубые! Не с той ноги встал сегодня, да? Как же ты играть то будешь, раз совсем не способен сохранять хладнокровие? Поле спалишь? – Сатору смеялся вновь. Надо признать, Иори все больше любила этот звук, по лицу сама собой расползалась улыбка. А вот лица слизеринцев кривились, будто им скормили лимон. С Сатору Годжо им связываться явно не хотелось. Он был опасен что на небе, что на земле. - Что случилось, Кэп? – раздался сзади голос Гето. - Мне вот тоже интересно. – А это был уже Нанами. - Так.. Встретились, поболтали немножко… По душам… Да, патлатый? Потянешь ручки к тому, что тебе не принадлежит, волосенки повыдеру. – Эта фраза была сказана угрожающим, ледяным тоном, а Утахиме даже не поняла о чем это он. Махито цыкнул, с ненавистью разглядывая смазливую рожу Гриффиндорского ловца. - Посмотрим, как вы запоете на поле! Слизеринцы предпочли ретироваться. Утахиме перевела, наконец, взгляд на Сатору. Он с неприязнью смотрел в след Махито. - О чем это ты? Что кому не принадлежит? Злость Сатору лопнула, будто мыльный пузырь, выражение лица сменилось мгновенно, он в замешательстве посмотрел на Утахиме. - Не бери в голову! – весело пропел он, снимая с нее свою руку – Мы просто уже пересекались с ним в Сладком королевстве сегодня! Он походу любит тех же ванильных червячков, что и я! Сзади одновременно хмыкнули МэйМэй и Гето. Иори удивленно посмотрела на них. Что-то тут было не так, но продолжить разговор она не решилась. Они всей ватагой завалились в бар, чудом отыскав свободный столик. МэйМэй заказала сливочного пива на всех. Утахиме только тут сумела разглядеть облик капитана и прикусила губу, чтобы не рассмеяться. На нем была темно серая толстовка с яркой желтой надписью «Что за лев этот тигр?». Сатору перехватил ее взгляд и выгнул бровь, ухмыляясь. Утахиме прибилась к пришедшей вместе с Гето и Годжо Секо. В окружении этой большой компании она почувствовала себя своей. Она оглядела стол. Секо, МэйМэй, Хайбара, Нанами, Гето и Сатору… Она их всех уже любила и впервые чувствовала себя такой нужной, частью целого. Утахиме пила сливочное пиво, купаясь в этом ощущении.***
В холодное время года тренировки продолжались, и это бывало тяжело. В ноябре зарядили дожди, а с утра, если случалось идти первым уроком в теплицы на травологию, Утахиме замечала, что все покрыто инеем. Вечерами, на тренировках, ей тоже казалось, будто метла постепенно леденеет. Ей никогда раньше не приходилось летать в таких тяжелых погодных условиях. Перчатки помогали, но пальцы, сжимавшие метлу, все равно плохо ее слушались. В дождь вода и ветер застилали лицо, затрудняя обзор. После тренировки команда облегченно вздыхала, переодевалась в сухое, толпой бежала в замок и все так же толпой пила горячий чай. Утахиме подолгу отмокала в горячей воде после таких испытаний. В Хогвартсе простуду, конечно, лечили легко и быстро, но болеть все равно не хотелось. И все же ей по-прежнему нравилось, даже так. В декабре стало еще холоднее, но зато почти не было дождей, Утахиме была вполне согласна на такой обмен. Иногда падал снег… Летать в снегу было красиво. Красиво было вокруг, и красивы были все. Снег съедал звуки, хлопья падали в лучах фонарей, оседали на одежде и ресницах, ярко выделялись на черных волосах Утахиме, притягивая взгляд зорких голубых глаз. В такие дни Сатору не хотелось никуда спешить, хотелось медленно лететь сквозь снежную пелену или просто зависнуть в воздухе. Иногда он поддавался этому желанию, останавливаясь над полем, не шевелясь и не издавая звуков, наклоняя белую как снег голову, опуская пушистые как иней ресницы. Снег и тишина… Полет… Иори радовалась зиме, Сатору часто тихо шел следом за ней, возвращаясь в замок после тренировки, в толпе сокомандников не было заметно, к кому он старается приблизиться. Задумавшись, она тихонько что-то напевала, Сатору вслушивался в ее голос, и в его груди теплело гораздо раньше, чем он добирался до горячего чая. Утахиме не была всегда одинакова, в ней можно было найти много чего. На поле она становилась решительной, гибкой и непреклонной, словно черная львица. Властной. Капитан отвлекался на нее, невольно наблюдал, как она припадает к древку своей метлы, как ловко подхватывает мяч, как с силой бросает его. Он оправдывал это тем, что должен выявлять ее ошибки, но ошибок она совершала все меньше. На земле Иори становилась покладистой и тихой, милой. Ну, до тех пор, пока ее кто-нибудь не разозлит. Этим «кто-нибудь» чаще всего оказывался сам Сатору, дразнить ее было весело. А еще Утахиме бывала уютной. Но ему редко дозволялось видеть эту ее сторону, только иногда, обрывками. Когда она пела, думая, что никто не слушает, когда приносила свой плед и закутывалась в него, сидя у камина, когда разливала всем чай, не спеша причесывала волосы, залезала на кресло с ногами и утыкалась в книжку, когда смаковала каждый кусочек еды за ужином, когда делала тысячу мелочей. В такие моменты Сатору наслаждался царившей вокруг нее атмосферой, ему хотелось остаться рядом с ней. Просто так, просто быть. Быть рядом и ничего больше. Случалось, что по дороге после тренировки они всем скопом валились в снег, кидались снежками все против всех, строили снежные укрытия. Сатору как-то затащил Утахиме к себе в пару и они вдвоем сделали всех в тот день. Еще бы, она держала щитовые чары, пока он не без помощи палочки строил снежную крепость. В снежках главное это укрытие! Нанами и Хайбара тоже объединились против них, но куда там третьекурсникам! Гето проспорил что-то МэйМэй и теперь, как проигравший, катал ее на санках. Веревки были прицеплены к его метле, но судя по его лицу лететь все равно было тяжко. МэйМэй довольно развалилась на санках и на редкие жалобы Сугуру отвечала только «Вези, вези, милый, проиграл же!». МэйМэй не оставляла Иори без своего внимания и не забывала обещания «помочь» ей. Утахиме и правда научилась ходить более женственно, плавные уверенные движения постепенно становились ее привычкой. Она ходила по классу, даже немного танцевала, пока никто не видел, вспоминала ощущения при полете, ту уверенность и решительность, которые поднимались в ней, когда она рассекала воздух на метле. Она переносила это в свою повседневную жизнь, училась держать осанку, не совершать лишних движений. - Не смотри по сторонам, по крайней мере не делай этого быстро и без лишней необходимости. – говорила МэйМэй – Королевы головой не вертят. Утахиме приучалась и к этому. Ей нравилось. Изменялись не только движения и позы, менялось ее самоощущение. Она увереннее разговаривала, меньше нервничала по пустякам, и вообще как-то… стала оказывать на людей немного иное впечатление. На нее чаще стали смотреть уважительно. А иногда даже и восхищенно. Парни вели себя более галантно, девушки были дружелюбны. Квиддич сделал ее более популярной, она постепенно набирала в обществе вес. Но все это проходило медленно, незаметно, естественно… Дни сменялись днями, наступило Рождество. Утахиме на время каникул уехала домой, побыла с семьей. Но, лежа в своей постели, рисуя мордочки на заиндевевших окнах, готовя праздничный ужин, она признавалась перед самой собой, что скучает по друзьям больше, чем по своей семье.