В глубине ржавых труб

      Вася недовольно глядела вперед, размышляя о том, как она умудрилась вляпаться в такую ситуацию. Подумать только, она меньше двух месяцев прожила в Фонтейне, даже не обжилась толком, как загремела в тюрьму. Вот тебе и долгожданная свобода, надо было в Мондштадт валить…       Гады эти фонтейцы, настоящие гады! Мало того что забрали чемодан с вещами, оставив только пару рубашек, нижнее белье, юбку со штанами да зубную щетку с пастой, расческу, полотенце и кусок мыла, так им и ее шубку подавай. Ох видела она тот алчный взгляд секретарши, или кто у них там на стойке регистрации сидит, стоило ей увидеть блестящий мех. Чемоданчик эта барышня забрала на склад, сказав мол, как отсидит положенное, отдадут, и потянула свои загребущие ручки к шубе. — Только посмейте ее надеть, — прошипела уроженка Снежной, схватив запястье девушки, что уже держало дорогую вещь, — Прокляну!       Тут же ее с силой оттащили от стойки, прокричав что-то. Из всего потока слов представителя закона можно было разобрать лишь «Снежная» и… — Сам ты «салоп»! — взорвалась Василиса.       Но никто ее не слушал. Подхватив под руки, двое стражей повели упирающуюся девушку по коридорам крепости. Заключенные без интереса смотрели на процессию конвоя. Очередной бойкий новоприбывший, считающий себя невиновным. Ну ничего, у него еще будет время смерится со своей участью…       И вот, кинутая в что-то наподобие казармы, Василиса сидела на полу, прижимая к груди сверток с вещами. Надо было думать, что делать. Сколько ей тут сидеть? Тот белобрысый судья говорил что-то про пол года. На губах заиграла насмешка стоило только вспомнит вид того мужика — уж больно напоминал декоративного петуха, что жил у соседки. Как там его, Мисье Навилеет кажется? Хрен разберешь местные имена с их картавостью.       Хм, пол года, а ведь парням, с которыми ее судили, объявили больший срок. И было бы ей их жалко, земляки все таки, если не подстава, что они устроили. Повезло еще, что ее признали лишь сообщницей за хранение тех штук, а то пришлось бы куковать тут как минимум лет пять. И почему ее семейная чуйка не взыграла, когда она согласилась подержать пару дней те пакетики?..       Жаль правда, что после освобождение хрен теперь где найдет жилье. Стоит только вспомнить лицо хозяйки квартиры, старушки лет семидесяти, когда ее ничего непонимающую выводили из дома, треся пакетиками с неизвестным содержимым. Кажется бедную женщину удар схватил…       Вздохнув, девушка встала с пола. Холодный, задница уже вся замёрзла, а еще очень грязный, штаны поди запачкались, а где тут стирка не сказали. Размяв затекшие ноги, Корелена осмотрелась.       Ну что сказать, бедно, очень бедно. Камера была маленькая, вся обитая металом. Есть пару больших и маленьких ящиков, видимо исполняющих роль столов и стульев, две двухъярусные шконки у стены, тумбочки возле них. Правда на удивление присутствует шкаф. Но пожалуй больше всего удивляли веревки, подвешенные под потолком, на которых висели… детские распашнки? — « Неужели здесь есть дети?» — удивилась заключенная.       Нет она конечно слышала, что бывали такие случаи, что заключенные рожали в тюрьмах, но у нее на родине либо давали пару месяцев отсрочки, если срок большой, прежде чем посадить женщину, а если рожали прям на зоне, то ребёнка забирали от матери спустя два-три месяца в приют.       Тут же ребенку, которому принадлежит одежда, навскидку где-то пол года. — Ужас какой-то, — послышалось бормотание в камере.       Осмотревшись, Вася приземлилась на одну из нижних кроватей, которая похоже была на занята.       Положив туда сверток с вещами, девушка с интересом заглянула в шкаф. Ничего особенного — пару вещей, одна пара сапог, да детские вещички. Походу у нее будет всего одна соседка, если не считать к ней неожиданный маленький плюс один.       Это хорошо, значит можно занять нижнюю кровать, а то с ее телосложением было бы весьма затруднительно подниматься на второй ярус. — Ну, жить можно, — заключила русоволосая.       Тут дверь камеры открылась и на входе показалась охранница. Окинув ее мрачным взором, она кивнула в сторону выхода. — У меня нет времени с тобой возится, — на ужасным снежненском проговорила женщина, — Поэтому покажу все быстро.       Экскурсия оказалась действительно быстрой. Всего пять минут. Стоило им выйди из бараков, как стражница остановилась и лишь рукой указывала на самые нужные места. Больше всего внимания она удалила местной столовой, которую тут называли кафетерием. — Вам, заключенным, сейчас ой как повезло. Раньше еду можно было лишь купить за купоны, поэтому новенькие первые дни голодали, пока не получали заработок. Сейчас же, благодаря новому начальнику тюрьмы, раз в сутки можно получить бесплатный паек, — тут она фыркнула, — Хотя я думаю вы этого не заслужили. — «Мда,» — поджала губы девушка, — « Да тут веселее чем я думала. Интересно, сколько людей успели попасть в мед. часть из-за такого питания?» — На этом все. Завтра в восемь утра тебе нужно придти в промышленную зону, там выдадут работу, — и не сказав больше ни слова, безымянная охранница удалилась. — А как тут узнать время? — лишь успела вымолвить Василиса в пустоту.       От досады язык прошелся по пухлым губам и не ощутил привычный вкус помады. Взгляд тут же устремился в собственное декольте. Мда, пожалуй единственным плюсом ее лишнего веса был шикарный пышный бюст, в котором можно пронести что-нибудь маленькое незаметно для посторонних глаз. И вот сейчас, кожу между грудей холодили железная упаковка красной губной помады и тюбик туши. Кто бы подумал, что привычка с прыщавого подросткового возраста хранить косметику в таком месте, что бы не нашли младшие сестры да мать, сыграет в будущем свою роль. Жаль только, что накрасится сейчас нельзя, мало ли, накажут. Хотя надо присмотреться к местным девушкам, может макияж тут не запрещен. Но не только в бюстгальтере можно пронести запрещенку. Голенище сапога так же отлично спрячет что-то небольшое, например… глаз бога. Благо она почувствовала нечто плохое, проснулась семейная чуйка на всякого рода пиздец, когда услышала стук в дверь в день ареста и сунула синий камушек в сапог. Главное, чтоб про него не узнали, а то от брата слышала, что тюрьме не особо любят благословленных…       По помещению крепости раздались одинокие шаги. На удивление вокруг не было ни души, если не считать пары стражников, что стояли возле лифтов. Чем же заняться, пока в голову не стали лезть всякие дурные мысли? Мама, когда ей было плохо, заставляла перемывать весь дом, пока не оставалась сил кроме как на сон. Как на зло в памяти появилась собственная камера со всей своей грязью. Вздохнув, она поплелась к ближайшему охраннику…       Руки с силой выжимали тряпку. По спине покатились капли пота. Соседка по камере с шоком смотрела на нее, покачивая на руках ребенка.       На самом деле вышла довольно забавная ситуация. Охранник, к которому она подала с вопросом по поводу инвентаря для уборки лишь удивленно взглянул на нее и отправил к некой Сиджвин, мол в лазарете чаще всего убирают, можно у нее спросить.       Сиджвин оказалась одной из этих странных, милых существ, похожих на смесь оленят и каких-то морских тварей… мелюзины кажется. Хотя Сиджвин больше всего походила на человека, если не считать подобия рогов и хвостика.       Девочка оказалась неким лучиком солнца в этом архонтами забытым месте, тепло поприветствовала на снежненском, обрадовалась, когда узнала причину прихода, быстро выделила швабру, тряпку и ведро и пригласила зайти как-нибудь посидеть и поговорить.       Дальше дело пошло быстро. Благодаря гидро глазу бога девушка без проблем набрала воды и вымыла пол. Правда пришлось делать это в два этапа — первый раз шваброй, после каждого полоскания которой приходилось менять воду в ведре; второй раз попой кверху, елозя тряпкой, чтоб точно вымыть всю грязь из всех щелей.       И именно в такой пикантной позе ее и нашла новая соседка, стоило ей встать на входе в барак. Вася не сразу заметила присутствие кого-то, но стоило услышать детское кряхтение, как быстро встала и обернулась.       Первое впечатление? Пред ней стояла сушенная вобла. Худющая, на двух тонких палках-ножках; лицо болезненное, истощенное; глазища огромные, но грустные, сейчас излучали полный шок, а под ними синели синяки; волосы тусклые, похожие на солому; слабые ручки видно с трудом держали дите.       Девушка видно когда-то была красива, но жизнь в крепости довела бедняжку до столь печальной картины, а жизнь с ребенком похоже окончательно прибила.       Рыбка, как окрестила это недоразумение уроженка Снежной, что лепетала себе под нос из чего Вася смогла разобрать только местный аналог «привета». — Ну, бонжур, коли не шутишь, — кинутая тряпка с смачным плюхом упала в ведро, — Что встала то как не родная? Проходи давай! — головой кивнула в сторону коек.       Вновь что-то пробормотав, заключенная неуверенно села на свое место и уставилась на русоволосую, как на диковинку. — Рыбка моя, чего уставились? — недовольно пробурчала Корелена, но после тяжелого вздоха со стороны юной матери, смягчилась и показала на себя, — Василиса, можно Васей звать, — после наманикюренный пальчик тыкнул в сторону девушки. — Агнесс, — тыкнула в грудь назвавшееся, дальше указав на ребенка, — Лануар. — Эх ты, Агнесска, что ж так комнату запустила? У тебя тем более вон, ребёнок, а ему чистота нужна, порядок…       Дальше из пухлых губ полились разглагольствования на тему важности чистоплотности для молодых мамочек и разных советов для маленьких детей, изредка разбавляемых фразой: « верь мне, рыбонька моя, я с малых лет за младшенькими своими ухаживала, чай поопытнее тебя буду!». Агнесс на все монологи лишь кивала, ни черта не понимая, лишь уяснив две вещи: новая соседка похоже оказалась очень сердобольной девушкой и что похоже ее имя не запомнили, заменив его на некую «рыбку». — Ой, — всплеснула руками Вася, — Совсем ты меня заговорила, рыбка. А мне дальше надо еще матрасы выбить.       Дальше Агнесс пересадили на ящик, которы прежде застили узорчатым платком, что уроженка Снежной стянула с плеч, причитая, что не надо сидеть на холодном, и потащила матрасы, подушки и одеяла (в том числе и ее!) в коридор, бурча под нос про какой-то дрын, и долбанутых фонтейцов, что ничего не выбивают…       Вторая помывка пола, после того, как она притащила все обратно, оказалась быстрее, слава Царице, она решила вымыть лишь места, где больше всего натоптали. — «Надо в этой дыре найти тапки да коврик для двери, а то я же так задолбаюсь пол каждый вечер намывать», — думала Вася, кинув отжатую тряпку куда-то в угол.       Все, она устала. Нет, мало она сегодня сделала, но вымоталась как лошадь, хотя раньше для нее сегодняшняя рутина была лишь разминкой. Видимо стресс от всей этой ситуации с арестом… Плюнув на все и схватив полотенце с куском мыла, потопала в общую женскую душевую.       Быстро ополоснувшись и юркнув под одеяло, Вася уставилась в спинку кровати над ней. Первый день прошёл спокойно и она будет надеятся что таким будет весь ее срок.       Уже засыпая, в голове промелькнули мысли, что она так и не поела и что было бы неплохо найти тех долбаклюев, подставивших ее, да показать им где раки зимуют, чтоб неповадно было…       А в крепости Меропид некоторые заключенные между собой тихо обсуждали новенькую, что с остервенением била матрасы тонкой длинной трубой под грозный снежский говор.