Баньши и Стив

Стив ждал, что Баки заявится раньше, предвкушал, как тот примется его распекать, говорить, что на войне обойдутся и без него, что затеял он очевидную глупость. Баки всегда ругался от души и так же быстро остывал, и тогда уже можно было болтать с ним о чём захочешь. Стив его ждал, у него было полно новостей, а Баки всё не появлялся. Военная служба оказалась куда безопаснее, чем считали врачи в призывном пункте. В лагере Лихай все ходили строем, сержанты зорко следили, чтобы на глупости вроде драк у новобранцев не оставалось времени, да и сил тоже. Стив засыпал, кажется, ещё до того, как его голова касалась тощей комковатой подушки. В день когда он прыгнул на чёртову гранату, оказавшуюся в итоге учебной, Стив ненадолго открыл зажмуренные глаза, ожидая (надеясь) увидеть друга. Но Баки не появился, и в животе Стива будто лопнула какая-то жила. На короткий миг он поверил, что Баки не придет больше никогда, потому что Стив уехал из родного Бруклина. Без Баки «геройство» сразу теряло половину смысла. Конечно, Стив всё равно бы накрыл гранату собой, он ведь верил, что иначе погибнут люди, но этот порыв был почти по привычке. Он привык быть смелым рядом с Баки, рядом с Баки это было… весело? Без Баки — совсем не то. Потом выяснилось, что прыгал он зря, и от сердца немного отлегло. Баки не появился, потому что реальной опасности не было. На волне этого облегчения Стив как никогда свободно разговаривал с агентом Картер. С Пегги. Она была необычной и совсем не потому, что англичанка. Пегги была девушкой как раз того рода, что понравилась бы Саре Роджерс — смелая, не стеснявшаяся высказывать своё мнение, и при этом настоящая леди. Кажется, Стив ей тоже понравился, не в романтическом смысле, конечно, но в этом смысле он вообще никого не привлекал. Стив хотел бы рассказать Баки о Картер и о докторе Эрскине, благодаря которому попал в армию, даже о ворчливом полковнике Филлипсе. Ему стольким хотелось поделиться, но Баки не приходил.

***

Стив увидел Баки, когда над ним закрылась крышка капсулы. Сквозь полупрозрачное лицо Баки просвечивал металл, а щёки Стива чувствовали прикосновение мягких волос. При этом, Баки был перепуган не на шутку. — Выбирайся оттуда, Стив! — Баки? — Выбирайся немедленно! В кожу воткнулись десятки игл. Эрскин предупреждал, что так будет, но Стив все равно вздрогнул и стиснул зубы, чтобы не застонать. — Стив, что они делают?! — Сы-ы-ыворотка. — Какая к чёрту сыворотка? Ты же не болен сейчас. Вылезай оттуда, сопляк, у меня очень плохое предчувствие. — Не могу, это правительственный эксперимент. — Во что ты опять ввязался? Они же тебя убьют, Стив! Еще до того, как Баки договорил, их ослепило светом, а следом нахлынула такая боль, что Стив закричал. Свет был не только снаружи, он был внутри, лучи рвались сквозь него, разрывали плоть. Глаза оставались открытыми, но Стив ничего не видел и не слышал голоса Баки. Он не знал, сколько это продолжалось, в теле не осталось ничего, кроме боли, но постепенно она начала стихать. Ещё мгновение назад Стиву казалось, что вместе с болью перестанет существовать и он сам, но вот ослепляющее сияние сменилось золотым чуть розоватым свечением, и Стив снова увидел перед собой Баки, испуганного и напряженного. — Бак, — выдохнул Стив. В золотистом ореоле Баки был прекрасен, словно сказочное видение. — Не знаю, сколько ещё выдержу, — сдавленно прошептал Баки, — я вплёл в этот свет свою магию, но её у меня не так уж и много. — Ты снова спас меня? — отголоски боли ещё жили в каждой клетке тела, но на Стива нахлынула волна эйфорического облегчения, похожего на легкое опьянение. — Пока не знаю. Стив любовался сияющим Баки, а потом всё вдруг закончилось, капсула начала поворачиваться. Баки исчез, едва дрогнула крышка, и Стив вывалился в мир, который успел изрядно измениться: звуки стали громче, цвета ярче (и их стало больше), запахи острее. А потом оказалось, что мир не при чём. У Стива ещё кружилась голова, когда сверху посыпались стёкла разбитых окон. Кажется, только он и Пегги заметили мужчину в светло-сером костюме выстрелившего в Эрскина. Догоняя убийцу доктора, Стив путался в слишком длинных ногах. Он потерял на этом драгоценные секунды, но всё-таки настиг негодяя, и тогда тот раскусил ампулу с цианидом. Так Стив впервые столкнулся с Гидрой. Меньше, чем за четверть часа Гидра убила двоих — его друга и его врага. Поздно вечером, оставшись, наконец, в одиночестве в больничной палате, Стив пробовал звать Баки. Несколько часов он шептал его имя, звал мысленно, стараясь не впасть в отчаяние. Баки не пришёл. Стив не видел Баки месяцами, при его отвратительно безупречном здоровье, это было просто невозможным. А на фронт всё никак не удавалось попасть. Конечно, Стив хотел на фронт, иначе для чего это всё? Но в самой глубине души он знал, что просто надеется увидеть там Баки снова. Он немного сомневался сможет ли друг дотянуться до него, когда их разделит океан. Но если уж Баки сумел даже что-то с облучающей камерой сделать… словом, Стив верил, что Баки сможет всё.

***

Баки появился на заводе в Кройшберге и испуганно заозирался. Вокруг все пылало, а Стив никак не мог решиться ступить на балку. Глупо получится, если он здесь погибнет, а, может и не совсем — несколько десятков человек, недавних пленных, наверное, сумеют добраться до своих. Достойный обмен за одну жизнь. Баки так явно не считал, да и не знал он ничего о тех людях. — Чего ты стоишь? Беги! — заорал Баки, едва появившись. Он оказался почему-то в другом конце огромного помещения и пока добрался до Стива изрядно испачкался в копоти. Он был сейчас самый обычный, а вовсе не сказочно сияющий, но ошалевшему от разлуки Стиву, казалось, что никогда ещё Баки не выглядел лучше. Стив коротко обнял его, а Баки всё подталкивал к металлической балке. И тогда Стив сказал: — Ты первый. Я за тобой, Бак. Баки едва успел. Балка обрушилась, и перед Стивом оказалась пустота. Больше пятнадцати ярдов пустоты с пламенем внизу. — Уходи, Баки! Завод горел, падали конструкции, за спиной надсадно скрипел металл, Стив не мог позволить Баки погибнуть здесь из-за его глупости. Баки зло отёр катящиеся по щекам слёзы: — Без тебя не уйду! Если уж баньши плакал, опасность была нешуточной. Пятнадцать ярдов было далековато для прыжка, зато достаточно, чтобы посмотреть в глаза Баки и поверить: не уйдёт. — Отойди, — Стив махнул рукой, — отойди в сторону. Я попробую перепрыгнуть. Он отогнул остаток перил, разбежался и прыгнул. Пламя лизнуло снизу, но не смогло захватить своим огненным языком. — Как я соскучился, Баки. — Век бы тебя не видел, балда, — Баки крепко стиснул Стива в объятиях, противореча своим словами. — Где мы? — Европа. Воюем. На фронте оказалось даже проще, чем в Бруклине. Там каждый новый человек в квартале привлекал всеобщее внимание, здесь командование СНР не подозревало о существовании Баки, а отряд Стива счёл его каким-то секретным разведчиком. Да, у Стива появился свой отряд. Он набрал его из добровольцев, тех самых, которых привел из Кройшберга. Баки тогда довёл их почти до самого расположения 107 пехотного, лишь иногда исчезал, чтобы вернувшись предупредить о нацистском разъезде или патруле. Так что, Баки в отряде доверяли. И никогда не говорили о нём при посторонних. Стив был почти уверен, что какая-то магия тут была замешана. Стиву выделяли для питания тройной усиленный паёк, вполне достаточно, чтобы разделить на двоих. Отряд Стива подчинялся Стратегическому научному резерву и противостоял Гидре. Неопасных заданий у тех, кто сражался с Красным Черепом, просто не было, да и бывают ли такие на войне? Баки появлялся, когда они отходили от остальных на полмили, или если рядом не было других парней из 107. Однажды даже сфотографировался вместе со всеми для газеты. Стив так ждал выпуск, а когда взял его в руки, увидел, что Баки на фотографии получился совсем размытым. — Прости меня, Баки, ты же здесь из-за меня застрял. А ты ведь совсем не хочешь воевать. Они лежали рядом под одним одеялом, от земли шёл холод, от Баки — тепло. — А кто здесь хочет? Разве что ты. Баки улыбнулся, Стив слышал это по голосу. — Я не знал, что такое война, — признал Стив честно, — но теперь, ты же видишь, с каким злом мы воюем. Я не могу отступить. Баки по-прежнему оставался их разведчиком. Стив даже побратался со всеми бойцами своего отряда, смешал с ними по капле крови, чтобы Баки мог предупредить об опасности и их.

***

Война уже подходила к концу, когда Стив сорвался. Операция была даже безумнее чем обычно, они высадились прямо на едущий поезд, Гидру нужно было, наконец, обезглавить. А в результате Стив повис над пропастью на оторвавшемся поручне. Он так и не понял, как Баки удалось затащить его обратно. В памяти остались лишь напряжённое лицо друга, его сжатые губы и золотистое сияние вокруг. — Я снова нарушил правила, — сказал Баки позже, когда они лежали уставшие без сна. — Но я не мог. — Я понимаю, — ответил Стив и сжал его ладонь. — Нет, не понимаешь. Я утрачу свои силы. И когда потрачу их все, кто станет предупреждать тебя об опасности? — Ты же уже спасал меня. Думаешь, я не помню о подворотне и капсуле? Тогда ты тоже отдал часть своей силы? — А почему, ты думаешь, я теперь почти человек и так часто теперь с тобой? — Наверное, я эгоист, но я не могу сожалеть. Баки промолчал, прежде чем ответить: — Я тоже. Они так и уснули держась за руки.

***

СНР всё спланировали и сумели добраться до Красного Черепа. Из всех, правда, только Стив и Баки успели последовать за ним на его самолёт. Увидев Черепа, Баки даже отступил назад. — Ты не говорил мне, что он маг. — Я думал, что он псих. Как только Череп заметил их, стало не до разговоров. Стив дрался с ним, пока Баки пытался разобраться, как посадить самолёт. Очередной удар то ли сбил, то ли сломал автопилот, так что Баки пришлось взяться за штурвал. Череп добрался до своего оружия и начал стрелять ослепительно голубыми лучами. Стив изо всех сил старался отвлечь его внимание, потому что если он мог уворачиваться, у Баки такой свободы движений не было. Очередной рикошет сбил колпак какого-то прибора рядом с Баки. Но Череп, казалось, человека в кресле пилота даже не заметил. Он нёс чушь о власти и сверхлюдях, вытащил из-под купола светящийся куб, и над ним открылась настоящая бездна с чужими звёздами. И всё-таки магом он был неумелым — превратился во вспышку. А куб проплавил пол и упал вниз, наверняка, проплавив собой и лёд. Неумелые пилоты остались в самолёте, начинёном бомбами. Стив понял, что выхода нет, когда Баки заплакал. На этот раз он плакал, как плачут баньши, не просто слёзы, нет, звук был непрерывным и жалобным. Совсем такой, как когда Баки пришёл к нему впервые. Стив опустился в соседнее кресло. — Подожди, Баки, ты ведь можешь уйти. Ты — баньши, тебе не обязательно оставаться здесь со мной. Баки закрыл глаза ладонями: — Какой же ты болван. — Ну послушай… — Это ты меня послушай, — прервал друг, но говорить больше не стал, вместо этого он подтянул Стива ближе к себе и поцеловал. Поцелуй Баки пах яблоками и летом, он был сладким и терпким. Тёплым. Лучшим в жизни Стива. — Я не могу уйти, — сказал Баки, едва отстранился Стив вытер слезы с его щёк. — Ну вот, зато теперь ты не плачешь. — Ты сделал из меня человека. — Сомнительный комплимент. Стив поцеловал Баки ещё два раза, прежде чем сделал то, что был должен — направил самолёт во льды.

***

— Это Валькирия, директор, сомнений нет. — И Капитан на борту? — Так точно. Но рядом с Капитаном Америкой мы обнаружили ещё одного человека. Предположительно, это один из бойцов его отряда. Тот самый, который всегда неудачно получался на фотографиях. — Что значит неудачно? — Ни одного четкого снимка, сэр. — Похороните бойца с воинскими почестями. — Сэр, но мы уже начали реанимацию обоих… — Что? Почему? — Они держались за руки, тела были заморожены, было невозможно их разделить. — Но теперь то уже можно? — У него восстановилось сердцебиение, как и у Капитана. Вообще у них сходные показатели. Возможно, мы не всё знаем об экспериментах с сывороткой. — Вот как? Любопытно. Поместите их в одну палату. Пусть проснуться рядом, это снизит стресс. В новом времени Капитану пригодится друг.