i gave you all that you can drink (and it has never been enough)

Во время тренировки у Нила разошлись швы чуть ниже пупка. Он почувствовал, когда это произошло: резкий всплеск боли, когда его опрокинули на спину, шлем отскочил от пола, мозг зазвенел в черепе. Кто-то дал свисток, и Жан с такой силой дёрнул Нила за ноги, что тот услышал, как хрустнуло его плечо, и схватка продолжилась. Теперь Нил рассматривает рану в зеркале. Она не такая страшная, как другие, но из нее сочится кровь. Наверное, можно обойтись бинтом. Он достает аптечку, стоящую на полке. — Что ты делаешь? -спрашивает Рико сзади, и дрожащая рука Нила попадает прямо в аптечку и чуть не сбивает её. «Я разве сказал, что ты можешь это лечить?» — Не хотел создавать тебе лишнюю работу. — говорит Нил. Он убирает руку с полки и хватается за стойку, сжимая ее в костяшках пальцев. Когда он снова смотрит в зеркало, он встречается глазами с Рико, чей рот кривится в забавной улыбке. Он не хотел, чтобы Рико заметил это, потому что он просто воспользуется этим как поводом, чтобы открыть его снова. В животе Нила заклокотало от ужаса. — Думаешь, я бы её вылечил? Мило. Ложись на кровать-, говорит Рико, и Нил пригибает голову, отворачиваясь и напрягаясь, и идёт. Наручники болтаются на своём обычном месте на кровати. Нил садится у изголовья и складывает руки на коленях. Если Рико захочет заковать его в цепи, Рико может сделать это сам. — Сползай вниз. — говорит Рико, и это означает, что сегодня Нил не будет закован в наручники. Страх усиливается. Он сползает вниз, но Рико нетерпеливо хватает его за лодыжку, дёргает вниз, чтобы он лежал плашмя, и Нил снова чуть не ударяется головой. Неважно, что он избежал этого; он уверен, что у него уже было несколько сотрясений мозга слабой степени тяжести. Рико забирается на кровать, обхватывая бёдра Нила. Ножа в руке у него нет, но есть карманы, так что это не означает, что Нил в безопасности. Его взгляд поднимается и опускается по обнаженной груди Нила, почти клинический, и он тычет в каждое место стежками, один за другим, пока живот Нила не напрягается от боли. Когда он наконец добирается до открытой раны, то проводит по ней пальцем, надавливая. Боль становится жгучей. Нил сжимает руки в кулаки, стараясь не корчиться. К пальцу Рико присоединяется второй, и они проникают внутрь, пока он снова не раздвигает рану, рассекая плоть, и Нил кусает внутреннюю сторону щеки, пока не почувствует вкус крови, той самой крови, которая вытекает из пореза. — Твои грязные руки занесут мне инфекцию. — говорит Нил, когда ему удается взять дыхание под контроль. Рико улыбается. — Мои руки всегда чистые. — говорит Рико. «Даже когда я прикасаюсь к кому-то вроде тебя, Натаниэль». Он отдёргивает пальцы, и Нил видит на них свою кровь, влажную и блестящую в тусклом свете. Нила тошнит от собственной крови. Он видел и пробовал её столько, что хватит на всю жизнь. Он хочет почувствовать кровь Рико на своих кулаках и ощутить её вкус во рту. Он хочет разрывать зубами плоть Рико, пока тот не перестанет двигаться, и, может быть, Нил снова сможет почувствовать себя в безопасности, ещё немного, пока не закончится его время. — Может, я сначала занесу тебе инфекцию. — говорит Нил, и Рико бьёт его окровавленной рукой. Это не так больно, как он ожидал — может быть, его тело как-то сдается, — но когда Нил открывает глаза, зрение у него расплывается. Когда он снова смотрит на Рико, моргая от того, что заставляет его глаза шататься, Рико опускает свои окровавленные пальцы и прижимает их к солнечному сплетению Нила. Мокрая кровь размазывается, когда Рико тянет вниз, и Нил чувствует холод. В этой комнате холодно. Рико сосредоточенно смотрит, поднимая руку и делая ею полукруг. Нил вдруг осознает, что он делает, и испытывает непреодолимое желание рассмеяться. Это плохой порыв, как и большинство других порывов. «Ты пишешь на мне свои инициалы? Кровью?» Рико поднимает глаза от своего шедевра. Его пальцы начинают прилипать к коже Нила, и он тянется вниз, чтобы снова ткнуть ими в рану Нила, заставляя его снова напрячься, когда очередной острый всплеск боли раскалывает его живот. Пальцы Рико скользят по ране, заставляя Нила сильнее кровоточить и немного рваться. «Может быть, в следующий раз я поставлю клеймо». Нил старается, чтобы на его лице не отразилось то, как леденеют его внутренности. Железный шрам на его плече горит, превращаясь в далёкое воспоминание. Половина пустых угроз Рико о различных методах пыток — пустая болтовня или фантазия, другая половина — реальность. Нил не хочет знать, что из этого получилось. Рико заканчивает рисовать кровью на пальце букву «М» своей фамилии, и Нилу все ещё хочется смеяться, потому что это, надо сказать, одна из самых глупых вещей, которые он видел, как делает Рико, а он видел много жалких попыток хардкора со стороны Воронов. Иногда им удаётся напугать, иногда они дают понять, что уже много лет не общались ни с кем, кто не является Вороном, и потеряли связь с тем, что обычному человеку кажется уморительно сложным. Ему удаётся держать себя в руках, пока Рико наблюдает за его работой. Должно быть, его это устраивает, потому что он кивает и слезает с Нила. «Раздевайся». Нил снимает с себя брюки и трусы и бросает их с такой силой, что они наполовину приземляются на кровать Рико. Это мелочи. Рико забирается обратно на кровать и расстегивает свой ремень. Нил думает, что сейчас его ударят ремнем, но Рико просто спускает его штаны до колен и забирается на Нила сверху, заставляя его поднять ноги. Его член вдавливается в Нила без всякой прелюдии — Рико никогда не слышал о прелюдии — и это больно, как было больно вчера, и позавчера, и по за позавчера, но его тело уже привыкло к этому. Он поворачивает голову, закрывает глаза, и Рико, схватив его за подбородок, снова поворачивает его лицом вверх, когда он начинает двигаться. Пальцы Рико, словно железные, сжимают его челюсть, а его тело болезненно раздвигает средний член Рико. Нил открывает глаза и видит себя отраженным в зрачках Рико — поразительное зеркальное отражение. Рико не выглядит счастливым, когда смотрит на Нила, но он выглядит почти удовлетворенным, его голод начинает утоляться. Видимо, что-то в выражении лица Нила его беспокоит, потому что лицо Рико ожесточается, и он наклоняется, чтобы прикусить губу Нила. Это не нежный укус. Нил вскрикивает, чувствуя, как зубы Рико вонзаются в него, и кровь начинает течь в рот, заливая язык. Рико отстраняется и улыбается, зубы красные от крови Нила, и Нил замирает. Он поднимает голову и целует Рико. Оба рта полны крови Нила. Рико издаёт испуганный звук, замедляя свой трах, когда Нил заставляет его открыть рот и просовывает внутрь язык. Рико отвечает ему тем же, потому что он никогда не находил отверстия, в которое не мог бы протиснуться, и Нил находит его язык и кусает со всей силой. Рико издаёт крик, которого Нил никогда раньше от него не слышал. Нил отпускает язык, и Рико откидывает голову назад, кровь вытекает изо рта и стекает по подбородку, лицо белое от ярости. Он вырывается из Нила и зажимает ему рот рукой, так как из его языка продолжает течь кровь. — Собаке лучше знать, что нельзя кусать хозяина. — говорит Рико, голос его приглушён из-за руки и травмы. Нил улыбается, а выражение лица Рико становится ещё страшнее. Сожаление уже преобладает над удовлетворением, которое Нил получил от этого — он знает, что его сейчас будут бить до тех пор, пока он не истечет кровью гораздо сильнее, чем Рико, но он почувствовал вкус крови Рико и услышал крик Рико. Это более чем достойно. — Ты первый меня укусил, придурок. — говорит Нил, и когда кулак Рико врезается ему в щеку, отчего боль проносится в голове, он начинает смеяться. Он смеётся до тех пор, пока Рико не заставляет его кричать. Это всё еще смешно.