***
Поджидать врага в темноте оказалось мучительно страшно. Без света факелов мрак обступил со всех сторон. От защитных чар Лив не чувствовала ничего, ни тепла, ни спокойствия. Изобель предупредила, что в сердце тьмы они не спасут, и Лив невольно думала, где начинается это сердце тьмы? Когда же на дороге появился небольшой караван из культистов с чудовищем во главе, у Лив кровь застыла в жилах. Это и есть драук? Он куда страшнее и омерзительнее, чем она представляла… Лив сглотнула, приготовившись к ожесточённому сражению, когда Астарион велел всем оставаться в укрытии, а сам выбрался и предстал перед караваном. Его появление и удивило, и всполошило их. Верный? Здесь? Без света? Как это возможно? Астарион скормил им фееричнейшую ложь, что он Избранный Абсолют и забирает по её приказу у драука фонарь. И драук поверил. Но ещё удивительнее оказалось то, что Астарион заставил его скрыться во тьме вместе с гоблинами и полуорками, лишив всякой защиты. «Иди, Абсолют ведь тебя защитит», — сказал он полоумному чудовищу с жутковатой улыбкой. Когда вампир поднял фонарь, довольно его рассматривая, Лив стало не по себе. — Ты только что лишил Кетерика преимущества, — с уважением заметила Минтара. — Проклятье сделает работу за нас. Чувство какого-то стылого ужаса возросло. Хорошо, что лидер сумел избежать опасного сражения, но Лив было жаль тех, кого Астарион отправил на встречу со страшной кончиной. Он хладнокровно лишил их всякого шанса на… да даже на быструю смерть. В сражении всё кажется проще и честнее… Сама Лив не осмелилась бы на такой поступок. Даже против врагов. — Проклятье превратит этих тварей в ещё больших тварей, — проговорил один из арфистов по пути обратно в таверну. — И они останутся поджидать вас в тенях. Будьте осторожны. — Проклятье ослабит их, — возразила Минтара. — Для нас же важно, что в Лунные башни им путь теперь закрыт. «Надеюсь, Астарион взял меня с собой не для того, чтобы запугать… — содрогнувшись, подумала Лив. — Он правда оставил бы меня во мраке проклятья за ещё одну ошибку?..» В таверне Астарион переговорил с Джахейрой. Им разрешили расположиться на отдых на любом приглянувшемся свободном месте. Хотя свободного места было не так уж много: второй этаж над конюшней и по совместительству кузней, где обосновался Даммон, берег у самого края защитного купола, общий зал, в котором арфисты отдыхали по очереди (а Джахейра, кажется, не отдыхала вовсе) и большая комната, в которой расположился отряд Огненных кулаков. Этих воинов оставила с арфистами леди Флоррик, правая рука похищенного герцога Рейвенгарда. Вероятнее всего, герцог сейчас в Лунных башнях, и Флоррик отправилась во Врата Балдура за подкреплением, упомянув в записке какую-то Стальную стражу лорда Горташа. Карлах перекосило от одного упоминания этого имени. Оказывается, мерзавца, продавшего её владыке Аверно Зариэль, тоже звали Горташ, только лордом он тогда ещё не был. Арфисты сообщили, однако, что теперь дорога во Врата Балдура перекрыта армией Абсолют. Кетерик готовится нанести удар по городу. А значит, и времени у них не так много на то, чтобы узнать секрет бессмертия Торма и взять Лунные башни штурмом. В комнате кулаков положили и таинственного человека, которого арфисты нашли близ таверны, когда только отступили сюда. Мужчина не приходил в сознание и напевал какую-то песенку, которой заинтересовался Хальсин, когда расслышал, что человек упомянул какого-то Таниэля. Осмотрев его, Хальсин сказал, что мужчина застрял на сто лет в Царстве теней и явно видел духа-хранителя этих мест. К сожалению, пробудить его обычными способами нельзя, нужно найти что-то такое, что взбодрит его дух и вырвет из когтей проклятья. — С ним письмо столетней давности, — отметила одна из кулаков и передала его Хальсину. Друид пробежал письмо глазами и отдал его Астариону. Тот прочитал и посмотрел на друида с молчаливым вопросом. — Таниэль — дух-хранитель этой земли. Найдём его — сможем снять проклятье, — взволнованно стал объяснять друид. — Я подозреваю, что когда на земли пало проклятье, Таниэля утянуло в Царство теней. Я не могу найти его вслепую. Поэтому очень важно пробудить этого человека. Из письма следует, что он шёл в Дом исцеления. Вам нужно пройти по его следу. Возможно, там удастся что-то найти или узнать. Я останусь здесь, на случай, если этому человеку или арфистам понадобится помощь, — заявил Хальсин. — Можно потратить ещё не один год на попытки снять проклятье, — угрюмо и желчно проговорила Минтара. — Но оно не расползается дальше этих земель. В Рейтвине же проклятье обладает наибольшей силой. Даже культисты не рисковали бродить там. И всё же пропало их там немало. Кетерика же не заботит ничего вне Лунных башен. За исключением фамильной усыпальницы, разве что. Наша первостепенная задача — уничтожить Кетерика. Узнать секрет его бессмертия. Проникнуть в Лунные башни. — Велика вероятность, что проклятье и бессмертие Кетерика связаны, — вклинился Гейл. — Будет не лишним попытаться восстановить всю картину произошедших событий. Только я бы не стал распыляться и разделяться. Почему бы не распределить задачи по приоритетам? — Мы пойдём в Лунные башни, — сказал Астарион, скрестив на груди руки. — На этом всё. У вас четыре часа на отдых. Предлагаю не тратить время на палатки. Поставить один навес на берегу и укрыться под ним. — Разумно. Тогда я постараюсь быстренько что-нибудь приготовить на ужин, — вызвался Гейл. — А самый энергичный и несгибаемый может ставить общий навес. — Это точно не я, — отозвалась Шедоухарт. — Я поставлю навес. Я делаю это быстрее и лучше всех, — гордо заявила Лаэзель. — Я вернусь к Даммону в кузню, надеюсь, что новое улучшение для меня будет готово за это время, — сказала Карлах. — Ещё чуть-чуть и я всех вас обниму! Так, переговариваясь, все направились прочь из таверны. Лив проводила их взглядом, напряжённо думая, куда податься ей. Невыносимо быть рядом с Астарионом и после ссоры, и после сегодняшнего дня. Как смотреть на него? Как говорить? О чём? Дело даже не в том, простила она его или нет. Он другой. Лив слишком хорошо это понимает и остро переживает из-за того, как её тянет к нему. Добром это не кончится. Они так и будут сталкиваться. Не совпадать. От этого быть рядом ещё мучительнее. Лив нужно разорвать связь с ним, всё равно она возникла почти случайно. Но всё в ней буквально восстаёт от мысли об этом. От мысли, что рядом с Астарионом сможет быть кто-то другой… — Свет мой, я смею просить тебя уделить мне немного времени, — обратился к ней Хальсин и отвёл в сторону. — Боюсь, никто не сможет убедить Астариона помочь мне со снятием проклятья, кроме тебя. Сейчас очень важно пробудить этого человека, — Хальсин в очередной раз указал на раненного мужчину. — Я много лет провёл, изучая способ и возможность открыть портал в Царство теней. Таниэль сейчас там. Совсем один. Он похож на ребёнка. И выглядит так же. И ведёт себя. Но он несоизмеримо больше, чем просто ребёнок. Он дух-хранитель. С его возвращением эти земли начнут исцеляться, а проклятье ослабнет. Но я боюсь… — он осёкся и будто передумал озвучивать свои опасения, покачал головой и накрыл плечи Лив руками. — Пожалуйста, уговори Астариона сходить в Дом исцеления в Рейтвине. — Я… я сомневаюсь, что могу на него повлиять, достопочтенный Хальсин, — сглотнув ком в горле, ответила Лив. — Если бы я смогла сама добраться… но фонарь всего один… — Нет! — чуть повысив голос, оборвал её друид. — Ни в коем случае даже не думай бродить по этим земля в одиночку! — Тогда вы могли бы пойти со мной. В Дом исцеления. Я не представляю, что нужно искать… но вместе мы бы поняли… — Прости, свет мой, но я не могу оставить этого человека без присмотра. Он на пороге между жизнью и смертью. И никто здесь не в силах поддерживать в нём жизнь, кроме меня. Я должен быть здесь, пока вы будете искать подсказки. — Как удобно — загребать жар чужими руками. Лив обернулась, как от удара. За спиной у неё стоял Астарион. Но она готова была поклясться, что ещё минуту назад его в комнате не было. В умении так подкрадываться есть что-то невероятно пугающее. — Есть и ещё один способ узнать ответы на вопросы. Дать ему умереть и использовать «Разговор с мёртвым». Раз уж его всё равно не пробудить, — продолжил вампир. — Нет! Его можно разбудить! — возмутилась Лив. — А если нет? Мы даже не знаем, на что он может откликнуться. Зачем тратить на него время? — Если есть хотя бы малейший шанс… — начал Хальсин, но Астарион скривился как от зубной боли. — Это твоё личное дело, друид, снятие этого проклятья. Оно не даёт тебе жить, да? — ухмыльнувшись, продолжил Астарион. — Делай, что хочешь, раз наконец ты здесь. Но не впутывай мой отряд… — Я пойду в Дом исцеления одна, — вклинилась Лив, и физически втиснувшись между ними. — Ты умрёшь даже не дойдя. Ведь фонарь всего один, и он у меня, — наклонившись к ней, ровным до ужаса тоном проговорил Астарион. — Тогда пойдём со мной. — Зачем? — с притворным удивлением спросил вампир. — Если ты вдруг что-то подзабыла, то я напомню: ты мне не доверяешь, всё время передёргиваешь и оспариваешь мои решения. Зачем мне делать что-то настолько бесполезное ради тебя? — Не ради меня… — Пф, а ради кого? — Астарион ухватил её за подбородок. — Можешь не отвечать. Построю вопрос по-другому. Что я получу, если схожу с тобой в Дом исцеления? — Оставь её в покое, — вступился за Лив Хальсин и на удивление грозным тоном. — Передумал снимать проклятье? — усмехнулся Астарион, глянув на него. Ситуация накалялась и опасно быстро. Только сцепиться друиду и вампиру не хватает! «Какой же ты мстительный гад!» — мысленно передала Астариону Лив. Он польщённо улыбнулся. «Я знаю, чего ты хочешь, Астарион. Тебе нужна кровь. Ты ведь голоден? — спросила Лив и сомкнула пальчики на его руке. — Я дам тебе крови. Прекрати уже злить Хальсина. Пока он не раскрыл арфистам, что ты вампир». — Пойдём-ка со мной, радость моя, — медовым тоном протянул Астарион вслух и перехватил её руку. — Поговорим по душам. Нет-нет, только она и я, достопочтенный друид, — остановил его вампир. — И не надо так смотреть, не съем я её, клянусь. Только покусаю, — добавил он одними губами. Хальсин пришёл в ярость. Лив испугалась, что он вот-вот превратится в медведя и бросится на вампира, потому поспешила сделать первое, что пришло ей в голову — схватила Астариона за зад и проговорила, побольнее сжав его: — Ну сколько можно так отвратительно меня ревновать, а? Угомонись, идиот! А вам не стоит так волноваться, уважаемый Хальсин. Со мной всё будет в порядке. Прошу нас простить, — вежливо кивнув друиду, Лив поспешила вытащить мерзкого вампира прочь из таверны. Осмотревшись снаружи, Лив потянула Астариона на второй этаж конюшни. Там лишних глаз быть не должно. Но стоило им подняться, как Астарион выпутался из хватки Лив и прижал её к стене, толкнув в самый тёмный угол. Сердце предательски ускорило бег. И страшно, и… так неуместно волнующе. Но с момента ссоры она готовилась к чему-то подобному: собралась с духом, призвала на помощь всю свою волю и посмотрела вампиру в глаза. Она даст ему отпор. Не позволит обвести себя вокруг пальца, одурманить, запутать и использовать. Да, теперь она отчётливо понимает, что для этого ему вовсе не нужны вампирские чары. Всё это время Лив носила под одеждой амулет «Защиты от добра и зла». И не почувствовала никакой разницы. Несмотря на злость и обиду, её ужасно влечёт к этому мерзавцу. С этим желанием трудно бороться. И ещё труднее представить, что её место может кто-то занять. Например, Минтара. Лив отметила, как слаженно они с Астарионом действовали в проклятых землях и в таверне, сражаясь с Маркусом. Минтару тоже тянет к вампиру, она этого не скрывает. Пусть вслух она говорит, что её, как и всех остальных, защищает призма, Минтара ищет у Астариона поддержки. А у Лив внутри всё переворачивается, когда она видит их рядом. Разве может это быть лишь влиянием вампирских чар? Тем более, что Лив уже столько раз ругалась с Астарионом, спорила, противостояла ему и противостоит до сих пор. Если бы она была во власти его чар, то была бы лишь марионеткой. Но Лив видела, какой Астарион: и сильные его стороны, и притягательные, и отталкивающие. Только случалось это в промежутках между бурями и плохо контролируемыми порывами, когда эмоции захватывали её с головой. Одно беспокойство от этого проклятого вампира… и мысли бегут по кругу, снова и снова. А сейчас опять Лив кажется, что он загнал её в угол. Улыбается нахально, поймав в ловушку из вытянутых рук. Он доволен. Так понравилось, как она схватила его за зад?.. А ещё он ужасно голоден. Лив видит это по блеску в красных глазах. Она его еда. У теней и проклятых крови не попить. Напасть на арфистов, естественно, не вариант. А культисты далеко. Лив и хотела бы отказаться поить Астариона своей кровью — в назидание. Ненадолго. Чтобы он помучился хоть немного. Испугался, возможно… Поорал ещё на неё. А если бы Астарион сам в запале с ней порвал — так, чтобы от их связи камня на камне не осталось…. Лив бы это совершенно разбило сердце. И её саму, скорее всего, это бы сломало. Предательство. Не просто какая-то глупая ссора. Или даже драка. Или отвратное поведение вампира перед друидом. Нет, этого всего мало, чтобы она никогда больше не захотела его видеть и знать. Так бы случилось, реши Астарион сдать Изобель Маркусу. И больше всего Лив боится, что все испытания на совесть только впереди. И что исход у их отношений в любом случае один. Не расставание, а битва насмерть. За то, что каждый считает правильным. Лив расстегнула воротник и развела края в стороны, открывая шею. Скользнула взглядом по Астариону и уставилась в сторону. Вампир тихо усмехнулся, пощекотав её кожу холодным дыханием, подсунул руки Лив под спину, прижимая её к себе, и со всей осторожностью прокусил кожу на шее. Лив постаралась дышать ровно и спокойно, но дыхание сбилось, а сердце заколотилось быстрее. Не получается у неё быть хладнокровной… Астарион пил не спеша, смакуя её. И крепко сжимая в объятьях. От этого Лив чувствовала, как низ живота начал предательски пылать. «Я не хочу вновь и вновь оказываться в твоих руках, — в отчаянии подумала Лив и зажмурилась, схватившись за Астариона. — Но и сбегать из твоих объятий не хочу… Что мне делать?» Она пропустила момент, когда укус превратился в голодный поцелуй в шею, открыла глаза и робко пошевелилась в объятьях вампира, задыхаясь от навалившихся на неё эмоций. Ах, мерзавец, как же приятно… Может, очарование действует через его поцелуи?.. — Х-хватит… я обещала т-только кровь, — пролепетала Лив заплетающимся языком. — А как же немного ласки, радость моя? Я умираю без неё, — прошептал он ей на ухо так, что по позвоночнику пробежала волна восхитительных мурашек, а коленки задрожали. — Не заслужил… — еле дыша, ответила Лив, изо всех сил сражаясь с желанием обнять его за шею. Астарион чуть отстранился, чтобы видеть её лицо, Лив отвернулась, чувствуя, что пылает с головы до пят. Тогда бессовестный вампир раздвинул коленом ей ноги и подсадил себе на ногу. Лив схватилась за его плечи, чтобы не упасть. И невольно посмотрела в глаза. Он потянулся, чтобы её поцеловать, Лив отдёрнула голову и приложилась ею об стену. — Ш-ш-ш, радость моя, не делай резких движений. Я ведь правда тебя не съем, — подхватив её поудобнее, проговорил Астарион. — Не думаешь, что тебе стоит хотя бы извиниться передо мной за ту отвратительную ссору? — спросила Лив, мстительно смотря на него сверху вниз. — А ты уже хочешь помириться со мной? — Я с тобой не ссорилась. Это ты вспылил. — Ах, не ссорилась? — пропел он и желчно ухмыльнулся. — Да, конечно. Ты просто меня оскорбила, обвинив в том, что я тебя зачаровал. Кстати, ну как, проверила подлинность своих чувств? Если они у тебя вообще были. — Конечно! И они у меня «есть», а не «были»! Но из-за тебя я постоянно чувствую себя странно и глупо… — Ну что ты, это вовсе не моя заслуга! — Негодяй. — Балда. — Сам дурак, — выдала она и первой же прыснула. И поцеловала его, сдавшись. Астарион сел на пол и осторожно опустил её перед собой, позволив остаться сверху. Лив навалилась на него, обхватила руками и долго, с чувством целовала. Пока они не перекатились по полу… и не провалились с оглушительным грохотом и скрипом в конюшню. Взревел испуганный вол, но, на их счастье, забился в дальний угол стоила. Кузнец испугался не меньше и на всякий случай вскинул молот. Только Карлах рассмеялась. — Ты смотри, их даже полы не выдерживают! Но я смотрю, вы помирились наконец-то? — спросила она, подойдя, и протянула им обе руки. И широко улыбнулась. — А я вот наконец могу прикасаться к народу. Идите-ка сюда! Карлах подняла их с пола и сжала в медвежьих объятьях. Лив показалось, что у неё все косточки хрустнули от натуги. — Понежнее! — взмолился и Астарион. — Тебе бы всё жаловаться на что-то! — фыркнула Карлах и отпустила их. После чего азартно схватила вампира за зад. Он чуть не подпрыгнул, а у Лив глаза на лоб едва не полезли. Это её вампир! Лапы прочь! — Пардон! Но мне нужно было это сделать, — расхохоталась Карлах и потрясла обоих за плечи. — Что ж, если с… со всем закончено, — сбивчиво выдал Даммон, кажется, ужасно смутившись, — то выметайтесь у-уже. Нечего вола пугать… Карлах с коротким и громким смешком подошла к нему и его сгребла в объятья, а потом и чмокнула в щёку. — До чего ж ты славный! И как мне повезло тебя встретить, Даммон! Спасибо тебе! — всё равно что проорала она. У Даммона был вид, будто он вот-вот упадёт в обморок. То ли от счастья, то ли от страха. Лив взяла Астариона за руку и увела прочь. Подниматься обратно уже не хотелось, при этом грудь жгло разочарование от несбывшихся ожиданий. Ну хотя бы голод Астариона она утолила… — П-пойдём к остальным, — проговорила она, снова чувствуя дурацкое волнение. — Если хочешь, можем поставить палатку. И уединиться в ней, — притянув её к себе, прошептал на ухо вампир. — Ты ведь хочешь? Продолжения? Лив отпихнула его. — С-сейчас не время. Держи себя в руках, пошляк. — Это значит, что между нами снова мир, дорогая? — подцепив пальцами прядку её волос, спросил вдруг Астарион. — Мир, — буркнула Лив и отвернулась, не в силах справиться с ощущением, что её всё-таки в который уже раз как-то обвели вокруг пальца.***
К тому моменту, как они с Лив вернулись к остальным, общий навес уже возвели и теперь делили под ним места. Да уж, задачка непростая — всех уложить так, чтобы за ночь никто никого не поубивал. Путём споров решили, что между Шедоухарт и Лаэзель заграждением послужит Гейл, чему он, судя по лицу, был совсем не рад. — Ты с краю ложись, — сказала Астариону Лив, послушав немного общую склоку. — Подальше от всех. — Дорогая, я оскорблён твоим недоверием!.. Да я бы никогда и ни к кому, кроме тебя… — Ты может и нет, а за остальных я не поручусь, — проворчала Лив. — Будешь защищать меня от чужих похотливых ручонок? — поддразнил её Астарион, до глупости радуясь её настрою. В ответ она смерила его колким взглядом, а потом притянула к себе за воротник и поцеловала. При всех. Вот это да! Вот это перемены! Какая агрессивная демонстрация собственничества! Остальные мигом смолкли и уставились на них. «Ах ты, моя пылкая штучка, будь же скромнее», — обратился он к ней мысленно, когда Лив отстранилась и немного воинственно обвела всех взглядом. Всё ещё так не опытна, но странное дело, Астариону понравилась её выходка. Наконец-то дроу признала, что хочет его. Зато другая дроу смотрела на них так, будто видела перед собой что-то дурно пахнущее. А встретившись с Астарионом взглядом, Минтара не преминула нахлынуть холодной волной в его разум и показать, как он связанным вздрагивает от каждого её прикосновения к голому телу. Экстаз, смешанный с ужасом. Мучительное ожидание ласки напополам с наказанием. И ощущения, тонущие в поцелуе, остром, как бритва. Со вкусом крови, стекающей с её губ ему в рот… Астарион усилием воли вышвырнул Минтару из своей головы. До чего же настырная. Булей, а не женщина… Дроу насмешливо усмехнулась и натянула свой гамак между двумя деревьями на берегу. Вот и славно, вот там и спи, подальше от всех. Предложением Лив Астарион воспользовался и улёгся на расстеленный с самого края навеса спальный мешок. Остальным Гейл выдал какой-то скромный ужин и поинтересовался, может ли он осмотреть лунный фонарь, который уже какое-то время буквально раздирали странные визгливые крики и ругань. — Это пикси беснуется внутри фонаря. В заточении, — пояснил волшебник. — Мистре всегда нравились эти создания… — добавил он зачем-то. — Смотри, только не вздумай её выпускать, — ответил Астарион и закрыл глаза, растянувшись на спальном мешке во весь рост. …Однако через несколько мгновений он подскочил, поняв, что Гейл открыл-таки фонарь и выпустил пикси прочь. И остался сидеть с радостным видом и серебряным бубенчиком в руках. Отряд пребывал в шоке. — Прежде чем вы обрушитесь на меня с критикой… — начал было волшебник. — Мне не показалось? Ты только что лишил нас с таким риском добытого фонаря — единственного средства, с которым можно пройти сквозь мрак? — вкрадчиво, но не менее взбешённо спросила Лаэзель. — Волшебники, — презрительно фыркнула Минтара. — Гейл… — с укором проговорила и Лив. — Дайте мне закончить! — подняв руку и требуя внимания, отозвался Гейл. — Спешу пояснить, катастрофы не произошло… — Астарион слишком устал, чтобы орать на безголового горе-академика, но уже собирался пообещать ему катастрофу прямо сейчас, когда Гейл продолжил лекторским тоном: — Этот бубенчик наделяет защитой от проклятья не хуже самого фонаря. Это дар спасённой пикси. И он компактный, не нужно держать фонарь в руках… — А ты уверен, что пикси тебя не обманула? — скептически спросила Шедоухарт. — Они, знаешь ли, не отличаются порядочностью в общем понимании этого слова. — Полагаю, он сам это и проверит. На себе, — прошипела Лаэзель, красноречиво смотря на Гейла. — Ему нельзя умирать, давайте я проверю прямо сейчас, — вызвалась Лив. — Как я вам признателен за глубочайшую веру в меня, — усмехнулся Гейл. — Но я вас уверяю, защита ничуть не хуже. И пикси на свободе. В фонаре она была бы обречена. Астарион закатил глаза и велел отдать бубенчик ему, после чего сунул его в свой рюкзак и закинул себе под голову. — Если на этом с дуростью на сегодня покончено, то не пора ли всем на боковую? — И мы даже не оставим никого сторожить наш сон? — с неодобрением спросила Лаэзель. — Гейл пусть и сторожит, — ответил Астарион. — Я призову фамильяра, — не стал отпираться волшебник, — он посторожит. — А где Карлах? — спросила Лив. — Она пропустила ужин… — И впрямь, это что-то удивительное, — пробормотал Гейл. — Возможно, она ищет кого бы задушить в объятьях. Или наглаживает друидских зверей, — ответил Астарион. Пёс, как ранее отметил Астарион, почему-то произвёл настоящий фурор среди застрявших в таверне. В белом цвете его шкуры сразу же усмотрели очередной знак свыше и бросились наглаживать наудачу и подсовывать последние вкусняшки. Что же до медвесыча, то он уже прикосолапил под общий навес и свернулся калачиком рядом с Лив. Завидное постоянство. И раздражающее. Хорошо хоть, что комок перьев улёгся подальше от Астариона. Лив обняла сыча и повернулась к вампиру спиной. Это она зря сделала… Подавив огромное желание пристроить руки ей на бёдра, Астарион и сам повернулся к Лив спиной, подложил под голову руку и какое-то время вслушивался в нестройный шум, царящий вокруг. Так странно быть рядом с кем-то. Не только с Лив, в данном случае. Он прекрасно различает дыхание каждого из своих спутников. Они быстро погрузились в сон и засопели. Устали, измотались, сбились поближе друг к другу, чтобы не замёрзнуть. И в этом внезапно нет чего-то… вульгарного. Наоборот, все они так хрупки и уязвимы в этот момент. И на чужой территории. Спокойно погрузиться в транс Астарион просто не мог. Ждал опасности, подвоха. Предательства. Но арфисты сновали туда-сюда, сменяя друг друга, кто-то уходил в разведку, кто-то только вернулся из мрака, никто не приближался к их навесу. «Пернатая тварюшка первой чужака почует, — подумал Астарион. — Арфистам же деваться и правда некуда. Только уповать на нас». Помучившись ещё немного, Астарион закрыл глаза и вскоре погрузился в транс. Но он не принёс ни облегчения, ни покоя. Из глубины памяти возникла та страшная ночь, в которую Касадор вырезал на его спине «стихотворение». Отогнать кошмарное воспоминание не удалось, память одолела его волю, но то ли из-за личинки, то ли ещё почему, Астарион мог поклясться, что видит всё, что вырезает на его коже Касадор. Каждый крючок и штрих. Острые линии. Совершенно точно это не стихотворение. Что это за печать? Кошмар отступил, когда спины коснулось чужое тепло. Астарион приподнялся, вырвался из плена болезненного и мучительного воспоминания и глянул через плечо. Лив повернулась и прижалась к нему. Астарион устало провёл ладонями по лицу. И повернулся к Лив лицом, обнял её и снова погрузился в транс.