. . .
Не прошло и десяти минут, как ушедший недавно врач вернулся в сопровождении человека в черном плаще с кроваво-красными облаками, изображенными поверх него. На его голове была шляпа, прикрывающая часть лица. Волосы мужчины были черными и довольно длинными, доходя в хвостике до лопаток. — Вы знаете свое тело? — На всякий случай спросил командующий операцией, обращаясь к наемнику. — Пробудить мангекье шаринган. — Тихо ответил шиноби, склоняясь над лежащим на кушетке юношей. Именно тогда он увидел, что над ним свис точно такой же Учиха, коим он и сам являлся. Мальчик пытался сказать хоть что-то, но с его уст не вырвалось даже единого звука. — Прости. — Еле слышно произнес Итачи, обращаясь к пациенту. Спустя секунду, глаза наемника сменились узором его мангекье шарингана, после чего парень оказался в другом измерении. Вокруг него все было ало-красного цвета, а облака на небе были черными, словно уголь. Что это за место?... Учиха не успел даже нормально осмотреться, как перед ним оказался Итачи. — Аматерасу. — Бездушно произнес он, после чего из его правого глаза вытекла элегантная струйка крови. Парнишка в миг загорелся черным пламенем, сгорая дотла. Когда он, казалось бы, умер, он снова оказался на ногах, и перед ним снова стоял Итачи, произнося название техники. Так продолжалось часами, днями, а может быть и неделями. После примерно пятидесятого сгорания, действие техники рассеялось и мальчик снова оказался на столе. Все его тело было скованно настолько адской болью, что он не был в силах кричать. Слезы уже не могли литься с его глаз после нескольких дней непрерывного плача и криков. Они просто закончились. В этот момент Учиха хотел лишь одно — Чтобы его убили прямо сейчас, дабы не испытывать эту горящую боль. Не смотря на то, что черноглазый был вновь на кушетке, он все еще чувствовал на себе непотухаемое черное пламя аматерасу. — Моя задача выполнена. — Все также безэмоционально произнес Итачи, разворачиваясь и неспешно направляясь к двери, ведущей к выходу. — Ювелирная работа... — Подметил один из врачей, вновь поднося иглу к руке мальчика, а после вводя другой препарат, медленно отправивший Учиху в сон.. . .
Пришел в себя парень уже в другом помещении, размер которого был в разы меньше предыдущего. Он сидел на холодном бетонном полу, опираясь на такую же бетонную стену. Все его тело невероятно сильно болело, не позволяя пошевелиться ни единому мускулу. — Он проснулся... — Послышались детские шепотки из таких же камер, располагавшихся на протяжении всего коридора. Черновласому кое-как удалось поднять свой взгляд, смотря сквозь решетку на другие камеры, которые наполняли дети совершенно разных кланов. Общей чертой каждого из них было лишь одно — Наличие доудзюцу. — У них получилось... У них получилось... — Вновь пробежался хор из шепотов, звучавший огорченно и испуганно. — Что... Что получилось?! — Наконец смог заговорить юнец, пытаясь встать, но после этого сразу же падая на холодный пол. Дети затихли, глядя на парнишку, словно на чудовище. — Что случилось? Почему вы замолчали?! — Пытался докричаться Учиха, обращаясь к своим товарищам по несчастью. — Сам посмотри... — Наконец ответил один из них, указывая пальцем на одну из стенок камеры, на которой висело маленькое зеркальце. Учиха обернулся к нему и посмотрел на свое лицо, наполненное страхом и болью. Его шаринган был активирован, даже более, узор его глаз был другим... Цукуеми Итачи смогло пробудить у еще совсем юного шиноби мангекье шаринган, заставляя того пережить настолько адскую боль, что организм был вынужден сделать это. — Что... Что со... — В горле мальчишки вновь встал ком, а на глазах навернулись слезы. Глядя на свое отражение, юноша не видел себя. Он видел какого-то монстра с грязным лицом, взъерошенными черными волосами и оружием, вместо глаз. Члены его клана говорили, что такие глаза — Зло. Значит ли это, что черновласый стал чудовищем..? Пытаясь вспомнить хоть немного о своей былой жизни, Учиха чувствовал сильную головную боль. Воспоминания всплывали лишь отрывками, как то же знание о мнение участников клана о таких глазах. Юноша даже не мог вспомнить свое имя.. . .
— Он не годится для наших нужд, сэр. — Послышался голос одного из множества докторов. Учиха снова лежал на кушетке, будучи прикованным. Его мангекье шаринган отключился, позволив немного облегчить эмоциональное и физическое состояние и без того сильно измученного мальчишки. Он был еще совсем ребенком, которому едва стукнуло четырнадцать лет. — Что значит, "Он не годится"? — Переспросил мужчина из темного угла, продолжая наблюдать как бы со стороны. — Его тело недостаточно сильно, а запас чакры настолько мал, что позволит поддерживать продвинутую версию доудзюцу Учих активированным буквально секунд тридцать, если не меньше. — Пояснил доктор, поправляя очки на переносице. — Этого недостаточно для качественной пересадки. Вы же не хотите, чтобы воины тумана погибли из-за этого? — Добавил он. — Нет... Это опять неудача. Избавьтесь от него. — Неизвестный отмахнулся рукой, покидая пещерную лабораторию. Процедура вкалывания неизвестных препаратов в организм юноши повторилась вновь, отправляя безымянного мальчика в бессознательное состояние.. . .
Учиха не знал, сколько времени прошло, но он начал медленно приходить в себя. Открыв глаза, парень обнаружил себя на зеленой траве, лежа где-то рядом с тропинкой, ведущей к громадным вратам. Сквозь головную боль, парень вспомнил символ, находящийся на вратах. Это была его родная деревня, скрытая в листве. Но что он здесь делал?.. И... Что вообще было в прошедшие несколько месяцев?.. У Учихи было ощущение, будто бы он проспал целую вечность. В памяти был провал. Последнее, что он помнил было то, как он отправился тренироваться после завтрака. Потом — Лишь тьма и пустота. Да, и, если быть честным, до этого момента, воспоминания тоже были не особо четкими. Даже имя свое вспомнить не удавалось. — Проснись, Зеншу Учиха. — Послышался знакомый голос, после чего перед глазами Зеншу начали мелькать картинки. Кровавые облака, черный плащ, шаринган, доктора в халатах. Все это для него было не более, чем бредом. Память черновласого была безвозвратно утрачена.