требую больше жизни

В купе воцарилась тишина. Яшка оказался спящим как уже час, а Андрей, поленившись поиграть со мной в карты, лежал, слушая музыку и черкая что-то в своем рваном скетчбуке. Сколько мы с ним знакомы, — эта книжонка всегда с ним. Можно сказать, что эти рисунки прошли огонь, воду и медные трубы. Причём в первых двух смыслах буквально. Я сполз со своей полки и натянул кеды, в поезд и на олимпиаду мы взяли запасную обувь. Отворив дверь, которая чуть громыхая, отъехала, я почувствовал на себе недовольный взгляд Князева. Обернувшись, пожал плечами, мол, ну она сама гремит. Я прикрыл дверь купе обратно и оглядел коридор. Вдоль него напротив меня тянулись окна. Там мелькали деревья, листья уже опали, а темные ветви покрылись снегом. Повернув голову вправо я заметил незнакомого парня, и на вид примерно моего возраста. Он был высок, в какой то нелепой черной футболке, но при более внимательном осмотре можно заметить принт какой-то группы, вроде по типу Metallic, но точно не они. Незнакомец бурчал себе под нос строки песни, постукивая пальцами по стеклу, набивая ритм. В зубах тлела сигарета. Все знали, что в поезде нельзя курить, ну или для этого может быть курилка, вроде рядом с туалетом, но видимо этому было наплевать. Через некоторое время я наконец различил знакомые строки. — Мы терпеть это суждены, ведь дети немой страны.. — Дети бесконечных дорог, бесконечных дорог и бесконечной зимы. Незнакомец мгновенно дернулся и повернул голову в мою сторону. Окурок оказался зажатым в ладони, и парень прошипел сквозь стиснутые боли, видать бычок обжег пальцы и ладонь. — Ты только не пали. По-братски? По-мужски.. По-женски наконец! — попросил бритый парень. Голос был хриплым и низким, с задором. — Не буду, сам курить до жути хочу. Чо в купе не курил? Там меньше шансов, что спалят. — констатировал факт я. — Да у меня там товарищ спит, за запах, который его разбудит, он мне шею сломает. — Ц, понимаю. Шура Балунов, Балу. — я протянул ладонь в приветственном жесте. — Павел Сажинов, Пашка, Серый Кардинал. — также представился Сажинов, коряво улыбнувшись. Окурок щелчком отправился в рядом стоящую корзину, правой рукой тот пожал мне руку. Через некоторое время завязавшегося разговора, я понял: Паша был старше меня на два года, учился в университете в Петербурге. Жил на Купчино со своим товарищем. Сразу предупредил, чтобы не задавали вопросы, а не страшно ли жить на самом опасном районе? Что ж, я согласен, это должно выбесить за 19 лет жизни. Также Серый Кардинал баловался со звуком, проще говоря, учился на звукорежиссёра. Его товарищ играл на бас-гитаре, как оказалось, его зовут Серёжа, но чаще зовут Захаром от фамилии «Захаров». Парень с легкостью отдавал на растерзание Сажинову звук собственно записанной мелодии. Сам де Кардинал поигрывал на барабанах. Через некоторое время поезд начал замедляться, что показывало остановку. Из моего купе вывалился помятый Князев и смерив взглядом незнакомца, обратился ко мне. — Погнали чота купим. — Тут все стоит как легкие, мы скорее деньги все потратим на дошик, чем четыре дня выживем в Москве. — Ну пошли тогда чаю выпьем. — раздражённо одернул меня Андрей, не замечая моего нового знакомого. Князева раздражали поездки в поезде, особенно, когда за стенкой ребенок. Я не заметил за разговором, что в соседнем купе начал плакать малыш. Что ж, с Андреем я был солидарен, маленькие дети — сущие дьяволы. Но тут в разговор вмешался Пашка. — У нас с Захаром есть чота, и чай в термосе. Вы только вдвоем? — Нет, еще Яшка. — покачал головой я, рукой отправляя Князя будить нашего общего друга. — Хорошо. Тогда вот, это наше купе. — он указал взмахом руки на последнюю дверь, почти возле лестницы, которая вела на первый этаж поезда. Пашка Сажинов улыбнулся мне и вальяжно удалился.