•V∆V∆V∆V•
Огромный отделанный мрамором зал освещался свечами. Настоящими, восковыми свечами. В некоторых вещах Тэхён не любил компромиссов — а традиции, наоборот, любил. В конце концов, никакое электричество не могло заменить ощущения от живого, дрожащего огня. Музыка, звучавшая с небольшой сцены, сменилась с классики на блюз, и Тэхён, покачивая красное вино в бокале, довольно прикрыл глаза. Музыка тоже была живой, как и зелёные побеги плюща по колоннам, как и букеты красных орхидей на небольших столиках у стены. Было, пожалуй, даже забавно, насколько Тэхён ратовал за всё живое на своем Балу, хотя сам таковым не вполне являлся. Сумеречная атмосфера скрадывала количество присутствующих, но Тэхён знал, что это впечатление обманчиво. Как обманчива и почти полная тишина — просто большей части присутствующих не было нужды повышать голос. Сегодня им было достаточно и шёпота. А кое-кому не нужно было и этого. …Хэллоуин. При всей своей искажённой современной культурой и невежественными смертными сути, вовсе не случайно эта ночь получила свою тёмную и зловещую славу. Истина, неведомая людям, заключалась в том, что испокон веков каждый вампир именно в эту ночь чувствовал невиданный прилив энергии и сил. Раньше… с заходом солнца в этот день начиналось всякое: проводились дуэли, которые, ввиду увеличенных способностей, могли закончиться фатально даже для таких излишне неубиваемых существ… пиршества всех видов или же оргии, на которых не принято было ограничивать свои желания, какими бы низменными те ни были. Теперь же обществу нравилось считать себя гуманным, а вампирам в большинстве своём всё-таки нравилось ощущать себя частью общества. В итоге все поражающие воображения и ужасающие события прошлого свелись нынче к тому, что… В последний день октября Тэхён, ради себя и таких же сородичей, которым некуда было девать свою лишнюю энергию, неизменно закатывал Бал. Юнги на это название вечно морщился и год за годом спрашивал, неужели ему обязательно обзывать свою вечеринку столь пафосным словом — однако его ворчание звучало для Тэхёна крайне неубедительно, учитывая, что вампирское сообщество не знало педанта большего, чем Мин Юнги, наследник древнейшей вампирской династии Тэгу. К тому же, Тэхён, как правило, предпочитал быть старомодным. А так как он имел для этого все возможности, то не видел причины менять что бы то ни было. В нынешнем году мероприятие было даже пышнее обычного: Тэхён истосковался по возможности развлекаться на полную катушку, вынужденный сдерживать свои порывы на весь период пандемии. Он не раз и не два за эти пару лет задумывался о том, какого вервольфа выбрал себе профессию, заставляющую его строжайше следовать не только законам, но и неписаным правилам смертных. Он ведь даже не имел возможности тихо-мирно инсценировать свою смерть и переехать на другой континент, раз уж на этом всё заколебало. Юнги ржал над ним, как последняя гиена, но ему-то, волчьему сыну, было хорошо: когда внешний мир доканывал окончательно, он всегда мог прийти и уткнуться в такого же холоднокровного, но все равно уютного Чимина. Тэхёну вечность такой удачи не даровала, зато одарила не самым покладистым характером, который столетиями оттачивался в направлении «заколебаю одним взглядом, доведу до греха одним словом». Короче говоря, Тэхён был изумительно упрям, потрясающе высокомерен (впрочем, это уже упоминалось) и, при всей своей любви к традициям, слишком для большинства сородичей импульсивен. Он даже сам не был удивлён, что мало кто умудрялся задержаться рядом с ним сколько-нибудь долго.•V∆V∆V∆V•
Голос Сокджина из-за плеча не стал для Тэхёна неожиданностью — он слышал его шаги и дыхание, чуял аромат одеколона… сегодня и здесь для Тэхёна не было секретов, хотя никто и не посмел бы пытаться утаить что-либо от хозяина вечера. Пусть для людей и оборотней его истинная личность оставалась тайной, однако среди вампиров у Тэхёна была репутация — не столько устрашающая, сколько внушающая трепет. Каждый здесь знал, что, учитывая влияние его клана и его личное влияние, помноженное на ум и связи (не говоря уж о деньгах), Тэхён мог устроить кому угодно очень весёлую — и очень недолгую — жизнь. Мало кто за последние столетия отчаивался или осмеливался настолько, чтобы пытаться перейти ему дорогу. Следовательно, имея его ресурсы, организовать вакханалию человек так на пятьсот не казалось Тэхёну чем-то трудным, потому что в двадцать первом-то веке, когда абсолютно всё и всех можно было добыть онлайн с любого конца света, для него существовало очень мало невозможного. Кроме, разве что, преодоления законов природы. Увы, как бы Тэхёну ни хотелось праздновать несколько дней и ночей подряд, оторвавшись на полную, сегодняшний Бал, как и те предыдущие, которые он устраивал до пандемии, должен был закончиться за час до рассвета. Потому что с наступлением первого ноября расклад в мгновение ока менялся. За любую силу приходится платить. Вампиры платили за возросшие ночью способности — практически полным бессилием в течение следующего дня, от восхода солнца и до заката. Казалось, мудрее было бы не рисковать. Не устраивать ничего в предыдущий вечер, отпраздновать заранее на неделе или вообще пропустить этот повод. Но могущество пьянило, и мало какой вампир мог удержаться перед искушением вседозволенностью. Их жизнь с течением десятилетий становилась не просто размеренной, а тоскливо и безвыходно однообразной; изменение этого ритма хотя бы на несколько часов приравнивалось к эйфории, к почти наркотическому опьянению, противостоять которому было невозможно. Поэтому Тэхён устраивал Бал. На который у всех вампиров Сеула по умолчанию имелось приглашение. А те немногие смертные, кто попадал на Бал помимо них, наутро просыпались с головной болью и без большей части воспоминаний о вечере, поскольку каждый вампир знал, что значит быть аккуратным и блюсти общую тайну. — Свечи наполовину прогорели, — Сокджин говорил чуть слышно, но это не было проблемой для Тэхёна. — Как твои впечатления? Тэхён пожал плечами. — Безупречно, разумеется, как же ещё может проходить организованный мной Бал. Сокджину необязательно было хмыкать вслух, Тэхён и так прочитал его эмоции по ауре — но Сокджин, верный своей любви к драматизму, всё равно хмыкнул. — От скромности ты точно не умрёшь. — Гадство, а я надеялся, — монотонно отозвался Тэхён, лениво допивая последние красные капли из бокала. Теперь Сокджин не отреагировал, вместо этого протягивая Тэхёну руку в неспешном приглашении. Удостоверившись, что в бокале пусто, Тэхён отставил его на столик, соглашаясь на танец. Сокджин был давним другом и дальним родственником из клана Ким, а танцы — большой любовью Тэхёна, о чем, как минимум, свидетельствовал его выбор карьеры… на этот раз, потому что Тэхёну очень хотелось отвлечься от предыдущих двадцати лет в адвокатском офисе в Тэгу, а ещё до того — от четверти века в крохотной клинике в далёкой китайской деревушке — когда тебе несколько веков, языки перестают быть проблемой очень скоро… ещё до того была война, а до войны, кажется, Тэхён держал свою собственную гостиницу где-то в корейском квартале Нью-Йорка, потому что ему захотелось перемен… в общем, при всех своих деньгах и возможностях, последние лет сто Тэхён пускался в одно приключение за другим, и теперь, признаться, наслаждался тем, что можно было (почти) не скрывать то, кем он являлся. Прятаться на виду всё ещё было самым надёжным способом замаскировать правду. Заодно это дало Тэхёну возможность воссоединиться со старыми друзьями и даже завести новых. Тэхёну не нужно было следить за движением своего тела — звериная, хищная грация давалась ему сегодня даже легче обычного, отчего, танцуя, он обращал внимание на происходящее вокруг. Он прекрасно знал, в каком именно темном углу сейчас договариваются о сделке, и где конкретно невезучий смертный вот-вот лишится некой части своей крови. Тэхён всегда был внимателен, а сегодня — особенно. Также он мог бы, слегка сконцентрировавшись, узнать, что происходит в уединенных комнатах чуть дальше по коридору, но предпочитал оставаться в неведении. Многие из сородичей считали подобного рода сборища одним из немногих поводов для… общения с себе подобными. По большей части вампиры предпочитали не жить со своим кланом, поскольку за столетия одни и те же лица вокруг успевали здорово осточертеть; и ещё меньшее количество решалось обзавестись постоянной парой, как Юнги и Чимин — впрочем, эти двое были вместе настолько давно, что это никого уже пару столетий как не удивляло. Иные, пользуясь случаем, выходили на охоту, и Тэхён не запрещал приглашать смертных на Бал, не запрещал и заманивать их в уединенные кабинеты — при условии того, что личное дело каждого оставалось строго личным. Тэхён предпочитал сохранять на своем празднике видимость приличий, как минимум, потому, что сам к подобным развлечениям последние лет двести не присоединялся, но не намеревался поучать других, как именно получать удовольствие. Не так уж часто у них, вечно скрывающихся в тени, бывал такой шанс. Мелодия подошла к завершению, и Тэхён молчаливым кивком распрощался с Сокджином, благодаря за приятный танец. Можно было бы остаться ещё на пару композиций, но ему хотелось наведаться в сад. В саду свечи сменялись на факелы — и народа здесь было ничуть не меньше, ведь большей части присутствующих холод был абсолютно безразличен, да и предыдущий день выдался сухим. Поэтому, кстати, Юнги, при всей своей нелюбви к сырости, тоже обнаружился в саду. Подходить к ним с Чимином, впрочем, Тэхён быстро передумал, по ауре считав намерения и решив, что ему такое не интересно. Не то чтобы он осуждал, но сегодня у него не было желания искать себе жертву. И уж подавно — наблюдать, как охотятся другие. Ой, фу, Тэхён никогда не был вуайеристом. Вместо этого он прошелся по аллеям, изредка отвечая кивками на уважительные полупоклоны гостей, и даже позволяя себе довольно улыбнуться. Вечер шел отлично и спокойно, как Тэхёну и нравилось. С течением лет дикие страсти перестали его привлекать, а вот любовь к красоте и стилю никуда не делась. …Свечам оставалась ещё пара часов, когда к Тэхёну чуть слышно подошёл Хосок. Для наблюдателя со стороны он мог бы показаться то ли менеджером, то ли дворецким, да и по положению в обществе стоял куда ниже, как Обращённый. Однако его реальная роль была куда важнее — и при всём своём высокомерии, Тэхён никогда не смотрел сверху вниз на самого верного помощника и новейшего из близких друзей. Хосок был Обращён не им, но его Создатель оказался тем ещё ублюдком — и последним в не-жизни Тэхёна поводом испачкать руки в крови другого вампира. Вскоре после этого вампирская диаспора приняла решение сделать Обращение, за редким исключением, вне закона, ввиду возросших рисков рассекретить себя в противном случае (Обращённые были опасны, если оставить их без контроля). Исключения должны были одобряться советом Вампиров, и за последние пятьдесят лет Тэхён помнил лишь три случая, когда согласие было ими дадено. Вампиры не слишком часто связывались со смертными, а смертные ещё реже соглашались рискнуть своим рассудком (поскольку успеха никто никому не гарантировал) ради шанса на вечность. Хосоку повезло, что в те годы, пока он осваивался с новыми условиями жизни, рядом оказался Тэхён, который устроил его ассистентом работавшего тогда в крупном банке Юнги. А потом Тэхён решил стать айдолом, и Юнги отпустил своего помощника на поиски приключений в Сеул… чтобы спустя пять лет плюнуть и последовать за ними, сетуя, что в Тэгу даже поговорить стало не с кем. Нынче Хосок был для Тэхёна по-настоящему незаменим. Он не только знал о Тэхёне всё, но ещё и прекрасно представлял, как скрыть от общественности то, о чём ей знать не полагалось. И обладал ещё парой очень полезных умений, полученных на военной службе ещё до Обращения. Во время Бала Тэхён не заставлял его работать — с любыми сложностями он вполне сумел бы играючи разобраться и сам — но он знал, что помощник всё равно настороже и начеку. Поэтому, когда тот пересёк залу, с очевидным намерением что-то Тэхёну сообщить, то последний сразу понял — спокойному вечеру вот-вот придёт конец. Аура Хосока полыхала чуть сдерживаемым напряжением и тревогой. — В доме оборотень, — без обиняков прошептал он. Итак. Тэхён предпочитал спокойствие и пацифизм, не являясь любителем шевелить старые кости и ворошить закопанные топоры войны. Встретив вервольфа на улице или даже на сцене, лично он едва ли повел бы даже глазом. Более того — такое с ним уже случалось, даже несмотря на то, что оборотни с течением времени научились скрывать свою сущность немногим хуже, чем вампиры, которых волки не могли отличить от смертных, по крайней мере, пока те не начинали прибегать к своим способностям. Просто Тэхён был опытен и видел то, что могло бы ускользнуть от менее пытливого взгляда. Но он никогда не пользовался этим умением ни себе во благо, ни другим во вред, не видя в этом смысла. Где-то в то же время, когда Обращение стало нелегальным, Совет Вампиров также заключил с вервольфами мир. Ну, как сказать, мир… шаткое и осторожное прекращение огня, где обе стороны продолжали смотреть друг на друга с подозрительным прищуром — но теперь уже хотя бы глаза в глаза, а не сквозь прицел серебряного ружья. В обоих случаях, поскольку серебро в равной мере убивало и одних, и других. Истоки этой вражды, честно говоря, были никому не ведомы. Большинство вампиров предполагало, что война началась где-то в эпоху инквизиции, когда вервольфы нередко попадали на костер, а вампиры неплохо маскировались под инквизиторов. Но Тэхён был достаточно древним, чтобы помнить, что это не было началом… А что было — о том даже Юнги, знающий историю своего рода до десятого колена, лишь пожимал плечами. …Вся эта расстановка сил на практике сводилась к очень простому итогу. Тэхён устраивал Бал уже на протяжении десяти лет. Но ни единого волка на Балу ни разу не было. До сегодняшнего дня.•V∆V∆V∆V•
К своему же счастью, волк находился не в общем зале и даже не в саду — он находился в кабинете Тэхёна. Но Тэхён не успел озадачиться вопросом, откуда он там взялся. — Я нашел его в кухне буквально в последний момент, — пояснил Хосок, пока они шли по коридору. — Волк одет в форму фирмы по доставке еды, но я точно уверен, что никто из внешних доставщиков не должен был оказаться внутри ограды, не говоря уже о здании. Видимо, я допустил какую-то ошибку, прошу прощения. — Хоби, брось, — откликнулся Тэхён. — Мне не нужны извинения, лучше скажи мне, как его не растерзали на подходе. — Чистое везение, — пожал плечами Хосок. — В тот момент на кухне были только люди, которые его не учуяли, но удивились и послали за мной… а я как раз проходил мимо. — Либо он идиот, либо очень идиот, — скрипнул зубами Тэхён, понимая, что эта ситуация просто не может закончиться хорошо. Ему повезло, что сородичи не учуяли глупого и наглого чужака, поскольку разбираться с Советом Тэхёну не улыбалось совершенно — но с большой вероятностью всё равно придется, поскольку, если в обычной ситуации вампиры себя ничем не выдавали, то в ночь Хэллоуина у вервольфа не было ни шанса не догадаться, куда он попал. И Тэхён ума не мог приложить, почему волк не сбежал. Ведь об усиленных способностях вампиров на Хэллоуин он не мог не знать, как и об опасности, которой подвергался. В итоге, когда они добрались до кабинета, Тэхён был… не то чтобы в ярости, но уж точно недоволен и встревожен последствиями, которые ему были совершенно не нужны. Поэтому, распахивая дверь, он сразу от входа, не разбираясь, рявкнул: — Где этот самоубийца?! А потом замер, впервые за годы чувствуя, как брови взлетают в искреннем удивлении. Тэхёна нечасто можно было поразить, но сегодня, видимо, действительно был особенный день. Потому что он уж точно не ожидал увидеть напротив не волка… ещё не волка, а всего лишь волчонка. Который шарахнулся от него на метр и замер, дрожа и сверкая огромными глазами… только чтобы, спешно поклонившись, срывающимся голосом сказать совсем не то, чего Тэхён мог бы ожидать: — Ким Тэхён-сонбэним… прошу, дайте мне право сказать три предложения, прежде чем примете любое решение. Хосок за его спиной хмыкнул. Тэхён медленно вернул на свое лицо выражение настороженной невозмутимости, молча разглядывая мальчишку. Он действительно был одет в куртку какой-то службы доставки, наряду с потертыми, но целыми джинсами и тёмной футболкой. Лицо казалось очень юным, особенно с огромными испуганными глазами, но ростом мальчик был немногим ниже Тэхёна, и от него действительно разило запахом волка насколько, что Тэхён был вынужден пройти к окну — волчонок шарахнулся в сторону — и открыть его нараспашку. Усиленное восприятие не делало ситуацию легче, как и вбитый столетиями подряд рефлекс «враг, атакуй, враг». Сумев сделать вдох, Тэхён развернулся и монотонно поинтересовался: — Сколько тебе лет, щенок? Волчонок сглотнул, но ответил без промедления: — Семнадцать, сонбэним. Тэхён считал ругательства чем-то ниже своего достоинства, но сейчас ему отчаянно захотелось выдать длинную нецензурную тираду… возможно, на китайском, он хорошо для этого подходил, или на русском, да, тоже отличный выбор. — То есть, завтрашний день мог начаться с новости, что в доме Ким Тэхёна трагически скончался ребенок. Щенок побледнел — если ещё было, куда, — и привалился спиной к ближайшей стене, будто ноги перестали его держать. Тэхёну было его не слишком жаль, потому что себя ему было жаль куда больше. — И что же ты хотел успеть мне сообщить в своих трёх предложениях? — ледяным тоном уронил он, не ожидая ничего хорошего (впрочем, вообще не зная, чего ожидать). В любом случае, то, что он услышал, потрясло его ещё раз. — Я услышал… случайно… — дрожащим голосом выдавил из себя волчонок. — Группа… оборотней из нашей стаи… собирались пробраться сюда завтра днём, потому что… до них дошли слухи, что Ким Тэхён является вампиром… И они хотели раскрыть вашу личность… Щенок замолчал, но Тэхёну уже и так многое стало ясно. Ни один вампир не раскрыл бы его тайну. Ни один из смертных не должен был ничего помнить. Но, наверное, это не значило абсолютной безопасности, ведь Тэхён постоянно общался с огромным количеством людей. Доказательств ни у кого не могло быть, но подозрения… подозрения — могли возникнуть у кого угодно. Для вражды, чья история насчитывала сотни лет, четыре десятилетия мира мало что значили. Слишком много ещё было вервольфов, ни во что не ставящих решение своих Старейшин о заключении этого мирного договора. Слишком часто до сих пор случались ситуации, когда и вампиры, и оборотни реагировали слишком резко, и даже конфликты, которые приходилось улаживать на уровне Совета Вампиров и Старейшин вервольфов. Рассекретить Тэхёна перед смертными, рискуя привлечь внимание и к себе, они бы не посмели. А вот выдать его своим — вполне. Запятнать его имя каким-то вполне человеческим скандалом — запросто… Ведь многое, что сегодня происходило на Балу, не так чтобы согласовывалось с нормами международного права. И даже более того: с холодком по спине Тэхён осознал, что чужаки планировали пробраться в особняк именно тогда, когда он был бы практически беспомощен. Никаких хороших вещей Тэхён от такого плана не мог ожидать. Да, у него была хорошая охрана. И сигнализация, в конце концов. Но он также знал, что вервольфы никоим образом не являлись отсталыми в техническом плане, и свои методы обходить механизмы смертных у них точно имелись. Тэхён действительно был в опасности. Как и все его гости, поскольку, сумей волки проникнуть в здание, они могли бы составить список присутствовавших по одним лишь запахам. Ладно, это, конечно, только при условии, что эти запахи были бы им уже известны… или они не поленятся их отследить, но раз уж эти кобели собрались проникнуть в дом Тэхёна, кто знает, на что они пошли бы ещё. Это грозило — просто и понятно — очередной войной. Как, впрочем, и убийство волчонка в Хэллоуин, от которого они все тоже были на волоске. Ведь, мягко говоря, не все вампиры, которые сейчас пировали и праздновали в нижнем зале, являлись такими же пацифистами, как уставший за многие поколения от войн Тэхён. — Хоби, — со вздохом произнес он, — найди мне Чимина и Юнги. Даже если придется оторвать их от чьей-то шеи. Хосок, чуть поклонившись, молча вышел. Тэхён видел, что его терзает лишнее совершенно чувство вины, но с этим он мог разобраться позже, и уж подавно без свидетелей. Волчонок проводил Хосока напряжённым взглядом, а затем вдруг, отчаянно храбрясь, выдавил: — Что вы со мной… как вы со мной поступите? — Хороший вопрос, — отозвался Тэхён вслух. — Мне не понятно, что ты вообще здесь делаешь. Неужели маленьких волчат не учат, куда на Хэллоуин соваться нельзя? — Учат, — кивнул волчонок, — но у меня не было выбора. — Не было выбора? — повторил Тэхён возмущённо. — Ты хоть понимаешь, щенок, что ты был на волоске от того, чтобы развязать кровавую бойню, которая бы началась с твоего бездыханного тела на моих мраморных ступенях? Тэхён остановился ровно за секунду до того, как его окончательно охватила бы ярость. Сучий Хэллоуин, обостряющий все эмоции до предела. Волчонок снова вздрогнул, но — Тэхён был даже немного удивлён — вместо того, чтобы в испуге заскулить и поджать хвост, упрямо продолжил: — Лидер… Намджун-хён, его не было дома, я не смог дозвониться… А остальные взрослые, я, я не знал, кто ещё в этом замешан, я не хотел рисковать… — Ты именно это и сделал, — откликнулся Тэхён очень ровно. — На что ты вообще надеялся? — На то, что они ошибаются, — чуть слышно прошептал волчонок, отводя глаза, — и что вы… вы не… А. Вот как. Тэхён невольно фыркнул, начиная кое-что подозревать. Вообще говоря, это было совершенно неважно и незначимо, но до прихода Юнги он всё равно не был намерен обсуждать ничего серьезного, так что позволил себе вздернуть уголок губ в улыбке. — Неужели, — протянул он, почти забавляясь, — не говори мне, что среди моих фанатов есть юные волчата. Мелкий ошарашенно моргнул, а затем покраснел — явно не ожидал, что выдаст себя так быстро. Тэхён видел, что он сглотнул, наверняка чувствуя себя неловко, но отрицать не стал, что — опять-таки — добавило ему в глазах Тэхёна пару пунктов. По крайней мере, щенок не был трусишкой и готов был отвечать за свои слова и поступки. Тэхён мог бы позабавляться чуть дольше, но кое-что другое интересовало его сильнее. — В какой момент ты понял, что твои надежды тщетны? — Когда проник на территорию, — честно отозвался волчонок. — Запах… Запах крови, который становился всё сильнее. — Так значит, ты знал, — кивнул сам себе Тэхён. — Знал, но продолжил идти прямо в пасть тигра. Не могу понять, ты самоубийца или просто идиот? — Скорее, авантюрист? — закусив губу, вдруг откликнулся мелкий, и Тэхён второй раз за вечер почувствовал, как его брови взлетают в нехарактерном для него удивлении. — Я… у меня был план, я не случайно оказался в кухне. — О? Ну просвети меня, — решил поддаться Тэхён. — У меня было письмо… ну, точнее, есть, — щенок достал из кармана чуть помятый бумажный лист, исписанный буквами, но не протянул, спрятав обратно. — Я… у меня хороший нюх, и я знал, что в кухне нет запаха крови… поэтому понадеялся найти первого попавшегося навстречу человека, который бы отнёс это письмо вам… Но вышло так, что меня заметили, и главный повар послал за Хосоком-щщи… вот. — Работникам кухни строго запрещено подниматься наверх во время Бала, — сообщил волчонку Тэхён. — Всё, что необходимо доставить в зал, доставляли тоже вампиры, нанятые мной специально для этого. Люди, которые работают на меня и мою семью годами, отлично осведомлены, куда соваться не следует. Под страхом увольнения в тот же день. Не то чтобы Тэхён боялся за их жизнь, поскольку каждый приглашенный знал, что за убийство на Балу он поплатится собственной не-жизнью — но ему было не нужно, чтобы сотрудники лежали наутро со слабостью от анемии и с потерей памяти. — Я… не знал, — отозвался щенок без нужды. — Но тогда почему… Задать вопрос он не успел, потому что в кабинет вошел Юнги, ведя за собой неизменного Чимина и — чуть более неожиданный поворот — последним к ним присоединился Сокджин. — Хосок остался контролировать Бал, — сообщил он на вопросительный взгляд Тэхёна. — А что у нас тут происходит? — А у нас тут политические интриги, — ответил ему Тэхён с недоброй улыбкой. — Впрочем, могло бы быть и хуже, учитывая то, что этот мелкий камикадзе всё ещё жив. — Кто это? — поинтересовался Чимин, с интересом разглядывая волчонка. — А я, кстати, не знаю, — признался Тэхён, только теперь осознав, что в своем желании объяснить глупому псу, насколько он неправ, даже не поинтересовался его именем. — Как тебя зовут, волчёныш? — Чон… Чонгук, — выдавил тот, снова вжавшись в стену при виде сразу четырех вампиров в одном помещении. — Это… честь. Сокджин фыркнул, явно позабавленный тем, как даже в этой ситуации щенок пытался сохранить какие-то подобия приличий. — Постой-ка, — вдруг резко вклинился Юнги. — Чонгук? Воспитанник Старейшины Ким Намджуна? — Д-да, — распахнув глаза так широко, что они стали похожи на блюдца, проблеял мелкий. — Тэхён, а ведь мы действительно на волоске, — медленно протянул Юнги. — Держу в курсе, ты смотришь на наследника одного из Старейшин. Если с его головы упал бы хоть волос, уже завтра Сеул погрузился бы в хаос, которого мы не видели со времен… давно, в общем. Не могу поверить, что Намджун не объяснил своему щенку, что значит ответственность перед стаей. — Он объяснил! — возразил Чонгук, кажется, не стерпевший критики в адрес опекуна. — Поэтому я и здесь. Поскольку… поскольку иначе… хаос всё равно начался бы, но завтра. — Он сказал, что кто-то из стаи планировал проникнуть на территорию особняка завтра днём, — дополнил Тэхён. — Чтобы проверить свои подозрения на мой счёт. И, как я понимаю, явился сюда в надежде убедиться, что это бессмысленно, а я просто человек, но его ждало разочарование, что, впрочем, ерунда по сравнению с мучительной смертью. Кстати, а откуда ты про него знаешь? Юнги фыркнул. — То, что некоторые не обременённые лишним умом кровососы, находящиеся сейчас в зале, считают, что мир был бы лучше без волков, ещё не значит, что я обязан разделять их мнение. Мы с Намджуном практически друзья. — Он знает о тебе? — удивился Сокджин. — Естественно, — закатил глаза Юнги. — Все Старейшины знают в лицо членов Совета, одним из которых я, как вы знаете, являюсь. Как бы мы иначе договаривались о любых политических вопросах? — Не знаю, меня это никогда не интересовало, — пожал плечами Сокджин. — Тем более что их Старейшины меняются слишком часто, я даже при желании не успел бы их запомнить. Тэхён был с данным мнением вполне солидарен. Он устал от вампирской политики ещё лет двести назад, и теперь нацеленно держался от неё подальше. Видимо, не стоило. — И что мы будем делать? — поинтересовался Чимин, переводя взгляд с Тэхёна на Юнги. — Не поймите меня неправильно, щенок принял очень опрометчивое решение, но, мне кажется, мы его уже достаточно запугали, и теперь пора решать более насущные проблемы. Тэхён вынужден был признать его правоту. — Поверить не могу, что мы планируем решать такие вопросы с ребенком, — покачал головой он. — Но, кажется, именно это мы и делаем. — Да? Сколько тебе лет, волчонок? — полюбопытствовал вдруг Сокджин. — Семнадцать, Ким-сонбэним, — отозвался мелкий, и Сокджин прищурился в ответ: — Значит, меня ты тоже знаешь. А их? — Да, разумеется, я знаю Мин-сонбэнима и Пак-сонбэнима, — послушно подтвердил волчонок. — Если он просто выйдет отсюда и откроет рот, то это уже будет достаточно для… как минимум, скандала, а то и трагедии, — хмыкнул Юнги. — Вот знал же, что не стоит соваться в музыкальный бизнес. — При всем уважении, — вдруг вклинился в разговор Чонгук, — если бы я хотел, чтобы… личности присутствующих стали достоянием общественности, мне было бы достаточно просто не приходить. — Никогда не думал, что мир между вампирами и оборотнями будет зависеть от честного слова волчонка, — снова фыркнул Сокджин. — Я не просто волчонок, а наследник Старейшины, — с отчаянным упорством возразил Чонгук снова. Его настойчивость была бы неуважительной, если бы по нему не было так заметно, что он не пытается хамить, а, наоборот, изо всех сил храбрится. — Мне более чем хорошо известно, какую цену мои сородичи платили за войну с вампирами. Я… возможно, поступил опрометчиво сегодня, но меня хорошо учили. Мир между нашими народами — не то, к чему я могу отнестись легкомысленно. Мои родители погибли от рук вампира, и Намджун-хён никогда не скрывал, что они были в этом сами виноваты. Я знаю, что я рискнул жизнью, придя сюда именно в Хэллоуин, но я не видел другого решения проблемы. На несколько секунд в кабинете повисла задумчивая тишина. — Мы отклонились от сути, — наконец прервал её Юнги. — И по-хорошему, сейчас нам надо поднять на ноги Совет, чтобы они в свою очередь вышли на контакт со Старейшинами. Однако… — До рассвета полтора часа, — вклинился Чимин. — Мы не успеем. — Именно, — кивнул Юнги. — Меня, кстати, отдельно тревожит, что эти кобели собрались проникать на территорию именно завтра. Кажется, не всех учили так же хорошо, как этого щенка. — Ты можешь назвать конкретные имена? — поинтересовался у волчонка Чимин. — …Несколько, — кивнул Чонгук. — Но я слышал разговор из-за двери, и не уверен, что знаю всех присутствовавших. — Уже что-то, — отозвался Юнги, выуживая ещё даже не выпущенную модель Самсунга из черных облегающих джинсов. — Что ж, раз формально правильный путь нам недоступен, придется использовать связи. Нажав несколько кнопок, он поднес телефон к уху, только чтобы спустя мгновение передумать и включить звонок на громкую связь. Им не пришлось ждать долго, прежде чем на другом конце раздалось хриплое и недоуменное: — Аньён? Чем обязан, Юнги-щщи? — Пожелал бы доброго вечера, но он не слишком добрый, — без предисловий начал Юнги. — Передо мной сейчас сидит Чонгук, который заявился в особняк моего друга в Хэллоуин, чудом не лишившись своей ушастой головы, с заявлением о том, что какие-то сучьи сыновья планируют пробраться на нашу территорию завтра. Вот я и хотел у тебя спросить, что там у вас происходит, Намджун-щщи. Кстати, ты на громкой связи. — Что? — послышалось с другого конца. Затем Намджун шумно перевёл дыхание, кажется, пытаясь успокоиться, и спросил голосом, который, тем не менее, чуть дрогнул: — Чонгук… Полез в особняк Ким Тэхёна… в Хэллоуин? — Опа-на, как интересно, — протянул в ответ на это Юнги. — А откуда ты знаешь, про чей я особняк? Намджун явно снова вздохнул и ошарашил: — Потому что я уже разбираюсь с этими отродьями шакала, решившими, что они могут умножить на ноль все наши старания на протяжении сорока лет. Юнги-щщи… Чонгук… он цел? Юнги поднял взгляд на волчонка, кивком разрешая подать голос. — Намджун-хён, я невредим, — отозвался щенок. — Я… пытался связаться с тобой, но… — Но не смог, потому что я как раз был занят тем, чтобы не допустить кровавой бойни поутру, — ответил Намджун. — И ты решил взять всё в свои руки, едва не умножив мои старания на ноль. Чонгук, явно такого не ожидавший, открыл рот, только чтобы молча его закрыть и виновато повесить голову. — Прости, хён, — чуть слышно пробормотал он. — «Прости» не решает той ситуации, в которой мы из-за тебя сейчас находимся, — жёстко ответил Намджун. — Чонгук, ты прекрасно осведомлен о том, что вампиры ценят свою приватность едва ли не превыше всего на свете. По-твоему, как они должны сейчас поступить, когда именно ТЫ нарушил действовавшие на протяжении десятилетий законы? Ты понимаешь, что они могли бы тебя прикончить на месте, если бы не тот факт, что им хочется разбираться с последствиями этого не больше, чем мне? Чонгук закусил губу настолько, что она побелела, и ничего не ответил. Не дождавшись от него никакой реакции, Намджун снова обратился к Юнги: — Уважаемый член Совета Мин Юнги-щщи… Стая Ким и стая Чон, которые я представляю, приносят вам официальные извинения, равно как и Ким Тэхёну-щщи, если он соизволит их выслушать. Мы смиренно ждём вашего решения по поводу этой ситуации и готовы на любое содействие в рамках здравого смысла. — Сначала скажи мне, что с теми, кто собирался проникнуть в особняк? — отозвался Юнги. — Я объявил локдаун на территории нашей коммуны на три дня. Никто никуда не сунется, а если и рискнёт, то у вас есть полный карт-бланш на любые действия, — пояснил Намджун. — И всё? — удивился Юнги. — Нет, — откликнулся Намджун. — Все, кто был замешан в этом сговоре, с рассветом покидают Сеул, направляясь на различные задания в дальних селениях Китая и Монголии. Впрочем, даже там за ними будет жёсткий присмотр. Кроме того, я лично побеседовал с каждым из них, и не думаю, что в ближайшие годы они осмелятся хоть тявкнуть в чью-либо сторону. Я не допущу интриг в подопечных мне стаях. — Приятно слышать, что мой особняк останется невредимым, — решил всё-таки подать голос Тэхён. — Доброго… пожалуй, уже утра, Намджун-щщи. Спасибо за вашу бдительность, мне бы действительно не слишком хотелось снова доставать серебряное ружьё. Хотя я и не поколебался бы применить его в случае необходимости. — Вам не за что благодарить меня, но я ещё раз приношу свои глубочайшие извинения, — голос Намджуна звучал искренне и торжественно, но напряжённо. — А также уверяю, что я лично клянусь своей шкурой и клыками сохранять тайну вашей личности. — Извинения приняты, — ответил вполне спокойно Тэхён. Клятва звучала, как на его вкус, по-звериному примитивно, но он знал, что для вервольфов она священна наравне с официальными законами. Не то чтобы Тэхён, даже будучи пацифистом, охотно полагался на чужие слова, но сам факт дружбы Юнги с Намджуном уже свидетельствовал в пользу последнего. Поразмыслив, Тэхён решил озвучить эту мысль вслух. — Тот факт, что мой друг Юнги считает вас достойным доверия, является серьезным аргументом в моих глазах. Однако у меня есть вопрос. Присутствующий здесь Чон Чонгук не является совершеннолетним, верно ли я понимаю, что подобная клятва из его уст не будет иметь юридической силы? — К сожалению, Ким Тэхён-щщи осведомлен верно, — на другом конце послышался вздох. — Могу ли я поинтересоваться… каковы ваши намерения в отношении моего воспитанника? — Разумеется, — отозвался Тэхён. — Я полагаю, что в его возрасте уже необходимо держать ответ за принятые решения, как вы считаете? — Согласен, — заметно более напряжённо ответил Намджун. — И также я осведомлен, что любой оборотень, представляющий угрозу для сохранения тайны существования нашего сообщества, по правилам мирного договора должен быть заключен под стражу. Чонгук побелел как полотно, а Чимин бросил на Тэхёна недоумевающий взгляд. — Впрочем, — продолжал Тэхён, — в мирном договоре не прописана ситуация, где его нарушает ребёнок. И я понимаю ваши затруднения, Намджун-щщи. К счастью, у меня есть предложение по поводу разрешения конфликта. — Внимательно слушаю, — отрывисто выдавил из себя Намджун. Тэхён усмехнулся и продолжил спокойным тоном: — Чон Чонгук останется в особняке до завтрашнего заката, как гарант безопасности моей территории и моей личной неприкосновенности. — И…? — подозрительно переспросил Намджун. — И всё, — почти улыбнулся Тэхён. — Не то чтобы я не верил, что вы отправите всех причастных в самые глухие углы Земли, но, знаете ли, дополнительные предосторожности кажутся мне уместными. Таким образом, если на особняк всё-таки будет совершено нападение, то Чонгук окажется тоже в опасности, что вам невыгодно. Я беру его в заложники до вечера. На лицах Сокджина и Чимина было написано неподдельное изумление, а Юнги, напротив, прищурился с подозрением. Чонгук снова уронил челюсть, моргая, будто он не в состоянии осознать итог своей авантюры. — А после? — в голосе Намджуна подозрение тоже явно слышалось. — А после я прошу Намджун-щщи явиться лично за его воспитанником, дабы наше с вами знакомство не было… односторонним, — уже точно улыбнулся Тэхён. — В конце концов, вы уж точно знаете, как я выгляжу, и я хотел бы иметь то же преимущество. — И всё? — чуть осипшим голосом уточнил Намджун. — Не думал, что перспектива оставить вашего воспитанника в моих когтях вас настолько успокоит, — хмыкнул Тэхён. — Я буду откровенен, Тэхён-щщи, — был ответ, — учитывая то, что Чонгук всё ещё жив — что, на мой взгляд, является как минимум чудом — я совершенно не беспокоюсь за его благополучие. Я полагал, что практически любой вампир в состоянии… обострённой чувствительности… не сможет сдержать инстинктов при виде оборотня. — Для большинства это верно, — согласился Тэхён. — Наша психика сегодня чуть более склонна к агрессивной самозащите. Но древних опасаться не стоит. После двухсотлетнего рубежа мы управляем своими инстинктами, а не они нами. — Благодарю за разъяснения, — уважительно ответил Намджун. — Двухсот?!.. — чуть слышно выдохнул Чонгук, что, впрочем, ни от кого в кабинете не укрылось. Тэхён невольно усмехнулся — ну да, одно дело узнать, что твой кумир — вампир, а другое — услышать, что он древнее даже твоей прапрабабушки. Если не всей стаи, но об этом Тэхён распространяться не планировал. — Я согласен и с благодарностью принимаю ваши условия, — подтвердил тем временем Намджун. — Чонгук останется в вашем распоряжении до завтрашнего заката, то есть, примерно до семи часов вечера. Дальнейшие вопросы и претензии, при наличии таковых, мы сможем обсудить лицом к лицу завтра вечером… если более нет ничего неотложного, что необходимо выяснить сейчас? — Нет, думаю, сейчас нам следует отпустить вас, чтобы окончательно решить вопрос с нарушителями, — согласился Тэхён. — С моей стороны всё. — С моей тоже, — подал голос Юнги. — Благодарю за понимание и содействие. До скорой встречи! — раздалось из трубки, и после обмена прощаниями телефонный разговор был окончен. Лишь после этого Сокджин заметил: — Первые свечи как раз должны догорать. Я пойду проверю, как Хосок справляется. Не ожидая ответа, он исчез за дверью. Юнги переглянулся с Чимином и обернулся на Тэхёна. — Насколько ты веришь Намджуну? Нужно ли нам остаться, чтобы ты ощущал себя в большей безопасности? — поинтересовался он. — Каким образом я буду чувствовать себя увереннее от вашего присутствия, если вы будете в том же состоянии, что и я? — вздернул бровь Тэхён. — К тому же, у меня и так будет… пушистый защитник. Поезжайте домой. Мне жаль, что вместо праздника мне пришлось сдернуть вас для распутывания политических интриг. — Ещё и помноженных на юную самонадеянность, — усмехнулся Чимин. — Но это ерунда, я рад, что всё обошлось. Сегодняшний вечер имел множество шансов обернуться куда хуже, думаю, нам всем изрядно повезло. — Не поспоришь, — согласился Юнги. — Что ж, тогда мы действительно пойдём. Ты спустишься для торжественного закрытия, или просто отправим всех по домам? — Спущусь, — кивнул Тэхён. — Не хочу показывать, что что-то пошло не по плану. К тому же, нужно проследить, что все… убрали за собой. — Не думаю, что на этот счёт стоит волноваться, условия допуска на Бал отлично известны каждому приглашённому, — заметил Чимин. — Но проверить, я понимаю, стоит. — Именно, — согласился Тэхён. — Что ж, лёгкой дороги, и не задерживайтесь, до восхода солнца — всего час. — Не учи старших, — закатив глаза, вышел в коридор Юнги. — До встречи! Тэхён обернулся на щенка. Тот стоял прямо и молча, но недоуменно и потерянно, хотя дрожать уже перестал. Это радовало — Тэхёну не улыбалось успокаивать детские истерики. Впрочем, волчонок уже не раз доказал, что уж смелости ему точно не занимать. Ещё бы осторожности побольше, но что ж, это достоинство приходит лишь с годами. — Следуй за мной, — велел Тэхён не жёстко, но безапелляционно, и вышел из кабинета, направляясь в противоположную от зала сторону. Пройдя с десяток метров и сделав два поворота, он остановился перед массивной дубовой дверью. — Входи и жди меня там. Не вздумай и нос высунуть, пока не вернусь, на сегодня твоего геройства уже достаточно, — ровно сообщил Тэхён. Волчонок вздохнул и молча толкнул дверь. Тэхён остался на месте, а дождавшись, пока дверь за ним захлопнется, отправился вниз. …Закрытие Бала всегда было торжественным и красивым восклицательным знаком в конце долгой и насыщенной ночи. Свечи, рассчитанные ровно на шесть часов, гасли сами по себе одна за одной, оркестр продолжал играть, пока последние ноты не звучали в полной темноте, а желающие завершали бал последним вальсом, благо, усиленное восприятие обеспечивало способность не врезаться в соседние пары даже во мраке. А когда последний звук наконец смолкал, в тишине всегда раздавался голос Тэхёна, выражающий благодарность за визит и напоминающий об осторожности. С этого момента у присутствующих был ровно час, чтобы добраться до дома или иного безопасного места, прежде чем с первым лучом солнца усиленное восприятие сменится на сильную усталость. Не то чтобы вампиры мгновенно теряли сознание, но и толком защищаться в таком состоянии было практически невозможно. Большую часть дня в такой ситуации Тэхён предпочитал спать, и большинство сородичей разделяли его мнение. Сегодня, впрочем, всё пошло немного не так, как обычно, потому что в тишине, когда умолк последний отзвук его голоса, он сначала почуял, а потом и услышал бегущий по толпе, как рябь по воде, ропот: — Волк… пахнет волком… запах… откуда?.. Тэхён едва не выругался. Стоило догадаться, что пара часов в обществе волчонка — и он уже провоняется псиной. Вознеся благодарность своей любви к эпатажу за то, как именно заканчивался Бал (пусть вампиры и чувствовали присутствие друг друга даже без использования зрения, но определить в темноте чужую личность, тем более в толпе, было задачей куда более сложной), он молниеносно поднялся обратно по лестнице, ведущей в глубину дома, пока никто не успел осознать, что псиной несёт именно от него. К счастью, какой-никакой способ отвести от себя подозрения у него всё-таки был. Из зала было несколько выходов, как и из сада — поэтому в основном гости не создавали друг другу помех, разъезжаясь по домам в шикарных автомобилях с личными водителями или, на худой конец, на такси бизнес-класса. Тэхён наблюдал за отъездом с балкона, изредко помахивая ладонью тем, кто оборачивался на него… и демонстративно держа в руках Ёнтана. Он предпочел бы не приносить своего питомца к малознакомой толпе, но сейчас он надеялся, что все спишут волчий запах на его счёт. Не то чтобы волка и мелкого шпица было так легко перепутать — но вампиры, как правило, не держали собак, как раз-таки из-за малоприятных ассоциаций. Больших — вообще никогда, да и мелкие были большим исключением, но Тэхён никогда не ориентировался на мнение большинства. Поэтому он изрядно рассчитывал, что такие мелочи, как разница в запахе, никому в глаза не бросятся. Тем более под конец Бала, когда времени терять не стоило. Ну и, в конце концов, не то чтобы кто-нибудь из присутствующих имел право (и наглость) задавать ему неудобные вопросы. Когда он вернулся в дом, Хосок с помощью Сокджина уже разобрались с той частью дел, которую нужно было решить немедленно. Людей из кухни отпустили по домам (по другой относительно гостей дороге). Большую часть уборки Тэхён всегда оставлял на послезавтра, давая себе и своим сотрудникам день и ночь на отдых. Но это касалось еды, напитков и посуды — тогда как надо было ещё обязательно проверить, что нигде не осталось следов крови или других веществ. Люди, которые работали на Тэхёна, были достойны доверия, но это не значило, что он планировал рисковать. Сокджин тоже вскоре распрощался, чтобы успеть добраться домой. Хосок оставался до последнего — он вообще часто ночевал в особняке, хотя также имел и свой дом по соседству. Сегодня Тэхен настойчиво спровадил его домой, хотя даже сам задавался вопросом, мудро ли это. Но если бы нападение произошло, Хосок уж точно ничего не смог сделать — как Обращённый, он был значительно слабее и беспомощнее весь следующий день. Плюс, заставлять его находиться в уязвимом состоянии в присутствии оборотня в доме Тэхён не хотел. Хосок пытался отказаться, аргументируя это опасениями за Тэхёна, и ему пришлось мягко напомнить другу, сколько раз он проводил первое ноября один, без Хосока. В итоге, когда тот наконец ушел, до рассвета оставалась едва ли четверть часа, а Тэхён уже начинал чувствовать первые признаки усталости. Прихватив, опять-таки, Ёнтана, он отправился наверх, размышляя над тем, какая вожжа ему попала и под какой орган, когда он решил, что волчонок останется на весь день. Объективно, Тэхён не верил в нападение. Если Старейшина Намджун сказал, что разобрался с возмутителями спокойствия, то это так и было — иначе бы Юнги не реагировал так спокойно. И не то чтобы Тэхён всерьез считал, что волчонок может от чего-то его защитить. Однако щенок действительно совершил не просто глупость, а достаточно серьёзный промах — оставить это без внимания и без реакции Тэхён не мог. Впрочем, и серьезно вредить волчонку он не хотел. Догадывался, что может потребовать если не заключения, то уж точно физического наказания, и Намджун не сможет отказать, даже если захочет. Но… правда была в том, что Тэхён проникся к мелкому волку некоторым уважением. Какой бы глупостью его решение ни оказалось, мотивы ребёнка были более чем благородны. Тэхён не то чтобы был растроган, такое ему было не свойственно, но… пожалуй, самую капельку заинтригован. Он крайне редко общался с оборотнями, даже просто из осторожности, чтобы ненароком себя не выдать… в смысле, общался в сколько-нибудь дружеском плане, помимо потасовок и даже дуэлей ещё до заключения мира. А Тэхён был любопытен, и даже столетия на этой Земле не сумели полностью лишить его этого качества характера. Толкнув ту самую дубовую дверь, Тэхён вошёл в собственную спальню, с некоторым интересом задаваясь вопросом, что же он там увидит. Волчонок обнаружился в одном из двух темно-зеленых кресел у незатопленного сейчас камина. При виде Тэхёна он вскочил и вдруг резко, поспешно, но вполне изящно сломался в глубоком поклоне. — Выражаю свои глубочайшие сожаления и извинения за испорченный вечер! — торопливо проговорил он. — Я приму любое наказание, которое Ким Тэхён-сонбэним сочтет нужным. — Волчонок, я не тюремщик и не садист, — покачал головой Тэхён. — Ты совершил глупость, да. Большую глупость. Чтоб ты понимал, некоторые гости даже на мне сумели учуять твой запах. Усиленная чувствительность работает именно так. Но я не получу ни удовлетворения, ни удовольствия от того, что ты будешь наказан. И все условия ты уже сам слышал. Ничего другого я к ним добавлять не собираюсь. — То есть, — несмело распрямляясь, щенок бросил на Тэхёна взгляд из-под чёрной челки, — мне надо… пробыть здесь до вечера? Просто в этой комнате? — Эм… нет, — покачал головой Тэхён. — В этой комнате, а именно моей спальне, до вечера буду я. А ты можешь заниматься всем, чем угодно, на остальной территории особняка. Главное, чтобы я тебя не слышал, и чтобы к вечеру ты был всё ещё здесь. — Я помню, что я гарант вашей неприкосновенности, — кивнул волчонок. Тэхён фыркнул: — Не больше, чем Ёнтан. Если кто-то и проникнет в здание, я больше полагаюсь на свою систему безопасности. Но, пожалуй, лишних гарантий не бывает. — Я… понял, — задумчиво отозвался Чонгук. Затем вдруг спросил: — Но тогда… если я всё равно буду в особняке… может, я могу быть чем-нибудь… полезен? — Я не имею ни сил, ни времени придумывать тебе занятие, — откровенно признался Тэхён, чувствуя, что рассвет приближается с каждой минутой. — Всё, что ты найдешь в кухне, безопасно для твоего организма, можешь есть. На этом, пожалуйста, покинь мою спальню. — …Разумеется, — поспешно кивнул Чонгук, тут же направляясь к двери… в проёме, впрочем, немного замешкавшись: — Благодарю за… доверие, — прежде чем исчезнуть за дверью. Оставляя Тэхёна в раздумьях, почему у него не было даже малейших сомнений в том, что Чонгук не попытается ему навредить. А потом взошло солнце, и Тэхён с удовольствием отключился. …Из сна его выдернуло движение рядом — Ёнтан вывернулся из-под руки и попрыгал к двери, скребясь лапами и прося себя выпустить. Тэхён устало подумал, что подняться сейчас ему явно сложнее, чем потом убрать лужу где-нибудь за креслом, и уже почти упал обратно в небытие, как дверь самую малость приоткрылась, ровно чтобы выпустить Танни в коридор. — Хочешь погулять, малыш Тан? — раздался негромкий, но знакомый полушепот. И Тэхён ещё успел подумать, что не любит перепоручать Ёнтана другим, но в конце концов, один пёс уж как-нибудь разберётся, что нужно другому. А потом он всё-таки провалился в сон снова. В следующий раз Тэ открыл глаза на закате. Он чувствовал, что солнце ещё не до конца село, но силы уже постепенно возвращались к нему. Неспешно усаживаясь на кровати — застеленной таким же зелёным покрывалом, поверх которого Тэхён и отключился — он потянулся и зевнул чисто удовольствия ради — не то чтобы вампирский организм нуждался в этих действиях, но был в них какой-то своеобразный уют. Вставать не слишком хотелось, но Тэхён помнил, что вскоре после заката за волчонком приедут, а значит, ему надо было привести себя в порядок. После короткого душа — а заодно переодевшись наконец из бордового бархатного костюма в синие джинсы и простую черную рубашку — он наконец был готов выходить. Из глубины дома доносились какие-то негромкие звуки, и не то чтобы Тэхён насторожился, но… учитывая, что в его особняке примерно двенадцать часов подряд хозяйничал незнакомый волчонок, он вряд ли представлял, что за вид предстанет перед его глазами. Впрочем, чего бы Тэхён ни ожидал, до верного ответа он бы никогда не додумался. Двигаясь на звук, он спустился в тот же зал, где вчера проходил Бал, и изумлённо замер. По помещению самозабвенно летали два пушистых метеора, в одном из которых Тэхён легко узнал Ёнтана, кстати, вполне довольного жизнью, а другой был значительно больше и мог похвастаться абсолютно черной длинной шерстью… и с явным удовольствием гонялся за Таном по всему залу, каким-то образом создавая впечатление, что не может его поймать. Тан радостно повизгивал на поворотах, скользя коготками по мрамору; волк — точнее, разумеется, Чонгук — несмотря на всю свою массу, издавал значительно меньше шума, что вообще-то наводило на разные интересные мысли. Тэхёну было интересно, как долго обоим щенятам потребуется, чтобы его заметить, и он поставил бы на привыкшего к его запаху Ёнтана, но первым среагировал всё-таки волк. Остановившись как вкопанный посреди движения, он растерянно взглянул в сторону окна, явно не ожидая увидеть, что солнце уже на горизонте, а когда убедился в этом, внезапно плюхнулся на пузо и закрыл лапами нос. Тэхён не удержался от смешка. Чонгук был забавным и где-то (боги, Тэхён!) даже симпатичным парнем, но в образе волка он оказался именно милым, чего Тэхён как-то совершенно не ожидал. — Мммм, а чтобы перекинуться обратно, тебе нужно переодеваться или?.. — с интересом спросил он. Волк маловразумительно тявкнул на высокой ноте — Ёнтан с готовностью откликнулся — и вдруг метнулся в соседнюю комнату. Спустя минуту оттуда появился лохматый, но уже вполне человекообразный Чонгук. — Прошу прощения, я забыл о времени, — повинился он, опуская голову. Сейчас, без лишних обостренных эмоций и прочего напряжения, которое присутствовало ночью, Тэхён мог позволить себе посмотреть на щенка чуть иными глазами. Чонгук был худым и ростом до Тэхёна не дотягивал, но было вполне очевидно, что с возрастом и то, и другое он ещё нагонит. Сквозь милые мальчишеские черты и смущение иногда проглядывала и острая линия челюсти, и уверенный в своих силах взгляд. А ещё он был весь как на ладони, и хотя и отводил глаза, не желая себя выдать, все равно палился целиком и полностью за счёт языка тела и, да, ауры, хотя сегодня Тэхён видел её уже не так четко и явно. Волчонок же ещё вчера не отрицал, что являлся фанатом Тэхёна. Так что последнему было даже почти не странно видеть возбуждение и желание в глазах мелкого волка. Он и не сумел бы это скрыть. Не от Тэхёна. Было почти забавно, с какой-то стороны, что даже правда о происхождении Тэхёна не изменила вот этого подросткового восхищения в его глазах. Волчонок, влюбленный… ладно, это слово было, возможно, слишком сильным… волчонок, заинтересованный в вампире, был чем-то практически неслыханным даже для видавшего виды Тэхёна. И почему-то это его забавляло, а не раздражало. Даже несмотря на то, что по меркам Тэхёна он был совершеннейшим младенцем. А может, именно поэтому. На детей ведь даже как-то злиться грешно. (Где-то на фоне подсознания Тэхёна заливался хохотом внутренний голос, подозрительно похожий на Чиминов…) — Я смотрю, ты нашел себе достойную компанию по уровню развития, — насмешливо произнес Тэ, наклоняясь, чтобы почесать Ёнтану за ухом. — …Я хотел его отвлечь, потому что он пытался пробраться к Тэхён-сонбэниму в комнату, — буркнул смущённо щенок. — Он… поел, я нашел на кухне его корм… и мы выходили в сад, но ненадолго, потому что я не знал, имею ли право, но Танни нужно было… — Никаких неожиданных нападений? — Тэхён поинтересовался об этом почти шутливо, но Чонгук отозвался вполне серьезно: — Никто не заходил на территорию особняка за сегодняшний день. — Ну что ж, значит, ты провел целый день в логове вампира, просто чтобы развлекать его собаку. Друзьям рассказать — не поверят, м? — легкомысленно поддел Тэхён, подхватывая Ёнтана на руки, чтобы почесать пушистое пузо. Щенок не возражал, наслаждаясь вниманием и лаской. Щенок номер два покачал головой: — Вы ведь знаете, что я даже Намджун-хёну не скажу ничего о том, или о тех, кого и что я здесь сегодня видел? Тэхён не должен был этого знать, учитывая то, как мало он в общем-то был знаком с этим волчонком, но отрицать свою уверенность в этом значило солгать. Тэхён не так чтобы никогда не лгал, но и спорить с очевидным смысла не видел. Впрочем, сказать вслух он предпочел несколько другое. — Конечно, не расскажешь, — расслабленно откликнулся он. — В противном случае, так как других свидетелей тут не было, все мы будем отлично знать, кто стоит за просочившейся информацией. — Ну нет, — мотнул головой волчонок, вдруг откуда-то находя смелость ухмыльнуться, — я предпочту быть единственным волком, который знает о том, что у вампиров есть сердце. — Сердце? Ты что-то путаешь, щенок, — удивился Тэхён демонстративно. — Мы хладнокровные убийцы и жестокие создания, нацеленные на уничтожение всех вервольфов. Улыбка вдруг исчезла с лица Чонгука. — Когда я стану следующим Старейшиной — при условии, конечно, что сородичи меня признают — я буду очень стараться сделать так, чтобы вампирам не приходилось прятаться за этим заявлением во имя их же безопасности. Тэхён обалдел настолько, что некоторое время даже не знал, что ответить на такое заявление. А затем захохотал. Безудержно, искренне и разве что с совсем небольшой долей насмешки. Видит Луна, давно он так не смеялся. — Во имя жизни, волчонок, ну ты даёшь, — проговорил он наконец. — Ты встретил пятерых вампиров — и теперь делаешь выводы про всю нашу нацию, исключительно на основании того, что нам пятерым было ЛЕНЬ тебя убивать? Чонгук чуть скривился, чем-то недовольный — как оказалось тут же, своей формулировкой: — Я знаю, что многие вампиры опасны, и даже не только в Хэллоуин. Однако… Я, конечно, могу лишь судить по себе… Но если я вдруг захочу заявить, что… скажем, подружился с вампиром, никто не поверит в это. — Конечно, не поверит. Только сегодня твои сородичи планировали пробраться в мой дом, чтобы неизвестно ещё, что натворить, а ты говоришь о дружбе. Какая, к шакалам, дружба, когда даже хрупкий мир, и тот ставится под сомнение и под угрозу каждые пару лет? — Я уверен, что нынешние Старейшины сумеют укрепить мир, — твердо заявил Чонгук. — Чтобы, когда моё поколение встало у руля, мы работали уже не над миром, а над дружбой вампиров и оборотней. У нас много общего, и мы могли бы активно помогать друг другу, а не сосуществовать в состоянии едва замаскированной приличиями вражды. — Он сказал это очень уверенно, как будто уже не раз привык аргументировать свою позицию для других — кому он её высказывал, может быть, Намджуну? — а потом вдруг опомнился, осознал, с кем разговаривает, и уже совсем в другом тоне осторожно поинтересовался. — Вы… так не думаете, Ким Тэхён-сонбэним? — Я думаю, что ты уникум, Чон Чонгук, — с лёгкой неверящей улыбкой покачал головой Тэхён, — и что тебя пришьют твои же сородичи, но если НЕТ, — тут он сделал паузу, усмехнувшись, — то я буду с огромным любопытством наблюдать за тем, чего же ты добьёшься. Не уверен, что это для тебя хорошо кончится, но мне уж точно будет интересно на это посмотреть. Хлопнула дверь, и коридор наполнился звуками шагов. Спустя пару секунд в зале появился сначала Хосок, а следом за ним незнакомый Тэхёну высокий и крепкий мужчина с прямым и твердым, но странно умиротворяющим взглядом. — Намджун-щщи пришел за Чонгуком, Тэхён-щщи, — без особой нужды пояснил Хоби. Тэхён разглядывал Намджуна с некоторым интересом, потому что они с Чонгуком были неуловимо похожи. Не внешне — но это и не было удивительно, раз Чонгук являлся наследником клана Чон — а взглядом и, возможно, манерой держаться, уверенной без высокомерия и агрессии. Это было интересно. Намджун склонился в уважительном поклоне, явно понимая, что разговаривает со старшим. — Здравствуйте. Это честь для меня — быть здесь, Ким Тэхён-щщи. — Мне тоже приятно, Ким Намджун-щщи, — Тэхён не стал кланяться, ограничился кивком, но даже так заметил, что Намджун с некоторым удивлением отреагировал на вполне уважительное к нему обращение. Пожалуй, он ехал сюда всё ещё не уверенный до конца, что они отделались так легко. Так что Тэхён решил разбавить атмосферу сразу. — Мы с юным господином как раз дискутировали о будущем отношений между оборотнями и вампирами, вы очень вовремя. Только теперь, отдав дань уважения хозяину дома, Намджун перевел взгляд на своего тонсена… взгляд, который тут же принял оттенок «да ты шутишь». — Я прошу прощения за моего воспитанника, он не умеет контролировать свои порывы так, как следовало бы, — еще раз чуть поклонился Намджун. — Это верно, — хмыкнул Тэхён. — Впрочем, на мой взгляд, извинений не требуется, услышать столь необычное мнение даже… забавно. — И всё же Чонгуку следовало бы знать, когда и где делиться своим мнением в высшей степени неуместно, — теперь Намджун смотрел на Чонгука, который пристыженно уткнулся взглядом в пол. Но Тэхён выплеснул всё своё раздражение ещё вчера, сегодня же ему отчего-то происходящее казалось забавным. — Да ладно вам, Намджун-щщи, — махнул он рукой. — Чонгук-и всего лишь молод и эмоционален, это почти мило. К тому же, я могу засвидетельствовать, что даже свои ошибки он совершает из лучших побуждений, и видит Луна, нам бы всем не помешало смотреть на мир хотя бы с толикой его оптимизма. — Не уверен, что согласиться будет педагогически правильно с моей стороны, но крайне благодарен вам за доброту, Ким Тэхён-щщи, — слегка улыбнулся Намджун. Чонгук всё ещё пристально изучал пол, но теперь его лицо было отчётливо ярко-красным. Это Тэхёна тоже забавляло. Не считая девчонок-фанаток, с которыми он не общался близко, он давно не сталкивался с такой смешной и даже где-то трогательной увлеченностью, и хотя мудрее и дальновиднее, конечно, было бы резко обрубить любые надежды Чонгука, а не подкалывать, потакая ему… но честно говоря, Тэхён считал, что может позволить себе пару шуток в эту сторону. Ну, знаете, в качестве моральной компенсации за вчерашнюю ночь. — Видит Луна, если бы мне сказали пару дней назад, что кто-то из оборотней будет рассказывать мне о нашей потенциальной дружбе, я бы точно сказал, что сложно поверить в отсутствие у него каких-то еще скрытых мотивов, — как ни в чем не бывало добавил Тэхён, и не без ехидства отметил, что, судя по пылающим щекам Чонгука, двусмысленность данной фразы не прошла мимо него. И Тэхён добил — почти с удовольствием, честно говоря, потому что это было слишком весело. — Но я согласен подождать, пока Чонгук вырастет, чтобы лично убедиться в своей неправоте. И вот на этой фразе Чонгук всё-таки вскинул взгляд, не выдержав незнания, шутит Тэхён или нет. Но прежде чем он успел так и спросить, Хосок, о котором Тэхён, признаться, почти забыл, внезапно залился безудержным хохотом. Они обернулись на него — все трое — и Хоби мгновенно почувствовал себя неуютно, затихая и возвращаясь обратно в свою роль дворецкого, но было уже поздно — его хохот нарушил излишне заряженную напряжённостью атмосферу: залаял Ёнтан, чуть пошевелился замерший было Чонгук, перевел дыхание Намджун. Он, кстати, смотрел на Тэхёна с некоторым настороженным интересом, заставляющим задуматься, а насколько именно он в курсе взглядов своего воспитанника… и заодно его вкусов на мужчин. Впрочем, в любом случае было непохоже, чтобы Намджуна что-то напрягало. Это, правда, не помешало ему подойти к Чонгуку, и, коротко обняв бестолкового щенка, тут же сцапать его за вполне человечье, но явно очень чувствительное ухо. — Прощайся, и мы уходим, — процедил он волчонку. — Ухо, хён! — взвыл щенок. Получив свободу, он глубоко и вежливо поклонился, еще раз извиняясь и выражая благодарность за гостеприимство. — Какое еще гостеприимство, — фыркнул Тэхён. — Ну… я съел всю замороженную пиццу из холодильника, — пожал плечами щенок. — Их там было минимум пять! — рассмеялся Тэхён. — Ну… да. Я растущий организм… Ай, ухо, хён!!!.. Спасибо, до встречи, Тэхён-сонбэним! Дверь за ними хлопнула, и Хосок, который явно едва держался и до того, в ту же секунду выпалил: — Тэхён, зачем ты обнадежил волчонка?! Тэхён пожал плечами, совершенно не чувствуя за собой вины. — Он забавный, Хоби. Знаешь, если кто-то и сможет добиться дружбы между нашими народами — согласись, даже звучит комично — то только такой чудик. К тому же, ему семнадцать, он совсем еще зародыш волчонка… но такой горящий изнутри, давно такого не видел. — А я давно не видел тебя таким, — отозвался задумчиво Хосок. — Ты прямо-таки воодушевился. Кажется, в последний раз я такое наблюдал, когда тебе удалось закадрить ту блондинку-вампиршу, которая отказывала абсолютно всем последние двадцать пять лет. — О боже, Хоби, ну ты сравнил, — закатил глаза Тэхён. — От Аэры я хотя бы получил крышесносный секс, а от этого комка шерсти — одни проблемы. — Вот именно, потому мне и странно видеть твой энтузиазм, — подтвердил Хоби. — Тебе же еще год только ждать, пока он отрастит себе первые когти. Спорю, что его влюбленность к тому моменту сто раз как иссякнет. — Я тоже так думаю, — Тэхён даже не собирался спорить. — Поэтому, по большому счёту, безразлично, что я ему сегодня сказал. Ну а с другой стороны, вдруг он сохранит хотя бы свое желание добиться дружбы между нашими диаспорами? Было бы, пожалуй, неплохо. — Зачем тебе вообще друзья среди четырехлапых? — прыснул Хосок. — Нас уже недостаточно? — Ёнтану будет компания, — невозмутимо отозвался Тэхён. — Видит Луна, из всех нас он за вчера и сегодня получил больше всего удовольствия, а я люблю, когда Ёнтану хорошо. Да и в принципе, знаешь, иметь своего союзника во враждебно настроенной компании — как минимум, полезно. — А если он вернется и напомнит тебе твои слова про «вырастет» и «подождать»? — Ну, в таком случае, Юнги будет очень долго ржать над таким развитием событий, — легкомысленно пожал плечами Тэхён. Для себя он уже решил, что в любом случае присмотрит за упрямым щенком, чтобы тот обязательно, так или иначе, благополучно вырос.