Общая вечность

“Нелегко каждый раз доживать до рассвета, титровать свои сны, уместив в эпилог, только крик о пощаде, ты знаешь об этом, и прощаешь мне все, как придуманный бог.” “Папу” Эхом звенит в моей голове отдавая болезненной пульсацией в висках. Большие детские глаза вмиг темнеют на пару оттенков и наполняются влагой. Выбиваю дочь из привычного для неё устава жизни своим обещанием, обрушивая на её детские плечи груз наших сегодняшних непрощений. Знаю, что так будет правильно по отношению к вам обоим, но пока не понимаю насколько правильно поступаю по отношению к себе. Кроха стойко вытирает слёзы рукавом бежевого свитера поджимая нижнюю губу и я едва могу уловить её растерянное лицо. Моргает чаще, желая прогнать пелену, что сейчас мешает ей сосредоточиться на самом важном моменте в жизни — своей мечте, которая станет явью очень скоро. Она хочет быть сильной, когда совсем не обязана делать этого. С сожалением осознаю, что вижу в ней себя, но у неё ещё есть шанс на твою любовь. Но не у меня. Мысленно благодарю тебя за наш диалог в кромешной тьме ведь мои собственные зрачки проживают бурю становясь совсем чёрными, как и душа, которая давно потерпела поражение в борьбе за честность. Совесть вновь даёт о себе знать, удушающе переплетая свои пальцы в районе моего солнечного сплетения не давая сделать полноценного вдоха, рвано хватаю кислород, выдавливая улыбку для ребёнка, что едва различима по ту сторону экрана. Я отобрала у неё тебя и твою любовь. Колкая мысль врезается в подсознание слишком болезненно, заставляя поднести дрожащие пальцы к губам и на мгновение прикрыть веки подавляя очередной всхлип. В попытках выровнять сбившееся дыхание теряю фокус последних минут — твоей люболи. Оставляю отпечаток красных губ на ладони и посылаю его в камеру. Дочка мгновенно сжимает кулачок отправляя поцелуй себе на щеку и расплывается в довольной улыбке. Один шторм мы уже пережили, вместе. Теперь и у второго моего ребёнка вошло в привычку получать виртуальные нежности перед сном вместо настоящих. Но её, кажется, это абсолютно не волнует на данный момент, она прямо сейчас готова показывать свою новую куклу, которую купил Паша сегодня утром вопреки моим запретам. Ты и так слишком многого её лишаешь, оставь хотя бы мою любовь. Вспоминаю просьбу палача и вновь обещаю себе поблагодарить его вместо очередной истерики, которые в последнее время стали чем-то обыденным, когда речь заходит о воспитании дочки. Боковым зрением замечаю как ты прикрываешь глаза надавливая на них большими пальцами всё сильнее, в попытках остановить свою горечь обид. Ощущаю как собственные слёзы снова начинают подступать и молюсь продержаться ещё немного. Ради вас двоих. Вы оба слишком болезненно переносите мою мнимую смерть. Шумно выдыхаешь не в силах сдерживать свои порывы и разглядываешь мои напряженные черты лица слишком откровенно как для человека, которого я лишила кислорода на долгие года ударяя в солнечное сплетение своей жестокостью. Мечешься взглядом от моих побелевших костяшек пальцев к экрану, на котором смущается моя наша дочь. Мне придется научиться делить её с тобой. Изучаешь кроху, словно ищешь очередной подвох в моих словах, но всё лишь вторит о том, что она твоя от и до. Убирает пальцами передние волнистые пряди, что выбиваются из общей массы совершенно не желая поддаваться заколкам. Морщит нос и сводит брови к переносице, когда Паша в третий раз повторяет о том, что уже слишком поздно и пора в кровать. Растягивает губы в улыбке образовывая ямочки на щеках и активно жестикулирует, стараясь помочь своим словам быстрее выбраться наружу. — Люблю тебя ! — звенит детский голос слишком бодро и дочь исчезает с экрана не дожидаясь ответа, успевает лишь пару раз взмахнуть ладонью, пока палач тянется к красной кнопке дабы сбросить звонок отправляя меня в собственный ад. — Люблю, — шепчешь тихо, в пустоту, на полтона ниже чем обычно, слишком растерянно. Прижимаю телефон к груди, сжимая его до хруста, кажется и он погибнет сегодня. Тяжело выдыхаю, откидывая голову на матрас и закрываю глаза, погружаясь в пучину собственных мыслей. Не даёшь моим тараканам начать забег возвращая в болезненную реальность : — Уверенна в своём решении ? — хрипло интересуешься нарушая тишину. Будто у меня есть выбор. — Более чем, — стараюсь звучать ровно, но крупная дрожь всё ещё колотит тело не давая возможности взять под контроль свой дрожащий голос. Мой организм был не готов к такой встряске сегодня, ровным счетом как и твой. — Ты же понимаешь, что всё измениться ? — аккуратно прощупываешь почву, пытаясь понять насколько сильно я жалею о своём обещании данному дочери всего пару минут назад. — Понимаю, — выдыхаю раздраженно, выплёвая в твою сторону очередное вранье. Чёрт, да ничего я не понимаю. Я не понимаю насколько кардинально ты поменяешь мой жизненный устав своим появлением в нашей жизни. Не понимаю как я должна вести себя рядом с тобой зная, что скрывает наше общее прошлое. Не понимаю как я должна смотреть в твои глаза и видеть в них жалость к себе каждый божий раз. Я собственноручно и чересчур болезненно разрушила то, что мы оба так филигранно выстраивали годами борясь с моим внутренним одиночеством. Но, почему-то я до сих пор стойко верю, что именно ты стал причиной моего приговора для нас двоих. Знаю, что всё кардинально изменится в первую очередь для тебя. Более чем уверенна, что сейчас тебе также страшно как и мне. — И ты не сбежишь в очередной раз ? — хочешь убедиться, что тебе не прийдется решать вопрос опеки над ребёнком со мной через суд. Отрицательно мотаю головой, давая понять нам обоим, что не стану дарить обещание, которое не смогу сдержать. Я не намерена его сдерживать перед тобой ведь не могу сдержать обещаний данных самой себе уже много лет. — Паша несколько раз порывался сказать тебе,— сжимаю свитер в пальцах слишком сильно стараясь спасти от твоего праведного гнева того, кто столько раз спасал нас. Готова ему простить эту ”дружбу” хотя по-хорошему должна злиться на вас двоих за то, что он давным-давно встал на твою сторону складывая руки в немом жесте поддержки. — Но ты сделала всё для того, чтобы я ничего не узнал, — обрываешь меня на половине предложения зная, что я не рассчитала запас смелости, чтобы его закончить. Мой самый жестокий поступок по отношению к тебе, я знаю. — Я боялась, — признаюсь едва слышимо, пугливо поднимая на тебя вновь повлажневшие зрачки. — Меня ? — удивлено вскидываешь брови, врезаясь в меня взглядом. — Себя рядом с тобой, — продолжаю добивать тебя, пока ты неумолимо сокращаешь расстояние между нами выныривая из полумрака комнаты. В очередной раз мысленно прошу твоей любви, ведь не смогу без неё, прошу вновь стать твоей без остатка, а стоило бы просить прощения до конца вечности на которую я не заслуживаю. Но ты больше не сможешь рядом со мной, я стала слишком сложной, слишком. Роняю твоё спасение и мой приговор через чур скомкано, чтобы ты расценивал это серьезно : — Не прощай меня, пожалуйста, так будет легче жить нам обоим, — молю тебя про это желая совсем иного. Так будет легче жить тебе. Готова возложить к алтарю на распятие свои чувства, лишь бы уберечь твои, даю тебе шанс выбрать себя, а не мою израненную душу и эгоизм, который окреп с годами. Я непредсказуема, даже сейчас, даже рядом с тобой. — Почему ? — не решаешься обхватить мои дрожащие пальцы и лишь испуганно бегаешь по моей фигуре в попытках понять, что случилось за время этого телефонного разговора. ”Плохая примета прощать уже раненых, которым лишь выстрелом жизнь облегчат” Издаю горький смешок переминаясь с ноги на ногу и вновь мучаю свитер скрепляя пальцы в замок. Ты залечиваешь мои раны, а я сама ворошу былые шрамы оставляя рубцы ещё и на твоем сердце. — Люби только тех кто любви твоей равен,— вновь решаюсь поднять голову, чтобы звучать более убедительно, но ты сегодня не готов верить моим словам. — Вот поэтому я и люблю тебя, — произносишь до одури спокойно, пока я отрицательно качаю головой. Я не равна твоей любви. — Я не привыкла к тому, что меня любят, что могут любить меня, а не образ, созданный моим больным воображением, я отвыкла от твоей любви, я не хочу вновь… — обрываю фразы утопая в немой истерике боясь обжечься от собственных слов. Меня нельзя любить, я не заслуживаю этого, ты слишком хороший для такой как я и всегда таковым был. Всё это время я боялась, что стала тебе безразлична, а сейчас боюсь что ты вновь меня полюбишь. Боюсь вновь разрешить тебе любить себя. — Нам редко удается выбирать кого любить, — всё же переплетаешь свои мизинцы с моими, давая понять, что ты настроен слишком решительно, впрочем, как и всегда. — Я делаю тебя уязвимым, — достаю безапелляционный козырь из рукава, который тебе нечем крыть и надеюсь на твою капитуляцию. — Я знаю, — искренне улыбаешься усиливая хват на моих ладонях и киваешь в знак согласия, пока мои брови взлетают вверх от удивления. Я всегда считала твою уязвимость своей привилегией, но оказывается ты вручал мне её собственноручно из раза в раз ради нас двоих, осознанно идя на поводу у моих желаний. — Если я не могу быть уязвимым рядом с тобой, тогда зачем всё это ? — до сих пор искренне не понимаешь почему я боюсь показывать свои слабости перед тобой в момент, когда ты обнажил все свои болевые точки давая мне в руки револьвер для выстрела. — Ты же помнишь, встречи не случайны, либо это твоя судьба, либо…— безуспешно пытаюсь ослабить хват твоих пальцев. — Карма, — заканчиваешь вместо меня. — Я не хочу быть твоей кармой, но я никогда не смогу стать твоей судьбой, извини, — делаю шаг назад, стараясь держать дистанцию, грани которой за сегодняшний вечер стёрлись окончательно. Я совсем неправильная, я лично выписываю себе приговор ставя печати, утягиваю за собой в пропасть тебя, а сейчас и нашу дочь. — Мы оба немного сломлены и несовершенны, но я люблю нас обоих, слышишь ? — обхватываешь мой подбородок двумя пальцами вынуждая посмотреть на тебя. Слышу…люблю. Ты все также готов топить глыбы льда, что намертво примерзли к моему сердцу, лишь бы я смогла дать нам шанс. — Страшно ? — спрашиваешь зная ответ наперед, мне всегда страшно. — Как никогда раньше, — выдыхаю, желая разделить с тобой своё робкое признание. — Я не смогу тебе сейчас пообещать светлое завтра, если ты сама в это не поверишь, — киваю несколько раз роняя слёзы, которые уже утратили свою соль. Стараюсь начать исполнять своё молчаливое обещание прямо сейчас, и первый пункт : стать честной не только с тобой но и с собой. — Я люблю тебя, даже если не заслуживаю этого, — почти хриплю то, чего ты так жаждал услышать все эти года. — Иди сюда, — сжимаешь меня в своих объятиях, пока я обхватываю дрожащими ладонями твою спину смыкая хват пальцев крепче. Блаженно прикрываю глаза вдыхая на полную твой запах одеколона и оставшуюся горечь после наших обоюдных обид, которые улетучатся с приходом нового дождливого утра, которое подарит нам наш туманный Альбион, а ещё ты. — Моя любовь это константа — она неизменна, Тина, — окончательно заверяешь меня, не давая даже малейшего права на сомнения. Этой ночью меланхолия приглашение не получила. Разрезаю гробовую тишину скрежетом ложки по стенкам твоей любимой кружки. Второй час цежу остывший чай, помешивая воображаемый сахар, который так и не добавила из-за его отсутствия. За последние несколько суток организм пережил встряску похуже внутренней смерти и сейчас жадно требует кофеин, чтобы восстановить баланс. Но я не решаюсь проигнорировать твою ночную просьбу об отказе от кофе хотя бы на ближайшие дни. Ты всё также бережешь моё сердце. Со сном не задалось даже несмотря на твои руки сжимающие мою спину до хруста и размазанные поцелуи в висок. Тревожная лихорадка то и дело сотрясала тело крупной дрожью каждые два часа, заставив меня по итогу сдаться и выскользнуть из спальни, давая шанс на минимальный отдых хотя бы тебе. В кухне царит полумрак, пока ночной морозный воздух наполняет комнату сквозь приоткрытое окно. Сегодня вечно хмурый и тоскливый Лондон сжалился разгоняя тучи и вот-вот подарит его обитателям солнце. Тону в своих мыслях вдыхая твой аромат с воротника свитера украденного из шкафа накануне. Стараюсь понять правильно ли я поступаю соглашаясь вновь быть твоей, но боюсь уже не за себя. Опираюсь локтем на крышку стеклянного стола совсем позабыв за чай и возможный завтрак обещанный мною в полудреме. Ты не наша дочь и не будешь надувать губы из-за того, что я заставляю тебе вновь есть кашу с комками, но я не могу быть уверена, что твои предпочтения не поменялись за эти года. Вновь теряю счёт времени, прокручивая в голове все возможные варианты развития событий, и в каждом из них вижу тебя рядом, я уже просто не смогу по-другому. Ты словно въелся под кожу за эти совместные часы намертво поселяясь внутри меня. Содрогаюсь всем телом прикрывая глаза, когда твои губы врезаются в мою светлую макушку, а руки ложатся под грудью пригвождая ближе к твоему телу. Чувствую как ты вдыхаешь мой запах обновляя свои рецепторы и я никогда не признаюсь тебе, что делала также пока ты спал. Садишься напротив и бегло изучаешь меня тревожно скользя взглядом по любимым чертам. Точеные скулы стали ещё более острыми, глаза покраснели и до сих пор блестят от количества слёз, радужка совсем потемнела напоминая морскую воду. Измученные зубами губы искусаны в кровь и даже красная помада не спасет их. Больше нет. Ты ещё совсем растерянный после резкого пробуждения, но тень испуга уже успела залечь в твоём подсознании. С досадой понимаю, что даже твой сон не может быть спокойным из-за меня. Готова поспорить, что ты ожидал по меньшей мере побега и моё присутствие здесь тебя скорее пугает нежели радует. Устало улыбаюсь обнажая зубы и даю понять, что примирилась со всеми ”если” в своей голове. — Привет, — осторожно двигаю к тебе чашку намекая на то, что это всё на что я способна и черчу ногтем указательного пальца линии на твоем запястье, пока ты жадно глотаешь холодную заварку. Не спешишь начать диалог давая мне возможность свыкнуться со всем, что случилось за прошедшие сутки и я благодарна тебе за это. — Я обещала Вене сегодня побыть вместе, — переплетаю наши пальцы сжимая замок и перевожу взгляд с запястий на тебя. — Да, конечно…— пару раз киваешь, предоставляя мне полную свободу действий, даже не смотря на то, что у тебя осталась уйма вопросов касательно нашего ребёнка на которые тебе нужно знать ответы прямо сейчас. — И я хочу, чтобы ты тоже был рядом, — перерываю тебя честно признаваясь, что хочу разделить этот день не только с сыном но и с тобой. — Он не будет против ? — тревожно звучишь боясь, что твой когда-то маленький друг злиться из-за наших несложившихся недоотношений. Но ты даже не догадываешься о том, что он до сих пор винит во всём меня, кидая упрек всякий раз, когда я перехожу грань дозволенного. Защищает тебя, ведь в памяти хранит слишком много тёплых воспоминаний связанных с нами. Я обрубила все связи ребёнка с тобой, даже не объяснив причину, лишь твердила о том, что виной всему являешься ты, такой свободный и напористый. — Он по тебя скучает, также как и я, — сбиваю тебя с ног своими частыми откровениями, но ты определенно рад, что наш диалог наконец-то обретает смысл. Хочу верить, что сегодня смогу исправить ошибки пятилетней давности. Нервно потираю влажные ладошки, покусываю нижнюю губу и никак не могу найти себе места, считая собственные шаги, пока ты расслабленно наблюдаешь за моей тревогой пряча руки в карманах пальто. Ты обещал, что всё будет хорошо хотя сам не уверен в этом, свято веришь в то, что всё случится именно так как должно. Сын сокращает расстояние слишком быстро останавливаясь в паре метров от нас, хмурится, деловито поправляет очки на переносице и я опускаю глаза избегая неловкости. — Привет, приятель, — протягиваешь руку для приветствия надеясь, что ещё имеешь право так его называть и моё сердце учащает свой ритм. Веня долго смотрит на раскрытую ладонь зависшую в воздухе, переводит взгляд на твоё улыбающееся лицо и я теряю всякую веру на хороший исход этой встречи. Внезапно смыкает хват на твоей спине и я слышу как ты судорожно выдыхаешь, сбрасывая груз последних часов. Ему понадобилось гораздо меньше времени на принятия тебя в свою жизнь спустя года. Расплываюсь в улыбке, целую сына в щёку и избегаю всякого комментария касательно твоего присутствия сегодня. Болезненное осознание того, что ты был нужен не только мне и дочке, а ещё и Вене накатывает с новой силой, когда я наблюдаю за вашим диалогом. Путаетесь в языках, всё больше переходя на английский и разражаетесь смехом, пока я вторю вашим шагам. Мой эгоизм требовал от других жить так, как того хочет моя импульсивность, игнорируя истинные доводы разума, и сейчас я искренне надеюсь вернуть всё на круги своя, поборов собственные предрассудки. Я не имела права делать выбор за вас двоих, но к сожалению поняла это слишком поздно. Ловлю себя на мысли, что счастлива видеть тебя рядом и уже не боюсь умереть от своей любви, я знаю, что ты меня воскресишь вновь. Сжимаешь мои запястья переплетая пальцы, и всматриваешься в тревожные глаза, пока самолет готовится ко взлету выезжая на полосу. Не знаю куда себя деть и лишь бегаю пугливым взглядом пытаясь зацепиться хоть за малейшую деталь на твоём лице. Жадно хватаю воздух ртом и мне кажется, что кислород в салоне вот-вот закончится. Тянешься ко мне оставляя долгий, влажный поцелуй на лбу, как раньше, в моменты моего бессилия. Выгляжу комично пытаясь совладать с собой, пока ты всеми силами стараешься успокоить меня, хотя по-хорошему всё должно быть наоборот. Поддержка сейчас нужна далеко не мне, и ты сам это прекрасно осознаешь, но делаешь вид, что моё состояние тревожит тебя больше, чем предстоящая встреча с той, кто ждал тебя всю жизнь. ”А за окном все те же города: я еду в светлое, манящее туда и покидаю вечное, чужое мне отсюда.” Не решаюсь отпустить тебя лишь усиливая хват, пока самолёт взмывает ввысь, пока ты пытаешься уговорить меня поспать хотя бы пару часов, а я уперто отрицаю твои просьбы, пока борт трясёт в зоне турбулентности, пока ты вызываешь такси и объясняешь водителю какой поворот нельзя пропустить. Ты до сих пор всё помнишь до мельчайших подробностей. Будто ещё вчера забирал меня с павильона после съемок и украдкой воровал мимолетные поцелуи на светофорах в извечных киевских пробках. Это всё совершенно невозможно. Но моё «невозможно» вот-вот переступит порог когда-то нашего общего дома и познакомится с собственным отражением. Подмигиваешь мне пропуская вперёд и выдавливаешь нервную полуулыбку в попытках скрыть мандраж окутывающий тело. Мне тоже очень страшно, поверь. Придерживаешь одной рукой наши чемоданы и нажимаешь на звонок, начиная мой внутренний отсчет в никуда. Застываю в проходе, пока Паша деловито поправляет свои очки на переносице и опирается о дверной косяк складывая руки на груди. Встречаюсь с ним взглядом провинившейся школьницы и тут же отвожу глаза в пол начиная внимательно изучать свои ботинки, которые всё же пережили лондонскую слякоть благодаря твоим стараниям. Я до боли сжимаю в ладонях складки пальто ища себе очередное оправдание, а ты закрываешь входную дверь, дважды проворачивая замок. Палач как и всегда тактично отмалчивается, пока на его скулах играют желваки, но всё же протягивает тебе руку для приветствия, когда ты замираешь рядом со мной в растерянности. Сжимает твоё запястье и дружески похлопывает по спине, награждая едва заметной улыбкой. А говорят мужской солидарности не существует. Он не против меня, он за тебя, ведь мы знаем, что виновата во всём этом только я и отрицать это ужасно глупо. Палач закатывает глаза и вскидывает руки вверх, давая понять, что исход был и так очевиден, но для того, чтобы к нему прийти понадобилось несколько лет и один разговор. Дежавю. — Паша, ну куда ты пропал ? — детский командный тон слишком неожиданно разрезает фоновый шум мультиков работающих нон-стопом в зале уже добрых пять часов. Слышишь голос нашей дочки и твои зрачки расширяются, а сердце начинает гулко ударяться о грудную клетку делая кульбит. Синхронно с недругом переводим на тебя взгляд и я забываю как дышать наблюдая за твоей реакцией, когда дочь появляется в прихожей. В твоих усталых зрачках рождаются новые вселенные накатывая влагой в уголках глаз. — Мама ! — за считанные секунды сокращает дистанцию прыгая ко мне в объятия. Сжимаю ребёнка в своих руках непозволительно долго как для человека, который сейчас обязан познакомить её с отцом. Я просто пытаюсь потянуть время ведь совершенно не знаю какой реакции ожидать от вас двоих. Обхватываю её щёки холодными с мороза ладонями и оставляю звонкий поцелуй на одной из них, вытирая большим пальцем след от едкой красной помады. Мне уже не от кого защищаться, но дай мне ещё немного времени, пожалуйста. — Здравствуйте, — дочка поднимает верхнюю бровь изучая тебя, и видимо, пытается вспомнить где вы могли встретится раньше. В зеркале, малыш. Детские глаза бегают с неким испугом и плохо скрываемым интересом. Не решается подойти ближе и поглядывает на меня ожидая одобрения, пока ты собираешься с мыслями. Она уже тебя любит, обещаю. — Моя вечность, привет, — шепчешь слишком неразборчиво и хрипло, протягиваешь свою вытянутую руку присаживаясь на колени перед ней. Кроха без раздумий обхватывает твои пальцы улыбаясь. Ты переводишь на меня удивленный взгляд, а я лишь пожимаю плечами. Да, Дан, с ней действительно всё так просто, она верит в людей больше чем они сами. — Ты та самая юная леди, которая любит шоколад и сказки ? — используешь маломальские знания о собственном ребёнке боясь, что она потеряет к тебе интерес слишком быстро. Довольно закусывает губу пару раз кивая, пока ты достаешь из сумки сборник своих любимых сказок и плитку молочного шоколада. — Почитаешь мне ? — использует самое невинное выражение лица из всего своего арсенала и не дожидаясь твоего согласия тянет в комнату. Паша намеревается присмотреть за вашими совместными сказками боясь упускать крестницу из поля зрения надолго. Ты ещё не знаешь на что она способна, но она уже точно знает, что ты не сможешь устоять перед её просьбами. Отныне маленький манипулятор будет ловко управлять нами обоими, и что-то мне подсказывает, что большинство её идей увенчаются успехом. Теперь на его плечи лег ещё один ребёнок, постарше, слишком капризный и вспыльчивый, но ты делаешь меня счастливой и палач вопреки всему готов сложить полномочия, откладывая казнь в долгий ящик. Верю, что этот детский сад ему порядком поднадоел, но я не справилась бы без него, он стал моей опорой, пока тебя не было рядом. — Паш, — обхватываю дрожащими пальцами его запястье останавливая. Хочу дать вам совместное время не приставляя надзор с подписью ”контроль”. Надеюсь, что за пару минут вы не реализуете свои сумасшедшие идеи, которые обязательно успеют зародиться в головах. Вы должны научиться общаться вдвоем и ты должен научиться быть родителем. — Спасибо, — чуть крепче сжимаю хват, пока изучающий взгляд скользит по моему лицу. Сама толком не понимаю за что конкретно благодарю, но от этого значимость слова не меняется. Возможно, за дочь, которая была под его круглосуточным надзором и точно добавила пару седых волос на его голове, а возможно, за тебя и наше туманное общее завтра. По-родительски похлопывает меня по руке и кивает в сторону зала, обращая внимания на ваш диалог. — У тебя тут есть сказка про маленького принца ? — интересуется ребёнок, удобнее устраиваясь на твоих коленях и одной рукой придерживает книгу, пока ты листаешь страницы ища нужную. — Есть, — расслабляешься натыкаясь на рассказ и ждёшь, пока дочь наконец-то устроится удобнее в твоих руках. — Это моя любимая, — признается, разворачиваясь к тебе лицом. — Я знаю, dragul meu, — проходишься по тёмным прядям пару раз улыбаясь. Смешишь её рассказывая свои истории из детства параллельно сказке и я молюсь, чтобы она не решила повторить их в своей ежедневной рутине привнося в нашу с тобой жизнь немного стресса. — Ты похож на маленького принца, только тебе розы не хватает, которая будет тебя любить, — трогает твои кудри обнимая одной рукой за шею, когда ты доходишь до середины рассказа. — Она у меня есть, — смотришь на меня выглядывающую из-за двери и склоняешь голову, когда я заливаюсь румянцем прикусывая ноготь указательного пальца. И вправду роза, слишком гордая, с острыми но такими бесполезными шипами. Я как и она требую слишком много, скрываясь за стеклянным колпаком. — Правда ? — искренне удивляется опираясь на твоё плечо. — Правда, — киваешь, придерживая дочку рукой, когда она пошатывается на диване рискуя свалиться вниз. — Ты её приручил ? — не унимается выпытывая все подробности. — Надеюсь на это, — всё также не отводишь от меня взгляд ища ответ на вопрос крохи в моих глазах. Улыбаюсь, ведь знаю, что рано или поздно ты сделаешь это. Даю тебе мысленно сотое по счёту обещание за последние сутки в котором клянусь стать той, которую ты любил. Стать живой. Ребёнок вновь заваливает вопросами без остановки, игнорируя мою просьбу оставить тебя в покое хотя бы на пять минут. Ты никогда не устанешь от её "почему” и будешь готов ответить на каждое из них, подбрасывая новые темы для рассуждений в юную голову. — Господи, Дан, я так жалею о том, что натворила, — закрываю лицо ладонями утыкаясь в твою грудь, пока дочка прощается с Пашей выясняя у него, когда они увидятся в следующий раз. — Никогда не жалей о прошлом, слышишь ? Никогда. — обхватываешь мои щёки вынуждая посмотреть на тебя, и две морщинки знакомо ложатся возле переносицы. Судорожно киваю обхватывая твои запястья ведь у нас есть будущее благодаря тебе. — Любовь — это принятие, и я готов собирать твоё сердце до конца нашей общей вечности, лишь бы ты ни о чем не жалела. ”Ты не печалься, я тебя согрею. Я и весна стоим за три порога. Ты улыбаешься, я открываю двери. Нас отпустили к счастью без залога.”