Последний враг: Темные метки

      Укутанные тенями коридоры, тяжелая, густая тишина. Время после отбоя. Блеск размытых звезд сквозь оконное стекло. Уханье совы вдали. А потом: − Ай! Сохатый, это была моя нога. − Прости, прости… Все же двоим под Мантией сложнее, чем я ожидал. Зачем ты такой высокий вымахал? Это чертовски неудобно. − Чтобы ты поворчал. Ты отметил эту дверь?       Питер, превратившись в крысу, выглядывал из кармана Джеймса, наблюдая за их перемещением сквозь мерцание Мантии-Невидимки. Сириус поднял палочку, освещая проход, а Джеймс сделал пометку в свитке пергамента.       Уже неделю они безуспешно искали в подземельях тайный путь в общежитие Слизерина. Когда ничего не получилось, они взялись за осмотр замка, каждую ночь покоряя новый этаж и внося в свиток каждую дверь, окно и статую, встретившиеся на пути. Но приходилось ходить по очереди, поскольку под Мантией помещались только двое… Ну и Питер, конечно. Сегодня они исследовали третий этаж, и пока без значимых результатов. Тем не менее, Джеймс уверял, что это необходимо. − Введение в картографию, − сказал он. – Исследуй территорию.       Джеймс настаивал на том, что если в общежитие Слизерина нет никакого крысиного лаза из подземелий, то наверняка существует лазейка наверху. В замке можно тем или иным способом пробраться куда угодно. Питер в этом не был столь уверен. Он вообще считал, что Джеймс слишком остро реагирует на наличие у Снейпа флакона Феликс Фелициса, хотя никогда бы не осмелился высказать свое мнение вслух. Ну выпадет у этого засранца один счастливый день. Что плохого он может сделать? Питер никогда не поймет упертости Сириуса, ведь Дамблдор ясно дал понять, что Ремус защищен, так кто же на самом деле в опасности?       «Я», − мрачно подумал Питер. У него не было ни малейшего желания в одиночку пробираться в гостиную Слизерина, хоть в крысином, хоть в человеческом обличье. Но это, похоже, никого не волновало.       Нет, он серьезно подозревал, что этот так называемый рейд на самом деле тщательно продуманный план мести, обернутый в лицемерный героизм – вполне в духе Джеймса. Питер повертел в голове эту мысль. Год назад такая идея никогда бы не пришла ему в голову. Но так оно и было: Джеймсу нравилось играть в героя. Ему это хорошо удавалось, это привлекало внимание. А внимание Джеймс всегда любил… − Как думаешь, Эванс знает? – вдруг спросил Сириус, отвлекая Питера от раздумий. − Что знает? − О Лунатике.       Питер свалился в карман, когда Джеймс внезапно остановился и повернулся к Сириусу. − С чего ты взял? Она что-то сказала? − Нет, просто такое ощущение. Она снисходительна к нему до ужаса, прощает, что он забивает на обязанности префекта. К тому же она не дура.       Джеймс на мгновение замолчал, затем неторопливо зашагал дальше. − Она думает, что он болен, − тихо пояснил он. – Мы… э-э… говорили об этом в прошлом году. − Что? Ты мне об этом не рассказывал. − Забыл, наверное. Это было перед расставанием с Алоди – за пару минут до, если быть точным, − так что я слегка отвлекся… − О чем она спрашивала? − Алоди? − Нет, придурок, Эванс. Что она спрашивала о Лунатике? − А какая разница? − Разница есть, − возразил Сириус.       Джеймс вздохнул и демонстративно поскреб подбородок, припоминая. − Честно говоря, она спросила, не умирает ли он. Видимо, ходили такие слухи. − Немудрено, − хмыкнул Сириус. – В прошлом году у него было несколько тяжелых полнолуний. И что ты ей сказал? − Ну, что он не умирает, но болеет. Этого я отрицать не мог. Она же только что видела его в Больничном крыле, потому я сказал, что он болеет. И типа это очень личное, потому я попросил её об этом не распространяться. К её чести, она промолчала. − Как думаешь, она рассказала Снейпу? − Нет, − коротко ответил Джеймс. – Он узнал иначе.       На мгновение воцарилось напряженное молчание. Питер, конечно, промолчал, поскольку крыса не может говорить. Но вряд ли он бы что-то сказал, будь он сейчас человеком. − Что ж, − наконец, сказал Сириус, − отныне надо быть особенно осторожными. Правды о «болезни», она, может, и не знает, но понимает, что что-то не так. Она заметила, что мы все были вымотаны после полнолуния. Как я уже сказал, она не дура.       Джеймс на это лишь согласно хмыкнул. Он остановился, чтобы отметить еще одну дверь и выцветший гобелен, на котором была изображена сирена, заманивающая моряков в море.       В наступившей тишине, не нарушаемой ничем, кроме скрипа пера по пергаменту, Сириус добавил: − Тебе неприятно говорить о ней, да? − Это не… это не то… − взорвался Джеймс. – Давай сосредоточимся уже на деле? − Ладно, − вздохнул Сириус. – Об Эванс больше не говорим. Она думает, что он болен, а мы все страдаем бессонницей. Хотя Картер-Майлз уверен, что мы симулируем усталость, чтобы прикрыть Лунатика. Интересно, как все объясняют происходящее по-своему, да? − Так вот о чем он хотел поговорить с тобой после занятий? − Да, − фыркнул Сириус. – Хотел, чтобы я тщательнее «формировал свой круг общения». Даже имя дорогого папочки обронил, как будто это могло добавить его словам убедительности, ничтожный старый хрен.       В коридоре раздалось эхо шагов, и Джеймс поспешно шикнул на друга. Питер, затаив дыхание, наблюдал, как мимо проходит профессор МакГонагалл, даже не взглянув на них. − Мы были близки к провалу, − прошептал Джеймс. – Больше никакого трепа, пока не убедимся, что все чисто.       Потому следующие несколько коридоров они миновали почти в полной тишине, пока… − Эй, − шепнул Сириус, опуская палочку к ногам довольно зловещей на вид статуи. – Кажется, там щель за постаментом. Потайной ход?       Они подошли поближе к статуе. Джеймс огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости. − Думаю, можно вылезти на пару минут, − сказал он, стянув мантию с плеч.       Сириус крепко сжал плечи статуи ладонями и с силой толкнул. Ничего не произошло. − Дай руку.       Потом попытался Джеймс, Питера в кармане тряхнуло, когда оба мальчика напряглись, чтобы сдвинуть тяжелую каменную статую, но безрезультатно. − Черт, − пробормотал Сириус, встав на колени и тыча палочкой в плинтус. – Там точно ход. − Отлично. Хвост, − сказал Джеймс. – Твой выход.       Питера вытащили из кармана и положили на каменный пол. Он шмыгнул носом, зашевелил усами, привыкая к новому месту. Настал его звездный час. Пискнув Джеймсу и Сириусу, он поспешил к пролому у ног статуи. Тот был достаточно велик, чтобы туда могла пролезть крыса… и, да, за статуей скрывался достаточно большой проход. Туда мог проникнуть мальчик на четвереньках. Питер трижды пискнул – условный знак, что он обнаружил нечто стоящее, – и продолжил путь по туннелю.       Питер с облегчением обнаружил, что процесс превращения по-прежнему дается ему довольно легко. В прошлом году у него возникла масса трудностей, а летом не было возможности потренироваться. Он боялся вновь застрять в крысином облике, и что тогда делать? Увернуться от метлы матери и пробежать пол-Англии, чтобы попросить Джеймса его расколдовать? Шикарная перспектива. Поэтому он воздерживался от превращений и переживал, что когда вернется в школу, то будет таким же бесполезным, как год назад.       К счастью, все опасения оказались беспочвенными, он превращался абсолютно уверенно.       И теперь он пробирался по туннелю, озираясь по сторонам. Здесь была кромешная тьма, приходилось полагаться на странную навигацию подрагивающих усов. Питеру всегда казалось, что крысы видят в темноте, но оказалось, нет – откровение, сильно его разочаровавшее.       Тем не менее, усы помогли, и вскоре он заметил неяркое пятно света в конце туннеля. Он бросился вперед, стараясь на всякий случай держаться в тени. Вряд ли здесь, внизу, водились кошки, но осторожность лишней не бывает. У него в прошлом случилась стычка с миссис Норрис, повторять этот опыт не было ни малейшего желания.       Проход оказался тупиковым. Туннель никуда не вел, а пятно света оказалось небольшой вентиляционной шахтой, вырубленной в камне и окаймленной железными прутьями. Крыса могла бы пролезть, но для любого приключенца это тупик. Он уже собирался возвращаться, но тут услышал голоса. − Отвратительно, когда один из них вот так запросто сидит в моем классе, будто это в порядке вещей, а не… мерзость!       Питер подкрался поближе и осторожно заглянул в вентиляционный люк. Похоже, это был учительский кабинет: широкий камин, два кожаных кресла с высокими спинками, вдоль стен длинные ряды книжных полок. На одном из кресел восседал профессор Картер-Майлз. В руке он сжимал большой бокал бренди, из которого яростно отпил, закончив обличительную речь.       Напротив сидела профессор Бабблинг – преподаватель Древних Рун. Питер не посещал занятия, но знал, кто такая профессор Бабблинг. В основном благодаря частым жалобам Ремуса на протяжении многих лет. − Я бы посоветовала вам, − произнесла профессор Бабблинг, − держать при себе свое мнение по этому вопросу. Директор не слишком благосклонно реагирует на критику. Поверьте, я пыталась. − В Министерстве знают? − Я в этом сомневаюсь, − покачала головой Бабблинг. – Но даже в противном случае Министерство вряд ли захочет прямого конфликта с директором.       Картер-Майлз презрительно фыркнул. − Поверьте, Отто. Вы не хотите, чтобы Альбус Дамблдор стал вашим врагом. Оставьте в покое оборотня. Со временем мир о нем позаботится.       По спине Питера пробежала дрожь, когда он понял, что они говорят о Ремусе. Конечно, они же все заметили, как пристальный взгляд учителя задержался на нем в классе. Они знали, что Ремус тоже заметил, но он всякий раз демонстративно избегал этой темы, а навязывать ему разговор мальчики не хотели. Поэтому они просто перестали об этом говорить. Какой сюрприз.       Питер ждал ответа Картер-Майлза, но разговор перешел на учебную программу третьего курса, и Питер поспешил обратно. Слово «мерзость» звенело у него в ушах.       Выскользнув из щели за статуей, Питер сперва решил, что друзья его бросили. Но тут же вспомнил, что они наверняка невидимы. Невидимы. К этому он никогда не привыкнет. Он пискнул несколько раз. Джеймс откинул капюшон Мантии и шепнул: − Мы здесь, Хвост.       Питер пискнул снова, затем целеустремленно побежал по коридору, настороженно подергивая усами. По звуку невидимых шагов позади Питер понял, что они идут за ним. Он спешил вперед, пока не добежал до гобелена, за которой таилась маленькая ниша. Он шел и шел, пока из ниоткуда не появилась рука, отодвигая гобелен. Оказавшись в безопасности внутри, Джеймс и Сириус сбросили Мантию, а Питер снова превратился в человека.       Слегка задыхаясь после пробежки, он взглянул на полные любопытства лица Джеймса и Сириуса. Им это не понравится. Совсем не понравится.       Он вздохнул. − У нас проблема. *** − Ладно, ребята, − произнес Джеймс тихим, серьезным тоном.       Они вернулись в гостиную и расселись вокруг одного из каминов. Огонь освещал их мрачные лица. Джеймс и Сириус восприняли новость Питера примерно так, как он и ожидал. У обоих мальчиков глаза горели, у Питера это вызывало волнение и трепет одновременно. − У нас другая миссия, − продолжил Джеймс. – Тайная миссия, «не могу сказать Лунатику». − Что, еще одна?       Трое мальчиков одновременно подскочили, обернувшись с почти комичной синхронностью. И увидели Ремуса, стоявшего у подножия лестницы. Он наблюдал за их тайной интригой с выражением, в котором мешались веселье и раздражение. Они думали, что он крепко спит. В конце концов, полнолуние было всего несколько дней назад, обычно ему требовалось время на восстановление. − Серьезно? – решительно спросил Ремус, когда они промолчали. – Вам мало было истории с анимагами? Что еще вы затеяли? − Привет, Лунатик… − Джеймс робко помахал рукой. – Мы думали, ты спишь.       Ремус приподнял бровь, затем подошел и присел на подлокотник рядом. − Так что вы не можете мне рассказать? − Э-э…       Ремус приподнял брови, подчеркивая вопрос. Когда это не сработало, Ремус раздраженно произнес: − Джеймс, честно.       Ситуацию спас Сириус – беспечный и беззаботный Сириус, который, скрестив руки на груди и закинув длинные ноги на подлокотник, отозвался: − Мы решили разрушить жизнь профессора Картер-Майлза и добиться его увольнения из школы. − Неужели? – моргнул Ремус и окинул взглядом остальных. – И только-то? – неожиданно спросил он. – Разве я не могу помочь?       Питер заерзал. Джеймс, кажется, не мог определиться, радоваться или удивляться, а вот Сириус, похоже, от такой дилеммы не страдал. Его губы очень медленно растянулись в улыбке. Почему-то это еще сильнее разозлило Ремуса. − Не знаю, чего вы так удивляетесь? Я же тоже Мародер? Или вы и впрямь списали меня со счетов как скучного зануду потому, что у меня есть совесть? − Конечно, нет, − тут же ответил Джеймс. Он причесал пальцами волосы, и Питер догадался, что Джеймс изо всех сил ищет подходящее объяснение, пытаясь обойтись без неудобных деталей. – Дело вовсе не в этом, Лунатик, просто… ну, потому что… − Потому что старый Пердун-Брюзга – фанатичный противник оборотней, − услужливо подсказал Сириус.       Рука Джеймса опустилась, он беспомощно взглянул на Ремуса, который остался невозмутимым. − Ах, вот в чем дело, − вежливо сказал он. – Вы тоже это заметили? − Ты в курсе? − Что он чуть не назвал меня темным существом перед всем классом? Что он вздрагивает, стоит ему случайно взглянуть на меня? Да, в курсе.       Мальчики обменялись неловкими взглядами. − Что? – спросил Ремус.       Никто не произнес ни слова. − Что?       Пришлось рассказать ему о том, что Питер подслушал в туннеле, когда ему перемывали косточки профессор Картер-Майлз и профессор Бабблинг. О том, что Картер-Майлза не убедили советы Бабблинг оставить Ремуса в покое. Мальчики скупились на подробности, и Питер был уверен, что Джеймс предпочел бы вообще ничего не рассказывать Ремусу, но суть тот уловил. − Мне все равно, − заверил он их таким беззаботным тоном, что Питер понял: ему очень даже не все равно. – Вряд ли Картер-Майлз – первый учитель, который многое бы отдал, лишь бы меня не было в классе. Вы бы видели выражение лица профессора Бабблинг, когда я пришел на Руны для Ж.А.Б.А. Подозреваю, она надеялась, что на С.О.В. видела меня в последний раз. Но вот он я, дикий волк. − Зачем ты вообще продолжил изучать Руны? – спросил Питер. − Хочешь верь, хочешь нет, но мне интересно. К тому же профессор Бабблинг так меня боится, что никогда не делает замечаний, когда я сплю в классе. Быть страшным злом не так уж плохо.       Сириус рассмеялся, но выражение лица Джеймса оставалось обеспокоенным. Питер это заметил, Ремус тоже, поэтому резко сказал: − Хватит об этом. Расскажите о своем плане испортить жизни Картер-Майлзу.       При этих словах Джеймс и Сириус обменялись быстрыми ухмылками. − Мы назвали его «Операция по отчислению Отто», − сказал Джеймс. − Хорошо звучит, − одобрительно кивнул Ремус. – И в чем заключается план? − Будем разыгрывать ублюдка, пока он не сломается, − лаконично ответил Сириус. − И только? − К концу года, − продолжил Джеймс, − Отто Картер-Майлз уволится. Каждый Мародер должен внести посильный вклад, чтобы это случилось. Ему нет места в Хогвартсе. − По крайней мере, счет в нашу пользу, − наконец, подал голос Питер. − С чего ты взял? − С того, − с мрачным удовлетворением ответил Питер, − что благодаря нам уволились пять из пяти учителей по Защите от Темных Искусств.