Гимн Гусу - Имперский марш

«Про смерть Цзинь Гуаншаня и причины, приведшие именно к такому исходу, теперь говорят все заклинательские ордена, про вероломство Цзинь Гуанъяо судачат ещё больше, а Цзинь Лин пока так юн и послушен, что его голос на собраниях кланов будет лишь озвучивать мысли старших. Грязь прошлого и неопытность их нового главы полностью исключит опасность от золотого клана. На ближайшее время с орденом Ланьлин Цзинь покончено. Наконец-то», – на губах Лань Сичэня играла спокойная улыбка, взгляд его был устремлён в окно на прекрасный сад. Всё складывалось как нельзя лучше. Лань Сичэнь обрёл репутацию человека доброго и мягкого. Это было не очень сложно: Первый Нефрит ордена Гусу Лань умел располагать к себе людей, он не был ни язвительным, ни скорым на обиды, каждому мог найти доброе слово и приятную улыбку, а контраст в виде Лань Ваньцзы, стоящего рядом с братом с нечитаемым выражением лица, ещё больше усиливал первое впечатление. То, что Лань Хуань не брался чуть что за меч, а старался решить любую проблему словами, тоже лишь больше убеждало людей вокруг в его добром нраве. И в чём-то они были правы. Лань Сичэнь действительно был предан ордену, семье и нравам Гусу, а ещё предпочитал магию нот мечу, но в остальном… Лань Хуань стал главой ордена в неспокойное время: борьба с Вэнями была в самом разгаре, соотношение сил менялось стремительно и каждый хотел либо ударить врага посильнее, либо урвать кусок власти, богатства и знаний побольше. Помогало в тот момент только то, что не у одного ордена Гусу Лань главой неожиданно стал юный наследник, – старшее поколение уходило из жизни стремительно, и Лань Сичэнь скорее язык себе откусит, чем когда-нибудь поднимет эту тему в разговоре с дядей (единственным оставшимся в живых человеком такого возраста, приближённым к главам орденов). Орден Юньмэн Цзян был разрушен больше всех и не представлял опасности, а вот ордена Цинхэ Не и Ланьлин Цзинь вознеслись стремительно. Про боевые заслуги Не Минцзюэ ходили легенды, его слушали и за ним готовы были идти: пока шла зачистка это было удобно – командир подобный Не Минцзюэ на поле боя, да ещё и на своей стороне дорогого стоит – а вот когда Вэни закончились, то его влияние стало опасно. Цзини же успели прибрать к рукам слишком много артефактов и наработок Вэней, – пока Гусу пыталась спасти и перепрятать свои собственные, – а их адепт Мэн Яо отличился не хуже Не Мицзюэ. Поэтому Лань Сичэню стало просто необходимым побрататься с этими двумя выдающимися личностями и держать их в поле зрения, постоянно сталкивая лбами: водя перед носом прямолинейного главы Цинхэ Не непонятно кому преданным Мэн Яо и постоянно напоминая незаконному наследнику ордена Ланьлин Цзинь, как выглядит наследник законный в лице Не Минцзюэ. Осадить оба их ордена ещё на подлёте не вышло: в тот момент совсем некстати стал набирать силу Вэй Усянь, практикующий «тёмный путь» и, что было куда опаснее, не выражающий должного уважения никому из заклинателей. Тогда дядя авторитетно сказал, что с этим чрезмерно амбициозным недоучкой надо что-то делать: либо вводить в семью, либо убирать из мира живых. Лань Ванцзи попытался осуществить первое, уговаривая некроманта-самородка вернуться с ним в Гусу; Лань Хуань отметил, что порой одного голоса Лань Чжаня было достаточно, чтобы привести Вэй Усяня в чувство, но на предложение Ванцзи Вэй Ин не соглашался, а потрёпанные нервы давали о себе знать – приступы прилюдной агрессии становились всё чаще – сам Лань Сичэнь стал готовиться к осуществлению второго требования дяди; Лань Цижэнь же стал днями пропадать в секретных секциях, где хранились ноты, позволяющие не только поговорить с мёртвыми, но и сделать с их помощью много чего ещё интересного, готовясь к наихудшему развитию событий. Старейшина Илина был опасностью, потому что мог побудить заклинательское общество лучше начать разбираться в тёмной магии, либо подражая ему, либо пытаясь защититься, – этого орден Гусу Лань никак не мог допустить. Свою тайную монополию в подобных искусствах они держали уже не одну сотню лет, и терять такое преимущество Лань Сичэню совершенно не хотелось. Да и дядя весьма явно намекал, что не любит, когда во главе большого количества людей встаёт кто-то, для кого он не был уважаемым учителем и авторитетом. Лань Ваньцзы то ли попросту не успел, то ли выбрал не ту тактику, но ввести Вэй Ина в семью не смог, Не Минцзюэ становился всё более почитаем, Мэн Яо обрастал трофеями от Вэней и влиянием, Вэй Ин ушёл на могильные холмы, один только Цзян Чэн не доставлял проблем. А когда из очередной своей «случайной встречи» со Старейшиной Илина Лань Чжань принёс вести про осознавшего себя Вэнь Нина, Лань Сичэнь понял, что дальше тянуть нельзя. Слишком близко подобрался в своих познаниях Вэй Усянь, слишком явно он это демонстрировал, слишком сильными становились другие ордена. Лань Хуаню даже ничего не надо было делать самому: только пару раз упомянуть Стигийскую Тигриную печать при Мэн Яо и тот сам, как миленький, придумал как убрать Вэй Усяня. Осечка вышла только с Лань Ванцзи, ринувшимся прикрывать всеобщего врага прилюдно, вот тут-то авторитет улыбчивого всеобщего брата и помог Лань Сичэню в очередной раз: Второй Нефрит Гусу Лань отделался только ударами плетью, а не прилюдной позорной казнью. Время шло, Цзян Чэн в очередной раз сдал позиции, находясь в трауре; влияние Нэ Минцзюэ держалось, а его подозрительность становилась всё больше; власть Цзинь Гуанъяо – уже нового главы ордена Ланьлин Цзинь – разрасталась на всё заклинательское общество. Так ещё и наработки Вэй Усяня попали в его́ загребущие руки. Лань Сичэнь с самой милой из всех своих улыбок и самыми крепкими из всех своих объятий держал своё «братство» вместе. Смерть его названных братьев стала лишь вопросом времени. Первым умер Не Минцзюэ – это было ожидаемо. Он был слабее: фамильное искажение ци, прямолинейный характер, вечная красная тряпка для Мэн Яо из-за своего знания откуда их «брат» начинал. Смотря на страдающего по Вэй Ину Ванцзи, Лань Сичэнь решил, что в этот раз не даст Цзинь Гуанъяо такой же свободы действий: как бы тот сперва ни планировал убить главу клана Не, неправильная мелодия сделала своё дело раньше, – Цзинь Гуанъяо пытался втереться в доверие, чтобы ударить в неожиданный момент и упиваться своей победой, а Лань Сичэнь просто смотрел, как тот, кто мог быть опасен для власти его ордена, медленно впадает в наведённое безумие. Не Минцзюэ погиб от искажения ци; Цзинь Гуанъяо бесновался от досады и, пытаясь хоть как-то почувствовать победу, выкрал тело, расчленил и раскидал части по округе; Лань Сичэнь выразил искренние соболезнования новому главе ордена Цинхэ Не; а у ордена Гусу Лань стало на одного противника меньше. Не Хуайсан, оказавшийся в окружении двух своих названных старших братьев, быстро учился на ошибках Не Минцюэ и не стремился ни к саблям, ни к силе, умный мальчик сам сделал себе отвратительную репутацию и не перечил старшим. Лань Ванцзи выходил из депрессии, но всё ещё тосковал об Вэй Ине, и Лань Сичэнь как преданный старший брат решил добавить в свой план одно воскрешение. Науськать Не Хуайсана на Мэн Яо было легко; в очередной раз наведавшись в Ланьлин Цзинь, сыграть Мо Сюаньюю мелодию, помогающую легче лишить себя жизни, поговорить о том, какая же несправедливая у него судьба, и намекнуть, что уж Старейшина Илина даже Вэней от несправедливости спасал – было ещё легче; держать руку на пульсе, когда радостный Лань Чжань (со свитой из самых достойных молодых учеников клана Гусу Лань) носился со своей воскрешённой любовью по любезно оставленным Незнайкой подсказкам, уже ничего не стоило. Не Хуайсан оказался достойным учеником своих братьев и придумал впечатляющий финал для своей мести: в храме, который был важен Мэн Яо, как память о матери, с личным участием Не Минцзюэ. Конечно, всё пошло не совсем по плану из-за присутствия Цзинь Лина, но получилось даже лучше: Лань Сичэнь собственноручно убил того, кто мозолил глаза все эти годы, а Мэн Яо так и не понял, кому была выгоднее всего его смерть. Орден Цзинь пал с грохотом и позором, имя Цзинь Гуанъяо стало ругательством. Самым сильным остался орден Гусу Лань.   Идя по коридорам, Лань Сичэнь с удовольствием прислушался к болтовне многочисленных учеников – гордости ордена Гусу Лань и радости дяди Цижэня. Конечно, всё ещё оставался проявивший не дюжую изобретательность Не Хуайсан, но его репутация не позволит ему продвигать свои решения быстро, а обходные пути всегда требуют времени: расслабляться не стоит, но если нужно будет Лань Сичэнь сможет выиграть эту гонку, тем более, что фамильное искажение ци никто не отменял. Да и Незнайка хорошо помнил, кого обманул своим криком и чьими руками убил своего врага. Лань Сичэнь умел выглядеть разбитым в нужный момент – тем более что сердце искренне обливалось кровью, стоило только представить, как отреагирует дядя Цижэнь на то, что всё это время Вэй Усянь просто не понимал, что Лань Ванцзи за ним ухаживает. Столько упущенных возможностей, столько сложностей на пустом месте! Но брат всегда был не особо разговорчив. По крайней мере с живыми. Смерть Вэй Ина явно пошла на пользу их взаимоотношениям. – Здравствуйте, дядя, – Лань Сичэнь поклонился, выражая почтение. – Позволите присоединиться к учителю всех глав заклинательских орденов? – Тебе нет нужды говорить об этом каждый раз, Лань Хуань. Не потакай этому своему ребячеству, – ответил Лань Цижэнь, однако улыбка на его лице говорила Лань Сичэню куда больше. Пожалуй, эту фразу стоит использовать ещё как минимум месяц. В конце концов у его дяди сбылась давняя мечта. Получив приглашение присесть, Лань Сичэнь присоединился к последнему из старшего поколения, кто был всё ещё жив и имел обширное влияние. – Какой совет ты хотел получить от меня, глава ордена Гусу Лань? – довольно скоро перешёл к делу Лань Цижэнь. – Орден Ланьлин Цзинь утратил своё влияние, орден Цинхэ Не утратил свою репутацию, Старейшина Илина теперь под надёжным присмотром Лань Ванцзи, и орден Гусу Лань отныне не имеет равных… – Но. – Меня волнует глава ордена Юньмэн Цзян. Он никогда не доставлял нам проблем, но в нынешней ситуации он имеет второе место по влиянию на совете заклинателей, а юный глава ордена Ланьлин Цзинь при выборе между моим и его советом выберет его сторону. Лань Цижень ответил не сразу, сперва предпочтя пригубить чай и посидеть в тишине. Заклинатели, использующие магию звуков, как никто умели ценить безмолвие. – Насколько я помню, глава ордена Юньмэн Цзян всё ещё не женат, – сказал он наконец. – Полагаю, пора это исправить. В конце концов, все заклинатели в некотором роде родственники друг другу: будь то родня по крови, по ученичеству и битве, или же брачные узы. – Кажется я понял, что дядя имеет в виду. Благодарю за совет, – с поклоном ответил глава ордена Гусу Лань. Соперников больше не было. Пришло время сделать все заклинательские ордена одной большой семьёй. Под знамёнами Гусу Лань разумеется. И Лань Сичэнь уже знал, как это осуществить: с улыбкой и добрым словом для каждого.