Осознание…

— Хос, какого хуя? — кричит Чон, когда в старом холодильнике не находит банановое молоко. На что Хос встает за спиной по свойски накидывает свои длинные и худосочные руки на плечи Чона. — Чонгука, не кипишуй. Ну блядь, пойми я голодный был, — сонно говорит Хоби — а выходить не охото было. Я куплю, хорош кричать и возмущаться. — Хос, ты прекрасно знаешь, что у меня аллергия на обычное молоко и что мне теперь жрать блядь? Перед тренировкой мне нужны эти долбанные углеводы, понимаешь? Ладно, хуй с тобой, приготовлю на воде. Чон уже три года тренируется в местном зале, хотя и залом-то его не назовёшь. Старые, зашарпанные тренажеры и такие же стены. Часто приходится тренироваться в полумраке, так как свет тоже частенько отключали, но Чон не жалуется, тренер хороший и даёт тренироваться бесплатно, учит боксировать. Конечно Чон срал бы на тренировки, но в один день мнение его поменялось. Когда довольно-таки хилого Чона хорошенько помяли в драке, где он был грушей для битья. В тот день ему хорошо досталось, хотя неженкой Чона не назовешь. С детства приходилось выживать, но одного рвения выжить, оказывается, не хватало. В жестоком мире, самого преступного района этого города, где были наркоманы, проститутки и мелкие банды из подростков, которые были самыми опасными и жестокими. В таком районе каждый день приходилось выживать и для это нужно было быть выносливым и сильным. И Чон не собирался прожигать свою жизнь в этой дыре и другу не позволит. Он уже потерял одного и не собирается терять еще одного. Закончив двухчасовую тренировку, Чон должен был пойти к Юнги в тату-салон и продолжить набивать тату, которую они начали ещё месяца два назад. Юнги, Хос и Чон выросли в одном районе и были с детства друзьями, как говорится и в радости и в горе, помогая друг-другу и выживая в районе, где каждый был сам за себя. Юнги не пытался пробовать что-то другое и знал, что он будет тату-мастером. Его работы узнавали и он потихоньку поднимался, у него уже был свой поток элитных клиентов, которые доверяли своё тело и лицо ему. Чон лежит на кушетке, сняв свою черную, бесформенную футболку пока Юнги набивает очередной рисунок на бицепсе. Эскиз Юнги сам готовил и в планах было набить Чону полностью рукав. Этот мелкий ему все уши прожужжал, говоря, что он хочет тату на всю руку. — Юнгия, ты что решил вообще не стричься? — говорит Чон, посмотрев на длинную прядь, которая выбилась из небрежно собранного пучка. В какой-то момент рука Чонгука дернулась с желанием ее убрать за ухо. На фоне темных, длинных волос кожа Юнги казалась еще белее и прозрачней. Юнги был среднего роста и с худощавым, жилистым телом. Сложное детство дало о себе знать, когда ты всегда недоедал или вообще не ел. А сейчас Юнги уже мужчина, ему 28. Скромный тату салон, Chevrolet 65-го года и уютная квартира, где иногда Чонгук остается. — Отстань, мелкий. Не твое дело какой длины у меня волосы. — Не называй меня мелким, Юнгия. Я крупнее тебя в два раза, хулив ты меня мелким называешь? Айййш! — прокричал Чон, когда после «хулив» Юнги надавил сильнее иглу. — За базаром следи мелкий. — Ладно, ладно. Прости, Юнгия. — Слышь, мелочь, ты эти свои затеи оставь и не лезь куда не надо. В этих клубах не только золотая молодёжь тусуется и озабоченные извращенцы и я знаю, что я говорю. Знаю кто там помимо них бывает, не думай, если какая-то белоручка в костюме не сможет тебе в лоб пулю пустить. — Юнгия, это того стоит. Еще чуть-чуть и я сорву куш и блядь, ааааайш! — очередной раз шипит Чон, после предупреждения иглой. — Хорош, хорош, я понял. Вот увидишь, мы с Хосом оставим эту дыру и выйдем в люди, Юнгия. Реально это того стоит, я чую что тут можно сорвать куш. — Ты еще ребенок, — качая головой говорит под нос Юнги, продолжая набивать тату. — Не говори так, Юнгия. Почему ты всегда говоришь, что я ребенок и не понимаю, почему не доверяешь? Всегда сомневаешься во мне. — Дурень, это не сомнения, — растрепав чёрные волосы Чона, говорит Юнги. — Я просто не хочу, чтобы ты влез в какое-то дерьмо, понимаешь, мелкий Чонгук выдохнув, кивает. И да, он понимает. Три дня назад. Юнги не был человеком, который шляется по клубам и тем-более который позволяет себе больше, чем один стакан крепкого виски или бутылки соджу. Но в один клуб часто приезжает, что не осталось незамеченным. И Чонгук конечно уговорил, чтобы Юнги его взял и причина тому была одна — в клуб не мог попасть любой, не имея специального браслета в виде пропуска или если ты не состоял в членстве этого клуба. — Откуда у тебя этот браслет? — говорит Чон, боковым зрением замечая крупного охранника, который стоял у главной двери входа. — Подарок, — сухо отвечает Юнги, на что Чонгук фыркает. — Ага, так и поверил. Клуб не был в традиционном стиле и далеко не был для простых посетителей. Круглый зал с двумя этажами, по краю были вип-зоны, а посередине из темного камня бар с несколькими барменами. Над баром была установлена стеклянная мини сцена с шестом и такие по кругу, которые не закрывали вид именно на эту сцену. Несколько диванов для больших компаний и несколько столиков за который и садится Юнги и Чонгук. Присев, Чонгук сразу замечает высокого мужчину в темно-синем костюме, с бокалом в руках. Также замечает незаинтересованный взгляд ко всему происходящему, хотя клуб мог впечатлить абсолютно всех своим дизайном интерьера, дорогой роскоши и расслабленности находящих здесь людей, но точно не этого человека. Чон решил выпить безалкогольный коктейль, так как другое ночью выпить он все-равно бы не смог. У него утром тренировка, а если тренер почует угар, то хуй больше подпустит к залу. Этот старик хоть и был почти развалиной, но мощную оплеуху и пинок под зад мог дать так, что все мозги к хуям. Чонгук замечает, как к мужчине подходит высокий парень, на вид примерно ровесник Чонгука. Вальяжная, расслабленная походка, небрежные волосы еще больше придавали ему похуистический вид ко всему, что происходило вокруг. Как-будто весь мир не имел никакого для него значения. Чонгук пытается прислушаться к разговору, наблюдая за ухмылкой молодого парня. Юнги замечет это боковым зрением, держа своими длинными пальцами стакан с виски. Не отрывая свой взгляд от сцены говорит: — Даже не думай, — на что Чон кивнул, но он все-равно сделает по-своему. Это же Чон Чонгук — ещё та заноза в заднице Юнги. Чонгук пытается уловить разговор двух мужчин, но музыка не позволяет и в какой-то момент в зале меняется освещение, отвлекая Чона от соседнего столика. Юнги допивает виски и резко встает, не дожидаясь Чона. — Хей, в чем дело? Мы же только пришли, — говорит Чон, пытаясь догнать Юнги. — Извини, мелкий. В другой раз посидим дольше. Сейчас мне нужно по делам. — А в следующий раз возьмешь меня? — улыбнувшись говорит Чон. — Возможно, — сухо бросает в ответ Юнги, садясь в свой шевроле. Тэхён никогда не остается в своем номере. Не любит спать на постели, в которой трахал шлюх. Возвращается не обращая внимание на то, что он устал и давно нормально не спал. Надеется, что стакан виски стоит у дивана. И диван в его гостиной не пустой. Не включает свет, заметив, что не один в квартире. Тихо закрывает дверь, подходит и вдыхает запах родных волос и тихо уходит в свою комнату.