Эта молодость будет вечной

Любимая песня Айри была под стать Айри — нежная, до тоски, и не оставляющая почти никаких вариантов движений, кроме осторожного покачивания в объятиях. И Мизуки с удовольствием обвила Таку за шею. — Тут можно гораздо больше, чем на школьном балу, — сообщила она. — А тебе очень идет костюм. Хорошо, что ты здесь, я рада. А Масами… Я просто вижу. Он постоянно к тебе оборачивается, словно… Не знаю… Бдит? Контролирует ситуацию? Вот привел тебя к столу, это так на него не похоже. Ты же сам знаешь. Она чуть склонила голову, а пальцы ее коснулись волос Таку на затылке. — В любом случае, кажется, Масами вошел во вкус, ему явно нравится быть твоим покровителем, но… каково это для тебя? Таку напрягся от вопроса, пытаясь понять, что за ним стоит. Ему как-то в голову не приходило обсудить с Тооно, что говорят в его кругу обо всем этом. Какие бродят слухи и настроения? Как все это объясняется… Мизуки качнулась, оказываясь к Таку еще немного ближе, все еще в рамках приличий, но так их разговор становился почти интимным. Таку чувствовал себя так, словно ступает по опасному тонкому льду, в шаге от падения. — Приятно, когда тебе хотят помочь, — ответил он расплывчато. — А Тооно… Таку поискал формулировку, на язык просилось «человек удивительного благородства», но Таку придержал свой сарказм. Не годилась и формулировка самого Тооно, что-то там про его интересы и выгоды. Вообще ничего не годилось: ни то, что Таку считал правдой, ни то, как это называл Тооно. Таку чертовски плохо умел вести светские беседы, отвечать расплывчато, оставляя вопросы, а не раскрывая себя. А Мизуки была очень близко, и ее духи пахли так сладко… — А Тооно? — напомнила Мизуки. — Отлично помогает, — нашелся Таку. Он уловил небольшое изменение ритма, которое позволило ему, перехватив руку Мизуки, чуть покружить ее и снова приобнять, возвращая дистанцию между ними. — Ты танцуешь еще лучше, чем я помню, — Мизуки улыбнулась. — И крайне галантен. Очень неожиданно, что Тооно помогает тебе, но это, конечно, говорит о нем только хорошее, ты прав. Мне кажется, что… тебя всегда не хватало на таких мероприятиях. Тебе нравится? И ты уже познакомился с Айри, а с Кин давно знаком. Ты бы на месте Тооно наверняка взял в жены Айри. Как думаешь, каким будет его выбор? Ведь за Кин стоят огромные возможности, а Тооно никогда особенно не интересовала романтика… Мизуки с девочками не раз обсуждали Тооно, и ей было ужасно интересно узнать, как все это выглядит с другой стороны. И не было стороны более неожиданной, чем Такума Мурасе. Который отзывался о Тооно поразительно немногословно и корректно, вопреки всему, что было между ними в школе. — Ты мне льстишь, — отозвался Таку с улыбкой. Теперь он почти чувствовал подводные камни, по которым ступал. — Возможности со временем меняются, а в жене стоит искать прежде всего друга, — ответил он. — Равного тебе, так что… Я бы не выбрал ни одну. Кин слишком роскошна для меня, а Айри слишком… нежна? Таку снова улыбнулся. Он мало понимал к чему клонит Мизуки, но охотно делился с ней тем, что думал о такой вот абстракции, как брак. — Если бы я мог выбирать, то хотел бы видеть рядом с собой ту, что не испугается трудностей, не уйдет оскорбленно, и не скажет, что во всем на меня полагается. Но Тооно может искать чего-то другого. Это же… Тооно. — И ты ни капельки не злишься на него? — уточнила Мизуки недоверчиво. — За что? — искренне удивился Таку. — Тооно никогда не предавал меня, не подставлял, а его подколки, по совести — мелочь. Он никогда не называл меня своим другом, зато оказался готов протянуть мне руку помощи, в отличии от тех, кто так о себе заявлял. Таку едва ли заметил, как ловко шагнул на тот самый лед, как в детстве, чтобы поскользить до финиша, не помня, что может и упасть. — И, видишь, даже привел на бал, — закончил Таку, замирая с последним тактом песни. — Спасибо за танец, прекрасная леди. Он склонил голову и опустил руки, отступая от Мизуки. — Увидимся в баре, — пообещал он, отступая еще и поворачиваясь, надеясь и правда укрыться снова за стойкой. Но его поймали, прежде чем он сделал пару шагов. — Это белый танец, дамы приглашают кавалеров, и я выбираю тебя. Эту девчонку Таку не знал. — Я видела тебя в школе, я одноклассница Кин, ты, наверное, не помнишь, но это не важно. Классный прикид, очень стильно и идет к твоему цвету волос. Девушка уже поймала Таку за руку и потянула за собой. — Я Лея. Все так много о тебе говорят. Тооно настоящий молодец, что затащил тебя сюда. Так приятно увидеть новое лицо. Твой коктейль мне очень понравился, он был свежим, но насыщенным. Как видишь, он ударил мне в голову. Но Рождество ведь волшебный праздник! Таку постарался улыбнуться. Тооно вроде бы сам все это затеял, но все шло по плану. Мурасе заметили все. И он снова пользовался популярностью. Сначала как бармен, но теперь и сам по себе. Девчонки увлекали его за собой, и… Тооно ведь того и хотел? Порадовав гостей, Мурасе теперь стал частью и сенсацией вечеринки Тооно. Он танцевал уже с третьей девушкой, о чем-то тихо переговариваясь с ней, иногда улыбаясь. А Тооно все больше чувствовал раздражение. Когда четвертая партнерша перехватила Мурасе еще до того, как он отошел от третьей, Тооно почти вскипел. Он не знал, что так бесит его, но сжал запястья Кин, так что она вскинулась: — Мне больно! — Мне… Кин, я сожалею. — вполне искренне отозвался Тооно, ослабляя хватку, примирительно-нежно касаясь теперь ее запястья. — Не сомневаюсь, — глаза Кин блеснули. — Зачем ты молчишь? Ты… ведь можешь в любой момент остановить это, Масами, — Кин повернула голову в сторону Мурасе. — Так чего ты ждешь? Ты всегда был бережен со своими вещами, но точно ли это стоит того сейчас? Ведь Мурасе тут единственный, кто и правда мог бы составить тебе конкуренцию, если бы не его плачевное положение. — О чем ты? — спросил Тооно. Лицо его онемело. В Кин была масса недостатков, но она, к сожалению, не была дурой. — Ты знаешь. Думаешь, он будет тебе по-настоящему благодарен? Думаешь такой, как Мурасе, станет твоим верным псом? Тооно чуть ближе прижал к себе Кин. — Я вижу, тебе он все еще не дает покоя… — прошептал он. — Не больше, чем тебе, не я же подобрала его на улице. Пока о нем ходили дурные слухи, ты был в более выгодном положении, Масами. Ты просчитался, мой… дорогой. «Не твой,» — подумал Тооно, но прикусил язык, лишь привлек Кин еще чуть ближе, непозволительно близко, а потом коснулся дыханием ее виска, отвел прядь от ее волос, едва касаясь щеки, качнулся в танце. Он вдруг сосредоточился на этих действиях, простых движениях, и все стало так просто, а дыхание Кин участилось. Она ждала поцелуя, но Тооно медлил, а стоило песне закончиться, как он отпустил ее: — Великолепный танец, — бросил он, — но я нарасхват, теперь очередь Айри. — Наглец, — прошипела Кин тихо, а потом посмотрела Тооно за спину и выдохнула: — Но я не думаю, что тебя там ждут, Масами. Тооно развернулся резко и увидел, как Мурасе стоит рядом с Айри у стены. Ей он и правда улыбался, по-настоящему. И Айри, конечно, вот с ним пошла бы танцевать, также бесстрашно и доверчиво, как и с самим Тооно. Ничего не имея ввиду. Но Тооно уже шел к ним, стараясь не спешить, а чинно чеканить шаг. Его ладонь легла на плечо Мурасе. «Ты забываешься!» — билось внутри, но Тооно сдержался. — Достаточно, — сказал он тихо. — Спасибо что скрасил ее одиночество, пока я был занят, Мурасе. А теперь вернись к своим обязанностям. Тооно убрал руку, упираясь в Таку взглядом, забирая руку Айри в свою ладонь. — Я непозволительно долго жду свой очередной коктейль, Мурасе. Будь так любезен. А потом стоит удовлетворить остальных. Уверен, они в нетерпении. Тооно никак не мог понять, в чем дело, и что… с ним не так. Простым объяснением была бы ревность, но Тооно точно знал, что и не думает ревновать Айри. Однако его возмущение не спадало, наоборот — заходилось, и он буравил Мурасе колючим гневным, очень жарким взглядом. Таку не ожидал. Он не расслаблялся вроде бы и на секунду, но словно совершенно забыл, что удара можно ждать и от Тооно. Так-то Таку его одного и считал тут если не другом, то… точно — благодетелем. — Да, Тооно-сан, — не меняясь в лице ответил Таку. — Я просто запутался в том, какие из запросов ваших гостей приоритетные. На танцы или на коктейли. Стоило добавить, наверное, насчет того, что танцы идут по особому тарифу, но Таку не хотелось, чтобы Тооно ему врезал, а его тариф в общем-то танцы покрывал. Таку не волновало сейчас даже то, что кто-то, кроме них и Айри, мог услышать эту отповедь. В конце концов, Таку видел это изначально именно в таком формате, и порушить это могли лишь планы самого Тооно. Которые, впрочем, менялись непредсказуемо. Таку, не дожидаясь реакции, резко развернулся и быстро пошел к бару. Он не бежал, но и не пытался сдержать шаг. Слова Мурасе так внезапно точно попали в Тооно, окатывая его волной, словно Мурасе вылил чертов коктейль ему в лицо. Тооно на секунду замер и захлебнулся, глядя в спину Таку, но не переставая видеть перед глазами его лицо. Он все не мог забыть взгляд Мурасе, такой острый и яркий, такой похожий на всегдашнего Мурасе в жизни Тооно и даже хуже. Тооно обжигался о него снова и снова, пусть Мурасе больше не смотрел. Мурасе шел выполнять его распоряжение, и Тооно должен был почувствовать торжество, но ощущал только удушье и холод на уровне солнечного сплетения. Он лежал там камнем, огромным куском льда, и тянул к земле. А за ним пришла злость. Тооно не мог разобраться на кого он на самом деле злится, хотелось верить, что на Мурасе, но тогда… отчего же не было удовлетворения сейчас? Наоборот, Тооно вовсе не хотел смотреть, как Мурасе окажется «к их услугам»! Тооно завершил действие, утягивая Айри за собой в толпу, приглашая на очередной танец. Она не отказала, но осталась грустна. — Ты так рассердился из-за меня? — спросила она, и Тооно едва сдержал усмешку. Хотелось сказать: «Конечно, нет,» — но Тооно лишь приобнял Айри, отвечая ласково и спокойно: — Что ты, ты ни в чем не виновата. Это тоже было правдой и могло хоть немного утешить Айри — изменить к лучшему хотя бы ее настроение. Оказывавшись за стойкой, Таку даже почувствовал облегчение и улыбнулся Кобе: — Извини, что бросил. А потом начал мешать для Тооно. Таку не уточнил, который из двух коктейлей Тооно хочет, потому без всякого сожаления сделал ему Май-Тай, и пока отставил его. Когда Таку обернулся, его действительно уже ждало пару человек, он послушал их пожелания, покивал и поулыбался, а потом приступил. Усталость, разогнанная раньше, теперь подбиралась, и Таку вовсе не планировал особенно поражать своих будущих клиентов. Он планировал не искать ничего нового и угадывать, а обойтись пятью-шестью уже отработанными сочетаниями, включая тот самый любимый Тооно коктейль. Теперь, когда Таку не думал, работа, шла легче. Закончив и подав напитки, Таку заметил официанта и передал ему коктейль для Тооно. Сам Таку в его сторону старался не смотреть. Тооно чувствовал себя отвратительно, и уже… почти жалел о своем распоряжении, рассматривая новую очередь страждущих вокруг Мурасе. Он не должен был удовлетворять их запросам. У них вообще не было никакого права на эти самые запросы. Не было бы, если бы Тооно не дал его им. Но Тооно не мог вдруг снова передумать и просто двигался в танце, стараясь сосредоточиться на Айри. Как ни странно, сквозь гнев вдруг проступило возбуждение. У Тооно стоял и игнорировать это было неожиданно невозможно. Словно весь он сам и был этим возбуждением — оно жарило и тревожило, не отпускало, даже когда Тооно намеренно подумал о том, что если он не сдержится и займется сексом с Айри или Кин на вечеринке, то должен будет жениться. Это лишь заставило его искать простых и легких путей. Тооно нужен был секс, быстрый трах на пять минут в ванной. И Тооно знал, кто ему не откажет. Он выпустил Айри из объятий, нежно, невинно коснулся губами ее тонких пальцев и повел к столу с закусками. Тооно следовало придумать для нее какое-то развлечение, но к нему как раз подошел официант и вручил ему… Май-тай. Тооно узнал вкус, это был отличный и качественный Май-тай, Тооно даже недурно к нему относился, но сейчас вместе с алкоголем по телу растекалось безумие. Тооно предъявил бы Мурасе, но знал, что будет трудно прорваться через кордон вокруг стойки. И, оставив Айри у стола с закусками, Тооно вышел. В баре отца он выбрал банальный саке, его легче всего было заменить новым, и сделал пару глотков — хотелось напиться. Большинство девушек были готовы на многое, но почти никто из высших кругов не хотел пойти до конца. Но не те, кто отучился в Штатах. Их было двое, и Тооно не выбирал. Он вернулся в зал и почти случайно зацепил Касуми взглядом, по цвету в бокале и запаху на ее губах, узнавая свой коктейль. Это было так, словно кто-то плеснул этот алкогольный шедевр в кострище всех необъяснимых чувств, что переполняли Тооно сейчас. И пламя вспыхнуло — Тооно больше не думал, он скрылся с Касуми в ванной, не целуя, но лаская настойчиво и умело. — Ты ужасно горячий, Масами. Тяжело, когда вокруг тебя целых две твоих женщины, и каждая ждет тебя окольцевать. Тооно не растрачивал себя на ненужные возражения и вообще на ответ. Голова была совершенно пустой, Тооно не искал, не ждал и не жаждал ничего, кроме быстрой разрядки. И он действовал. Так быстро, чтобы никто не успел их хватиться. Все внимание сейчас принадлежало Мурасе. Тооно старался ровно настолько, чтобы не напугать, а возбудить Касуми, но она к счастью предпочитала экстрим и не ждала прелюдий. И Тооно просто трахался, забывая обо всем на минуту оргазма. Это и правда принесло ему облегчение. — Ты несравненна, детка. И правда как туман, что застит разум. Тооно знал, что не должен ей благодарности, но комплемента она точно заслуживала. Он отпустил Касуми, давая ей время привести себя в порядок и отпустил вперед, а сам вернулся в зал по другой лестнице и чуть позже. Тооно надеялся, что его отпустило, но стоило обозреть Мурасе за стойкой и почувствовать запах своего, только своего, коктейля со всех сторон, как злость вернулась снова. И она требовала выхода. Тооно ударил бы Мурасе, но сейчас среди всех — это было непозволительно. Люди бесили его, и Тооно решил, что пора заканчивать. — Берите свои напитки и пойдем на улицу. Нас ждет самый большой залп! — анонсировал Тооно звучно. И почти удивился, что его заметили и услышали. Тооно сам установил ракеты и оглянулся на зрителей: Мурасе среди них не было. Каждый момент, когда ракеты последовательно разрывались в небе, рассыпая вокруг разноцветья всех оттенков алого и озаряя все вокруг, Тооно чувствовал как удар. Ему требовалось предъявить Мурасе, хотя он толком не знал, что именно. Но подходило, что угодно, даже гребаный Май-тай или разговор с Айри. Тооно не отказался бы и от драки, и не мог позволить себе ее на глазах у всех только потому, что при всех… Мурасе наверняка бы ему не ответил. А без его реакции все поразительно теряло смысл.