***
Блондин увлечённо водил ручкой по клеточной бумаге, выводя буквы. Почерк его был ровным, чётким и понятным, впрочем, как и он сам. Каждая линия охарактеризовала его, а белоснежные волосы, которые он привык укладывать, были нелепо растрепаны в разные стороны. Парень не сразу заметил хулигана, что осторожно подошёл к нему со спины, продолжая писать, а от того, когда брюнет легонько коснулся плеча, Антон вздрогнул, остановился и поднял взгляд голубых глаз на Пятифана, после чего на его лице появилась лукавая, словно ликующая улыбка. От подобной улыбки порой бросало в холодный пот, а по коже пробегали мурашки, будто предупреждая, что этот человек не тот, за кого себя выдаёт. Отбросив всё на второй план. Рома решился. — Слушай, Тох. У меня к тебе пару немного странных вопросов, на которые я желаю получить честный ответ. — Да, я тебя слушаю. — Развернувшись на стуле лицом к брюнету, блондин оглядел Рому с головы до ног, а после вернулся к лицу, вглядываясь в глаза напротив в ожидании. — Ты ночью хорошо спишь? Ничего не мешает? — Тут блондин склонил голову на бок, складывая руки на груди, задумываясь над вопросом хулигана. — Я хорошо сплю, в последнее время ты и сам заметил, что я стараюсь ложиться раньше, Ром. Что мне может мешать? — голос Петрова был спокойным, а улыбка стала шире, после чего он как ни в чём не бывало, не дожидаясь следующего вопроса, отвернулся обратно к столу. — Что у тебя случилось? — Ну…— тут Пятифан замялся, задумываясь над тем, а стоит ли ему вообще об этом говорить? Данная тема была для него не самой приятной, а если Антон начнёт думать, что тот его в чём-то подозревает, друга, с которым они дружат довольно давно и знают друг о друге достаточно? —"Нет, так нельзя.» — подумал брюнет, ероша свои волосы. Антон даже не поворачивался, но чувствовал замешательство друга. — Не скажешь? — Ладно, похуй. Забей. — сказал Пятифан, сжимая руку в кулак и уходя куда-то вниз по лестнице. Антон на подобное усмехнулся, поднимая уголки своих губ. Ему хотелось узнать, что такое случилось с его другом, ведь даже сам его вид говорит о том, что тому не хватает нормального здорового сна.***
Тогда я не смог ему рассказать о том, что мне снится в последнее время и то, насколько же это реально. Сердце было готово вырваться из груди только от одной мысли, что это всё может оказаться правдой. Порой я боюсь закрывать глаза, чтобы снова не чувствовать эту мерзость, от которой меня передергивает, а на лице появляется отвращение к самому себе из-за своих законов и никчемности всей этой ситуации. Я остался наедине с собой, и не знаю, что думать. Таблетки, что неделю назад выписал мне психолог не помогали, а на замену им пришло отчаяние и непринятие себя. Отвратительно. Я задавался одним и тем же вопросом много раз: «Неужели я пидор какой-то, что мне подобное мерещится? » Увы, но даже в эту ночь, я чувствовал как горячий мокрый язык блуждает по моей груди, что изначально была скрыта под футболкой оверсайз, а сейчас приподнята. Ласки не прекращались, пряди белоснежных волос касались моего подбородка, щекоча, от чего я с трудом разлепил уставшие от бессонных ночей глаза, видя перед собой Антона, глаза которого моментально впились в мои, а зубы оголились в оскале, прикусывая горошинку соска, оттягивая, от чего я невольно издал стон, а рукой пытался оттолкнуть от себя тело друга. А друга ли? —"Антон не такой, он такого не будет делать, он же не педик какой-то, чтобы у него вставал на парней, …на меня…» — такие мысли часто посещали мои мысли, глядя днём на этого парня в очках. Сопротивления были бесполезны, Петров словно огромная скала, которую невозможно сдвинуть с места. Укусы продолжались, перерастая в вылизывание каждого сантиметра моего тела. Глубокая тёмная ночь: свет луны, что проникал в комнату через окно, окутывая интимной атмосферой, мои руки, упирающие очкарику в грудь в попытках высвободиться из лап «демона». Да, именно таким он мне сейчас казался. Его глаза будто светились голубым цветом, отражая в них свет луны и моё собственное отражение. Мне хотелось кричать, но только я открыл рот, как мой немой крик закрыли напористым поцелуем. Язык нагло проник в мой рот, соприкасаясь с моим собственным, а руки были схвачены и прижаты к кровати над головой. В попытках высвободиться я прикусил этому Антону язык, от чего тот отпрянул, и несколько секунд молча смотрел на меня, ощущая железный привкус во рту. Как только я думал, что теперь этот кошмар закончится, мои ноги резко потянулись на себя, стягивая лишнюю одежду. Твёрдая плоть коснулась анального колечка, а подставной Петров вновь улыбнулся, облизываясь, оставляя небольшой смазанный со слюной кровавый след от полученной раны. — Нет! Ты! Не трогай меня больше! — единственное, что я успел жалко вскрикнуть, и то, это было больше похоже на тихую мольбу, пока в меня разом не вошёл приличных размеров член. Мои глаза наполнились не свойственными для меня слезами, я не мог остановиться. Мокрые дорожки бежали по моим щекам, а мне оставалось только зажмурить глаза как можно сильнее, чтобы попытаться остановить это, не видеть того, что происходит, не видеть наглую рожу Петрова перед собой. Если это сон, то я молил поскорей проснуться от какого-нибудь будильника, но вместо этого, горячая плоть плавно вышла, оставляя после себя некое чувство пустоты внутри. И как только я собрался расслабиться, резким движением орган вновь оказался во мне, раз за разом подобное повторялось. Яйца ударялись о мои ягодицы с громкими шлепками, руки были сжаты, казалось, на кистях моих рук будут заметные синяки после такого. Возможно тогда я смогу понять, реально ли всё это, либо я реально свихнулся? — «Боже, как я до такого докатился?» Открыв глаза, из которых всё ещё текли солёные дорожки слёз, я увидел его взгляд. Они с восторгом смотрели на меня, следя за каждой пролитой слезой, что каталась к нижней части челюсти, капая на шею. Это был взгляд одержимости психопата, после которого я почувствовал как уже твёрдый член становится ещё твёрже, буквально разбухая внутри. — Восхитительно… — бархатным шёпотом произнёс блондин, хватая меня за щёки одной рукой для того, чтобы наклониться и протянуть чуть ближе к себе, его глаза бегали из стороны в сторону, вглядываясь в мои, а улыбка стала зловеще пугающей. — Как же ты ахуенен, Пятифан. Никогда тебя таким не видел! — смешок, после которого парень слизывает солёные дорожки с моего лица, облизывая губы, которые я поджал, отвернув голову в сторону. Грубые толчки, одна из свободных рук, что нагло лапает моё тело, натренированное долгими тренировками в ближайшем дворе, и драками на пару с Бяшей. Беспомощный… Какой я беспомощный. Слёзы с новой силой потекли из моих глаз, от чего подушка начала мокнуть от капель, что попадают на неё. Я возненавидел себя. Похуй, фантазия это, сон или что похуже, я не могу ничего сделать. Каждый новый толчок, задевающий время от времени мою простату отдавался отвращением к самому себе… — «Меня сейчас вырвет» — к горлу подкатывал ком, а в голове был словно ветер. Я больше не мог нормально мыслить, от чего меня начало клонить в сон, сквозь который я всё ещё чувствовал пульсирующую головку члена, что после нескольких резких толчков, излилась внутрь меня большим количеством горячей вязкой спермы. — Отвратительно…