Увековечь слова в печать

Кто бы что не говорил насчет каких-либо притягивающих обстоятельств, всегда будет тот единственный случай единства, будучи пародии на уникальность в основной массе. А он и не хотел выделяться или быть кем-то на подобии миссии в таком колоритном на темную энергетику месте, но именно сегодня что-то Влада натолкнуло на непохожие мысли, на те что в обычной жизни никогда бы не посетили его голову. И даже характер таких помыслов и сама сущность не была до конца ясна. И он и малейшей зацепки не мог уловить, с чего вдруг так происходит. Толик умилялся с этой картины, зная все наперед, соответственно. Готический зал, девятка сильнейших, незнакомые ему лица. «Я — сильнейший», то, что грело его эго каждый раз. Улыбка, смех, прирост уверенности. И идти было не так сложно несмотря на сильнейший дождь впервые за долгое время в Москве. Все под стать новому сезону. Знаки или нет, а может что-то наводящее на беду. И не мыслил совершенно об испытании, о косых взглядах, колких словах или съемочных процессах, ни разу. Не нужно Владу это, лишняя морока и отвлечение от главного: концентрации на помощь от союзной, дьявольски мощной стороны. Череватый уже щурился от света софитов, таких невозможно выжигающих глаза, белоснежных, точно первый снег. Стоя неподвижно, подобно скале и обворожительно улыбкой, подобно рекламе зубной пасты. Налево — направо — взгляд бегал по рельефу затейливых стен, по завораживающему витражу и «коллегам». Часть была знакома ему — лично и по просмотру предыдущих сезонов, другие же вызывали у него интерес. «Знай с кем имеешь дело» — Толик грел затылок своим присутствием. И Влад слушал, в том числе и людей вокруг. Стоп — снято. Раз — два и готово. Три — четыре и чернокнижник выдохнул одновременно с постепенным затуханием чертовски раздражающих ламп, пока сам черт лишь крутился вокруг и наблюдал за «коллегами» по своему цеху, также крутящимся, но рядом с темно одетым молодым парнем. Тройки были выбраны и план дальнейших действий был расписан. Чемодан, вокзал… «Нахуй» — Толик указывал на на выход из этого до нельзя людного места. Да там просто дышать всем чертям не было возможности, настолько сильно перемешиваются количества энергий и энергетик. И отогнать никак, ни прогнать, ни контракт разорвать — Влад маялся и метался из стороны в сторону глубоко внутри себя. Ну ведь правда же дьявол заебал до ужаса, а с другой стороны разве есть выбор? С ужасом же и работаем. Смотрелось в дороге исключительно в окно купе на растянувшиеся, словно повторяющая одна и та же картинка, просторы необъятных полей. Думалось в дороге исключительно о рабочих моментах, оставленных в пределах столицы. Толика немного пугало такое безмятежное абсолютное спокойствие Череватого, бля ну не похож он на себя обычного похуиста, тонущего в самолюбии. Впрочем сам же Влад лишь усмехался, но в любом действии есть подтекст, даже если его пытаются отчаянно скрыть. Да, некие отложенные переживания были и есть, но сейчас не об этом, мы едем на испытание. И ничего кроме концентрации и фирменной улыбки присутствию не подлежит. Черт фыркает. А Череватый всегда в себе до тошноты уверен, и эта улыбка его раздражала Толика с такой же силой и эквивалентно росла ненависть их друг к другу. «Работа такая» — Влад не переставал мысленно подкалывать своего неизменного спутника уже не только в работе, но и по жизни. — Кто первым пойдет? — Райдос важно было мнение ее коллег, но лишь в рамках собственной выгоды и кражи вишенки с торта в виде высказывания предпочтений порядка идущих на испытание экстрасенсов. — Мне бы хотелось пойти вторым — Олег будто бы не выспался или просто был в некой прострации среди своих видений. — Я хочу идти первой. — приглядитесь, да она же сияет от счастья. «Мерзость» — Влад никогда не был уверен в нужности и важности комментариев дьявола, но по классике: улыбаемся. А нам только на руку чтобы за нас решали. Толик редко высказывал свое наиценнейшее мнение, а Череватому так вообще похуй. По пути непосредственно к месту испытания смотрелось уже либо в камеру, либо на соперников, а думалось ни о чем, только анализировались всплывающие от демона картинки, демонстрирующие детали предстоящей работы. Неизменно одно, по традиции — улыбаемся. На этот раз демон подхватил эту натянутую позитивную волну и был удивительно спокоен. — Сейчас на этом месте зажжем костер, заодно и почистим. — Череватый последовательно выполнял свою работу, пока участники-«пострадавшие» испытания косо смотрели на него. Боялись, не иначе. Мало кто с огоньком душевным в глазах наблюдает за работой чернокнижника. Он же к этому уже давно привык. Да и высказываний против Влад не услышал ни от кого, а разве такое нельзя считать согласием? Да и бесила эта святейшая правильность некоторых личностей, касаемо «разрешения на ритуал». Толик неистово заливался. И консилиум этот бесполезнейший. лишь контента наделать, да и все. Кто в здравом уме будет экстрасенсов, соревнующихся между собой в битве сильнейших, садить за круглый стол семейной терапии — выскажись да других послушай. «Ну и хуета» — и Череватый был полностью согласен. К единому так и не пришли, но каждый сделал то, что считает нужным. И единственное, в чем все были поголовно согласны — больше проблем мистических в их семье не будет. Возвращался чернокнижник уже не с таким настроем, но его скрывал под той же самой классической улыбкой. Слушал только Толика и его редкие насмешки над самим же собой. А может все-таки прогнать его обратно к чертям? Было безусловно не менее красиво: пейзажи цветущей природы в девственных лучах рассвета, переливаются цветами яркими, сочными. Поездки всегда медитативны. Вдох — выдох — улыбка. Сытая ухмылка демона. Настрой окончательно был сбит очередной вынужденной пыткой не щуриться напротив света белейшего. И Влад пытался не думать об оценках, хотел сюрприза. Молча отстоял перепалки между другими насчет работы Виктории и широко улыбался пока хвалили Шепса-младшего. Рад за них? Да ему кристально поебать. От шести до девяти и всего одна десятка. И она же отличалась от всех других оценок: была такой каллиграфичной, чем-то напоминала дьявольский шрифт. За рассмотрением каждого штриха этой чудесной цифры десять, Влад и не сразу заметил, от кого она была. Толик был заинтересован не меньше. И Череватый пытался разобраться, с чего вдруг стажеры ему такие оценки ставят. Злиться, проявить надменность? Искренне поблагодарить? Демон, витая вокруг, никак успокоиться не мог, увеличивая злость чернокнижника к нему. Готический зал позади, сигарета в руках перед собой. Вдох — выдох — плюс одна мысль. Влад никак не мог понять, почему все же именно Дмитрий поставил ему такую оценку, и даже после объяснения им во время выставления этих же оценок, не находил для себя покой в этом вопросе. Именно сейчас почему-то Череватый начал погружаться в пучину своих утренних раздумий и по новой пытался найти первопричины, почему же ему так тревожно и почему озарение до сих пор не пришло в его русую голову. — Ты курить-то собираешься? Или так и будешь изображать горгулью неподвижную на крыше? — и Матвеев, в отличии от Влада, был преисполнен хорошим настроением. Его портсигар отражал оранжевый закат и бликовал где-то на щеку Череватому. Влад опешил, перевел взгляд на свою руку, в которой от сигареты остался лишь пепел, держащийся на фильтре на добром слове. — Видимо сейчас буду. — старший чернокнижник ухмыляется и достает еще одну сигарету, закуривает ее. В этот раз он точно ее выкурит, никотиновая зависимость дает о себе знать. Дмитрий пытался считать настроение своего соперника напротив. Немного наклонил голову в сторону, прищурился, взгляд прямо в глаза, которые смотрели на подожженный край еще одной сигареты. Влад же старался не обращать внимание на пристальную живую фигуру и еще одну неосязаемую позади. Толик молчаливо наблюдал. Тишина прерывалась только редкими порывами легкого осеннего ветра, меланхолично сносящего отмершие желтые листья с сухих деревьев. И летел он дальше, минуя здания, машины, задерживаясь на очертаниях лиц и ниспадающих волосах прохожих людей. И поток его бесконечен был, как и поток мыслей двух молчаливо курящих чернокнижников. — Почему ты не отстоял свою позицию на испытании и сейчас в зале? — этот глубокий транс тишины был прерван Дмитрием. Он снова смотрел в глаза Влада, голова наклонена в другую сторону, пепел стряхнул на асфальт. Череватый впервые поднял свой взгляд на человека напротив, на стажера, Толик снова смеялся. И какой ответ будет сейчас уместен для сохранения своего лица, гордости и улыбки? Миллисекундные раздумья. — Ну а шо я-то, они там что-то ругались вот это между собой, а мне оно не нужно. Я сказал свою версию, повторил еще раз и что-то доказывать не собираюсь. — Влад и сейчас не собирался ничего повторять и доказывать. А где Толик? — Я и сам не думал, что буду единственным, кто даст тебе справедливую оценку. — что он пытается сделать, смотря таким образом на собеседника, неизвестно никому живому. Его бесы тоже куда-то пропали, и сейчас они находились только вдвоем в компании двух тлеющих сигарет. Влад на удивление нисколько не хотел завершать этот диалог и уходить, ощущался разгорающийся интерес, как бы самому ему не разгореться алым пламенем. И снова замечает за собой несвойственное ему поведение, реакцию и мысли. Он смотрел на Дмитрия будто пародируя его взгляд, пытался прочитать, бегал взглядом по лицу бледному со впалыми скулами, рукам татуированным, по всем открытым частям тела в попытках найти написанные на парне строчки, которые дали бы ему ответы. Рассматривал черные бездонные глаза. Портал в нижний мир, куда они оба спускаются ежедневно, преследуя разные цели. Череватый задумывался, могли бы они там встретиться, мог бы он пересекаться взглядом с этими хрусталями яркими среди непроглядной тьмы. Демона все еще не ощущалось рядом. — Да и Бог с ними. — фильтр был откинут в сторону, взгляд все еще направлен на противоположный взгляд. Кажется, зрительный контакт продолжался стеснительно долго, Дмитрий первый его прервал после ответа на свои наблюдения. И Матвеев сам задумался на секундочку, с какой целью он так пожирающе уставлялся на рельефы лица, на действия и на зрительный контакт тупиковый. Возможно было бы уместно сказать «завороженный», но ему не понравилась такая трактовка. Череватый быстро попрощался, не дождавшись ответа, направился прямо к своей машине. Было лишь желание быстрее закончить оставшиеся дела и этот день. Разберется обязательно, но сейчас на пустые размышления нет времени. Матвеев все так же взглядом пожирающе-изучающим провожал собеседника, отдаляющегося все дальше от готзала. И нисколько его не смутило, что не успел он и слова в ответ дать на прощание. Будто так и должно было быть, своеобразная точка первой главы их перекрестка судеб. И снова Дима думал не о том и также, как и Влад не понимал предпосылок к таким раздумьям.