***
1) Чунмин (重溟) — имя зверушки можно перевести как «Морская пучина». 2) Чёрная черепаха (кит. упр. 玄武, пиньинь Xuán Wǔ, палл. Сюань У) — один из четырёх китайских знаков зодиака, соответствующий группе из семи созвездий в северной части неба. Иногда он называется Чёрным воином Севера (кит. упр. 北方玄武, пиньинь Běi Fāng Xuán Wǔ, палл. Бэй Фан Сюань У). В Японии он известен как Гэмбу (яп. 玄武), в Корее — как Хёнму 현무. Она символизирует север, воду и зиму. Хотя по-китайски его называют Сюаньу, «чёрный воин», это название часто переводят как "Чёрная черепаха". Обычно его изображают как черепаху со змеёй, обвившейся вокруг неё.Глава 75
22 августа 2020 г. в 09:00
Двое спрыгнувших с орла мужчин зависли в воздухе, тем самым нарушая все законы физики.
Один из них был хорошо знаком Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу. Когда-то он являлся вторым принцем государства Тяньлинь, а нынче новым императором Юйжэнь Куем. Они не видели этого человека целых полгода, за это время его и без того красивая внешность расцвела еще большим великолепием. Прекрасное лицо, совмещающее в себе как мужские, так и женские черты, источало высокомерие, но теперь на нем залегла мрачная тень. Возможно, это императорские одежды придавали ему некой внушительности, но сейчас Юйжэнь Куй буквально источал ауру надменности. Несмотря на это, внимание собравшихся было приковано вовсе не ко второму брату Юйжэнь Шу, а его спутнику, тому, кто придерживал новоиспеченного императора за талию.
Этот человек обладал высоким ростом и крепким телосложением, с длинными иссиня-черными шелковыми волосами, похожими на звездное небо. Прическа его была свободной, но при этом довольно аккуратной. Роскошные волосы были частично связаны в пучок, остальные же темным каскадом струились по плечам. Лицо мужчины являло собой эталон красоты. Всё, от взгляда раскосых глаз до циничной улыбки на идеальных губах, сквозило каким-то демоническим обаянием. Да, без сомнения, незнакомец очаровывал, словно таинственный призрак красавца. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы даже самые стойкие представители человечества стыдливо раскраснелись.
Даже соблазнитель Цуйю слегка мерк перед Су Ханем. Характер у девятихвостого лиса был легким, он любил очаровывать людей, не имея при этом каких-либо скверных мотивов. Однако древний зверь напротив них обладал совсем иной натурой. Исходящая от него аура источала какую-то манящую опасность, отчего смотрящие на него люди делались слабы в коленях. Его животный магнетизм воскрешал в глубинах разума запретные и сладостные картины. Даже опытному Цзян Чаогэ на мгновение стало любопытно, каково это, возлечь с таким «профессионалом» в этом деле?
Пресыщенная вялая улыбка искривила идеальные губы Су Ханя:
— Вот уж не думал, что можно встретить сразу двух старых друзей за раз!
Тембр его голоса оказался низким и манящим, чуть с хрипотцой. От чарующего звука по коже людей начинали бегать мурашки.
Юйжэнь Куй явно не ожидал увидеть среди собравшихся своего младшего брата. Более того, он будто бы почувствовал неловкость и попытался отстраниться от Су Ханя. Тем не менее двое мужчин все еще парили в воздухе, так что молодому императору ничего не оставалось, кроме как положиться на своего зверя, дабы избежать падения.
Су Хань, тотчас же почувствовав изменение в настроении своего человека, приподнял острые брови, удивленно вопрошая:
— О? В чем дело?
Юйжэнь Куй проигнорировал своего зверя, вместо этого вперяясь взглядом в младшего брата и холодно говоря:
— Ты посмел вернуться!
Терпение Юйжэнь Шу лопнуло. Когда он увидел, что второго брата, императора, держат в руках, точно женщину, в его голове тотчас же вспыхнули все ужасные слухи о разврате, учиненном Су Ханем в столице Тяньао. Чаша гнева бывшего принца переполнилась, выплескиваясь наружу.
— Юйжэнь Куй! Ты потерял императорское достоинство! И все это ради трона?! Как умер отец, скажи мне?! Где старший брат?
Прекрасное лицо Юйжэнь Куя исказилось судорогой, грудь резко вздымалась и опускалась под роскошными императорскими одеждами. С дрожью в голосе он сказал:
— Какой-то беглый преступник посмел говорить со мной подобным тоном? Кто убил государственного наставника? Кто из-за страха и вины сбежал из-под ареста, а? Кто действительно опозорил императорскую семью?
Глаза Юйжэнь Шу покраснели:
— Ты отдался во власть древнего зверя, попрал титул Святого Императора! Как ты будешь смотреть в глаза старшему брату Сяо!
Юйжэнь Куй несколько раз глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться, а затем, скрежеща зубами, выдавил:
— Не твой черед стыдить меня! Твоя фамилия уже давно не Юйжэнь. Теперь я император государства Тяньлинь. Кто посмеет сказать мне «нет»? Кто посмеет дерзить мне? Знай, мне абсолютно все равно, как именно я обрел мощь. Теперь, лишь превращая врагов в пыль, я могу хорошо выспаться.
Су Хань лукаво посмеивался, наблюдая за своим духовным воином. В глазах древнего существа читалась насмешка и провокация.
Юйжэнь Шу указал на них пальцем, срываясь на крик:
— Как умер отец? Где старший брат?
— Мой отец был прикован к постели старым недугом. Он скончался от болезни. Старший брат добровольно отрекся от престола и покинул столицу. Вероятно, ушел странствовать по миру. Его судьба мне неизвестна.
— Ты лжешь! Ты не мог так просто отпустить старшего брата! Знай, если его более нет в живых, я отрежу твою голову прямо перед его могилой!
Юйжэнь Куй усмехнулся:
— Юйжэнь Шу, веришь ты мне или нет, но я не хладнокровный убийца, способный на бесчеловечное умерщвление отца и брата. Причиной всех катастроф, обрушившихся на нашу семью и страну, являешься ты, Шу. Ты не заслуживаешь того, чтобы снова войти в город Тяньао.
— Ты захватил власть только благодаря своему древнему зверю! Ты никогда не станешь истинным императором. Сам посуди, сколько жителей Тяньлинь искренне поддерживают тебя? Они ведь просто до ужаса боятся Су Ханя! Не пытайся узурпировать трон, лучше верни все как было. Старший брат великодушен. Возможно, он даже простит тебя, — увещевал Шу.
Юйжэнь Куй рассмеялся:
— Юйжэнь Шу, что я слышу? Неужели ты приказываешь мне? Раскрой глаза, я ведь уже император и останусь им до конца своих дней!
Юйжэнь Шу хотел было что-то возразить, но Цзян Чаогэ мягко остановил его. Эта бессмысленная ссора братьев была лишь пустой тратой времени, сейчас следовало говорить существам, обладающим реальной властью.
Конечно же, как только перепалка прекратилась, Инь Чуань взял слово:
— Су Хань, вот уж не ожидал, что ты станешь первым, кого я увижу после тысячелетнего сна. Не считая Чжи Сюаня, конечно.
— Должно быть, тебе неприятно видеть меня, — усмехнулся Су Хань. — Оно и понятно, достойный, благородный и практически святой зверь байцзэ всегда презирал общение со столь жалкими существами, как я.
— Мы с тобой оба древние звери. Мы равны, различаются лишь наши взгляды на жизнь, — покачал головой Инь Чуань.
— Инь Чуань, зачем ты пришел ко мне? — взгляд раскосых глаз перемещался от него к Чжи Сюаню и обратно, при этом с губ не сходила полуулыбка. — Если вы двое сейчас нападете на меня, боюсь, что я неминуемо проиграю.
Чжи Сюань брезгливо фыркнул, отводя взгляд.
Инь Чуань сказал:
— Наши желания ясно озвучил третий принц. Пожалуйста, отдайте нам наследного принца.
Су Хань усмехнулся. Повернув лицо, он потерся своим идеальным прямым носом о серебристый шёлк волос Юйжэнь Куя. В голосе звучала насмешливая снисходительность, когда он произнес:
— Мой император, кажется, уже сказал вам, что старший принц покинул имперскую столицу.
От неуместной прилюдной ласки выражение лица молодого императора изменилось, голова невольно чуть отклонилась вбок, в попытке избежать контакта. Деваться особо было некуда, но он использовал любую, даже самую маленькую возможность. Холодный свет вспыхнул в прекрасных глазах Юйжэнь Куя, рот слегка скривился:
— Одним словом, где он находится, мертв ли он или жив, сие нам неизвестно.
Инь Чуань медленно произнес:
— Су Хань, тебе всегда нравилось играть с людьми, точно с куклами. Уже не в первый раз участвуешь ты во всевозможных спорах, заговорах и переворотах. Старший принц либо мертв, либо ты в курсе его судьбы, неважно, сколь далеко он от столицы. Поэтому не ходи вокруг да около. Если первый принц мертв, одному из двух присутствующих принцев семьи Юйжэнь следует воздать ему должные посмертные почести. Если же он все еще жив, то просто сообщи о его местонахождении, и мы уйдем.
Лицо Юйжэнь Куя побагровело. Несмотря на природную учтивость, нежность и элегантность Инь Чуань все же оставался невероятно могущественным древним зверем. Пусть второй принц и стал императором всего континента, но выступить против такого противника не посмел. Подсознательно ища поддержки, Юйжэнь Куй перевел взгляд на Су Ханя.
Рука Су Ханя, сжавшаяся на талии Юйжэнь Куя, заставила его немного успокоиться.
В следующий миг Су Хань с присущей ему издевкой поинтересовался:
— И что же ты хочешь от этого бесполезного принца? Исправить его?
Юйжэнь Шу рассердился:
— Тебе никогда не понять человеческой привязанности!
Су Хань издал протяжный звук «о». Продолжая фиглярничать, он перевел взгляд на своего воина, ослепительно улыбнувшись:
— Ваше Величество, что же прикажете делать? Сяо Се далековато от нас, а двоих божественных зверей мне в одиночку не одолеть.
Молодой император слегка прищурился, медля с ответом, но в итоге все же выдавил из себя:
— Юйжэнь Сяо отправился на восток.
Это имело смысл, Юйжэнь Шу даже готов был поверить в слова брата. В тех краях жила семья матери принца Сяо. Так что, утратив власть в столице, он, вероятнее всего, направился к родственникам, семье Ча. С другой стороны, Юйжэнь Куй всегда был хитрым и изворотливым, безоговорочно доверять словам такого человека не следовало.
— Как я могу тебе верить? — холодно спросил Шу.
Юйжэнь Куй надменно фыркнул:
— Веришь или нет, но я обладаю лишь этой информацией. Я не убивал старшего принца, все же братские чувства во мне крепки.
— О? У тебя еще есть братские чувства? — тон Юйжэнь Шу был таким, будто бы он только что услышал лучшую шутку за последнее время. — Ты узурпировал трон, вырвал его из рук родного брата, о каких еще братских чувствах может идти речь после этого?
На лице Су Ханя читалась откровенная скука:
— Расшибить лоб в борьбе за столь жалкий трон? Вот уж действительно смешно.
От столь презрительных слов, брошенных невзначай Су Ханем, лицо молодого императора Куя окаменело, однако от каких-либо комментариев он воздержался.
Инь Чуань заверил:
— Все в порядке. Если он лжет, мы всегда сможем вернуться и спросить еще раз. Сейчас пойдем на восток, поищем принца.
Су Хань, улыбаясь, спросил:
— Инь Чуань, у тебя есть вести об «Истоках Сущего»?
— А у тебя? — вопросом на вопрос ответил Инь Чуань.
— Если бы я что-то знал, был бы я сейчас здесь? Право же, это утомляет.
Инь Чуань холодно улыбнулся:
— В любом случае я ничего тебе не скажу.
Су Хань разразился громогласным смехом:
— Меня всегда забавляла именно эта твоя черта, Инь Чуань. Ты на всех углах кричишь, что мы замышляем недоброе с «Истоками», но, как по мне, так это ты больше всех одержим ими.
Спокойствие и бесстрастность ни на мгновение не покинули Инь Чуаня. Он отвечал совершенно нейтральным, ровным голосом:
— Если артефакт попадет в твои лапы, мир погрязнет в хаосе.
— Если я заполучу «Истоки Сущего», то мир станет гнездом радости. Что с этим не так?
— А что, если вторым владельцем артефакта станет Сяо Се? – понизив голос, спросил Инь Чуань. — На земле прольются реки крови.
Су Хань небрежно передернул широкими плечами:
— Что же, низшие существа погибнут, коли такова их судьба. Однако я все же попрошу Сяо Се оставить в живых несколько особенно симпатичных представителей человечества, — после этого все его тело сотряслось от хохота, покуда он покрывал поцелуями длинные волосы Юйжэнь Куя.
Молодой император застыл, на лице отразилась внутренняя борьба. Очевидно, что подобные публичные ласки тяжело давались ему, но оставалось лишь терпеть.
Инь Чуань обратился напрямую к Юйжэнь Кую:
— Я знаю, что Ваше Величество желает только престол, а не покрытую шрамами землю Тяньлинь. Я советую Вашему Величеству не связываться с такими жестокими и кровожадными существами, как Сяо Се. Вы очень быстро пожалеете об этом, однако будет уже слишком поздно. Ваше имя навсегда войдет в историю под клеймом главного преступника против человечества.
И без того напряженное лицо Юйжэнь Куя сделалось теперь еще серьезнее.
Юйжэнь Шу добавил:
— Юйжэнь Куй, если ты сможешь принести мир в государство Тяньлин, я не буду держать на тебя зла, но если ты вступишь в сговор с Сяо Се и навлечешь беды на человечество, я собственноручно убью тебя.
По лицу молодого императора прошла судорога:
— Убирайся отсюда! — рявкнул он и в тот же миг призвал гигантского орла.
Су Хань кинул прощальный взгляд на Инь Чуаня и Чжи Сюаня:
— Боюсь, мы скоро вновь увидимся, — холодная улыбка заиграла на губах красавца-мужчины. — До встречи! В следующий раз при разговоре с вами мне стоит занять еще более высокое положение.
Инь Чуань не ответил, молча отворачиваясь от собеседника.
После окончания переговоров, когда все уже стали расходиться, Цзян Чаогэ обернулся, еще раз окидывая взглядом странную пару зверя и человека. Они вновь восседали на гигантском ястребе, при этом Су Хань прижимал к себе Юйжэнь Куя, терзая его губы в грубом поцелуе. Было хорошо заметно, что император никак не отвечал на ласки, напротив, все его тело словно одеревенело, до предела зажавшись. Сколь же сильно было стремление к власти у этого молодого мужчины, раз он пошел на подобные отношения с жестоким древним зверем. Оставалось лишь верить, что Юйжэнь Куй остался доволен результатами сделки.
В то время как Цзян Чаогэ тихо обдумывал эту мысль про себя, Сысы же с присущей ему прямотой и незамутненностью выпалил все во всеуслышание:
— Шу-дагэ, а твой второй брат действительно очень красив! Краше любой юной барышни! Неудивительно, что этот озабоченный зверь так расположился к нему.
Язык Сысы оказался даже быстрее его ног. Никто не смог остановить его вовремя. От необдуманных слов юнца прекрасное лицо Шу предсказуемо потемнело, будто бы его заволокли грозовые тучи. У остальных же появилось острое желание раз и навсегда зашить Сысы рот.
Юйжэнь Шу через силу ответил:
— Хотя на континенте Тяньлинь отношения между мужчинами вполне приемлемы, Юйжэнь Куй всегда презирал подобные связи. Возможно, виной тому была его внешность и комментарии, которые окружающие отпускали про него. Теперь же весь мир узрел, что второй принц бесстыдно продал себя жестокому зверю. Какой позор…
Сысы собрался было что-то добавить, как заметил на себе сверлящий взгляд Чаогэ. В итоге среди друзей повисло тягостное молчание. В подобной ситуации какие слова можно подобрать для утешения Юйжэнь Шу? Третий принц всегда считал репутацию важнее жизни. Единственным выходом оставалось задушить Юйжэнь Куя, кровью смывая позор с императорской семьи.
Чжи Сюань внезапно спросил у Цзян Чаогэ:
— Почему они так странно выглядели? Ведь если у Су Ханя и его духовного воина нет взаимности, то принудить силой его нельзя?
Цзян Чаогэ сказал:
— Иногда бывает и такое. Не думаю, что Су Хань затребовал для заключения контракта меньшую цену, чем тело и душу Юйжэнь Куя. Конечно же, второй принц согласился ради трона и мощи божественного духовного оружия.
Цзян Чаогэ ответил любопытствующему цилиню абсолютно не задумываясь, лишь давая четкий ответ на поставленный вопрос. К тому же в данный момент его голова была заполнена совсем другими мыслями, поэтому он не заметил, как после его слов выражение лица Чжи Сюаня резко изменилось.
Вернувшись в гостиницу, Цзян Чаогэ сначала трудолюбиво совершенствовался в течение двух часов и только после этого приготовился отойти ко сну. Тем не менее, подойдя к их общей с Чжи Сюанем кровати, он нашел последнего лежащим спиной к нему.
Они уже очень долго были вместе, не расставаясь ни днем, ни ночью. Естественно, Цзян Чаогэ отлично изучил повадки цилиня и тонко чувствовал перепады его настроения. Сейчас одного взгляда на напряженную спину было достаточно, чтобы понять, что Чжи Сюань явно недоволен.
Цзян Чаогэ мягко кашлянул, привлекая к себе внимание, и со смехом в голосе поинтересовался:
— Цзуцзун, что с тобой?
Сюань немного обернулся, зыркнув на мужчину одним золотым глазом, а затем буркнул:
— Сплю.
— Что за глупости? Люди не спят с открытыми глазами.
— Я не человек, — пробубнило около стены.
Цзян Чаогэ присел на край кровати и аккуратно сжал плечо цилиня:
— Хорошо-хорошо, но я же вижу, что ты вновь чем-то расстроен. Скажи мне, что на этот раз тревожит тебя?
Чжи Сюань покачал головой:
— Ты меня обманешь.
— Ни за что!
— Ты вечно успокаиваешь меня хорошими и приятными словами, но никогда не говоришь правду.
Цзян Чаогэ не знал плакать ему или смеяться:
— Ты еще даже ничего не рассказал мне, зато, как говорится, с порога заявил, что я непременно тебя обману! Цзуцзун, ты несправедлив.
— Ты не скажешь правды, — упрямо повторил цилинь. По сравнению с прошлыми расстройствами Чжи Сюаня, этот раз казался наиболее серьезным.
Цзян Чаогэ не выдержал. Рывком подняв Сюаня с кровати, он со всей серьезностью заявил:
— Как я засну, когда ты такой? Чжи Сюань, ты давно уже не ребенок, веди себя соответственно! Если тебе есть что сказать мне — говори прямо! Я обещаю, что не обману тебя!
Чжи Сюань смотрел на него своим неимоверным пылающим взглядом и тихо прошептал:
— Ты и я, между нами то же самое, что между Су Ханем и Юйжэнь Куем?
Цзян Чаогэ с тревогой переспросил:
— Что?
Повысив голос, Сюань выдал:
— Наш контракт тоже был заключен по моему принуждению? Ты пошел на все это ради великой власти, что дарует божественный зверь? Поэтому мы…
В этот самый миг теплая ладонь Цзян Чаогэ прикрыла рот разволновавшемуся цилиню:
— Молчи!
Чжи Сюань с силой сбросил его руку:
— Я закончил, теперь твоя очередь говорить.
Цзян Чаогэ беспомощно повиновался:
— Хорошо, я скажу тебе правду. Нет, ты не прав, мы с тобой полностью отличаемся от Су Ханя и его воина.
— Какая разница? — крикнул Сюань. — Я знаю, что ты не хотел и не хочешь делать это со мной. Пошел на подобное только ради контракта! Я вижу, что Юйжэнь Куй боится Су Ханя и даже ненавидит его! Я все вижу!
— В этом-то и заключается ключевое различие между нами и ими. Я не боюсь тебя, и ты мне нравишься, — Цзян Чаогэ погладил его по волосам. — Я не хотел этого делать, потому что я никогда не занимался подобным с мужчиной, но ради тебя я готов был попробовать, — Цзян Чаогэ, конечно, сказал лишь половину правды. Первый опыт оказался очень неприятным, как он, собственно, и ожидал, поэтому он всячески пытался избежать подобного в дальнейшем, но, конечно же, это было невозможно.
— Я тебе действительно нравлюсь? — последовал наивный вопрос цилиня.
Цзян Чаогэ без колебаний кивнул.
— А если бы я не был цилинем, тоже нравился бы?
— Если бы ты не был цилинем, то мы с высокой долей вероятности и вовсе не встретились бы, так что я не знаю.
— Но мне все равно, кто я и кто ты. Ты мне нравишься в любом случае, — с предельной серьезностью сказал Чжи Сюань.
Цзян Чаогэ засмеялся:
— Да как это возможно? Гипотетическую ситуацию невозможно рассчитать.
— Я просто знаю, — упрямо заявил цилинь.
Сердце Цзян Чаогэ от таких слов слегка дрогнуло, и он нежно поцеловал Сюаня в подбородок.
Чжи Сюань наклонился к нему, тихо бормоча на ухо:
— Я не понимаю, что же в тебе такого хорошего, но я люблю находиться подле тебя, люблю ощущать твой запах, чувствовать тебя рядом. Ты понимаешь?
Цзян Чаогэ с улыбкой сказал:
— Я понимаю.
Чжи Сюань нежно прикоснулся губами к губам Чаогэ. Да, его техника еще немного хромала, но все же старательный цилинь действительно преуспел в своих навыках. Это немного подняло настроение Чаогэ. Но на следующий день он вновь проснулся с дискомфортом во всем теле и головокружением. Вспоминая о событиях прошлой ночи, он возликовал о наличии духовной энергии в теле, иначе приходилось бы совсем туго.
В этот миг Сюань обнял его сзади и лениво пробормотал:
— Ты проснулся?
Цзян Чаогэ весь окаменел, поворачиваться отчего-то совсем не хотелось.
Чжи Сюань чмокнул его в шею и с любопытством спросил:
— Ну что? Я лучше, чем в прошлый раз? Ты получил больше комфорта?
Цзян Чаогэ должен признать, что Чжи Сюань добился некоторых успехов. Его старания прошлой ночью были похвальными, однако вслух он это не озвучил, боясь добавить Сюаню излишней самоуверенности.
— Немного лучше, чем в прошлый раз, — осторожно сказал он.
Эта сдержанная похвала на удивление сделала цилиня неимоверно счастливым. Обняв мужчину, он затараторил:
— Я обязательно буду стараться! Будет все лучше и лучше! Как сказал Цуйю: «любовь требует практики». Так что давай тренироваться каждый день!
Цзян Чаогэ скептически посмотрел на него:
— Это уменьшит мою жизнь.
— В самом деле? — в золотых глазах цилиня беспокойство смешалось с недоверием.
— Если ты не веришь мне, спроси Цуйю, — Цзян Чаогэ картинно схватился за поясницу. — Ох, больно мне! Ох, больно! Еще и не спал полночи. Так устал… Нет, это определенно уменьшит мою жизнь!
Чжи Сюань в беспокойстве чуть сжал человека в своих объятиях:
— Это плохо… Значит, каждый день совсем нельзя?
— Ни за что, — был дан ему немилосердный ответ.
— А спустя два дня?..
— Нет.
— Может, тогда через три?
Цзян Чаогэ прервал этот нелепый торг:
— Подобные вещи зависят от атмосферы и подходящего времени. Если все запланировано, какое ж с этого удовольствие?
— Это правда? — Чжи Сюань в конец запутался.
— Конечно! Не веришь мне, тогда пойди и спроси Цуйю, — Цзян Чаогэ не хотелось подобных разговоров между бесстыдником лисом и цилинем, но ничего другого не оставалось.
— Зависит от атмосферы… Ну ладно, а маленьких цилиньчиков-то ты собираешься мне подарить? — не унимался Сюань.
Глаза Цзян Чаогэ чуть не провернулись в орбитах:
— Ты все никак не угомонишься с этим? Сколько раз тебе повторять? Я не способен на это! Да, к твоему сведенью, даже если бы это было в моих силах, тогда нам с тобой нельзя было быть вместе в течение целых десяти месяцев, — про себя Чаогэ надеялся, что хотя бы этот аргумент подействует на разум Чжи Сюаня.
В глазах цилиня отразилось что-то сродни ужасу, и он поспешно сказал:
— Забудь об этом! Не нужны мне цилиньчики!
Цзян Чаогэ сердито крикнул:
— Да это все равно невозможно!
После нескольких дней похода они прибыли в восточный город Болэй. Эта часть континента наиболее близко примыкала к имперской столице. Традиционно жители востока имели самые доверительные отношения с императорской семьей, даже родовые корни Юйжэнь Шу брали свое начало именно отсюда.
Оставшись на некоторое время в городе Болэй, они начали скрупулёзно собирать любую информацию, надеясь составить план дальнейших действий и услышать новости о Юйжэнь Сяо.
— Поговаривают, что Чунмин (1) находится недалеко от нас на горе Гуэр. Мы можем попробовать его поискать, — предложил однажды Инь Чуань. — Чунмин — это древний зверь сюань-у (2).
— Что он делает в горах? – спросил Чжи Сюань.
— Согласно полученной мною информации, Чунмин явил себя в мире почти месяц назад, но гору так и не покинул, — выражение прекрасного лица Инь Чуаня было чуть растерянным. — Я понимаю, ты никогда особенно не контактировал с Чунмином. Возможно, ты запамятовал, что сюань-у до ужаса ленив, вероятно, он просто не хочет двигаться с места.
Казалось, что Чжи Сюань начал кое-что припоминать:
— Чунмин действительно всегда был довольно сонлив. Проснуться для него подобно подвигу. Точно, вспомнил, лень — его главная слабость!
Инь Чуань мягко и тепло улыбнулся:
— Так и есть.
Цзян Чаогэ просто не верил своим ушам. Абсурдность всей ситуации не укладывалась в человеческом мозгу. Существо, способное уничтожить небеса и землю, имеет подобную слабость? Он просто все дни напролет спит?
Будто бы угадывая мысли мужчины, Инь Чуань с улыбкой сказал:
— Да, все древние животные имеют свои особенности. Я надеюсь, что смогу убедить Чунмина помочь нам, но я не уверен в исходе переговоров. Чунмин никогда не участвовал в междоусобицах, происходивших между нами десять тысяч лет назад. Позже он все же вступил в войну, но только потому что его вынудили. Наверное, он единственный из древних зверей, кому глубоко безразличны «Истоки Сущего».
После нескольких дней в городе Болэй разузнать что-либо о судьбе Юйжэнь Сяо не удалось. Однако появились некоторые сведения о местонахождении Жэнь Вана. Кто-то видел Жэнь Вана примерно полмесяца назад в окрестностях города Тяньао. Конечно, эта информация мало что давала путникам, так как Жэнь Ван являлся древним зверем, способным за несколько дней оказаться на другом конце континента. Инь Чуань решил, что старый друг в любом случае почувствует его запах и найдет их.
Команде Чаогэ потребовалось два дня, чтобы добраться до горы. Уже у подножья путников потрясла неимоверная духовная энергия огромной силы, источник которой был неизвестен.
Забравшись на вершину, Инь Чуань громко позвал:
— Чунмин! — его звонкий голос отразился эхом в горах.
Чжи Сюань пожаловался:
— Ты зачем так орешь? Такая громкость и мертвых подымет!
— Если мой зов потревожит сон Чунмина, он будет сильно недоволен и в итоге пробудится, — терпеливо объяснил Инь Чуань.
— Это правда. Я вот даже не сплю, а уже раздражен! — буркнул Чжи Сюань.
Инь Чуань мягко попросил:
— Не сердись на меня.
В ответ раздалось громкое фырканье.
Инь Чуань все звал и звал, но гора Гуэр оставалась безмятежной.
В итоге даже ангельскому терпению Инь Чуаня пришел конец:
— Что же, тогда нам придется самим навестить Чунмина.
Большой влажный нос байцзэ подергивался, пытаясь уловить в воздухе запах гигантской черепахи. Затем, определив примерное направление, белоснежный зверь сорвался с места.