Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

Юйжэнь Шу прыгнул на статую, поддержал нетвердо стоящего на ногах Чаогэ и, выпятив грудь, строго заявил: – Не говорите глупостей! Даже если все это и вправду вина Гунгуна, это не имеет никакого отношения к Чаогэ. Группа древних зверей и Уцзу обвиняет человека в том, что произошло десять тысяч лет назад. Просто верх бесстыдства! Цзян Чаогэ покрасневшими глазами смотрел на Чжи Сюаня. Ему было наплевать на мнение других. Он просто хотел знать, действительно ли у цилиня хватит духу поднять на него меч. Чжи Сюань дрожал всем телом. Он явно сдерживался изо всех сил, но все равно его прекрасное лицо было искажено ненавистью. Его длинные темные волосы колыхались, точно языки пламени, хотя ветра не было. В глазах цилиня бушевал ужасный шторм, а его фигура была охвачена яростным огнем. Казалось, он в любой момент может испепелить все вокруг. Цзян Чаогэ глубоко вздохнул и, не удержавшись, сделал шаг вперед. – Чжи Сюань, – тихо позвал он. – Не подходи ко мне... Гунгун, – предупредил Сюань. Цзян Чаогэ заскрежетал зубами. – Я не Гунгун! – Я больше не чувствую твоего запаха. Ты пахнешь, как Гунгун, – холодно сказал Чжи Сюань. – Меня тошнит. У Цзян Чаогэ внезапно закололо сердце. В памяти тут же всплыли теплые объятия Чжи Сюаня и слова о том, как ему нравится запах Чаогэ. Мужчина сжал кулаки, силой воли заставляя себя не двигаться с места. Ещё один шаг – и он переступит последнюю черту. Он не считал себя виноватым в чем-либо и не желал быть козлом отпущения для Гунгуна. Чего ему сейчас действительно хотелось, так это придушить эту скотину Чжи Сюаня! – Чжи Сюань, ты просто запутался! – крикнул Юйжэнь. – Ничтожный человечишка, кто дал тебе право открыть рот?! – с ненавистью крикнул в ответ цилинь. Юйжэнь Шу сощурился и гневно посмотрел на Чжи Сюаня. Возможно, невыносимая боль окончательно притупила чувства Цзян Чаогэ, потому что в следующий миг он совершенно спокойно спросил: – Ну и что ты хочешь сделать, убить меня? – Я должен убить тебя! – взревел цилинь. – Ты посмел использовать меня, ты обманул меня! Я собираюсь вырвать твое сердце! – Ну так иди сюда, черт тебя дери! – Цзян Чаогэ схватил свой меч и направил на Чжи Сюаня. Его голос дрожал: – Давай, убей меня, ты ведь для этого здесь! Я не должен был приходить в этот мир и не должен был встречаться с тобой. Так что убей меня поскорее и дай переродиться. В моей следующей жизни я предпочел бы стать собакой! Чжи Сюань оскалился, и из его горла вырвался нечеловеческий рев. Глаза цилиня пылали, а лицо исказила свирепая гримаса. Весь его вид вселял леденящий душу страх. Вот только Цзян Чаогэ не боялся. Он просто смотрел на него и не мог понять, куда же делся тот маленький Цзуцзун, что так смешно надувал пухлые щечки всякий раз, когда Чаогэ поддразнивал его? Цзян Чаогэ больше не думал о своем разбитом сердце, все его мечты обратились в пепел, а надежды рассыпались в прах. Внезапно жизнь в этом мире потеряла всякий смысл. Зачем он только вернулся? Он мог купаться в богатстве и наслаждаться вкусной пищей в родном мире. А он вернулся и теперь вынужден разбираться со всем этим. Раньше он просто чувствовал, что непременно должен оставаться рядом с Сюанем, но каков результат? Сейчас они стояли так близко, но их будто разделяла бездонная пропасть (1). В это время послышался крик Сяо Се: – Сянь Юнь, не теряй времени, быстро избавься от колокола! Юйжэнь Шу и рта раскрыть не успел, а Сянь Юнь уже занес свой огромный острый коготь и безжалостно вонзил его прямо в сердце Юйжэнь Сяо. Кровь алым потоком хлынула из груди мужчины. – Старший брат! – глаза Юйжэнь Шу широко распахнулись, а из горла вырвался крик отчаяния. Он схватил цзянь «Тянь Жун» и, подпрыгнув, сделал несколько шагов по воздуху с намерением атаковать Сянь Юня. Лю Цин посмотрел на него с усмешкой. Жуань Цяньсю верхом на Хун Юане тут же рванула к принцу. Красная птица ловко схватила Юйжэнь Шу за серебряные доспехи и оттащила назад. Юйжэнь Шу увидел, как тело Юйжэнь Сяо безжизненно обмякло, и из его глаз потекли слезы. Лю Цин принялся шептать магическое заклинание. Под его действием кровь Юйжэнь Сяо собралась в единую алую сферу и повисла в воздухе. Цвет становился все насыщеннее, пока не стал темно-красным. Лю Цин все быстрее произносил таинственные слова, от которых кровавая субстанция, казалось, оживала. Внезапно сфера запульсировала в воздухе и засветилась бордовым свечением. В нос всем присутствующим ударил густой запах крови, но он не был отталкивающим, напротив, он вызывал у людей какое-то необъяснимое благоговение. От этого запаха Юйжэнь Шу неожиданно успокоился, а в его глазах появился странный огонек, как будто что-то вдохновило его. В следующую секунду Лю Цин направил кровавую сферу прямо к статуе Ди-цзяна. – Уходим отсюда! – воскликнул Инь Чуань, схватил Юньси и Лю Цинмина и спрыгнул вниз. Цзян Чаогэ ошеломленно наблюдал за приближением алого шара и даже не пытался пошевелиться. Про себя же он подумал: «А что, собственно, случится, если я не уйду? В любом случае умереть не получится». Однако Тянь Жун резко схватил его и спрыгнул со статуи. Чаогэ оглянулся на Чжи Сюаня. Цилинь тоже посмотрел на него, в его золотых глазах отражалась буря эмоций, и Чаогэ отвел взгляд. Приземлившись на землю, Тянь Жун тут же превратился в зверя и, закинув Чаогэ на спину, помчался прочь. – Может, хватит уже помирать, а? – сказал он. Цзян Чаогэ зарылся головой в густую шерсть чжэна и пробормотал: – А что мне, по-твоему, делать? – Поскольку ты ему больше не нужен, ты тоже откажись от него, – фыркнул зверь. Цзян Чаогэ не знал, откуда у него взялись душевные силы, но он все же не смог удержаться от шутки: – Что же, если я откажусь от Чжи Сюаня, тогда обращу свое внимание на Юйжэнь Шу. Как тебе такой расклад? – Я съем тебя! – без колебания заявил Тянь Жун. – Хорошо, – сказал Цзян Чаогэ с горькой ухмылкой. Тянь Жун мчался со всех ног, пытаясь убежать как можно дальше. Цзян Чаогэ вновь оглянулся и увидел, что сфера из крови врезалась в статую Ди-цзяна. Каменное изваяние немедленно испустило яркий золотой свет, и вокруг него показались очертания огромного колокола. Откуда-то с неба послышался оглушающий перезвон, от которого у людей заложило уши. Золотое сияние ярко осветило все вокруг. После того, как кровавый шар ударил в Дунхуан, он, точно вирус, начал быстро распространяться по всей его поверхности. Багровые щупальца поползли по куполу колокола, плотно его окутывая. Когда Дунхуан полностью скрылся в темно-красной субстанции, послышался громкий треск. С каждой секундой звук становился все громче, а свечение от колокола, наоборот, ослабевало. Затем артефакт испустил последнюю волну духовной энергии, и все затихло. Все присутствующие обратили свои взоры на статую. Без защиты магии колокола Дунхуан каменное изваяние пошло трещинами. Они ползли по поверхности, точно заразная болезнь. Вскоре от статуи начали отлетать массивные куски. На глазах у людей внушительное изваяние за считанные секунды превратилось в груду камней, это сопровождалось мощным землетрясением. Когда спустя пять минут пыль осела, люди во все глаза уставились на то, что осталось от некогда величественной статуи. Над развалинами плавал прозрачный геоид. Ко всеобщему удивлению, внутри сферы оказались останки человеческой кисти. После непродолжительного молчания Сянь Юнь разразился громогласным смехом: – Ха-ха-ха, вот она! Вот! Она действительно здесь! – Что это? – спросил Чаогэ. – Это рука Гуня (2), – спокойно ответил Инь Чуань. – Гуня? – Цзян Чаогэ был шокирован. – Это тот, который ради спасения людей от потопа украл сокровища Нефритового Императора и принес их в мир людей? Так «Истоки Сущего» – это… – «Истоки Сущего» известны в твоем мире под названием сижан (3), – закончил за него Инь Чуань. Цзян Чаогэ смотрел на парящие в воздухе кости руки и не мог поверить в то, что услышал. Существовало несколько версий легенды о сижане. В некоторых говорилось, что это священная почва, используемая богиней Нюйвой для создания людей, в то время как в других источниках утверждалось, что это волшебное оружие Нефритового Императора, которое может бесконечно расти само по себе. Независимо от того, какое из этих двух утверждений верно, вывод из этого был только один – мифы о сижане правдивы. Инь Чуань увидел сомнения на лице Чаогэ и поспешил объяснить: – Да, именно Гунгун призвал потоп и чуть не уничтожил землю. Как владыка людей и сын императора Гунь решил украсть «Истоки Сущего», чтобы спасти мир. Он не знал, как использовать артефакт, поэтому смешал свою собственную кровь с «Истоками». Этот процесс немного схож с превращением духовного оружия в персональное, однако «Истоки Сущего» не духовный инструмент. Люди лучше всех преуспели во владении магией, а Гунь к тому же являлся верховным чародеем. Неизвестно, какое заклинание он применил, но после этого никто не мог использовать «Истоки Сущего», кроме потомков Хуан-ди. В конце концов Гунь был убит Чжужуном, а его семью уничтожили боги, однако благодаря ему «Истоки Сущего» уже нельзя было вернуть на небеса. Я тайно спрятал сирот императорской семьи и сохранил кровь императора... Цзян Чаогэ почувствовал, как по спине побежали мурашки, и глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь. Сказки, которые он слышал с детства, оказались реальны. Хотя в историях о древних зверях и богах были некоторые различия, но в целом все это была чистая правда. А сейчас он и сам стал участником одной из таких легенд, творя новую историю. Неизвестно, счастье это было или же нет, но одно он знал точно: будь у него выбор, он бы предпочел остаться обычным человеком. Юйжэнь Шу утер слезы и спросил: – Почему вы сказали нам об этом только сейчас? – Я не был уверен, знали ли наши противники, что семья Юйжэнь – потомки императора Хуан-ди. Твоя персона слишком важна, тебе лучше было оставаться в неведении. Что касается истинной сущности «Истоков Сущего», то десять тысяч лет назад я сам ничего об этом не знал. Если бы мне все было известно уже тогда, то я непременно предотвратил бы истребление потомков Хуан-ди богами. Цзян Чаогэ почувствовал холод во всем теле и не знал, как реагировать. Остальные тоже были шокированы. – Так значит... «Истоки Сущего» действительно могут создавать целые миры? Есть ли для них что-то невозможное? – Сижан – это своего рода почва, которая может бесконечно регенерировать и обладает памятью. Она способна создавать горы, равнины, озера и океаны и сохранять всю информацию о мире, будь то животные или растения. Это... Это как жесткий диск, который содержит данные обо всем на свете.

***

1) 咫尺天涯 – как будто близко, а на самом деле так далеко, как до края неба (обр. в знач.: никак не сойтись). 2) Гунь, внук Верховного владыки. Много раз он просил деда сжалиться над людьми и забрать воды в небесный дворец, но тот был неумолим. Видя, что просьбы бесполезны, Гунь решил сам бороться с потопом. Но он не знал, как это сделать, и понимал, что только его сил для спасения людей не хватит. Однажды во время своих невеселых раздумий он встретился с совой и черной черепахой. Они спросили, почему он так печален, а после его ответа в один голос сказали: «Усмирить наводнение – это вещь нетрудная». Для этого, оказывается, надо было раздобыть главное сокровище небесного правителя – сижан, саморастущую землю. Это был обычный с виду комок земли, но он отличался тем, что мог расти беспредельно. Брошенный на землю сижан увеличивался, образуя холмы и целые горы, которыми можно было засыпать воду и прекратить потоп. Сова и черепаха узнали, где именно в небесном дворце хранится это сокровище, и Гунь украл его, не побоявшись гнева Верховного владыки Шан-ди. Как только сижан упал в воду, из нее стали вырастать холмы и горы, вода начала спадать и впитываться в землю. Зазеленели луга, люди стали спускаться с гор, на их иссохших от голода лицах появились улыбки. Они уже было начали обрабатывать землю и бросать в нее зерна, как тут небесный император узнал, что его сокровище украдено. Гнев Шан-ди стал еще страшнее, когда стало известно, что похитителем является его родной внук. Владыка послал бога огня Чжужуна, чтобы тот убил Гуня и забрал сижан. Гунь пал мертвым на горе Юйшань, а земля опять покрылась водой. Люди страдали от голода и холода и жалели Гуня, который ради них расстался с жизнью. Но тело Гуня невредимым пролежало на горе три года, и душа не покидала его. Более того, чудесным образом внутри него зародилась новая жизнь – это был его сын Юй, который через три года уже превосходил отца своей силой. Когда Верховный владыка узнал, что тело мертвого Гуня не разлагается, он испугался, не кроется ли здесь чего-то опасного для его власти, и послал одного из богов с волшебным мечом удао изрубить тело Гуня на куски. Но стоило посланцу небес ударить мечом один раз, как из разрубленного тела Гуня стремительно взвился вверх дракон. Это и был Юй. Сам же Гунь превратился в желтого дракона, который погрузился в водную пучину около горы. У него уже не было прежней волшебной силы, но он продолжал с жалостью и сочувствием смотреть на людей и радовался подвигам своего сына Юя. Юй берется завершить дело отца. Молодой дракон Юй был полон решимости завершить дело своего отца и спасти людей от наводнения. Узнав об этом, Верховный владыка призадумался и в конце концов решил, что люди наказаны достаточно и пора утихомирить водную стихию. Он сам вручил Юю волшебную землю сижан и приказал другим божествам и драконам помочь юному богатырю. Однако не все были довольны решением Верховного владыки прекратить потоп. Бог воды Гунгун считал, что он еще не показал всю свою силу, и продолжал бушевать. Вода продолжала заливать землю, и многие люди превратились в рыб и креветок. Таким образом, Юй вместе со своими союзниками вынужден был вступить в битву с Гунгуном, и тот обратился в бегство. Теперь Юй мог без помех взяться за дело. Повсюду за ним следовала большая черная черепаха с сижаном на спине, и Юй, где было необходимо, насыпал дамбы, преграждая дорогу воде. Нашлась работа и драконам: своими телами они прокладывали русла рек и каналы вплоть до самого Восточного океана. 3) Сижан (息壤) – в древнекитайской мифологии саморастущая земля, с помощью которой Гунь пытался остановить потоп. Согласно мифу, эта земля величиной с комок может увеличиваться бесконечно.