Объятия тёмной ночи

Кадзу поднялся и уже готов был подать руку возлюбленной, но заметив ее попытки сделать это самой, оставил идею помощи. Он видел как ей тяжело. Как она пытается пересилить дискомфорт и боль. Как плохо сгибается нога. Как сложно дается простое поднятие на ноги. Больно видеть страдания дорогого человека, хочется просто кричать от того как больно что ты не можешь помочь. Эта нежная девушка прошла тяжелый путь, лишь в конце чуть оступилась, когда он, не оказался рядом, когда не смог подставить плечо. Не смог помочь и теперь должен смотреть на ее мучения вечно. Чувствовать что ей больно от своих мыслей, видеть как накручивает себя, видит себя не полноценной. Пальцы сжались в кулак, но Кадзу стоял и ждал, хотя сердце сжималось каждый раз видя малейшие напряжения мышц ее лица. Наверное он всегда будет думать о том сражении, о том как он бежал к ней пока на нее рушились врата. Видеть как ее придавило огромным осколком, вспоминать те бессонные ночи около ее кровати. Ему тяжело, но он не станет показывать свою боль рядом с ней. Лиса с большими усилиями все же смогла встать, быстрым движением рукава она убрала выступивший пот с лица, как же ей стыдно заставлять ждать и волноваться. Они вдвоем испытывали невероятное количество боли из-за того что происходит. Один не мог смириться с тем что не смог защитить, другая не могла простить себя за неполноценность, уже такую ненавистную ногу. Как же кицунэ было сложно смотреть в глаза любимому, как же сложно снова начать любить себя. Как же больно осознавать что она уже не боец, да что там боец, теперь и вечер не сможет скрасить танцем.  Ниндзя осторожно подошел сзади и подхватил девушку на руки, а ее руки на автомате сомкнулись на его шее.  В такие моменты любая бы чувствовала себя на седьмом небе. Любимый носит на руках, заботится.  Только вот для нее это значит что она беспомощна, она тормозит и тянет назад любого кто рядом. С того дня как она очнулась после битвы все смотрели на нее с сожалением. Да друзья пытались это скрыть, только вот темноволосая понимала все. Читала их взгляды как им всем было больно. Как они были напряжены от любого ее движения, как ненароком пытались помочь и ускорить какие либо процессы. Нет, она не считала их плохими из-за той помощи которую они пытались преподнести в скрытой форме. Просто с каждым днем из-за этого девушка вспоминала свою проблему, а боль в ноге подкрепляла мысли о том что теперь она чуть отличается от остальных.  Они шли в тишине, но Мэй могла слышать как его сердце изредка билось быстрее. Они понимали друг друга с полу слова, да даже без слов получалось отлично, но сейчас казалось любые речи, слова не дойдут не до одного, не до другой. Они вдвоем хотят защищать друг друга, поддерживать, заботиться. Сейчас каждый борется сам собой у себя в голове, пытаются принять важное решение. Казалось они делают это по отдельности, но они точно борятся за такое хрупкое чувство как любовь. За их совместное будущее. Темнота плавно опускалась на улицу. Подходя к дому уже сильно потемнело, а на небе показались звезды. Он продолжал стоять перед их домом и просто смотреть на загорающиеся огоньки в небе, точно нельзя сказать сколько они так пробыли на свежем воздухе, может минуту, может пять. Только зайдя внутрь, ниндзя усадил взволнованную около очага, разжег огонь и сел рядом с ней.  — Как прошел разговор с Такао? — он начал первый, дабы сразу не отвечать на поставленный вопрос.  — Честно, я не знаю. Он был явно не восторге от моего предложения, но за меня вступился Чоган, хотя насколько я поняла его позвали меня отговаривать — Кадзу усмехнулся, конечно травник не мог себе позволить оборвать надежду Мэй на излечение — Лечение начнется с завтрашнего дня, хоть и Такао просил отдохнуть, я не могу столько ждать. — Я знал что ты их убедишь — снова так коротко, ужасно мало нужной ей информации. Руки снова подхватили ее и понесли прямиком до кровати. Осторожно положив на нежную ткань, шершавые ладони начали развязывать пояса, снимать с горячего тела ненужные элементы одежды. Целует шею, оставляет мокрые следы спускаясь ниже. Снова его остановили, заставили посмотреть в глаза, застывали усомниться в своем решении. Как он может пойти против этих темных глаз? Как он может оборвать ее последнюю надежду лишь из-за своих переживаний?. — Кадзу. Ты так и не ответил. Мне важно твое мнение — руки остановились, весь запал пропал, он подошел к окну оставив ее в постели. Прохладный ветерок щекотал веки и заставлял дышать глубже, помогал успокаиваться. Помогал остыть, пытаться в последний раз все взвесить, принять ее решение. — Я не могу тебе запретить — как же сложно говорить, но почему так? Почему он не может сохранять хладнокровие рядом с ней? Почему она так сильно его очаровала? А ведь он и правда до нее ни за кого так не переживал. Теплые пальцы осторожно повернули его за подбородок. — Почему же? — Хаттори замечала как с каждой секундой глаза мужчины будто бы менялись. Во взгляде можно было прочитать секундное волнение, злость, а дальше как загорались огоньки похоти. Заметив все она продолжила. — Ты можешь запретить, сделать все что пожелаешь. Ты знаешь как я доверяю тебе. Мне важно любое твое слово, любая твоя эмоция. Ты тот ради кого я готова придать целый мир. Такой нежный, чарующий голос, как же сводит сума любое ее движение, действие. Холодный воздух уже не спасает, поэтому плотно закрыв окно, он развернулся полностью к ней. Отбросив ненужные мысли провел ее к середине комнаты. Сейчас нужно переключиться на что-то другое, поэтому после  Кадзу оставил стоять ее и наблюдать как отошел за некоторыми вещами к полке у кровати. Она с легкостью могла увидеть длинную веревку смотанную в небольшой, своеобразный клубок и красную выделяющуюся повязку. Вернувшись показал перед ее глазами только шелковую ленту, хотя понимал что видела Лисица все. — Доверяешь? — шепотом, практически на ушко задался вопрос. В ответ лишь короткий наклон головы, и этого хватает дабы дать разрешение. Этой тонкой тканью были завязаны глаза. Темнота, вообще ничего не видно, но совсем не страшно, скорее волнительно и очень возбуждающе. Мелкая дрожь прошлась по телу, когда с нее спал дзюбан. Каждое касание к нежной коже чужими пальцами ощущалось совершенно по новому, будто все это происходит в первые, вызывало слишком сильную реакцию организма.  Наито осторожно проводил по изгибам талии, спине, ключицам, бедрам, груди будто бы случайно цепляясь за набухшие от возбуждения соски. И каждый раз Мэй не могла сдержать томных вздохов, тихие мимолетные срывающиеся стоны. Хотелось большего, хотелось полностью отдать себя в его руки. А он понимал, чувствовал, видел как нервно она сглатывает и ждет следующего действия. В дело пошел черный, тонкий канат. Осторожно сведя запястья спереди он просунул их в петлю, аккуратно затянул, снова пропустил веревку через руки и снова сделал узелок. Получились некие наручники с небольшим поводком. Немного потянув за оставшийся конец Кадзу направил ее к кровати. Осторожно уложив невидящую девушку, он нежно поцеловал, отвлекал, а сам поднял ее руки над головой и привязал их к изголовью постели. Оставив Мэй он поднялся и принялся освобождать себя от ненужной ткани и оружия. Каждый металический звон заставлял нетерпеливую вздрагивать. Каждый малейший звук она чувствовала сильнее обычного. И вот снова плавные движения по ее телу. Аккуратно дотронувшись до колен ему хватило совсем чуть силы чтобы развести их и устроиться поудобнее между ее ног.  — Ты знаешь что нужно сказать если захочешь остановиться — это был не вопрос, она прекрасно понимала о чем он, и конечно же знала что ни за что его  не остановит. Наклонившись губы парня сомкнулись на твердом, нежном сосочке. Сразу послышался тихий стон, девушка немного прогнулась в спине, когда он стал немного оттягивать его, покусывать. Продолжал издеваться, изучать и получать такую желанную отдачу. Переключался с одного соска на другой, нежно сжимал грудь, оставлял красно-фиолетовые отметины рядом.  Он ждал, ждал пока она сдастся, когда попросит продолжения, как скажет что хочет большего. А она пыталась бороться, пыталась заставить сделать это без слов.  Осторожно дотронулся до половых губ, практически не касался, издевался, заставлял выгибаться и ловить больше прикосновений. Знал как заставить сдаться. — Кадзу… Пожалуйста, я больше не могу. — она пыталась говорить быстро и не запинаться, не отвлекаться на его провокации. — Не можешь? И что же ты просишь сделать? — снова шепот на ушко, как же ее это возбуждает, вся кожа за секунду покрылась мурашками. — Я хочу тебя, я хочу большего, пожалуйста… Да, это то что он так хотел услышать, почувствовать как она возбуждена. Горячая головка прикоснулась до вагины. Ниндзя продолжал дразнить, водил членом по влажному месту, каждый раз будто бы хотел войти, но не делал этого. Казалось эти муки длились вечность, но в какой-то момент резко вошел, сразу на половину, остановился и наклонившись вновь стал оставлять  засосы на плечах, ключицах. С губ кицунэ сорвался громкий, довольный стон. Спустя буквально секунд двадцать он вошел полностью и сразу стал двигаться постепенно наращивая темп. Сжимал руками талию, грудь. Практически выбивал из нее сладостные крики удовольствия.  Мэй не могла коснуться ни себя, ни его, глаза закрыты тканью, нельзя угадать следующего действия партнера. Эти факторы заставляли возбуждаться еще больше, заставляли намного быстрее подходить к концу. Она не помнила сколько времени прошло с начала, но каждое движение готовило к этому моменту. Тело охватила мелкая судорога, маленькие разряды тока прошлись по телу, все мышцы напряглись, сжались, а он только наращивал темп не давал отдохнуть после накатившего оргазма. Теперь стоны и правда больше походили на крики, она металась под ним, пыталась как-то остановить, ведь сейчас она стала такой чувствительной. Стала ощущать все на сто двадцать процентов. Любимый не стал мучать слишком долго свою лисичку, выйдя он кончил на ее живот сразу же частично падая на нее. Развязал руки и спустил повязку, вновь нежный поцелуй. Тяжелое дыхание двух возлюбленных, в комнате чувствовался запах недавней близости и накалившихся чувств. Мэй провалилась в сон практически сразу, в то же время Кадзу перевел дыхание вытер их обоих и прибрался в комнате. Только после этого лег рядом довольно прикрывая глаза. 

***

Снова утро, но в этот раз такое теплое, мягкое. А все потому что рядом лежит тот кого она так сильно любит. Он лежит рядом обнимая ее, прижимаясь всем телом. Посмотрев в окно солнце только начинало вставать. Осторожно девушка стала перебирать в пальцах волосы ниндзя, а тот улыбнулся в ответ на ее действия. — Я разбудила? — парень лишь матную головой дабы развеять ее переживания. — В скором времени меня уже будут ждать у Чогана… Ты пойдешь со мной? Она не знала почему позвала, не знала почему именно сейчас так важно его присутствие. Возможно ей все же было немного страшно от того что ее ждет. Как бы она не готовила себя к боли, кицунэ не было известно насколько плохо все будет, а неизвестность пугает больше любых монстров. — Пойду. Еще есть время, спи. — он притянул любимую еще ближе и уткнулся носом ей в волосы. В этих теплых объятиях можно было забыть обо всем на свете, провалиться в сон и проспать хоть целые сутки. Но спустя буквально пару минут Мэй встала.  Нужно было собираться, накануне ей сказали одеть более легкое кимоно, и взять с собой пару простыней. Поэтому собрав необходимое и одевшись, она обратила внимание на то что партнер собирался как-то даже слишком медленнее обычного. Они так же медленно шли по дорожке к дому дедушки травника, и так же медленно заходили внутрь помещения. А там их уже и правда ждали, старичок с готовым расслабляющим отваром, чуть нервный глава клана и не шибко улыбающийся Сатоши. — Мэй, Кадзу. — поприветствовал их Такао забирая простыни и отдавая их гримеру, который стал их раскладывать тонком футоне. — Мэй, тебе нужно будет оголить больную ногу до талии и прилечь сюда. А пока выпей отвар. Чокан сразу подал содержимое в небольшой кружечке, на удивление вкус был не сильно отвратным, хотя горечь и странная солоноватость присутствовали. Лиса долго не мучаясь осушила все за один раз. Растягивать эту жидкость было бы плохим решением. Пока лекарь и колдун что-то тихо обсуждали, ее ниндзя помогал прилечь и убрал ткань с ноги которую собрались лечить. Такао присел рядом, а Сатоши подал девушке небольшой жгутик из ткани. — Боли будут сильные, чтобы зубы не скрошила. — она коротко кивнула и когда все начнется прикусит ее, дабы не причинить себе еще больше боли. — Мей, ты должна понимать что если почувствуешь что больше не можешь. Ты должна об этом сказать, прокричать, ударить по чему нибудь. Сделать хоть что-то чтобы я остановился. — он сделал паузу обдумывая. Как и его другу он не хотел подтверждать ее таким рискам. А поэтому будет пытаться хоть какими-то способами отговорить, даже если это банальное устрашение. — Тебе буквально магия будет заново ломать кости, сращивать их вдругих местах по мельчайшим кусочкам, после этого у тебя будет долгое восстановление с болями, неприятными процедурами. — но в ее глазах лишь решимость. Она готова вытерпеть все, лишь бы еще раз подружиться в танце с веером.  Прикусив жгутик, она кивнула подав знак о том что готова, и посмотрела в темные глаза, он стоял далеко, около двери и уже просто смотрел. Но любимая видела как напряжены его скулы, как дергаются веки. Как ему хочется этот все остановить.  Секунда. Резкая. Адская. Боль. Распространилась по ноге, отдавая во все другие конечности. Она чувствовала как кость начинает будто бы крошиться, трещать, менять место положение. Как она встает на свое место, как перестает чувствовать пальцы на ней. Как становится тяжело дышать. Из глаз давно льются слезы, челюсти сильно сомкнулись на жалком клочке ткани. А руки сжаты в кулаки. Лишь колкий взгляд помогает держаться в этом мире, помогает не отключиться. Он смотрит на нее с нежностью, страхом, переживанием. Он видит как ее тело схватывает мелкая судорога. Как ей больно. Как из ее глаз льются кровавые слезы, как начинает сочиться кровь из носа. Как она начинает кашлять красной субстанцией. Она не помнит сколько продержалась в сознании но последнее что она слышала это… — Мэй! Мэй! Мэй, ты меня слышишь?! — она была готова ответить да, но боль уже пульсировала в висках, а перед глазами почему-то все было красное… интересно он успел закончить… он же не остановился, да?…. Он же помог ей?…