Happy Birthday

Он все еще слышал крики жаждущей публики, когда уходил со сцены. День за днем он все еще не мог осознать, что все это происходит с ним на самом деле. Было время, когда он не был уверен, что доживет даже до тридцати; а теперь он мог сказать, что ему удалось откатать тур по Европе перед юбилейной датой. Ну, по крайней мере, большую часть тура. Впереди было еще два концерта, но у него хотя бы будет выходной, чтобы отпраздновать со своими друзьями. И все же, когда он сидел в гримерке в своем килте ручной работы, от которого шотландская публика сошла с ума, он не мог не почувствовать укол грусти по этому поводу. Да, он будет праздновать в окружении друзей, и да, он будет отдыхать в течение дня и позволит себе наслаждаться происходящим, но чего-то все равно не хватало. Кое-кого не хватало. Глубоко вздохнув, Йере встал, собрал свои вещи и начал прокладывать путь к гигантскому тур-автобусу, который (он до сих пор не мог поверить) вез его через всю Западную и Северную Европу. Он улыбнулся про себя, снова почувствовав гордость и решив, что этого чувства должно быть достаточно. Помахав фанатам, собравшимся снаружи, и перекинувшись с ними парой слов, он вошел в (наконец-то теплый) автобус и направился в свою маленькую комнатку с видовым окном. Скоро он выйдет, чтобы отсчитать последние несколько ударов часов до своего дня рождения со своими друзьями, но сейчас, всего на эти полчаса, он хотел побыть один. Чтобы было время подумать. Он пригласил Бояна — прощупал почву — присоединиться к нему в этом туре. Конечно, молодой человек ничего ему не должен; как-никак, у него наконец-то был заслуженный отдых, и он имел полное право провести его со своей семьей. Тем не менее, часть Йере съежилась, когда словенец ответил: «Извини, я бы с удовольствием, но в это время я буду на Сицилии. В следующем Евротуре я буду с тобой — или ты можешь добавить Словению в списочек стран для разнообразия ;)» Он был глуп, думая, что будет иметь приоритет над семьей или группой Бояна. Да кто он такой? Просто какой-то глупый парень из Финляндии, который, вероятно, был прикольным только подвыпившим? Решив покончить с самоуничижительными мыслями, финн встал и схватил вещи, лежавшие на одном из стульев, намереваясь переодеться в удобную одежду нормальных людей, прежде чем присоединиться к своим друзьям. Его руки уже были на килте, собираясь снять его, когда он услышал знакомый голос, зовущий его со стороны двери. — Не снимай его пока. Его голова обернулась так быстро, что он чуть не потянул мышцу… или парочку. Потому что этот голос принадлежал тому самому парню, по которому он так сильно скучал всего минуту назад; которого даже не должно было здесь быть. И, конечно, Йере мог бы расспросить обо всем этом и выразить свое удивление, но он, по сути, сказал «нахуй все» и вместо этого пробежал эти пару шагов, чтобы броситься в объятия словенца. На это действие сразу же ответили взаимностью, и в то время, как одна часть Йере задавалась вопросом, приснилось ли ему все это или это галлюцинация в пост-концертной эйфории, другая — впитывала каждую частичку теплого тела Бояна и запах солнца на его теперь немного потемневшей коже. — Ты здесь! — наконец сказал Йере, едва сдерживая слезы. — Но… как? Все еще не отпуская финна, Боян ответил: — Неужели ты действительно думал, что я упущу шанс побыть с тобой в твоем первом европейском туре? Или… — он мягко оттолкнул Йере, его взгляд скользнул по нижней части тела финна, — увидеть тебя в этом? Йере сглотнул, потому что на самом деле это могло означать все, что угодно. Он вполне мог бы подшутить над одеждой Бояна, если бы не его взгляд и тот факт, что его голос стал опасно низким, когда он произносил это. Все еще держа Бояна за плечи, Йере решил отложить такие вопросы, как: Что за нах? Но ты сказал, что у тебя не получится. Когда ты узнал, что приедешь? Знали ли его друзья-придурки? И вместо этого просто произнес очень глубокое и продуманное: — …А? Затем, понимая, что это не очень-то подходит для начала разговора: — Почему? Боян опустил руки, чтобы коснуться края килта на талии Йере, нежно играя с ним и заставляя Йере дрожать от жажды, страсти и шока от того, что Боян все-таки здесь. Йере изголодался по прикосновениям и был преследуем мечтами о подобном моменте. Этот простой акт прикосновения пальцев словенца к его талии вызывал у финна головокружение и бурление крови. — Ну, потому что, — наконец сказал Боян, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с парнем, а затем приблизив свое лицо. На какую-то долю секунды Йере действительно поверил, что словенец вот-вот поцелует его, наконец-то, после нескольких месяцев, когда они наворачивали круги перед друг другом. Вместо этого в последний момент тот повернул голову вправо, позволив своим губам найти левое ухо финна, и прошептал самым сладким голосом: — Мне нравится, как он на тебе сидит. И потому что примерно через час у тебя день рождения, верно? Поскольку половина функций его мозга гудела и выдавала сообщение об ошибке, Йере не мог точно понять, как эти два предложения взаимосвязаны, пока Боян не отстранился, чтобы еще раз посмотреть ему в глаза, прежде чем присесть и начать вставать на колени. Ох. ОХ. Неужели это происходит на самом деле? Что мне, блять, подсыпали? — это было все, о чем мог подумать Йере, когда словенец провел руками вниз, лаская мягкий материал килта до самого края. Как только он дошел до конца килта, Боян переместил обе руки на внутреннюю сторону ткани и на ноги Йере и начал медленно, мучительно медленно двигать их вверх, его темные глаза смотрели прямо на Йере снизу вверх. Но через секунду выражение его лица сменилось чем-то похожим на недовольство и гнев. Сохраняя на лице самое серьезное выражение, он спросил повелительным голосом: — Почему на тебе трусы? Финн мог только моргать в немом изумлении, не будучи в состоянии сформулировать простейшее «потому что я всегда их ношу?», его рот просто отвис, как будто это был риторический вопрос, не требующий его внимания. Не утруждая себя больше ожиданием ответа, Боян просто цокнул пару раз и продолжил снимать нижнее белье Йере, его полувставший член теперь касался мягкой ткани килта, которая, как он вскоре обнаружил, странным образом возбуждала сама по себе. Как только трусы спокойно расположились у лодыжек финна, Боян одарил его самой озорной улыбкой, которую Йере когда-либо видел, за секунду до того, как исчезнуть под килтом. До этого момента Йере был уверен, что это всего лишь одна из многих игр, в которые они играли последние пару месяцев, прикасаясь друг к другу все более сексуальным образом и ведя себя так, будто все это просто шутка. Ну, Йере вел себя так, будто все это было шуткой, но, насколько он знал, для Бояна все так и было на самом деле. Просто невинная шутка, ничего больше. Но, когда словенец прижался своими полными влажными губами к головке члена Йере, стало ясно, что это была либо самая продолжительная и жестокая шутка, либо теперь все реально. Срань господня, как это могло быть реально? Финн едва держался на ногах, ему пришлось ухватиться за один из стульев, чтобы не упасть, застонав таким пронзительным голосом, что он едва узнал в нем свой собственный. Однако Боян казался совершенно невозмутимым. Инстинктивно Йере положил вторую руку на голову Бояна, прикрытую мягкой темной тканью. Все, что рэпер мог видеть, — это очертания словенца, двигающиеся вверх и вниз, но он определенно мог чувствовать гораздо больше. Ему не потребовалось много времени, чтобы стать полностью твердым, при этом словенец держал основание его члена рукой и водил ртом по остальной части, заглатывая глубже с каждым движением. Затем он останавливался, сосредотачиваясь на посасывании и облизывании только головки, сводя Йере с ума, заставляя его стоны превращаться в недовольные тихие звуки, которые заставляли его умолять вполголоса — …Пожалуйста, еще, пожалуйста, не останавливайся, — его голос был таким хриплым, как будто он только что пробежал марафон. В этот момент из-под килта выглянуло лицо Бояна, словенец облизывал губы, в его прищуренных глазах плескались похоть и озорство. — Хм, что это было? Йере хотелось закричать. — Блять, почему ты так играешь со мной? — в отчаянии спросил финн. — Ну, потому что, — ответил парень, все еще стоявший на коленях, — я хочу услышать, как ты озвучишь то, чего хочешь. Иначе так неинтересно. Затем он взял руку Йере, лизнул ее и сунул указательный и средний пальцы в рот. Невинно сдвинув брови, глядя прямо в глаза Йере, он начал остервенело посасывать их, закрыв глаза и постанывая, как типичная шлюха, и, боже, это было самой сексуальной вещью, которую Йере видел за всю свою гребаную жизнь. Как бы сильно он ни хотел вернуть себе контроль, он не мог удержаться от того, чтобы запрокинуть голову, застонать, чувствуя, как его твердый и истекающий смазкой член упирается в ткань килта, толкаясь бедрами вперед, добиваясь большего трения. — Скажи это, — снова попросил Боян тем же повелительным голосом, видя, как финн прямо у него на глазах превращается в отчаянно возбужденное месиво. — Чего ты хочешь? Сделав глубокий вдох, возвращая себе контроль, чувствуя, что это именно то, чего хотел Боян, несмотря на его доминантские действия и слова, Йере сказал: — Сделай так, чтобы я кончил, — при этом запустив руку в волосы Бояна, потянув за них несильно, но достаточно, чтобы словенец открыл рот и закрыл глаза, издав тихий стон. — Сейчас. И Боян подчинился. Он посмотрел на Йере с благоговением, почти с благодарностью, и, прикусив нижнюю губу, вернулся под килт, чтобы закончить свою работу. На этот раз Йере не притворялся нежным и милым. Как только он почувствовал рот словенца на своем члене, все еще держа руку на волосах певца, финн подался бедрами вперед, получив в ответ стон, и, боже, было так приятно, что его член в горле Бояна заставлял того издавать такие звуки. На этот раз Боян обеими руками схватил Йере за бедра и впился в них ногтями, оставляя маленькие сладкие отметины, покачивая головой вверх-вниз, все время постанывая, посасывая сильнее с каждым движением, и прошло совсем немного времени, пока Йере не попытался предупредить его, что: — Я близко, блять, блять, Боян, сильнее, я близко, — с каждым словом сильнее дергая парня за волосы, все еще держась за стул, чтобы не потерять равновесие, двигая бедрами в отчаянной попытке превратить узел удовольствия внизу живота в оргазм. — Еба-а-а-а-а-ать, — вот и все, что ему удалось сказать, когда он наконец получил что хотел. Он крепко держал Бояна за волосы, наслаждаясь каждой секундой этого ощущения. Через несколько секунд он отпустил его, наконец-то сумев осознать, что только что произошло, реальность обрушилась на него, словно тонна кирпичей, вызвав целый рой тревог. — Черт, Боян, прости, я был… Я сделал тебе больно? Боян не торопился отвечать. Все еще держа руки на бедрах Йере, он с трудом сглотнул, ох, блять, он реально сделал это, да?, и облизал свои губы. Затем, снова возвышаясь над финном, он потянулся, чтобы запечатлеть нежнейший поцелуй на его губах, обхватив его лицо, шею, и в этот момент Йере оказался просто в водовороте чувств, пробуя себя на губах другого парня, все возбуждение исчезло, и все вопросы и мысли исчезли, потому что все, что было важно сейчас, — это лишь они вдвоем, целующиеся. — Сделал, немного, — сказал Боян, как только прервал поцелуй, все еще прижимаясь лбом ко лбу Йере. — Не то чтобы я был против. Мне даже понравилось. Вообще жаль, конечно, что твой день рождения бывает только раз в году. От этого у Йере защемило сердце, потому что — он это серьезно? Была ли это лишь раз-в-годичная акция, чтобы почти 30-летний человек почувствовал себя лучше, и ничего больше? — Если только… — продолжил словенец, и на этот раз в его глазах не было ни решительности, ни уверенности. Они казались испуганными. — Если только ты не хочешь заниматься этим чаще? — глаза Бояна были практически умоляющими. Моля, чтобы произошедшее что-то значило, моля услышать, что он не совершил ошибки. С самой широкой улыбкой, на которую он был способен, Йере ответил: — Я хочу. Очень сильно. Если ты сможешь остаться на несколько дней, мы сможем заниматься этим гораздо чаще. И, может быть, в следующий раз на коленях буду я. Йере не мог стопроцентно доверять своим глазам, но ему показалось, что словенец действительно покраснел. Эта гребаная Мессалина в мужском обличии, которая только что зашла в его автобус, чтобы сделать ему минет в качестве подарка на день рождения, покраснела, блять. Йере не смог удержаться от улыбки, видя это. Боян с энтузиазмом кивнул и проговорил: — Я могу остаться на некоторое время. Договорились.