Пообещай найти меня

05 июня 1986 года. Сегодняшним утром Марго одолели дурацкие мысли, из-за которых она начала злиться на себя. Она никогда не считала себя человеком, зависимым от гаджетов. Да, она много использовала ноутбук — но это скорее было необходимостью для работы. Марго поражалась тому, как современные дети зависали в своих мобильных телефонах или планшетах целыми днями, скролля ленты соцсетей. Каждый раз глядя на это, она с некой долей пафоса начинала рассуждать, как они с подружками в детстве гуляли на улице, читали книжки, ходили в детские кружки и все прочее. А вот нынешние дети… И только сейчас она поняла, какое сильное влияние все эти штучки оказывали на нее саму. Марго вдруг осознала, что каждое утро, еще не успев встать с кровати, берет в руки мобильный телефон и смотрит новости, проверяет личные сообщения во всех соцсетях, заходит на Youtube и смотрит, не вышли ли новые видео… Теперь же она просто не знала…куда деть руки. Самым странным было то, что пятый день находясь в компании самих музыкантов, Марго…скучала по их музыке. Там, в ее мире, остался плеер с одиннадцатью альбомами группы, тогда как здесь пока что существовал только один, ну и половинка второго. Так хотелось послушать Shadowside, Time and again, Lifelines — ее любимые песни. Или…Out of blue comes green. Каждый раз слушая этот шедевр, она не могла сдержать слез. Сколько много смысла было в этих строках! Но эти песни будут потом — когда парни станут старше, когда глубже поймут жизнь и свою собственную суть. Когда проблемы юности — несчастная любовь, непонимание сверстников, желание, хоть и скрытое, но такое жаркое — прославиться на весь мир, вдруг отойдут на второй план, а на смену им придет тихая меланхолия… Марго поднялась с кровати, надела домашние штаны и направилась к книжным полкам. Книжек было не так уж и много, однако девушка с удивлением заметила, что мальчики читали не только газеты и журналы, но и классику норвежской литературы. «Как символично», — подумала она, беря в руки томик Кнута Гамсуна «Sult» -«Голод». Марго читала эту книгу, и тоже в оригинале — в институте, когда стала изучать норвежский язык. Она уже смутно помнила детали, но вот сюжет… Нищий молодой человек в 1886 году был вынужден переехать из Норвегии в Америку, и пытаться заработать написанием статей в газете, но слишком сложных для понимания обывателя. Умирающий от голода, неприкаянный — он отдает последние деньги бродяге, пожалев его… По видимому, читатели в этой квартире отчасти ассоциировали себя с главным героем. Марго раскрыла потрепанные страницы и снова легла на диван, начав читать. — Привет, ты уже проснулась? — Пол вошел в комнату, — отлично. Нам нужно немного поработать сегодня, а мы работаем как раз в гостиной. — А…конечно же, — Марго ойкнула, — сейчас я уберу кровать. — Не торопись, — хмыкнул Магне, — кое-кто из нас еще дрыхнет. Давай я сложу диван, а ты пойди, разбуди своего парня. * * * Марго толкнула дверь и вошла в темную спальню. В трехкомнатной квартире Мортену была выделена отдельная комната — небольшая, но своя. Девушка неслышным шагом прошла к окну и раздвинула занавески. Погода была ясной, но солнца не было. Тусклый свет проник в комнату. Харкет спал настолько крепко, что даже не пошевелился. Марго легла на кровать рядом с ним поверх одеяла. Он лежал на левом боку и ровно глубоко дышал. Одну руку парень положил под голову, а второй сжимал во сне одеяло. Она просто лежала и смотрела на него. Часы на стене отсчитывали минуты, стрелки двигались вперед, а Марго не могла заставить себя начать будить Мортена. Она часто встречала комментарии, когда смотрела видео про него — одна половина писала, как неописуемо красив этот парень, а вторая…а вторая осуждала первую. «Как вы можете любить такого талантливого певца за его внешность? Его голос — вот что главное» — эта мысль в разных вариациях — более грубых и менее грубых звучала на страницах очень часто. Сколько же споров вели поклонники на эту тему. Марго никогда не понимала этого. Певческий талант Мортена был для нее неоспорим. Однако сейчас, лежа в полуметре от него, глядя на это лицо, словно высеченное из нежнейшего фарфора, она все отчетливее понимала, что красота была вторым щедрым подарком, который Харкет получил от Бога. Любоваться им — вот что она хотела делать ближайшее тысячелетие. Неужели это было грехом? Наслаждаться этими темно-русыми волнистыми волосами, разметавшимися по подушке. Подрагивающими во сне длинными прямыми ресницами. Пухлыми соблазнительными губами?.. Но пора было сбросить это наваждение — девушка невесомо погладила его по плечу и прошептала: — Просыпайся, Морти. Эээээээй…. Он вздрогнул и открыл глаза. Десять секунд смотрел сквозь Марго, еще толком не проснувшись, а потом взгляд сфокусировался, и парень улыбнулся: — Доброе утро, Мими. Его глаза спросонья были сейчас не голубыми, а темно-серыми с синевой… — …Как воды Баренцева моря… — Что? — не понял Мортен. — Твои глаза… Такого цвета сегодня. Как вода в Баренцевом море. Холодная густая синева с серым отливом… Ты бывал там? — Нет, — прошептал он с улыбкой, — нужно ехать в Вардё, далеко, на самый север Норвегии… А ты? — А я живу там всю свою жизнь, рядом с этой стихией. Это не просто море. Это ледяной огонь — как и ты. — Как сильно ты скучаешь по дому, — ласково отметил парень. — С тобой я дома… Он притянул ее к себе, повернул спиной и обнял, утыкаясь подбородком в плечо: — Ты такая странная, Мими, врываешься ко мне утром и первый вопрос, который задаешь мне — был ли я на Баренцевом море? Ни одна девушка не спрашивала меня о таком с утра. Сумасшедшая девчонка! Может поэтому я сразу влюбился в тебя? * * * — Марго, я думал, в нашей квартире наконец-то завелся ответственный человек, а ты пошла будить Морта и пропала на сорок минут, — Магс осуждающе покачал головой, размешивая сахар в чае, — так дело не пойдет… — Вашего вокалиста и пушкой не разбудишь, — рассмеялась Марго, — пришлось полчаса чесать ему спинку и гладить плечико. — Ээээээй, ну не рассказывай всех секретов уж, — на кухне появился Мортен. — А то мы не знаем, Пол будит тебя точно так же, — притворно закатил глаза Магс и развел руками, — так ладно. В общем, сегодня нам кровь из носу нужно дописать музыку к двум песням. Скоро Алан настучит нам по башке — осталось четыре месяца, а мы на студии еще толком не были. А ты, — он кивнул в сторону Харкета, — займись сегодня уборкой и надо бы что-нибудь приготовить — у нас закончилась вся еда. — Я вам мамочка что ли? — возмутился Мортен, — вы там будете за гитарами сидеть, а я чисти картошку? — У тебя, быть может, творческие идеи появились, а, Дятел? — спокойно отозвался Пол, — показывай, с радостью разберем. — Я…нет, не появились, — нахмурился Мо. — Ну, в таком случае, какие возражения? — Магс со стуком поставил чашку на стол, — пошли Пол. Марго только удивленно хлопала глазами, наблюдая на всей этой ситуацией. Насупленный Мортен взял с подоконника блокнот и начал писать список покупок, которые необходимо было сделать. Девушка встала к раковине и начала мыть посуду. Все происходило в полной тишине, не считая журчания воды и тихого шуршания ручки о бумагу. Из гостиной начала раздаваться музыка, мелодия еще была неуверенной и нестройной, но уже узнаваемой — We're Looking For The Whales, эту мелодию пытались сейчас сочинить до конца Пол и Магне. Молчание прервал Мортен: — Если мы успеем до одиннадцати утра, в магазине нам дадут скидку. Так что бросай посуду, если хочешь пойти со мной. * * * Пара, все еще не разговаривая оделась, и вышла на улицу. Было понятно, что Мортен пребывает в большом смятении, и конечном итоге он не выдержал, решив расставить точки над и: — Спрашивай, я же вижу, ты хочешь! — Я…просто я не понимаю. Вчера вы говорили, что выходные заканчиваются и пора приступать к работе, правильно? Но вы ведь группа. А по итогу Магне и Пол занимаются музыкой, а ты будешь стоять у плиты? — Марго, ты ведь не думаешь, что песня просто сразу попадает на пленку в виде музыки? Сначала это текст на листке бумаги и ноты, потом они накладываются друг на друга, отшлифовываются и лишь потом записывается окончательный вариант. Но это очень упрощенно… — Конечно понимаю — это как пирог. Есть мука, сахар, молоко, дрожжи — отдельные ингридиенты….Потом это все перемешивается и превращается в тесто… — Ну вот я духовка в этом пироге, — грустно хихикнул Мортен. — В каком смысле? — удивилась Марго. — В том, что на инструментах я играть не умею. Мог бы научиться — но такого таланта, как у Пола у меня не будет никогда. Он гениальный композитор. Писать же тексты… Я пробовал, но получается так ужасно, что я никому даже наброски не показывал ни разу. Вот и выходит, что бОльшая часть создания музыки проходит без меня. Я как ретранслятор, могу только спеть то, что сочинят парни. Техническая примочка к двум талантливым композиторам. Я без них никто по сути, и ты это могла наблюдать утром! Марго вздрогнула. Рядом с ней шел певец, которого признали лучшим поп-голосом восьмидесятых (это-то во времена золотой эры эстрады!), норвежский соловей (1), и переживал, что он недостаточно талантлив, что он только приложение к более одаренным коллегам? — Мортен?! Ты правда так набожен, как рассказывают? — Что? — он опешил, — причем тут… — Ты знаешь, что уныние — это огромный грех? Тебя Бог при рождении поцеловал в лоб и даровал тебе такую внутреннюю силу, которая еще полвека минимум будет в людях пробуждать самые глубокие чувства, излечивать душу, давать покой. Да, ты не напишешь таких красивых песен, какие пишет Пол, но кто может их почувствовать так, как чувствуешь ты? Без тебя эти песни существуют, а с тобой они живут. А ты видишь при этом только свои слабые стороны? Он вытаращился на девушку, — Мими, какие полвека, о чем ты? Душу лечить… Точно сумасшедшая, любишь ты все преувеличивать! — Да знаешь, что я пережила с твоим голосом наедине?! — уже со злостью вскрикнула она, но вовремя успела закрыть рот, прежде чем из него бы выскочили те слова, которые Мортену знать не стоило. — И что же? — уже действительно оживился парень. Марго отмахнулась от него рукой и отвернулась.