fate has reason

                         Дни до заветной встречи Женя провела, проходя, кажется, через каждую из стадий принятия неизбежного. Сначала было, как и полагается, отрицание.                «Нет ничего страшного. Ничего не поменялось. Мы просто подруги, как и было до этого. Да и какие, к чёрту, чувства? Это лишь навязанное обществом ощущение связанности. Она, может, вообще передумает ехать сюда. Планы могут измениться. Или я просто найду отмазку, чтобы мы не смогли увидеться. Всё нормально. Ничего не поменялось»                Эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Женины чувства всё-таки перевешивали, заставляя её перейти на следующий этап, а именно, – гнев. Или то, что получилось у Медведевой, ведь найти, на кого злиться, у неё особо не вышло.                «Почему я вообще переживаю из-за этого, как глупый ребёнок? Долбанные соулмейты. Чёртовы вспышки. Лучше бы и дальше ходила, не зная, что к чему. Ещё и Туктамышева... Почему нужно приезжать именно сейчас? Не нашла лучшего времени? Грёбанная жизнь»                Агрессивнее за этот период скорее были не мысли фигуристки, а её действия. Она умудрилась накалить общение почти с каждым из окружающих её людей. Лиза не стала исключением. Возможно, Женя хотела таким образом просто заставить девушку отказаться от своего приезда. И ещё пара злобных и нелепых сообщений, и у неё бы могло и получиться. Но на смену пришли торги.                «Ладно, пересечёмся разок ненадолго и всё. Не обязаны же мы быть вместе двадцать четыре на семь все эти дни. Одна встреча и хватит. Да, я скучала по ней. Но ничего, так будет легче. Да, и, может, она сама будет занята для встреч со мной»                Только на этом этапе Женя додумалась узнать у Туктамышевой цель и сроки её приезда в Москву. Как оказалось, это трёхдневное путешествие и всего лишь для того, чтобы повидаться с друзьями. Этого брюнетка и боялась. Значит, никакой работы, а, получается, куча свободного времени, которое Лиза, разумеется, планирует провести в компании младшей девушки. По крайней мере, какую-то часть. Если только эта самая девушка не доконает подругу окончательно своим странным поведением.                Вот Евгения и добралась до депрессии... В этот момент ей потребовалась помощь, как бы сильно она ни сопротивлялась ранее. Если бы на месте Жени был кто-то другой, Саша бы уже давно бросила эту затею и позволила человеку самому копаться в своём болоте. Тем более, когда он так упорно отказывается от советов, при этом прося о них без остановки.                 «За что мне всё это? Она же никогда меня не полюбит. Если она не верит в родственные души, то почему должна быть со мной? Я признаюсь ей, а я точно не сдержусь. А потом она откажет. И я буду страдать, да ещё и подругу потеряю»                  Трусова не знала, что брюнетка настолько драматична в вопросах своей личной жизни. Саша надеялась, что сама не вела себя подобным образом. Женя будто потеряла на этом этапе все способности здраво мыслить и понимать, что ещё даже ничего не сделано, чтобы так сокрушаться и хоронить любые отношения с Лизой.                 К слову, все эти мозговые процессы на пути к принятию случились с Медведевой в кратчайшие сроки. Обещанные два дня перед приездом пролетели слишком быстро. А последний этап настиг её то ли слишком поздно, то ли ужасно вовремя. Она приняла всю эту ситуацию, факт приезда Туктамышевой и свои чувства ровно в момент, когда увидела перед собой девушку.                – Ну, привет. – Лиза стояла у входной двери квартиры младшей с небольшим чемоданом.                – Привет. – Женя выдохнула так, будто отпускала всю тяжесть из своего организма.                – Впустишь, или мы так и будем стоять? – Медведева резко пришла в себя и отодвинулась с прохода, позволяя старшей пройти внутрь.                 Наблюдая за тем, как девушка снимает с себя верхнюю одежду, брюнетка и поверить не могла, что хотела избежать этой встречи. На самом деле, они виделись на прошлых съёмках совсем недавно, но это не отнимало у них обеих желания быть рядом чаще.                – Ты прямо из аэропорта ко мне?                – Да. И вообще, я подумала, – подруги уже следовали вместе на кухню, – может, я у тебя останусь? – тут-то Женино сердце и упало. – Хотя судя по твоему лицу сейчас и настроению последнее время, наверное, это не лучшая идея. – Лиза погрустнела, но выглядела так, как будто ожидала чего-то подобного.                – Нет, нет. Ты чего? Оставайся, конечно. – младшая пыталась совладать с эмоциями. – Ты знаешь, что я всегда рада.                – Ты уверена? – Туктамышева уже сидела за столом, пока Женя медленно готовила для них чай, стараясь скрыть свою панику.                – Конечно. – она не поворачивалась к подруге, что заставляло ту всё ещё сомневаться в правдивости этих слов. – Извини за то, как я себя вела последние дни, пожалуйста. – она всё-таки решилась на это спустя некоторое время тишины и наконец посмотрела в глаза старшей. Та молчала, поэтому девушка продолжила. – Я была сама не своя. – она отвернулась обратно.                – Это я заметила. – Лиза скрестила руки на груди, выглядя не до конца удовлетворённой объяснениями. – К слову об этом, может, у тебя есть что-то, что ты хотела бы мне рассказать?                – Нет. – слишком быстро, чтобы быть правдой.                – Жень, я не понимаю. Я вижу, что что-то не так. – младшая не поворачивалась и не отвечала. – Ты размешиваешь сахар, который так и не положила в чашку. – эта фраза заставила девушку резко отпустить ложку, которая издала характерный звук удара о стакан. – Может, у тебя кто-то появился? – то ли шок, то ли что-то другое, но в этот раз Женя, наоборот, достаточно медленно разворачивалась, встречаясь с уставшим и явно недовольным взглядом. – Я угадала? Почему ты не хочешь рассказать? Я думала, ты мне доверяешь! Что произошло?! – Лиза начинала закипать, как ещё недавно это делал чайник, попутно вставая с места, чтобы разговор продолжался на одной высоте.                – Обычно ты не давишь на меня так! – младшая была чуть ли не лучшей губкой для чужих эмоций, перенимающей их на себя.                – Обычно ты не ведёшь себя подобным образом!                – Перестань кричать на меня! – от собственных слов Женя тоже снизила громкость. – Я имею право на плохие периоды и настроение.                – Имеешь, разумеется. – старшая пыталась успокоиться, чтобы не наговорить лишнего. – Просто у меня ощущение, что ты ведёшь себя так странно только со мной. Или из-за меня.                – Ты берёшь на себя слишком много. – она жалеет сразу, как слова вылетают изо рта, но никак не исправляется.                – Знаешь... – кажется, Лиза больше не захочет смотреть в эти глаза. – Это было плохой идеей. Я пойду. – она выходит из комнаты, но останавливается в дверном проёме, оборачиваясь.  – Не знаю, что случилось с тобой тем вечером, – Жене хочется плакать, но она всё ещё молчит, – но не думаю, что я заслужила такое отношение. – на этот раз брюнетка вышла из кухни и в быстром темпе начала собираться, чтобы покинуть квартиру.                Лишь услышав, как с тумбочки падает рюкзак старшей из-за её резких движений, Медведева вылетела в коридор, не желая, чтобы этот разговор действительно закончился таким образом.                – Прости. – она подходит сзади и крепко обнимает, упираясь лбом в спину старшей девушки, которая от этого в мгновение замирает. – Останься. – Лиза оборачивается, всё ещё оставшись в кольце рук, из-за чего голова Жени падает к ней на плечо. – Пожалуйста.                Ещё немного и брюнетка разрыдается, Туктамышева видит это, но до сих пор не понимает, из-за чего у подруги подобное состояние. Осознавая, что скоро наступит момент, когда она не сможет сдерживать слёзы, младшая отступает назад, разрывая объятие.                 – Не уходи, пожалуйста. – Медведевой срочно надо остаться один на один с собой, но отпустить Лизу она не готова.  – Мне нужно пару минут. – она уже заходит в ванную. – Прошу, не уходи. Я скоро. – закрытая дверь оставила одну из девушек наедине с непониманием происходящего, а вторую с наступающей истерикой.                Женя всматривалась в собственное отражение в попытках успокоиться. Она знала себя и своё неумение контролировать слова в моменты злости. Хотя, честно говоря, она особо и не понимала, почему разозлилась тогда. Скорее всего, это была лишь защитная реакция на то, что и как спрашивала Туктамышева. Но это всё равно не значит, что ей стоило кричать в ответ. Лиза же не знает, что творится у неё в голове. Правда, это был чуть ли не первый раз, когда старшая так нетерпеливо пыталась выпытать что-то у подруги.                 У Жени даже спустя некоторое время не перестают течь слёзы, начавшиеся сразу, как она осталась одна. В мыслях пролетает множество вариантов развития событий, будто она персонаж очередного фильма Марвел. В одной вариации она так и не признаётся ни в чём, и Лиза снова злится и уходит. В другой она выдумывает странные объяснения, в которые, конечно же, Лиза не верит и тоже уходит. В третьей она признаётся в чувствах, получая в ответ усмешку и снова уход. И куча, куча, куча других версий. Но Женя почему-то не видит ни одной с положительным концом. Её сердце просто не может принять, что из этого есть не только путь вниз.                В это время в гостиной, сначала нервно меряя шагами комнату, потом раскачиваясь уже сидя, ожидала старшая фигуристка. С каждой секундой, проведённой тут в одиночестве, в её голове рождалось всё больше и больше переживаний. Они вместе с недовольствами заставляли её натуру снова разгораться.                 Она задавала простые вопросы, на которые хотела получить простые ответы. Почему же это стало таким трудным для Медведевой? Может, старшая действительно была не права, когда начала повышать голос в разговоре, но за эти, казалось бы, всего лишь пару дней Женя была такой разной и такой «не Женей», что Лизе уже было невыносимо. Медведева явно что-то недоговаривала, а старшая не привыкла слышать ложь и нелепые отмазки.                 Туктамышева не заметила, как мысли переполнили её мозг, и будто по щелчку перед её глазами сменилась картинка. Чёрный экран выключенного телевизора на светлой стене сменился на зеркало ванной комнаты квартиры, которую она знала слишком отчётливо, чтобы перепутать с какой-то другой. Но главное, что в этом зеркале она увидела заплаканную Женю, которая, кажется, совсем не замечала, как из её носа неконтролируемо шла кровь, будто после сильного удара. Но её отрешённые глаза смотрели словно сквозь это зеркало, своё отражение и реальность.                 Придя в себя, Лиза даже не дернулась. Она медленно повернулась в сторону звука воды, всё это время сопровождавшего её одиночество. Так же неторопливо, будто боясь чего-то, девушка подошла к двери ванной, всё ещё обдумывая произошедшее. Она откроет дверь, а там будет совершенно нормально выглядящая Женя. Ничего из того, что она видела секундами ранее. Так и будет.                Так не было. Ручка поддалась слишком легко, и уже скоро перед глазами у Лизы была почти та же картина, что и в том видении, но с другого ракурса. Младшая с одновременно текущими и слезами, и кровью в уже изрядно испачкавшейся футболке. Туктамышева, внутренне напугавшись уже второй раз, но всё ещё в том же темпе взяла висящее ближе всех полотенце и развернула Женю к себе, начиная аккуратно вытирать красную жидкость.                Медведева только в этот момент поняла, что происходит, и уже была готова сделать шаг назад и озвучивать заверения, что она в порядке, когда услышала тихое: «Стой». От того, насколько аккуратно и мягко это было произнесено, тело девушки словно окаменело, и всё, что она могла делать дальше, это смотреть в светлые глаза, что с волнением бегали по её окровавленному лицу.                – Так вот, как ощущаются вспышки. – Женя, кажется, не сразу разобрала эту фразу, сказанную так неуверенно.                – Что? – неужели это реально случилось?                – Это правда?                – Смотря, о чём ты… – младшая всё ещё боялась понять слова Лизы неправильно.                – Ты и я. – оно. – Получается, мы…                – Родственные души. – Медведева, уже взявшая себя в руки, аккуратно перехватывает запястья старшей, чтобы остановить её попытки протереть на своём лице дырку несчастным полотенцем. – Мы не обязаны. Я знаю, что ты не веришь в это.                Ей не дали продолжить тёплые губы, которые коснулись её собственных, а вслед и ладони, расположившиеся на её щеках. Жене хватило секунды, чтобы ответить на поцелуй и прижать девушку к ближайшей вертикальной поверхности, а именно, к двери.                 Руки обеих медленно перемещались с одних частей тела на другие. Подключался язык, а после и зубы, оставлявшие болезненные укусы от переизбытка то ли злости, то ли желания.                 – Примерно так я себе это и представляла. – успела произнести Лиза, пока Женины губы оставляли приличного размера след у неё на шее.                – Что, прости? – новая порция огня появилась в сердце у девушки после осознания того, что её подруга, которая явно перестанет таковой быть после это ночи, на самом деле, представляла поцелуй с ней.                Ответа на очевидно риторический вопрос она не услышала, зато почувствовала, как их губы снова столкнулись, а пальцы старшей девушки проскользнули под её футболку. Приняв этот сигнал, Женя захотела большего. Наступательными движениями она повела их в сторону спальни, попутно избавляя Лизу от свитера.                 Они касались кожи друг друга так, что даже изнутри их прошибало множество жалящих ударов. Импульсы, рождающиеся где-то на уровне сердца, направлялись ниже и ниже, даже не думая посетить голову. Да и почему они должны о чём-то сейчас думать, если пламя страсти уже давно переместило их далеко от реальности.                 Когда Лиза уже была на кровати, младшая притормозила, чтобы запечатлеть в своей памяти картину разгоряченной и сексуальной девушки, которую хотелось, как можно скорее, избавить и от нижней части одежды, и от того, что всё ещё так непозволительно прикрывало шикарную грудь. Долго Женя не смогла просто смотреть, потому что требовательные губы, а также руки уже скоро притянули её обратно, возвращая их обеих в такую приятную борьбу за власть.                Сантиметр за сантиметром Медведева пробовала на вкус тело своей императрицы, вызывая этим неконтролируемые стоны вместе с усилением хватки в темных волосах, что только сильнее мотивировало младшую девушку. Наконец-то добравшись до всё ещё недоступной, но такой желанной груди, Женя нетерпеливо переместила свои руки на спину Лизы, чтобы расстегнуть теперь уже ненавистный лифчик, который в тот же момент полетел в сторону, а какую именно никому из девушек было неважно.                 Горячий язык очерчивал круги на открывшей коже, порождая новую порцию звуков от старшей. Ей явно нравилось и хотелось всё больше и больше. А главное быстрее. Вот только Медведева не торопилась, она будто издевалась, да и не только над Туктамышевой. Сама она уже не могла дождаться момента, когда последние элементы одежды пропадут с такого идеального тела такой идеальной Лизы.                 Пальцы проникли под ткань джинсов, тут же расстёгивая их, и девушке пришлось оторваться от тела, чтобы выкинуть в любую из сторон и эту вещь, которую она ловко сняла вместе с нижним бельём.                – Женя. – голос старшей превратился в хриплый и низкий, из-за чего весь организм Медведевой прошибло током.                Нежные, но крепкие руки притянули её выше, назад к губам, и уже была очередь младшей одарить эту комнату стоном. Расположив свою ладонь между ног Лизы, она поняла, насколько в ней нуждалась девушка сейчас, от чего её собственный узел сжался ещё сильнее. Это было новым для них обеих, но ощущалось таким знакомым и правильным, что не могло появиться и малейшего сомнения или неудобства.                Языки продолжали свою собственную битву, когда тонкие пальцы вошли внутрь горячего тела, доставая до всех нужных точек, которые расщепляли сознание Лизы на миллиарды крошечных атомов. Аккуратные, но резкие толчки приводили в движение обоих, сливая их чувства в одно огромное, которое не переставало расти с каждой секундой.                 Верное касание большим пальцем, идеальный разворот запястья, последний толчок – и приятная волна, ослепляющая до боли в глазах, прошибла старшую девушку, оставив главным звуком в комнате одно на двоих дыхание, которое медленно возвращало обеих в этот мир.                Туктамышева явно была из выносливых, потому что уже спустя короткое время она требовательно оттолкнула брюнетку от себя, возвращая её на ноги. Женя готова была возмутиться, но успела услышать уверенное: «Раздевайся», и содрогаясь от очередных взрывов внутри себя, подчинилась такой простой просьбе. Или требованию, она не знала, какой контекст заводил бы её сильнее.                Когда младшая осталась ровно в том виде, в котором Лиза теперь хотела бы видеть её постоянно, старшая приподнялась, чтобы резким движением вернуть девушку ближе к своему телу. Но не смогла Женя даже нормально приземлиться, когда брюнетка сменила расстановку сил, расположившись на бёдрах Медведевой.                 Мягкие касания девушки вызывали мурашки, пробегавшие по всему телу младшей. Губы перемещались с лица на шею, с шеи на ключицы, на плечи. Ниже и ниже. Задевая каждую часть чувствительной кожи языком, Лиза сама возбуждалась от этого, но она даже представить не могла, что твориться внутри Жени, хотя её громкие и такие глубокие стоны давно стали главной музыкой в этой комнате, демонстрируя чувства девушки. Кажется, теперь это самые любимые звуки для Туктамышевой. Стоны вместе с тихими, будто есть ещё чего стесняться, попытками произносить её имя.                 Спустившись по плоскому спортивному животу своими губами, Лиза добралась до заветной точки. Разместившись между ног уже сильно растрёпанной и от этого ещё более горячей брюнетки, она игриво покусывала внутреннюю часть бедра, дразня уже давно готовую взорваться Женю. И как только язык ужасно уверенной фигуристки коснулся влажной плоти, младшая неконтролируемо почти прорычала то ли довольная новому ощущению, то ли требуя большего.                 Одна рука Медведевой выражала её эмоции, сжимая простынь, которая, кажется, навсегда пропиталась девушками. В то время как вторая не переставала держать виновницу нынешнего состояния Жени за голову, то и дело притягивая ближе, будто было куда. Только если внутрь собственной души.                Когда Лизе показалось, что одного языка богине её сердца уже не хватает, хотя та могла бы с этим поспорить, пара тонких пальцев с лёгкостью проникла внутрь. Единый темп восторжествовал в этом танце, и ему хватило минуты, чтобы ноги младшей сжались в подтверждении, вероятно, самого приятного оргазма в её жизни. Да и, видя, какое удовольствие принесли её действия, Лиза бы не соврала, если бы назвала его и для себя самым приятным.                Аккуратно разместившись справа от Жени, старшая по кусочкам собирала своё сознание, чтобы разобрать, что только что здесь произошло. Её бы с лёгкостью охватила паника, но увидев такие родные и мягкие глаза, наконец-то взглянувшие на неё, она не смогла почувствовать ничего, кроме безграничной любви, сопровождающейся самым трепетным спокойствием. Все недостающие ранее пазлы, казалось, встали на свои места. Всё, что до этого ощущалось непонятным, превратилось в нечто самое очевидное и, главное, приятное.                – Ты такая красивая. – Медведева полностью перевернулась на бок в сторону девушки, мягко опустив свою руку к ней на талию.                – Нет, ты. – в попытке спрятать румянец на щеках, который был заметен даже на всё ещё покрасневшем от недавних занятий лице, Лиза только прижалась ближе, и теплота прошибла обеих.                – Я люблю тебя. – после небольшой паузы произнесла Женя, не найдя в себе сил жить дальше, не озвучив этого.                – Я примерно это и разобрала из твоих стонов. – Туктамышева получила лёгкий удар по ягодице в ответ, от чего рассмеялась своим самым лучшим смехом, дарящим младшей сотни бабочек внутри.                – Кто бы говорил. Ты себя слышала?                – Заткнись. – Лиза снова попыталась спрятаться от смущения. – Я люблю тебя. – с бездонными и полными своим чувством глазами старшая всё-таки ответила.                Она больше не могла ждать и поцеловала губы напротив, снова ощутив безграничный огонь, который, она надеется, никогда не погаснет. И к чёрту эти странные вспышки. Лично она влюбилась и без их помощи. Вот только поняла бы это сильно позднее, если бы не они. Поэтому, ладно, что уж там. Спасибо им, что ли.