Осколки страха и голода

      Звон и гул, что слышала только она, с каждой минутой становились всё более невыносимыми. Сквозь этот шум послышалось навязчивое жужжание и оно было уже не из головы. Веки задрожали. Будучи в полубессознательном состоянии, Гогия махнула рукой возле уха и прошипела от боли – точно сотрясение. Тот Ворон едва не убил её. То есть их. Да и по большей части не Ворон, а воля случая.       — Замечательно, — пробормотала она, не открывая глаз. — Тар, дай воды,       Однако никакого ответа не последовало. Гогия на него, конечно, и не рассчитывала, но неужели Тараэль настолько бессердечный мудак, что даже не встанет, дабы выполнить настолько простою просьбу? Может, не услышал?       — Тараэль, пожалуйста, — чуть более раздражённо прошипела Гогия и взялась за голову. Нащупав ткань, она задалась вопросом о возращении Зар'Ах, но повязка едва ли не висела на застывшей крови, а значит накладывал её полный дилетант, если не однорукий калека. Но стоит сказать спасибо и на этом.       Гогия приоткрыла один глаз, однако во тьме смогла разобрать только размытые силуэты. И ни один из них даже близко не был похож на человека и тем более на аэтерну. Разве только…       — Что за…!? Творец, показалось…       После такого удара и неудивительно, что она приняла разлагающийся труп Ворона за своего знакомого. В таком случае где же сам Тараэль? Он ведь не мог просто взять и оставить её одну? Гогия сдержанно усмехнулась: как раз таки мог. Тогда зачем оказывал первую помощь?       Судорожно выдохнув, она закрыла глаза, давая крови в висках отстучать несколько секунд, а после встала и попробовала призвать магический свет. Одно из самых простых заклинаний отдало терпимым давлением где-то за ухом, но зато теперь комната была достаточно освещена. Достаточно, чтобы заметить заботливо оставленное послание на стене.       — Ну и почерк у тебя, конечно.       Подойдя ближе, Гогия скрипнула зубами и топнула ногой: кровавые буквы засохли давно, а значит или что-то случилось, или её точно бросили. По необъяснимой причине она охотнее верила во второе.       — Ясно. Этот одержимый местью свалил, а Зах'Ра, скорее всего, уже мертва. Или тоже свалила, чтоб их… Уйди ты! — отогнав от себя толстую муху, Гогия подошла к костру, дотронулась до холодных углей и уже окончательно убедилась в своём предположении. — И почему все мужчины бросают меня в самые тяжёлые моменты?!       От злобы и отчаяния она издала сдержанное рычание и решила, что как только найдёт Тараэля, то выскажет ему всё, что о нём думает, начиная от дурного нрава, заканчивая стилем боя, корявым почерком и даже мимикой – чтоб обиднее было. Если Тараэль, конечно, к тому моменту не схватится за меч, но пусть только попробует.       Гогия осмотрела дыру в стене и предположила, что раз уж сообщение оставлено рядом, то горе-ралаима стоит искать именно в том направлении. Да и из всей группы у неё был наименьший шанс пройти незамеченной мимо голема, так что иного пути не было.       — Главное не застрять, — на всякий случай взяв булаву покрепче, Гогия повернулась боком и принялась осторожно двигаться вглубь. Повезло, что Ворон пробил проход, подходящий для её роста и… всего остального. — Если я тебя, Таратрель, найду, то заставлю сожрать собственную маску! Так и знай! У уха раздалось тихое жужжание.       — Уйди, паскуда, говорю!       Она осторожно встряхнула головой и ускорилась насколько это позволяло пространство, а с каждой минутой-двумя его становилось всё меньше. Становилось тесно. Броня застревала и портилась о камни всё сильнее и сильнее. В какой-то момент пару колец на кольчужной юбке отпали и в проходе раздался звон, а злоба на обстоятельства спровоцировала у Гогии ещё одну головную боль. Магический огонёк постепенно тускнел, пока не погас окончательно. Пришлось двигаться наощупь, благо только в одном направлении.       — …Творец, — Гогия остановилась, чтобы отдышаться и поправить по большей части уже бесполезную повязку на голове. — Сапоги, которыми ты топтал всякое дерьмо, тоже заставлю сожрать! Так и знай! И перчатки!       В ответ ругательствам послужило только тихое эхо, но благодаря ему Гогия и поняла, что идти осталось совсем недолго, потому и ускорилась, не жалея доспех и сил.       Выбравшись невесть куда, она вытянулась и начала разминать конечности, а затем стряхнула каменную крошку с брони и осмотрела юбку и поножи. Всё было не так плохо, как ей казалось. Ремонт у хорошего кузнеца должен обойтись не так уж и дорого.       — Больше никаких узких проходов. Никогда. Где я!?       Она хотела снова призвать магический свет, но силы и без того стремительно покидали: то ли из-за предыдущего раза, то ли из-за нехватки воздуха, то ли от голода. Из-за всего сразу? Тоже возможно. Ясно одно: ближайшие несколько часов никакой магии, дабы не слечь от чародейской лихорадки, ибо навряд ли здесь кто-то торгует амброзией. Да и вообще чем-либо.       Благо совсем рядом на стене оказался факел, Гогия решила его взять и, убедившись что кусок ткани на конце достаточно промаслен, извлекла из щелчка пальцев небольшую искру. Виски вновь сдавило изнутри с нескольких сторон, но той искры хватило, чтобы факел загорелся. Свет осветил ничем непримечательную пещеру, коих Гогия в Эндерале наисследовалась на несколько лет вперёд. Но до сих пор не могла в них ориентироваться.       — Ненавижу.       Она сняла с головы тряпку-повязку, осторожно обмотала ею верх факела, чтобы поддержать слабое пламя, и отправилась куда глаза глядят.       Загруженные камнем вагонетки развеяли все сомнения – это шахта. Причём заброшенная. Во всяком случае многое на это указывало: небрежно оставленные на земле сломанные инструменты, рванные перчатки и даже грязные кружки. Складывалось ощущение, будто шахтёры должны вот-вот вернуться и продолжить работу. Или продолжить от неё отлынивать, судя по полусгнившим картам разбросанным по полу. Ближе к развилке какая-то необъяснимая тревога заставила Гогию обернуться. Ничего не изменилось, но тем не менее задерживаться она тут не собиралась.       Необычный, (а главное совсем новый!), меч в камне стал самой настоящей приятной неожиданностью. Не задумываясь, Гогия тут же попыталась его вытащить. И он легко поддавался, однако внезапная встряска заставила Гогию с испугу выпустить рукоять. Лезвие обратно вошло в камень, будто в ножны. Вибрация под ногами прекратилась и только каменная крошка, упавшая с потолка, послужила признаком, что тряска действительно была, а не причудилась Гогии на фоне страха, голода и травмы головы. Выждав несколько секунд, она усмехнулась и вновь попыталась вытащить меч. Небольшие камни приземлились в метре от ног.       — Ну конечно, как же иначе, — обиженно проворчала Гогия и оставила проклятый клинок в покое – видно не судьба висеть ему на стене в комнате со всей коллекцией оружия, найденного в куче мусора. Если, конечно, вообще есть шанс вернуться домой.       — Больно надо! — сплюнула Гогия скопившуюся желчь и смирилась, что не всё можно унести с собой. А потом вспомнила про оставленное в Вороне копьё. — Блять!       Из дальнего прохода выплыла тень. Приглядевшись, Гогия признала в ней беспокойного призрака. Вероятно, его привлекли попытки овладеть мечом. Не будь той травмы и переутомления, Гогия бы запросто смогла изгнать призрака с помощью магии, но сейчас же она была вынуждена развернуться и сбежать. Имело ли смысл ожидание того, на что способна тень? Навряд ли. Однако вскоре откуда-то из под каменной земли выполз ещё один призрак. Несколькими секундами позже ещё. В какой-то момент Гогия едва не столкнулась с ними лицом к лицу.       Она и не поняла каким образом и через какой проход сумела оторваться. Лишь вымученный вой надолго отпечатался в памяти, а волосы на затылке до сих пор стояли дыбом. Возникла мысль вернуться обратно в лагерь, самое безопасное место, если сравнивать с шахтами и первым этажом, но Гогия не знала как. Вернее будет сказать, не помнила. А попытавшись ориентироваться по разбросанным инструментам, всякому мусору, зажжённым по пути факелам и вагонеткам, она поняла, что заблудилась окончательно. Не исключено, что мёртвые шахтёры намеренно перемещали предметы и попросту её запутали. Но как бы то ни было, теперь они окружали с нескольких сторон. Повеяло холодом.       — Да отстаньте вы! — в панике выкрикнула Гогия и кинулась к потёмкам, где оказался достаточно неприметный проход. Путь был перекрыт несколькими бочками и ящиком. Не запнувшись бы о камень, Гогия и сама бы его не заметила.       Протиснуться через зазор в половину её тела она никак не могла, как бы ни пыталась, потому была вынуждена потратить драгоценные секунды на то, чтобы преодолеть препятствие силой. Ящик оказался прочным. Тогда Гогия отбросила первую бочку в сторону, – среди её обломков оказалось куча тряпья, – а вторую поднять не получилось и пришлось ломать. Гогия так и не поняла что за дрянь там хранилась, но её это и не шибко-то интересовало. Разве только в глаза бросилась засохшая кровь на обломках и стенках ящика.       «Не моя и ладно».       Избавившись от преграды, Гогия продолжила бежать во тьму без оглядки, молясь воле случая, что факел не погаснет, иначе это точно будет конец. Шанс, что в полной темноте она сама ненароком убьётся об стену, был велик.       Через минуту, а, может, даже две, вдалеке туннеля показался слабый свет. Ещё через несколько десятков секунд послышались голоса. Гогия внутренне заликовала, стараясь не думать о том, насколько странно и бессвязно звучит речь тех людей – словно животная возня.       — Мне нужна помощь…! — на выдохе выпалила она, прежде чем согнуться пополам из-за нехватки воздуха.       Перед глазами возникли тёмные пятна, то и дело закрывающие и без того сокрытые тьмой силуэты людей. Услышав сквозь гул в голове до неприличия громкое чавканье, Гогия задержала дыхание, потёрла переносицу и выставила факел перед собой. В свет попали небрежно оставленные вещи и чья-то кисть в луже крови. Немного поодаль, сидел на полу человек: обнажённая женщина со смуглой кожей, чьи тёмные волосы были собраны в спутанный хвост. Она поедала собственную руку.       — Зах'Ар…? — преодолевая тошноту, Гогия осторожно приблизилась и женщина, – точно не та, за кого её приняли, – издала глухое рычание, а затем скрылась в тень, чтобы продолжить свою трапезу.       На плечо легла чья-то рука. Гогия обернулась и увидела низкого мужчину в одной маске. Без каких-либо намёков на враждебность в голосе он что-то ей сказал и протянул точно такую же маску волка. Не зная зачем, Гогия взяла её в руку с факелом, тихо поблагодарила, но надевать не стала. Вероятно, потому мужчина угрожающе и зарычал, когда она отошла на метр. Да, задерживаться здесь не стоит, но назад идти точно нельзя: в отличие от призраков, на сумасшедших хотя-бы действует размашистый удар булавой.       Чем глубже Гогия заходила в волчье логово, тем больше людей и даже аэтерна в масках она встречала. Росли и свежели лужи крови, крупнели самые различные части тел в них, вместо бесхозной одежды на земле лежало грязное тряпьё. По какой-то причине, о которой и думать не хотелось, каннибалы не проявили к Гогии как такового интереса. Разве только человек без руки и обеих ног попытался подползти ближе, опираясь на единственную конечность.       — Где твоя плоть? — полушепотом спросил он из последних сил. И что-то в нём показалось Гогии очень знакомым, но что именно?       Отойдя на несколько метров, её всё-же осенило догадкой и пришлось вернуться, чтобы в этом убедиться и успокоиться, (если это вообще возможно в подобном месте, но лишним уж точно не будет).       Гогия отбросила свою маску в сторону и понадежнее взяла булаву. Крепко сжав двумя пальцами факел, остальными тремя она схватилась за волчий нос и потянула вниз. Безумец закричал и закрыл лицо единственной рукой, когда маску сорвали. Гогия ударила его по этой руке нижней частью факела и поднесла свет ко лбу.       — Творец!       Ей не показалось. Этот мужчина оказался ралаимом. Так значит вот о чём их всех предупреждал Отец? Неужели большинство, в том числе Зар'Ах и Тараэля, постигла такая участь?       — Я не понимаю…       Пока Гогия потеряла бдительность, пребывая в раздумьях, одержимый ралаим приподнялся на коленях и вцепился зубами в край наруча. Причём очень крепко. Дерни Гогия сильнее и бедолага останется без передних зубов. А ведь, учитывая его состояние, не велика потеря. Куда гуманнее будет…       — Из пепла в кровь, из крови во что-то там…       Кровь безумца едва не окропила лицо: рука Гогии дрогнула и казнь произошла достаточно неаккуратной. Но это не важно, ибо страдания бедняги окончены. Как говорится, избавила от грешной оболочки. Обернувшись, Гогия заметила на себе любопытные взгляды. Волки только наблюдали, одновременно с этим продолжая есть свою и чужую плоть. И стоило ей отойти на несколько метров от тела казненного ралаима, как на него сразу же бросилось несколько других безумцев. Гогия не оборачивалась: по треску мышц и чавкающим звукам и так было ясно, что скоро и самой грешной оболочки не останется.       — Почему тупик!? — с досады выкрикнула Гогия и внимательно осмотрелась, стараясь лишний раз не встречаться с волками взглядом. Неужели теперь остаётся только проклинать свою недальновидность? Не может же быть в шахте всего один путь? Или может? Тогда напрашивается другой вопрос: дадут ли Гогии эти твари спокойно уйти?       «Ох, зачем я сюда полезла? Зачем согласилась на это дело? Зачем спустилась на арену? В Подгород? Зачем-зачем-зачем?!» — поддавшись отчаянию, ей проще было делать вид, будто не знает ответы на все эти вопросы и перекладывать часть ответственности на Тараэля или даже на Джеспара.       — Ебаный Джеспар! Ебаный Таралей!       Резко развернувшись, Гогия едва не спотыкаясь об что-то… Чью-то ногу? Высокий человек зарычал и засунул собственные пальцы в рот, прежде чем отползти с дороги. Во тьме блеснули лиловые глаза. В тускнеющий свет факела попало очертание остроконечных ушей.       — Тараэль? — всё же не желая оставаться одной, Гогия осмелилась подойти ближе.       Безумцы-каннибалы, включая пропавшего компаньона, отпрянули от света, зашипели и зарычали. У одного из них Гогия успела заметить растущие из глазниц маски наросты, но не стала зацикливать на том внимания.       — Творец, Тараэль, твою мать, это ты! — она осторожно ткнула его носком сапога под зад. — Слышишь меня? Узнаешь или тоже умом тронулся?       Ответом стал лишь оскал, что и в ралаимской маске на пол-лица пробуждал необоснованный страх, а тут волчья и при том не самая целая – жуть.       Кто-то коснулся руки и Гогия рефлекторно отпихнула крупного окровавленного мужчину, у которого из под маски проглядывалась чёрная слипшаяся борода. Она его помнит: совсем недавно общались в лагере до того, как спуститься в храм.       В который уже раз выругавшись, Гогия заприметила на стене торшер, поставила в него факел, а затем схватила Тараэля за плечо и потянула на себя, вынуждая встать. Ожидаемо тот воспротивился и крайне неудачно для неё вцепился зубами в руку. Перчатка была толстой, но не до такой степени, чтобы предотвратить потерю пальцев, а Тараэль, кажется, намерен их откусить. Удар коленом заставил его только сильнее сомкнуть челюсти. У Гогии от боли навернулись слёзы.       «Никаких больше приключений по дырам, из которых вылезает всякая двухметровая срань. Никогда!»       Затем кто-то схватил её сзади, вцепился в бедро, защищённое не лучше, чем те же пальцы. Другая женщина, у которой, видимо, ещё оставался какой-никакой рассудок, попыталась испортить зубами крепления на броне.       Гогии удалось оттолкнуть кусавшего за ногу, но заместо него сразу же встали двое других. Безумцев было слишком много, но уж больно они оказались туго соображающими, не считая женщины, ковыряющей броню, и Тараэля: его взгляд был наиболее ясным.       — Отпусти ты! — от отчаяния Гогия пошла на крайние меры и протолкнула пальцы Тараэлю в глотку, надеясь что у того сработает рвотный рефлекс.       Тараэль начал давиться и ослабил хватку. Гогия же рискнула задержать руку у него во рту, дабы вызвать рвоту и поставить в беззащитное положение, и только потом ударила локтем женщину, которой всё-таки удалось подпортить броню – наплечник ощутимо сполз и наверняка при любом движении будет теперь мешать и болтаться. Но это сущая мелочь, в сравнении с тем, что могло бы произойти. Если бы не рост Гогии, то волки уже давно бы добились своего, чем бы то ни было. Тем не менее наиболее верным решением будет побег.       — Ты? — прохрипел закончивший прочищать желудок Тараэль, — Что за херня здесь…?       — Понятия не имею! — Гогия взмахнула булавой наотмашь, чтобы отогнать ближайших каннибалов, — Идти можешь? Как тебя вообще сюда угораздило? И где хлеб?       — Нет. Не знаю… Какой…? Что!? Дай, блять, в себя прийти!       Гогия непривычно громко даже для самой себя цокнула языком и ударила очередного волка по морде. Маска раскололась, а вместе с ней и череп. От этого звука другие безумцы нерешительно попятились назад, а у неё и самой ужасно разболелась голова.       «Этого мне тут ещё не хватало!»       Гогия сняла факел с торшера, вручила Тараэлю и попыталась поднять того за свободную руку.       — Я же сказал, что не могу идти, тупица!       — А я и с первого раза поняла! — убедившись, что безумцы пока не рискуют приближаться, она пошла вперёд, волоча шипящего Тараэля за собой. Свет факела сильно дрожал.       — Да что ты делаешь, ватир тебя раздери?!       — А есть идеи получше? — тот только нервно фыркнул и тихо выругался, — Так что терпи и отгоняй этих ненормальных, пока я иду к выходу. Помню, что где-то там точно валялись штаны. Возможно, даже твои, потому тем более в них тебе будет не так больно. Возможно. Ой, — Гогия взглянула на него через плечо, — и, кстати…       — Лучше заткнись! — отрезал Тараэль, проклиная обстоятельства и то животное, – не то слишком крупный волк, не то молодой чёрный мирад, – что его сюда невесть зачем приволокло.