Свобода

Тэхён сидит на диване в гостиной, обнимает подушку и со скучным выражением лица смотрит на то, как Сара, сидя возле стола, что-то пишет на листке. Омеге не позволено подглядывать. За окном уже вечер, дует слабый холодный ветер. На небе уже около часа собрались тучи и никак не решаются выпустить дождь. — У меня такое чувство, будто бы ты пишешь любовное письмо какому-то деду. У Чимина научилась? — изгибая бровь, спрашивает нетерпеливый внук. Бабушка что-то мычит в ответ, но не отрывается от своего дела. — Ну, бабу-у-уль, мне скучно. Посиди со мной, поговори со мной, — капризничает он, строя детское обиженное лицо. Женщина улыбается, сворачивает письмо в конверт, заклеивает его, чтобы любопытный внук не открыл и не прочёл, и оставляет его в уголке стола. Встаёт с места, чтобы подойти к Тэхёну, но сильная, жгучая боль проносится с левой стороны груди до головы, отчего перед глазами всё темнеет, а голова идёт кругом. Резко садится обратно, одной рукой держится за голову, а другой сильно сжимает корпус стула. Тэ испугавшись, сразу же бежит к ней, садится на корточки, осматривая бледное лицо. — Бабушка, любимая, ты как? — спрашивает он и гладит её руку. Когда бабушка, теряя равновесие, резко садилась, у него будто бы дух покинул тело. Тэхёну стало страшно. У него руки и ноги дрожат, а сердце не на месте. — Ты же принимаешь свои лекарства, да? — обеспокоенно спрашивает, а глаза увлажняются. Сара так и сидит несколько минут и невнятно кивает. С помощью внука поднимаются наверх, женщина смотрит на забинтованные запястья и слабо улыбается. Тэхён рассказал, как и кто участвовал в том, чтобы его «прооперировали». Чонгук. Она ведь в первый день уже поняла, что душа альфы чиста, хоть и снаружи, кажется плохишом. Альфа — неплохой. Он Тэхёну не враг. Враги не лечат раны. Они лежат в обнимку на кровати, в комнате Тэхёна. Бабушка как всегда поглаживает его волосы, пока он засыпает. *** Чонгук лежит на кровати, руки согнуты в локтях и занесены под голову, работая в роли подушки. Правая нога лежит поверх второй и лодыжка всё время двигается так, когда человек нервничает. А Чон нервничает. Брови нахмурены, губы поджаты, все мысли заняты Сгущёночкой и тем, кто поднял на него руку. Кто бы это ни был — очень сильно пожалеет, потому что… Потому что! — Чонгук? — Сокджин дёргает ручкой двери. — Ты там? Альфа принимает сидячее положение на краю кровати, свеся ноги. — Да. Заходи. Старший омега заходит внутрь, внимательно смотрит на альфу, закрывая дверь. Подходит и садится рядом с ним. — Почему не спускался на ужин? — спрашивает он, нежно смотря на него. Чонгук ему как сын и омега беспокоится, не понимая, что именно происходит с Чонгуком. Последнюю неделю он ведёт себя совсем иначе. А альфа даже забыл, что пришло время ужина. Чёртов Тэхён украл всё внимание и мысли. — Забыл. — Ты в порядке? — положив руку на плечо Гука, спрашивает омега. — Что случилось? — Да, Тэхён случился! — Недовольно отвечает Чонгук, смотрит в сторону и расширяет глаза, когда на глаза показывается фотография Тэхёна с бабушкой. Чёрт, он забыл её спрятать! — Речь о нём? — кивает в сторону фото. — Он случился? — с улыбкой спрашивает Ким, сложив руки на груди. — Да… Такой недовольный, проблемный, сильный, хотя маленький и хрупкий, — смотрит на широкую улыбку Сгущёночки и собственная улыбка сама лезет на лицо. — Красивый, — с восхищением произносит он, пока Джин загадочно улыбается. — Очаровательный, безумно привлекательный, хитрый, сумасшедший, бешеный. Омега с ужасным характером, держащий всю боль в себе, — вспоминает его слёзы в машине. Что с ним творится? Кто его обижает? Что он скрывает? — И такой единственный? — Единственный, — Чон хихикает, двигая головой в разные стороны, — В жизни не видал омегу с таким характером и очаровательностью. — улыбается, затем, неожиданно, внезапно и резко закрывает рот, распахивает глаза и смотрит на мужа своего дяди. Что он только что ляпнул? — Я… — Я всё понял, Гуки. — Ты не так понял, не влюбился я в этого идиота! — Я разве говорил, что ты влюбился? — Нет… Нет же. Этого не может быть, — неуверенно произносит он, смотря в одну точку. — Или может? — Сразу встаёт с места, выходит из комнаты, не обращает внимания на возгласы Джина. Забирает ключи своего «BMW» и уходит. Нет. Не к Тэхёну. А к Джэхёну, чтобы себе доказать — не влюбился. И именно после его ухода, такси останавливается возле дома и из неё выходит Сара, держа конверт в руке. Подходит к двери и звонит. Она чувствует, что с ней что-то не так. Наверное, это дело не может подождать до завтра. Дверь ей открывает Намджун и недоумённо смотрит на неё. — Простите, — переминается женщина. — Это дом Чонгука? — Он что-то натворил? — напряжённо спрашивает Джун, с чудом не закатывает глаза. — Нет-нет, — отвечает Сара и протягивает конверт прокурору. — Вы не могли бы отдать это ему? — альфа забирает с рук пожилой женщины конверт. — Или позвать его самого? — Гук ушёл только что. Что в нём? — Скажите ему, что я бабушка Тэхёна. Внутри конверта находится важное письмо, которое должен прочесть только он. Пожалуйста, просто передайте ему. — Женщина, вы меня пугаете. Вы пришли в мой дом, с намерением, чтобы я передал неизвестное письмо племяннику. Говорите, что там что-то важное. Зачем мне вам верить. — Я вас полностью понимаю. Но и у меня другого варианта нет. И неизвестно доживу ли я до завтра, чтобы лично отдать это ему. Прошу вас, просто скажите, что это от бабушки Тэхёна, он сам всё поймёт. — Бабушка Тэхёна? — вдруг появляется Джин и забирает конверт из рук Намджуна. — Не волнуйтесь, я передам Чонгуку, — мягко улыбается женщине. — Большое спасибо. *** Она возвращается домой, заходит внутрь и Тэ сразу же обнимает её. — Куда ты ушла на ночь глядя? — сильнее обнимает, вдыхая её аромат. — Я чуть душу богу не отдал, думая, что с тобой что-то случилось. Сара улыбается ему, чмокает в щёчку. Морщится из-за сильной боли, которая постепенно появляется во всём теле и понимает, что ей точно осталось недолго. — Бабу-уль, с тобой всё хорошо? — взволнованно спрашивает Тэ, большими сияющими глазами смотря на неё. — Всё хорошо, — не показывает боли и поднимается в спальню вместе с омегой. — Ты почему проснулся. Давай спать, а то завтра будешь похож на зомби. — Уговорила. Они снова лежат в обнимку на кровати и говорят о будущем. — А Сухван? — тихо переспрашивает женщина, боясь застонать от боли и напугать внука. — Ну, от него избавимся, — тянет улыбку на лицо. — Конечно, избавимся, — Тэхён быстро-быстро кивает, сильно кутаясь в тёплые объятия бабушки. — Я работу найду! Куплю нам двоим дом. Вместе жить будем. Вот увидишь! — улыбается, мечтая о будущем, в котором мерзкому мужчине нет места. — Ты же меня слушаешь? — Ага, — шепчет Сара, с улыбкой перебирая пряди омеги, пока тот смотрит на потолок и мечтает. — И заведём кота, ты ведь до безумия их любишь, — широко улыбается и немного шипит из-за раны. — Пока я буду на работе, ты будешь присматривать за ним. А когда я приду, будем присматривать и ухаживать вместе, — женщина тихо неслышно угукает, и внезапно, рука замирает рядом со щекой омеги. — Уснула? — спрашивает он, мягко улыбаясь, но после нескольких секунд тело охватывает страх. Живот бабушки не поднимается. Она не дышит. Она. Не. Дышит! Резко садится и смотрит на умиротворённое лицо. — Б-бабушка? — недоумевает, почему женщина не дышит. Задерживает дыхание и поставляет голову на груди Сары, чтобы услышать до боли знакомый стук. Но его нет. Сердце не стучит. Нет никакого «тук-тук». — Н-нет, — с дрожью выдыхает Тэ, глаза увлажняются. — Нет — нет — нет. НЕТ! — отрицает происходящее, положив обе ладони на грудь женщины, начинает нажимать, чтобы вернуть стук сердца. — Бабушка, не смей уходить, не смей оставлять меня! — из глаз текут слёзы, он не останавливается, продолжает делать массаж сердца. — Не смей оставлять меня! — рычит, подносит голову, чтобы услышать биение. Но его нет. Сердце не бьётся. Почему? — Бабушка, ради бога, живи! Пожалуйста, не оставляй меня! Умоляю! — слёзы текут всё сильнее, а он не останавливается, продолжает массировать. — Пожалуйста, — отчаянно произносит он, всхлипывая. — Пожалуйста, бабушка, не уходи! Умоляю! Нет, пожалуйста. — Сара не подает никакой реакции, не двигается, а лицо постепенно бледнеет. — Бабушка, не надо. Не уходи. Пожалуйста. Пожалуйста! — шмыгает носом, снова пытаясь услышать стук родного сердца. Но его нет. И больше не будет. — Не оставляй меня… В мрачную ночь, где тёмно-серые тучи хмурятся, омега теряет единственного человека, кто был близким ему, кто был так любим, кто был всем. Тучи не выдерживают его рыдания и начинают плакать вместе с ним. *** Сухван, бесстрастно поглядывает на плач омеги, который никак не отходит от могилы. Дождь льет вместе с дуновением сильного ветра, Хёнджин обнимает жену за талию и держит зонт над головами. Хорошо, что все трое надели очки, иначе присутствующие соседи видели бы их безразличные взгляды. Где-то в сторонке стоит Вихён, держит зонт и поджимает губы, смотря на терзания младшего. У Тэхёна нет зонта над головой, ему и не нужно. Сжимает сырую землю, а рыданиям нет конца. Хочет открыть эту чёртову могилу, что забрала частицу его души и сердца. Забрала его жизнь. Хочет открыть могилу и понять, что всё это не правда. Бабушка жива. Хочет увидеть её. Хочет обнять её и вдохнуть аромат. Не хочет оставлять в сырой земле, в холодном месте одной. Хочет лежать вместе с ней. Навсегда рядом с ней. — Ты же обещала, что всегда будешь рядом. Обещала, что не оставишь, — хриплым от бесконечных рыданий голосом, произносит омега, сжимает сырую землю, желая раскрошить её. Земля, которая забрала часть его самого. Часть того Тэхёна, что всегда улыбался, веселился, жил. — Возьми меня с собой, бабушка. Не хочу оставаться здесь, пока ты там. Хочу быть рядом с тобой. Забери меня, пожалуйста. Как ты могла оставить меня одного рядом с этими монстрами? Как? — шмыгает носом, вытирает слёзы и капли дождя с лица. — Вихён, — с холодной интонацией проговаривает Сухван. — Забери брата с земли, он весь испачкался. Забирай, и уходим домой, — без единой эмоции, стоит и наблюдает за тем, как разрушается Тэхён. Ви молча, кивает и подходит к брату. Садится на корточки, впервые не жалеет дорогих вещей, что испачкались, и смотрит на кудрявоволосого парня, что промок с головы до ног и плачет, плачет, плачет. — Тэ, — чистит горло. Впервые тянет руки к брату, что дрожит и никак не выпускает землю из рук. — Тэхён, — тот не реагирует. — Идём домой, ты весь промок. Давай, вставай, — тот всё ещё не обращает на него внимания. — Мне очень жаль… — Жаль? — наконец смотрит на Вихёна, и старшему становится не по себе от пустого взгляда. — Тебе жаль, Вихён? — Хмыкает. — Да неужели? — Конечно, жаль. Она была не только твоей бабушкой, но и моей тоже! — Да неужели. И ты только сейчас об этом вспомнил? — Я и не забывал, — поджимает губы и тянет младшего брата на себя, держа за локоть. — Давай, Тэхён. Здесь больше нечего делать. — Это тебе нечего здесь делать, — одёргивает чужую руку и снова смотрит на могилу. — Уходи к своим родным, а я останусь со своими. — Ты мне не чужой, Тэ. — А ты мне чужой. Оставь меня, не играй роль заботливого брата. Тебе не идёт, — бесстрастно произносит он и шмыгает носом. — И ты не играй сильного типа. Тебе тоже не идёт, — встаёт и разворачивается. Сухван вздыхает, понимая, что пепельноволосый не смог поднять задницу младшего и привести к машине. Сам решает идти к Тэхёну, но Вихён придерживает его за предплечье. — У него никого не осталось. Дай оплакать бабушку, всё равно вернётся, потому что ему больше некуда идти, — омеге непривычно, омеге до сих пор не по себе от взгляда близнеца. Вихён надеется, что младший не сделает себе ничего плохого. Не из-за Сухвана. А из-за Сары. Как бы там не было, Тэхён — его брат, как бы там не было, омега был неразлучен с женщиной и Ви, не желает брату близнецу смерти. Потому что вероятность велика. Хочет поддержать его, но боится, что получит от родителей. Пусть Тэ живёт. Впервые обращается к господу, и желает, чтобы он присмотрел за братишкой. Вихёну впервые становится жаль Тэхёна. И от этого чувства тоже как-то не по себе. Все уходят, оставляя омегу с запахом сгущёнки рядом с бабушкой. Сухван перед уходом обещает себе, что это последний день свободы Тэхёна. А завтра, увезёт к себе домой. Игры кончились. *** — Чимин, — зовёт омегу Чонгук и, сжимая кулаки, подходит к нему. — Где Тэхён? — Сгущёночка снова не пришел в универ, нервируя альфу. Снова Чон думает о нём и беспокоится, боясь, что его могли бить. Возможно ещё хуже прошлого раза. День уже заканчивается, наступил вечер, а на улице темно из-за дождя и тёмных туч. — Тебя не касается, Чон, — отвечает Чимин. Сегодня он грустный какой-то. — Вы с ним точно друзья, — шипит альфа, разминая шею. Бесится. — Наизусть знаете, что мне нужно ответить, — недовольно проговаривает он, хмуро смотря на него. — Почему твой дружок не пришёл сегодня? — Ему не до учёбы, — усталым тоном отвечает Чимин и смотрит в разные стороны, ища своего парня. Они с Юнги не смогли пойти на похороны из-за пробки. Потому, решили навещать и поддержать Тэхёна после уроков, чтобы тот не натворил с собой чего-то. Ведь бабушку он любил больше, чем кого-либо. Больше чем себя. Нервирует ещё то, что омега не отвечает на звонки. Чимин беспокоится о друге, в голову лезут разные мысли, одна хуже другой. А вдруг тот старик забрал Тэ насильно и увёз к себе? А вдруг Тэ наложил на себя руки, не сумев выстоять из-за потери? А вдруг… — Я тебя спрашиваю. Где твой др… — У него бабушка умерла, Чон. Ему не до учёбы. И эта фраза, два предложения заставляют замереть на месте. Альфа не верит своим ушам. Сара… Они ведь познакомились не так давно, она ведь ходила и выглядела здоровой. Она ведь… Так стоп! Если она умерла, а она у Тэхёна, насколько известно Чону, единственная, омега за неё готов был убить самого альфу то, что сейчас происходит с самим Тэхёном? Как он там? Именно из-за этой мысли Чонгук разворачивается и бежит к своей машине. К чёрту всё! — Будто бы с трудом ждал, пока я отвечу, — бубнил про себя Чимин. — Видно, что ему всё равно, так зачем спрашивать-то? Чонгук сильнее нажимает на газ. Он лишь раз был в гостях у омеги, но дорогу хорошо запомнил. Ему просто нужно удостовериться в том, что с Тэхёном всё хорошо. Что он там не один и держится. Подъезжает к дому, выходит из машины, не забывает взять зонт с собой. Подходит к двери, несколько раз стучится, но никто не выходит. Да и свет везде выключен. Может, Сгущёночка решил остаться в темноте? — Тэхён, ты там? Открой, пожалуйста, — а в ответ тишина. Понимает, что дома никого нет. Хочет звонить омеге, но, к сожалению, номер не знает. Грызёт губы, может омега ушёл к какому-то знакомому? Выходит, чтобы садится обратно в машину. Уже стемнело, дует сильный ветер, звуки быстрого дождя напрягают уши. Узкую дорогу освещают лишь лампы, которые висят на столбах. Чонгук уныло поднимает голову и замечает некого человека, вяло идущего в его сторону. Щурится из-за дождя, не может понять, кто это. Но когда этот человек приближается ещё ближе, альфа рвано выдыхает. Тэхён, стирает с лица слёзы, медленными шагами идёт в сторону бабушкиного дома. Голова опущена, волосы мокрые, как и весь он сам. Бродить одному под такой ливень, не чувствует холода, хотя одет не очень тепло. Сейчас он пойдёт, зайдёт в дом, и что дальше? Там же пусто отныне. Там больше не будет пахнуть свежеиспечёнными булочками, пирожными и разными десертами. Там отныне холодно, там уже пусто, там больше нет никакого тепла и приятных слов Сары. — Тэхён! — омега вяло поднимает голову и видит перед собой Чонгука, стоящего напротив него и держащего зонт над общими головами. А он и не заметил, что капли дождя больше не бьются об голову. Альфа смотрит на него обеспокоенно, осматривает и стоит так, не шевелясь. — Я… Как ты? Всего лишь одна фраза. Всего лишь два слова и Тэхён утыкается мокрым носом в грудь альфы. Омега не знает и не понимает, зачем делает это. Сильно сжимает кожанку, Чонгука, пытаясь найти тепло, и снова начинает рыдать не своим голосом. В такую погоду, особенно вечером, всем лень куда-либо выходить, поэтому кроме этих двоих, на улице больше никого нет. — Она меня бросила, Чонгу-у-ук, — плачет омега, сильнее сжимая чужую вещь. Альфа выдыхает и обнимает Тэхёна. Но когда чувствует, как тот дрожит от холода, бросает зонт в сторону и крепче, обеими руками обнимает его. Сильнее прижимает к себе. — Она больше не вернётся. — Тэ медленно оседает, но Чон не позволяет. Альфа сам садится на холодную, мокрую землю, а омегу подсаживает на свои колени. Из-за ливня оба насквозь промокли. Сгущёночка продолжает сильно плакать, настолько надрывно плачет, что у альфы ком стоит в горле, а глаза краснеют и увлажняются. Сильнее сжимает в объятиях дрожащее тело, ставит подбородок на макушку Тэхёна, чтобы дождь не лил прямо на него. И вообще плевать, что он сам промок с головы до ног. Плевать на всё, кроме Тэхёна и его рыданий, от которых кровоточит сердце альфы. Больно видеть омегу в таком состоянии. — У меня больше никого не осталось. Никого-о… — Эй, Тэ, ты чего говоришь? — обеими руками поднимает заплаканное лицо за подбородок и стирает чужие слёзы. Смотрит прямо в заплаканные глаза. — Ты не один. — Твёрдо и уверенно произносит он, чтобы в его словах не сомневались. Обеими ладонями охватывает щёки омеги. — У тебя есть Чимин, который готов меня убить за один неправильный взгляд в твою сторону. У тебя есть Юнги, который защищает тебя с самого первого дня. Они любят тебя, как младшего брата и ценят. Ты не один, Сгущёночка мой, — опираясь лбом в лоб омеги, закрывает глаза. Их дыхание обжигает холодные губы друг друга, Тэхён преданно, заворожено слушает его, не перебивая, и тоже закрывает глаза, отпуская ещё слезу. — У тебя есть я, — выдыхает прямо в губы Чонгук и только сейчас осознаёт, как сильно он вляпался. По уши влюбился. Дождь не жалеет их и идёт с новой силой. Оба парня сидят на земле неподвижно. Промокли насквозь. От кончиков волос до мизинца ноги. Омега после услышанного сильнее сжимает чужую кожанку, открывает глаза и смотрит на лицо альфы вблизи. — Что? — тихо произносит он, думая, что неправильно расслышал. Дыхание учащается. — У тебя есть я, Тэхён. Обещаю, никогда не оставлю тебя. Ты не будешь чувствовать себя одиноким, — влюблено смотрит, снова стирает слёзы и мягко улыбается, пока душа за него болит. Взгляд падает на губы, где рана снова открылась. Тэхён тоже смотрит на губы альфы. Оба смотрят друг на друга и, поддаваясь чувствам, приближаются друг к другу. Чонгук целует нежно, будто бы таким образом поддерживает. Руку тянет к шее омеги, другую запускает за его затылок. Тэ неумело целуется, крепче сжимает кожанку Чонгука. Альфа целует верхнюю губу, затем нижнюю, целует рану, чтобы она исчезла и не приносила боли, снова целует и, вбирая в рот, оттягивает, сосёт губы омеги. Тэ шумно выдыхает тому в рот и издаёт тихий скулёж. Альфа продолжает целовать губы со вкусом сгущёнки, продолжает вдыхать этот аромат. Не опошляет, не вторгается в рот языком, лишь прижимается губами к нему, чмокает, дает понять, что рядом, что не оставит. Давая понять, что омега нужен. Нужный человечек. Но Тэхён испуганно открывает глаза и резко отпихивает от себя альфу. Боже, что он делает? Так собрался горевать по бабушке? Встаёт и бежит к дому, резко закрывает дверь и садится на пол возле двери. Чонгук зовёт его, бьёт чёртову преграду между ними, дёргает ручкой. — Тэхён, открой дверь, пожалуйста, — молит альфа, и понимает, что его больше не подпускают, садится на землю, откидываясь на саму дверь. И наконец, пока омега не видит, пускает слезу, хмуро смотря на дождливое небо. Тэ обнимает колени, сидя на полу, по ту сторону двери, рыданиям нет конца. Возможно, и не будет. Боже, зачем они сделали это? Зачем целовались? Этого хотел Чонгук? Может с кем-то поспорил, потому так внезапно начал заботиться о нём, чтобы поцеловать? Он продолжает мстить? Но зачем же сам Тэхён ему подался? Зачем ответил? Не надо было. Не нужно было. «Боже, бабушка, зачем ты ушла? Как мне теперь справляться со всем в одиночку?»