Bloody Roses: Под Колпаком

За кулисами концертного зала было тихо и безлюдно, поскольку генеральная репетиция драмкружка ещё не началась. До неё оставался как минимум час. Но Джисон уже был на месте и, более того, следовал за Джихёном вглубь темного коридора туда, где находилась комнатка, оборудованная тем под студию. Это было квадратное помещение, совсем крохотное, чтобы здесь могло находиться больше двух человек. Стены были обклеены коричневыми панелями, имитирующими древесину, а на полу лежал пыльный ковёр. Вся комната была заставлена аппаратурой, и на полу то и дело валялись спутанные черные провода. Джисон чуть не запнулся за один из таких клубков, но благо Джихён его вовремя придержал за локоть. Студия скорее походила на кладовку, какая была в старом доме Джисона и в какой он засыпал, будучи маленьким, а отец всегда относил его обратно в комнату. Хотя здесь лечь негде, каждый метр ценен, поскольку занят микшерным пультом, парой звукоусилителей, микрофонными стойками и кучей проводов. — Мое скромное пристанище, — неуверенно улыбнулся Джихён и посмотрел на Джисона выжидающе. — Ну, как? — Уютно. — Воспоминания о кладовке из детства так и не хотели покидать голову, поэтому ответ вышел заторможенным. — Ты здесь всегда один работаешь? — Мне обычно никто не нужен. Или ты спрашиваешь, есть ли у меня муза? — ухмылка тронула его губы. — Нет. Просто интересно, помогает ли тебе кто-то с музыкой. — Хм. И нет, и да. Обычно меня вдохновляют чужие истории. Так что, можно сказать, с музыкой помогают все, кого я знаю. Косвенно. — Теперь боюсь делиться с тобой подробностями своей жизни, — улыбнулся Джисон. — Зря. Думаю, про тебя я бы смог написать что-то поистине крутое. Сделав вид, что не смутился, Джисон стал рассматривать аппаратуру и мысленно для себя отметил, что в будущем обязательно организует дома что-то похожее. И пускай он не собирался заниматься музыкой серьезно и связывать с ней свою жизнь, как хобби она его более чем устраивала. Можно будет хоть как-то разбавить своим хип-хопом классические фортепианные баллады Лино. Джихён включил свое свеженькое демо и, сев на батарею, они погрузились в смелые слова и ритмы. Было приятно сидеть вот так: рядом с тем, кто разделяет твое увлечение и с кем можно бесконечно долго говорить о том, что нравится. Не бояться быть непонятым и смеяться с шуток, понятных только узкому кругу людей. Это воздушное чувство легкости окрыляло, и Джисон даже забыл о проблемах, которые тревожили его этим самым утром. А именно — нестабильность эмоционального состояния. Сегодня было поистине странное утро. Самое странное за последние месяцы. Сначала он проплакал, сидя на крышке унитаза в общей ванной блока, после чего откупорил бутылку красного вина в гостиной и выпил сразу же половину. Непонятно, что именно было не так, но Джисону подобные эмоциональные качели не нравились. Руки так и чесались достать таблетки, но он держался. Самое странное чувство — не понимать корень проблемы. Но подобные импульсы психики ничем хорошим точно не закончатся. Однако Джисон, как обычно, запрятал это поглубже в себя, надеясь, что ни Лино, ни кто-либо другой не почувствует неладное. С Джихёном он просидел ещё чуть больше получаса. И это было искреннее наслаждение — тот показал, как создаёт музыку, и даже разрешил записать шуточный фристайл. Джисону это было нужно — забыться в приятной компании новообретенного друга. И именно это он и сделал. Даже репетиция драмкружка с подобным настроем прошла быстрее обычного, хотя Чанбин был как никогда строг и резок в предчувствии зимнего представления. Покинув концертный зал на пару с Джихёном, Джисон удивился, когда увидел сидящего на подоконнике Феликса. Ожидалось, что тот совсем забьёт на учебу после разрыва отношений, однако вот он тут. С кругами под глазами, шапкой бини, полностью скрывшей светлые локоны, но с рюкзаком за спиной. Странный день продолжает быть странным. — Ликс, — Джисон закинул руку соседу на плечо и прижался в качестве приветствия. — Я думал, ты сегодня прогуляешь. — Я собирался, но сна не было, — буркнул он севшим голосом. — Да и других дел тоже. Поэтому решил подпортить преподам настроение своим видом. Хоть какое-то утешение от их кислых рож. Феликс скосил глаза в сторону Джихёна, и Джисон тут же сообразил, что до сих пор их не представил друг другу. Хотя, разумеется, они знали друг друга косвенно. Один был местной знаменитостью, хип-хоп королём, а про второго постоянно ходили различные слухи. Феликс тоже в какой-то степени был знаменит в пределах Чанми. Уж слишком запоминающимся и плюющим на чужое мнение был. — Это Джихён, мой друг и музыкальный наставник, — на подобное представление тот лишь поморщился. Но тут же в приветствии поклонился и даже растянул губы в той улыбке, которую Джисон прежде не видел. Слишком обольстительной. — А это Феликс, мой лучший друг и по совместительству сосед. Они коротко улыбнулись друг другу, но за то время пока шли из главного корпуса в сторону общежития, не перекинулись и парой слов. Джисон понимал, что Ликс сейчас не в лучшей форме, поэтому старался поддержать разговор своими силами. Они расстались с Джихёном на первом этаже Шато, когда тот свернул в левое крыло, после чего поднялись к себе на этаж. — Он на всех так похотливо смотрит? — вдруг буркнул Феликс. — Кто, Джихён? — у Джисона вышел нервный смешок. — Н-нет. Не замечал за ним подобного. — Пускай не смотрит. Мне хватает своих проблем. — Думаешь, он бы подкатил? — Сто процентов. Если бы я хоть как-то ответил на знаки внимания по дороге. — Ну, он хотя бы симпатичный. Выгнув бровь, Феликс бесстрастно посмотрел. — Не засматривайся на других парней. А то наша комната станет пристанищем одиночек. — В смысле? Только Джисон собрался доказать свою невиновность и отсутствие каких-либо помыслов, как Феликс открыл двери в блок и вошёл внутрь. Понятно. Ему не было до этой темы дела, в то время как сердце Джисона отбивало ритм: тво-я со-весть не-чис-та. Засматриваться на других парней, будучи в отношениях, неправильно и мерзко. Это, как и утренний срыв, он спрятал подальше. Быть может, не всплывет. В гостиной у камина сидели Лино и Хёнджин, спокойно о чём-то переговариваясь. Не самая подходящая встреча прямо сейчас. Пока Феликс уверенным шагом шёл к себе, игнорируя людей на диванах, Джисон не мог не отметить несколько новых странностей. Во-первых, они спокойно говорили, не стараясь перегрызть друг другу глотки и не сочась ядом. Во-вторых, Хёнджин выглядел весьма беспечно и даже улыбался. Будто это не его вчера бросил человек, в данный момент усердно его игнорирующий. Джисону подумалось, что, должно быть, этот защитный механизм самый удачный. Не подавать виду и улыбаться, несмотря на боль внутри. Сидящие у камина обратили внимание на вошедших, только когда Феликс хлопнул дверью комнаты и оставил Джисона стоять у диванов в одиночку. Лино, вопросительно оглядев источник шума, сконфуженно улыбнулся. — О, вы уже тут. — Ладно, пойду собираться, — Хёнджин поднялся, уперевшись в колени, и подмигнул Джисону. — Хорошая работа, — кивнул он в сторону Лино и добавил: — Не знаю, что ты с ним сделал, Джисон-и, но хён стал больше походить на человека. Это похвально. — Вали уже отсюда, — весело хмыкнул Лино и отмахнулся. — А то твои кисточки и краски уже заждались. — Хоть кто-то, — сказал Хёнджин уже тише, после чего скрылся на втором этаже. Лино похлопал по бёдрам, приглашая сесть, и Джисон не стал долго думать. Это его самое любимое место во всем мире, разве может он когда-то от него отказаться? Перекинув через Лино ногу, он сел к нему лицом и крепко обнял, опоясав шею руками. — Вот это прогресс в отношениях, — проговорил Джисон в чужую шею. — Вы поговорили? — Мгм. — Вместо того, чтобы поведать о деталях перемирия с Хёнджином, Лино удобно расположил ладони на обтянутых узкими брюками бёдрах и опустился ещё ниже, заставив Джисона в удивлении словить воздух ртом. — Я попробовал стать эмпатом. — И как успехи? — Ну, — он неловко прокашлялся. — Сначала я спросил, что у них произошло и из-за чего расстались. Потом Хёнджин разревелся, мне пришлось его успокаивать. А после этого он рассказал, что это была инициатива твоего Ёнбока. Якобы ему надоела излишняя опека и обеспокоенность со стороны Хёнджина о его здоровье. Конкретно, о сердце. Это если коротко. — Хм. А мне Ликс не захотел говорить причину. — Логично. Она же пиздецки тупая. — Я бы не сказал, — нахмурился Джисон. — Мы с ним однажды ссорились из-за того же. Чрезмерная забота его до сих пор дико злит. Лино только пожал плечами и больше не стал развивать тему чужих отношений, в которых ни он, ни Джисон ничего не решают. Окончательно разомлев от тепла из камина и тепла любимого тела под ним, Джисон уютно расположил голову у Лино на плече и провёл пальцем дорожку по коже — там, где ворот рубашки оставил бледную красноватую линию. — Ты устал? — спросил он негромко. — Пока нет. Но мне сейчас нужно в библиотеку. А что ты хотел? — Тебя. Очень. Сегодня такой странный день, — добавил Джисон задумчиво. — В наших комнатах сейчас не вариант. — Вопреки словам, Лино усилил хватку на заднице Джисона и нетерпеливо прижал его к себе. — Хочешь, отсосу тебе в туалете? Звонко фыркнув, Джисон качнул головой. — Нет. Я хочу очень долго лежать и очень долго тебя обнимать. А потом, очень медленно целовать. — А, вот какое у тебя настроение, — ухмыльнулся Лино и слегка повернул голову, чтобы оставить на щеке Джисона мягкий поцелуй. — Тогда тебе придётся дождаться ночи. — Хорошо. Дождусь. А зачем тебе в библиотеку? — Недавно туда завезли много новых книг по ботанике. Одна из выпускниц выпустила книгу о местной… флоре. В качестве дипломной работы. Мне интересно, что она там написала. Вдруг найду что-то новое. — Вряд ли она написала про розы. — Разумеется. Но мне сейчас любая информация важна. Вдруг здесь растёт какой-нибудь чудо-клевер, который лечит все болезни. — В детстве я искал клевер, чтобы стать богатым. — Кто сказал тебе такую ерунду? — мягко улыбнулся Лино и скосил взгляд. Джисон выпрямился и со скепсисом посмотрел. — Мама вообще-то. И это не ерунда, когда ты ребенок. Я мог в саду часами пропадать в поисках этого клевера. И это хоть как-то меня завлекало, потому что друзей не было. Приходилось играть с самим собой. — Я знаю, Хани. Знаю. — Лино переместил руки на талию и нежно сжал ткань рубашки. — Мы играли по одиночке в разных местах, хотя могли бы вместе. Жизнь любит насмехаться. Сердце вновь защемило. Джисону вспомнилось, как Лино однажды сказал: «я всегда думал, что у тебя было самое счастливое детство, какое должно было быть у меня. Я завидовал тебе, потому что всегда хотел жить и расти в полноценной семье». Но после того, как Джисон поведал о постоянном чувстве одиночества и покинутости, о ссорах и криках родителей, Лино крепко его обнял и понял, как сильно ошибался. Они оба были одинокими и покинутыми. Обоих недолюбили, недодали заботы и ласки. Поэтому всё это они нашли друг в друге. — Кстати, тебе бы тоже не помешало изучить со мной местную флору, — хитро улыбнулся Лино. — Поэтому собирайся. Вместе сходим, мне будет не так скучно. А после библиотеки я тебя медленно и обниму, и поцелую и, может, сделаю ещё кое-что. Тоже имею настроение для ленивого секса. — Умеешь убеждать, — ухмыльнулся Джисон и спешно поднялся с чужих бёдер. Они договорились встретиться уже в библиотеке, потому что Джисон хотел переодеться во что-то более комфортное и повседневное. И насесть на Феликса — почему тот порвал с Хёнджином по такой тупой причине? Аккуратно закрыв за собой дверь, Джисон обнаружил соседа лежавшим на кровати, лицом к стене. Как обычно. — Ликс, надо поговорить. Ответа не последовало. Только слабое шевеление чужих ног и плеч. — Не хочешь? Что ж. — Джисон открыл шкаф и достал оттуда голубые джинсы с черной толстовкой оверсайз. — Как хочешь. Но Лино-хён мне всё рассказал. О причине вашего расставания. — Не лезь в чужие отношения, Джи. А то свои придется спасать, — фыркнул Феликс, не оборачиваясь. — Хватить переводить стрелки. — Застегнув ширинку джинс, он накинул толстовку на голое тело. — Я просто хочу тебе помочь. Выглядишь как зомби. На какое-то мгновение стало тихо. Потом Феликс наконец перевернулся на другой бок и немигающим взглядом посмотрел в окно. — У меня болит сердце. — Я понимаю это, Ликс. Поэтому и предлагаю всё обсудить и… — Нет. У меня физически болит сердце, ещё со вчерашнего вечера. Его будто режут напополам. Сначала боль была такой резкой, что я согнулся пополам, Хёнджин запаниковал. Но я постепенно привык, а тот всё никак не мог успокоиться. Мы начали ссориться. Сильно ссориться. А потом я просто сказал, что он мне надоел со своей тупой заботой и попросил расстаться… Сердце… оно не здорово, Джи. Оно хоть и чужое, но болит всё так же. Я решил порвать с Хёнджином, чтобы ему не пришлось меня хоронить, будучи моим парнем. Джисон замер посреди комнаты, смотря на Феликса со смесью страха и ужаса. Что он, черт возьми, такое говорит? Всё же было хорошо. Сев на край кровати в ноги Феликса, Джисон тряхнул его за голень. — Поедем в больницу? Я наберу твоего отца сейчас же. — А что он сделает? — ядовитая усмешка вышла слишком измученной. — Пересадит новое сердце? Или опять подключит к тысяче приборов и будет сидеть весь в слезах, пока я буду в отключке? Нет уж. Хватит с него. — Ликс… мы же не можем пустить всё на самотек. — Именно это мы и сделаем, понял? — он поднял стеклянные глаза на Джисона и сжал челюсти. — Не вздумай звонить моему отцу. Хотя зная Хёнджина, он наверняка уже это сделал до тебя. Блять. Как же я устал от этого. — Что я могу для тебя сделать? — Не трястись надо мной как наседка. Это лучшее, что ты можешь сделать. И он снова отвернулся к стене, накрывшись одеялом и засунув наушники в уши. Будто и не было этого разломившего сердце на куски разговора. В библиотеке было многолюдно, вечер буднего дня всегда изобиловал посетителями. Выцепив Лино взглядом, Джисон поспешил к нему и занял место за своим любимым столом. Ему польстило, что Лино тоже выбрал именно его из всех возможных. Приземлившись на стул напротив, Джисон наклонился ближе и проговорил насколько мог тихо, чтобы остальные его не услышали. — У Ликса опять болит сердце. Не поднимая взгляда от книги, Лино хмыкнул. — Понятное дело. Они с Хёнджином сообща страдают. — Нет. Болит, как и раньше. Будто ему не делали пересадку. Сощурившись на Джисона, Лино захлопнул книгу, так что даже сидящий неподалеку парень скосил на него взгляд. — Всё ведь было хорошо? Да и проверяется он наверняка регулярно, его отец что-нибудь бы заметил. — Я об этом же подумал. Но мне за него очень тревожно. — Звони отцу. — Что я ему скажу? Ликс просил, чтобы я молчал. — Мало ли что он просил. Ему страшно, он не в себе. Звони, или это сделаю я. Поднявшись, Джисон одарил Лино недовольным взглядом и снова пересек весь зал библиотеки, оказавшись в коридоре. Там он сел на обтянутую обивкой скамейку и стал слушать гудки в динамике телефона. Ответили ему, на удивление, быстро. — Джисон. Здравствуй. — Здравствуйте, мистер Ли. Я вас отвлекаю? — Нет-нет. Я сегодня не на дежурстве. Что у тебя случилось? Вот же. Отец Феликса не в больнице, а дома. Пару вариантов развития событий тут же отметались. — Ничего серьезного. Просто я… эм, хотел спросить. У меня сегодня утром болело сердце, вы не могли бы подсказать, как доктор, что это могло бы быть? — с зажмуренными глазами и колотящимся сердцем выпалил Джисон. В трубке пару мгновений было тихо, а потом мистер Ли прокашлялся. — Без обследования, конечно, трудно что-то говорить. Ну, хорошо. Опиши характер боли. Джисон пересказал то, о чём ему недавно поведал Феликс, хотя деталей не то чтобы было много. Мистер Ли внимательно выслушал и сделал пару предположений, после чего дал несколько рекомендаций и пригласил Джисона в больницу. Тот как следует поблагодарил доктора, но прощаться не спешил. — Сэр, извините за такой вопрос. Но он мне не дает покоя уже очень давно. — Спрашивай. — Эм. Кто стал донором Феликса? — Разве это так важно? Не уверен, что должен сообщать тебе эту информацию. — Я знаю, просто… у меня есть подозрения, что я знал этого человека. Доктор Ли долго не отвечал. В трубке были слышны его покашливания и тяжелое дыхание. Потом стук двери и шаги. — Знаешь, что говорят многие пациенты, которым пересаживают сердце? Я, как доктор, в такое не верю, но все как один говорят одну вещь. Что после операции они чувствуют внутри себя другого человека. А если они узнают, кем был их донор, то больше не могут оставаться прежними. Я не хочу рисковать и сообщать тебе такие детали. Вы с сыном общаетесь очень тесно. Ему не нужно это знать. — Обещаю не говорить Ликсу, клянусь. Пожалуйста, мистер Ли. — Мне жаль, Джисон. Врачебная этика, — добавил он едва слышно. — Можно ли пересадить молодому парню сердце старика? — вдруг вырвалось изо рта. Джисон сто раз успел пожалеть об этом. — Что, прости? — голос доктора был похож на призрачный и бесконечно далекий. — Простите меня. Я не хотел, это вырвалось случайно. Мне, кажется, нужно идти. Ещё раз извините. Мистер Ли успел сказать лишь неуверенное «пока», после чего Джисон сразу же отключился и откинул голову, встретившись затылком с холодной стеной главного корпуса. Мысли путались, а внутри было пусто и одновременно паршиво. Но сейчас он уже не сможет жить спокойно, если не выяснит, чье сердце его друг носит в груди. У Джисона был только один человек, который мог бы его поддержать в этой тупой авантюре. Поэтому он сел за свой любимый библиотечный стол прямо напротив него и уставился блестящими глазами. Лино снова оторвался от страниц книги и выгнул бровь. — Что ты задумал, Хан Джисон? И как вы поговорили? — Хён. С выдохом Лино снова захлопнул книгу и отложил на край стола. — Да? — Мы должны поехать в больницу. Сейчас. — Мм. Зачем? Только не говори, что ты собрался ворваться в архив. По какой-либо причине. Джисон только поджал губы и слабо улыбнулся. — Мне нравится, что мы с тобой всегда на одной волне, хён-и. — Твою ж мать, Джисон. Зачем нам туда вообще лезть? — Узнать, кто является донором Феликса. Лино бросил осторожные взгляды по сторонам, после чего наклонился ближе и понизил голос до шёпота. — Ему это никак не поможет. А ты сможешь прожить и без этой информации. — Нет. Если донором Феликса стал кёсуним, то… — То что? — сжал челюсти Лино. — Что это, черт возьми, изменит? Ровным счетом ничего. — А вдруг сумасшедший профессор что-то употреблял при жизни, чтобы сердечко не болело, и мы можем помочь этим Феликсу? Может, ему просто нужны те же розы, что и тебе? Мысль пришла к Джисону буквально в моменте, и он сам поразился такому предположению. Лино только фыркнул и опустил взгляд в стол. Они молчали, пока единственным звуком в библиотеке был завывающий снаружи ветер и стук клавиш ноутбука. Наконец Лино поднялся и задвинул стул, собрав свои вещи и книги, которые не успел прочитать. — Ладно, черт с тобой. Пошли. Сначала дадим Феликсу остатки моего отвара, проверим твою теорию, а потом поедем в больницу. — Я люблю тебя, — подскочил Джисон следом. — Ты знаешь, насколько сильно? — Знаю. Меня невозможно не любить. Они сделали так, как спланировал Лино. Пришлось растолкать Феликса, который провалился в сон, и дать ему выпить пойло, которым Лино лечился на протяжении пары месяцев после отравления. Тот поморщился, однако выпил до дна и даже не задал вопросов. Сейчас Феликс был явно не в состоянии интересоваться, чем его поят или кормят. На него явно опустилась тяжелейшая апатия, когда было слишком плевать на свою жизнь. Джисон осторожно прикрыл дверь, перед этим смерив отвернувшегося вновь Феликса печальным взглядом. А потом покинул это место вслед за Лино. Уже в машине, мча на высокой скорости, Джисон осмотрел салон и принюхался. Пахло сигаретами и резким одеколоном. — Ты уверен, что нам за это ничего не будет? Твой знакомый не убьёт за угон его тачки? — Да ему плевать. Он каждый день бухает и спит прямо в комнате отдыха Мерло. — Н-да. Веселая жизнь у него. — Это ненадолго. — В смысле? — Джисон оторвал взгляд от дороги и посмотрел на любимый сосредоточенный профиль. — Да не умрет он, следи за дорогой. Просто тоже в этом году выпускается. Джисон крепче сжал руль и аккуратно вписался в поворот. Доехать они должны уже скоро, машина знакомого из Мерло, на удивление, выдаёт почти пятьсот лошадиных сил. Джисон уже начал забывать, какие избалованные и богатые дети учатся в Чанми и разъезжают на подобных тачках. Припарковав машину у больницы, Джисон повернулся к Лино и сжал его ладонь. — Плана у меня нет. Как действуем? — Импровизируем, — покачал головой Лино и покинул автомобиль. Дежурная медсестра сидела за стойкой, склонив голову к компьютеру, и с периодичностью щёлкала мышкой. Она даже не обратила внимание на вошедших, и Лино глазами приказал Джисону очень быстро наклониться и так же быстро прошмыгнуть мимо стойки дальше по коридору. Так он и сделал, но как только скрылся из виду, медсестра подняла глаза и уставилась через линзы очков на Лино. — Могу вам чем-то помочь? — Эм. Да, — подойдя к стойке, он оперся о неё локтями и приветливо улыбнулся. Джисон знал, что последует за этим — профессиональное заговаривание зубов от Лино. Поэтому решил заняться полезным делом — найти план этажей, чтобы узнать, где находится архив. Долго искать не пришлось. За поворотом, прямо у автомата с кофе, Джисон остановился и стал искать по схеме глазами. Нужно подняться на второй этаж и от лифта повернуть вправо, потом дойти до конца коридора. Там и будет архив. Что ж, теперь осталось как-то выцепить Лино и незаметно ускользнуть на второй этаж. Пустяки. Осторожно выглянув в холл, где стояла стойка, Джисон нахмурил брови, потому что Лино он нигде не видел. Куда тот уже успел пропасть? Стараясь не попадать в поле зрения медсестры, он подался вперёд, чтобы лучше оглядеть пространство, но и там никого не увидел. Вот же чёрт. Вдруг Лино раскрыли и вытолкнули отсюда? Что Джисон сможет без него? Но вдруг кто-то подкрался сзади и залепил Джисону рот ладонью. Он успел только сомкнуть губы и резко втянуть воздух. Не оборачиваясь, он слабо учуял терпкий запах чужого тела и тут же расслабился, сделав за человеком шаг назад. Лино приложил палец к губам и кивнул в сторону лифта, находившегося в самом конце коридора. Разумеется, на нём они не поехали, а свернули в сторону лестницы, всё так же не заговаривая друг с другом. Оказавшись на втором этаже, осторожно осмотрелись и только тогда двинулись вперед. Только когда оказались в конце коридора, прямо у двери архива, Джисон смог выдохнуть и шёпотом сказать: — Откуда у тебя, блять, ключ? Лино, не отвечая и будто не обращая внимания на посторонние раздражители, прокрутил ключ в замке и тут же затолкал Джисона внутрь. Только когда закрыл за собой дверь, тоже шумно выдохнул и провел ладонью сквозь волосы. — Что ты так смотришь на меня? — прошептал он. — Я просто увидел, как эта мисс раскладывала на компьютере пасьянс, а там уже пошло-поехало. Я ей столько разных фишек понарассказывал. Ну, и пока она была увлечена карточной змейкой в конце игры, я выудил с доски ключ. — Я тебе поражаюсь. — Ты меня заставил действовать по ситуации. Больше так не делай. Я почти попался. — Извини. Больше не буду. — Верится с трудом. Лино подтолкнул Джисона к стеллажам. Им некогда разглагольствовать, нужно торопиться, вдруг какому-нибудь врачу приспичит сюда войти. Или той же медсестре. По году рождения они нашли нужную полку стеллажа довольно быстро. Пока Лино стоял на стороже, поглядывая на дверь, Джисон выдвинул ящик и заглянул внутрь. Людей с фамилией Ли двухтысячного года рождения, было не так много. Всего три папки. Джисон достал нужную. Ли Ёнбок. Чувствуя, как совесть начала набатом бить по вискам, Джисон раскрыл личное дело, чтобы не было пути назад. Они проделали этот путь не для того, чтобы он сейчас сомневался и корил себя за неправильный поступок. Феликс его простит. По крайней мере, Джисон на это надеялся. Пролистав до самого конца, Джисон чуть не выронил прикрепленные кардиограммы и снимки. Наконец он нашёл нужные ему бумаги. Они были почти в самом конце личного дела и толком ничего ему не говорили. Он мало понимал слова, которые были там написаны, и никакого имени донора там не было. От бессилия, перелистывая один несчастный лист туда-сюда, Джисон хотел плакать. Выходит, всё это было зря. Когда он уже хотел бросить папку на самое дно ящика и задвинуть его обратно, подошёл Лино и взял папку в свои руки. Пока он листал, то осторожно приговаривал: — Успокаивайся, Хан Джисон. Вдох и выдох. Ничего не потеряно. Если мы не найдем это имя, значит, так надо. Значит, нам и не нужно его знать. Джисона почти охватил невроз. Прямо как утром. Если бы не мягкий, закрадывающийся внутрь голос Лино, он бы точно сорвался в истерию. — Где ещё можно хранить эти данные, если не в личной карточке пациента? — Я не знаю, — честно признался Лино, но вдруг перестал листать, дойдя до самой корочки. К ней скрепкой была прикреплена бумага, сложенная пополам. Больше походило на договор, чем на больничную выписку. Хотя, как позже узнает Джисон, это именно им и являлось. Слегка нахмурившись, Джисон развернул лист, пока Лино держал папку двумя руками. Она была увесистой, здесь была вся история болезни бедного Феликса. Чуть наклонившись, чтобы хорошо видеть строки и слова, Джисон стал бегать по ним глазами, пытаясь выцепить нужную для себя информацию. Наконец он нашёл написанные жирным шрифтом слова — персональные данные донора. А рядом с ними черной ручкой выведенные имя и фамилию, дату рождения, место жительства и подпись доверенного лица. У Джисона внутри всё похолодело в один миг. Он отшатнулся, отпустив лист бумаги, и чуть было не впечатался в стеллаж позади себя. Ему не могло показаться. Он знал это имя и видел его в каждом углу своего дома. Последний раз он видел его выведенным на могильном камне. Лино тут же, подперев папку коленом, развернул лист и нашёл информацию, которая ввела Джисона в состояние такого откровенного шока. Замерев на мгновение, он чуть приоткрыл рот и нахмурил брови, но не стал долго проверять, обманули его глаза или нет. Он тут же закрыл папку, аккуратно положил её в ящик, задвинул его на место и потащил Джисона за руку к выходу. Найдя всё по той же схеме запасной выход, Джисон почти бегом покинул здание, а Лино пошёл подчищать за собой следы. Незаметно вернуть ключ и пожелать медсестре удачного дежурства за раскладыванием пасьянса. Пока Джисон сидел в машине, он успел пару раз сорваться на слезы. Они обжигали щеки, закатывались под воротник толстовки, потом засыхали и сменялись новыми потоками. Он ударял по рулю с силой, не думая, что машина чужая и стоит её вернуть в сохранности. В данный момент ему было плевать на всё. Волновало лишь одно — родители в очередной раз от него всё скрыли. Почему же он до сих пор не привык к чувству разочарования? Когда Лино хлопнул дверью машины, поерзав на пассажирском сидении, и бросил осторожный взгляд на Джисона, тот уже успокоился. Лишь глаза оставались красными, а волосы взлохмаченными. — С медсестрой всё гладко, — наконец нарушил тишину Лино. — Ты как? Неуверенно протянув руку, он с большей уверенностью взял ладонь Джисона в свою. Стало теплее. Пускай только на мгновение. — Никак. Сердце моего отца продолжает биться в теле моего лучшего друга, а я об этом узнаю только сейчас. Какая-то насмешка судьбы, не находишь? — А что бы ты сделал? Твоя мать подписала согласие. В день смерти твоего отца мы отвезли полуживого Феликса в больницу, он буквально блевал кровью на твои брюки. Тебя бы эта информация просто сломала. Точнее, добила окончательно. — Ночь Розы проклята. — Что? — слабо выдохнул Лино. — Она проклята, хён. Повернувшись к Джисону всем корпусом и взяв его вторую ладонь в свою, Лино заставил смотреть себе прямо в глаза. — Смотри на это с другой стороны. Твой отец спас Феликсу жизнь. Ни одно сердце не подходило, а его подошло. Лицо Джисона снова исказилось, и слезы собрались в уголках глаз. — Ты прав. — Он резко придвинулся и прижался к Лино, уткнувшись ему в шею. — Просто я не ожидал, что донором окажется именно он. Но если это так, то я рад. Отец тоже был бы рад узнать, что спас чью-то жизнь. Джисон не знал наверняка, но ему казалось, что отец смотрел бы на это, как на искупление. Однажды, двадцать лет назад, жизнь отнял. А потом, спустя столько же, подарил. Ему бы это казалось правильнее, чем просто, не сделав ничего хорошего, навсегда опуститься под землю. Ещё немного обдумав что правильно, а что нет, Джисон нехотя отстранился и посмотрел через лобовое стекло на яркие огни больницы. Лино внимательно за ним наблюдал. — Давай я поведу? Ты сейчас немного не в себе. — Хорошо. Лино обошёл машину, а Джисон переместился на пассажирское сидение. Его до сих пор немного потряхивало, но уже не так сильно. Выведя машину на дорогу, Лино включил музыку и тут же её выключил. Тяжелый рок он не переносит, а в арсенале его знакомого только такое и есть. Придется ехать в тишине. Обратный путь вышел чуть более долгим, потому что Лино вёл машину спокойнее. Теперь им не было смысла куда-то торопиться. А Джисон всё думал, что любопытство не доводит до добра. Не зря такая поговорка существует. Но сейчас, когда он его утолил, внутри зияла лишь пустота. Черная дырка, на месте которой прежде были его органы. Именно так Джисон себя ощущал. Лино молчал и больше его не трогал, зная, что в тишине Джисон успокоится быстрее. Так они доехали до любимого университета и оставили машину у ворот. Знакомый Лино, возможно, будет слегка недоволен этим. Но им было по большей степени плевать. Расставшись, перед этим зависнув в родных руках ещё на пару минут, Джисон ушёл к себе. В комнате было темно, только свет от экрана чужого телефона разбавлял плотную черноту. Присев на свою кровать, Джисон слабо улыбнулся. Феликс с кем-то увлеченно переписывался. Уже не грустил, отвернувшись к стене, что не могло не радовать. — Эй, Ликс, — Джисон снял куртку и опустился на колени перед чужой кроватью. — Кто пишет? — Папаша. Мы с ним решили поспорить, куда поедем на зимних каникулах. Слабая улыбка снова тронула губы Джисона и он опустился щекой на плечо соседа. Тот дописал сообщение и отбросил телефон в сторону. — А вы с Лино-хёном нагулялись? Вас долго не было. Куда ходили? — Так. Вокруг кампуса круги наворачивали. — Какие вы влюбленно-противные. Фу. — Не завидуй. — Я? Завидую? Пф, — фыркнул Феликс и придвинулся вплотную к стене, чтобы Джисон мог лечь рядом. Тот так и поступил, накрывшись теплым одеялом. — Хотя, признаюсь, я бы хотел украсть у тебя Лино. На пару дней. Последовал нехилый удар ногой по чужой голени, и Феликс приглушенно захохотал. — Шучу. А может и нет. Парень у тебя завидный. — Вот и завидуй молча, — Джисон на всякий случай снова пнул Феликса, после чего тоже позволил себе слабо рассмеяться. — Лино только мой. — У-у, в тебе проснулся собственник. Правильно. Расставляй границы, доминируй, принимай свою темную сторону. — Да пошел ты, — усмехнулся Джисон и позволил Феликсу себя обнять. Теперь он чувствовал, как у того билось сердце. Ритм был ровным, спокойным, здоровым. Может, Феликс просто себя накрутил, и боль была от нервов, а не от проблем с новым сердцем? К концу семестра нервяк пробирает ещё как. Хотя это не случай Феликса, ему плевать на экзамены. Что бы то ни было, лечебный отвар, очевидно, ему помог. Джисон лишь надеялся, что Лино не отдал Феликсу последнее, а то больше они его приготовить не смогут. Пока не попадут в это чертову оранжерею, разумеется. Хоть стекла в ней бей, в самом деле, лишь бы добраться до белых цветков, которые там растут и которые способны вылечить, как Джисон понял, вообще что угодно. Позволив Феликсу уснуть на своем плече, Джисон снял капюшон с головы, окончательно согревшись под толстым одеялом, и аккуратно, чтобы не разбудить, покинул теплое укрытие. Сна у него не было, и вряд ли он вообще сегодня появится. Поэтому выйдя в гостиную, Джисон достал из-под столика начатую утром бутылку вина и стал пить, смотря на догорающие в камине угли. Ему было всё так же плохо, а алкоголь неплохо справлялся с притуплением каких-либо чувств. В блоке царила тишина, все спали. Только едва слышные глотки и плеск вина в бутылке — всё, что могло потревожить эти стены, и мощные шкафы, и рояль на помосте. Окончательно разомлев, Джисон свернулся калачиком на диване и закрыл глаза. Его слезы какое-то время мочили обивку. Но они прекратились, когда Джисон всё же провалился в тревожный сон. Ему снилось детство. Он знал, что это оно, потому что ходил по старому дому, в котором они ютились втроем, пока родители не заработали на новый, большой и холодный дом. Джисону снова было шесть. Он бежал в сад босиком, ведь было лето. Солнечные лучи согревали землю и его маленькие ножки. Он был счастлив, ведь нашёл под деревом четырехлистный клевер. Мама всегда говорила, что если его съесть, то можно стать богатым. Но Джисон не хотел его есть. Он, несясь со всех ног, забежал снова в дом. Маленькие ножки прошлепали на кухню и остановились там, где фигура отца горбилась над тарелкой простого риса, сидя за столом. — Папа, смотри! Я наконец-то нашёл его! Мужчина поднял малыша и усадил к себе на колени. Джисон протянул отцу травинку, случайно ткнув ей в щёку. — Надо же, действительно находка. Тогда чего же ты его не съел? — Это тебе, папа. Ты съешь его, станешь богатым и купишь себе всё что захочешь. Тебе больше не придётся работать и уставать. И мы наконец-то сможем переехать в большой дом. Помнишь, ты говорил, что сделаешь мне качели, как только мы переедем в большой дом? — Помню, — измученная улыбка тронула губы мужчины. Он смотрел на листок клевера и понимал, что самое большое богатство сидит прямо перед ним и тычет этой травинкой в лицо. — Ну же, папа. Открой рот и ешь. Маленький Джисон просиял от счастья, когда отец взял травинку в рот и стал жевать. Он стал хлопать маленькими ладошами, смеясь и радуясь скорой удаче и богатству, которое свалился на его отца. И всё благодаря клеверу. Не зря Джисон так упорно его искал столько времени. Семья Хан переехала в новый дом спустя два года. Отец совсем перестал вылезать с работы, и Джисон постепенно забыл и тепло его рук, и изможденную вечными заботами улыбку. Маленький мальчик перестал чувствовать любовь родителей и окончательно закрылся в себе. В новом холодном доме он забыл тот день, когда радовался маленькой находке, которая должна была сделать его жизнь и жизнь родителей лучше. Уже позже он осознал, что отец просто хотел исполнить маленькую мечту своего сына о большом доме. Но отец не верил в силу клевера, поэтому работал очень много, до самого своего последнего дня. Чтобы у маленького мальчика, который когда-то сидел у него на коленях и тыкал травинкой в щёку, было всё, чего он только захочет. Сила клевера была ни при чем. Во сне слезы Джисона вновь стали мочить алую обивку дивана.