Друзья с привилегиями

      Новый год они решают встретить на площади, точнее туда его вытаскивает Петя. Омега оставляет Игоря занять место в их любимом кафе, а сам выскальзывает на улицу, обещая вернуться с горячим глинтвейном. В кафе довольное шумно, все же Грому удается занять место у окна и заказать любимые Петины круассаны с ванильным кремом и ароматный облепиховый чай.       — Вот ты где, — Хазин, разрумяненный и с шальным блеском в глазах, вихрем влетает в кафе, принося с собой морозный воздух, мигом обнаруживает местоположение Игоря, падает в мягкое кресло, ставя напротив альфы пластиковый стаканчик с ароматным глинтвейном.       — О, мои любимые, — Хазин тянет в рот круассан довольно хрустя, прижмуриваясь от удовольствия.       Все-таки хорошо что они в город выбрались. В его родном Питере такой заснеженной красоты не увидишь. Игорь отвлекается, зачаровано смотрит в окно, как кружит белый снег. Словно неведомая сила заставляет его вглядываться в лица на площади, искать кого-то в толпе. Его взгляд притягивает необычная пара. Они стоят под фонарем рядом с палаткой с глинтвейном и грогом. Как раз в рядом с панорамным окном.       Смуглый немногословный альфа нежно греет изящные пальцы омеги в своих ладонях. Когда он смотрит на своего парня его суровое лицо словно смягчается, а глаза искрятся внутренним светом. Эти двое буквально дышат друг другом, не замечая ничего вокруг. Омега потрясающе красив. Кашемировое фиолетовое пальто подчеркивает высокую стройную фигуру, огненно-рыжие волосы каскадом спадают на плечи, словно пылающий огонь, подчеркивая яркие небесно-голубые глаза. Снежинки таят на длинных рыжих ресницах, бледные щеки алеют от морозного румянца. У омеги красивые аристократические черты лица, острые скулы, тонкий острый нос, красиво очерченные тонкие губы. Они словно лишены привычной омежьей мягкости, в нем будто чувствуется что-то хищное, невыразимо притягательное.       — Красивая пара, правда? Особенно рыженький. И пахнет потрясающе, — мечтательно улыбается Петя, подпирая щеку ладонью, точно угадывая направление взгляда Грома.       — Ты же знаешь, не слишком различаю запахи, — буркает Игорь, утыкаясь взглядом в стаканчик с горячим напитком.       — Ничего, я за тебя понюхал, — весело оповещает Хазин, — пахнет абсентом и немного дымом.       Гром лишь хмыкает. Он до сих пор не может привыкнуть с какой легкостью Хазин при нем обсуждает других омег.       — Я за ними в очереди стоял. Они студенты, кстати, как и мы; Сережа на программиста учится, а Олег только с контракта вернулся. А ты говоришь, что любви не существует! Ты только посмотри на них, рыженький своего Олега, между прочим, два года ждал.       Игорь видит как Олег берет в ладони лицо рыжего омеги, нежно и трепетно целуя приоткрытые губы. Как Серёжа вжимается в него всем телом, обвивая своими тонкими руками. Целует чувственно, страстно.       Гром торопливо отворачивается, словно увидел интимное, явно не предназначенное для чужих глаз. Внутри все переворачивается, тянет на улицу, словно рвется к ним. Гром злится, пытается заткнуть неуместный порыв, и чего это его внутренний альфа так беснуется?       — А давай с ними познакомимся? — лукаво предлагает Петя.       Гром явно видит нездоровый энтузиазм в глазах своего друга и любовника. Петя смотрит на рыженького с нескрываем вожделением, впрочем, на темноволосого альфу он тоже бросает весьма неоднозначные, оценивающие взгляды.       — Ты ещё третьим к ним попросись, — в сердцах вздыхает Гром. Петя иногда бывает просто невыносим.       — Я всегда открыт к экспериментам, жаль только этим двоим никто не нужен, — бесстыдно мурлычет Хазин. — И всё же мне интересно: этот рыженький альфа или омега?       — Альфы такими красивыми не бывают, — фыркает Гром. — А вот темноволосый явно альфа.       — Я бы не был так уверен, — лукаво продолжает Петя, — запах у него больно мягкий. Не стоит предвзято судить только по внешности.       Игорь громко отпивает чай, взгляд невольно возвращается к панорамному окну.       — Да ладно тебе, Гром, может, рыженький гамма, — мечтательно продолжает Петя. Знаешь, они какие офигенные!       — Кто? Ты сейчас про генетических мутантов что ли? — обескураженно выдает Гром.       — Сам ты мутант! — фыркает Петя. Кто знает, может гаммы новая ветвь эволюции. Они взяли самое лучшее от альф и омег; ум, красоту, выносливость, силу. Знаешь, я бы хотел родится гаммой. Когда ты можешь выбирать кем тебе быть. Их организм и гормональный фон абсолютно уникален и может подстраиваться под пол выбранного партнера. Не в России, конечно, где-нибудь в Европе. Здесь гаммы даже документы получить не могут и им чаще всего всю жизнь приходится скрывать своей настоящий вторичный пол, подавлять одну из сущностей притворяясь альфой или омегой. Либо провести жизнь в закрытой лаборатории где тебя будут изучать как диковинное животное. Ты знал что маленьких гамм в детстве часто родители подвергают калечащим и необратимым операциям, якобы чтобы сделать из них нормальных детей?       — Нет, — по правде говоря у Грома нет ни малейшего желания обсуждать проблемы генетических мутантов в новогоднюю ночь, но у Пети загорелись глаза и его несет.       — Ты просто никогда не был в Европе и не общался с ними. Гаммы офигенные. Дерзкие, красивые, креативные с нестандартным взглядом на мир. А их запах невероятно привлекателен для трёх полов. На них одинаково остро реагирую как альфы, так и омеги, даже беты не могут устоять. Вот в Европе четвертый пол давно признали и ничего, мир не схлопнулся. А я думаю все дело в том, что у нас их просто боятся. Потому что гаммы одним своим существованием разрушают дремучие стереотипы, их невозможно запихнуть в тесные рамки гендерных представлений. Наши ретрограды считают, что если признать гамм, то вековые скрепы разрушатся и наступит Апокалипсис, — хихикает Петя, отпивая глинтвейн. — Для них это как если бы альфа вдруг смог выносить и родить ребенка, а у омеги появился узел и он мог бы, ну ты понимаешь. Одна мысль об этом приводит наших престарелых альф в ужас. К тому же они видят в гаммах скрытую угрозу, раньше альфы считали себя на вершине мира просто по праву рождения, а теперь появились гаммы, которые запросто могут их подвинуть. А к здоровой конкуренции они не готовы. Кстати, ты знал что гаммы могут как оплодотворить омегу так и выносить ребенка от альфы?       — И как я жил все эти годы без такой важной инфы, — еле слышно ворчит Гром.       — А еще говорят, что у них как носителей двойственной сущности от природы два истинных. И они предпочитают не выбирать. Недавно в Европе даже тройственные союзы разрешили.       — Рад за них, — сухо комментирует Игорь.       — Петь, пойдем фейерверки смотреть, а то салют пропустим, — чуть мягче добавляет Игорь, увлекая болтливого омегу в сторону выхода. Петя возмущенно жестикулирует, но Игорь притягивает его к себе, затыкая настойчивым поцелуем.       В толпе под веселые крики и всеобщее ликование Игоря не покидает странное чувство: словно за ним пристально наблюдают. Гром на минуту оборачивается, ловя на себе пронзительный взгляд янтарных глаз рыжего.       — Пойдём домой, Серёжа, холодно уже, — ласково шепчет Олег, натыкаясь на раздраженный взгляд Птицы. Птица опасно щурит янтарные глаза, злобно таращится на обнимающуюся пару в толпе. Высокий черноволосый альфа и омега в светлом пижонском пальто. Птица резко притягивает к себе Олега, целует зло, яростно, горячо.       — Вот теперь пойдем, — Птица уходит с площади, утаскивая Олега за собой, буквально проносится мимо, задевая Игоря плечом. Грома мгновенно словно током прошибает. Хочется догнать остановить. Игорь хмурится, давя странные порывы.

***

      Игорю впервые за многие годы кажется что он по-настоящему счастлив. С Петей легко, он яркий, задиристый, острый на язык, в доску свой. Не нужно этих танцев с бубнами, странных ритуальных ухаживаний, ощущения что ведешь себя как слон в посудной лавке и в любой момент можешь ранить тонкую душевную конституцию омеги. С Хазиным хорошо, он отличный друг и горячий пылкий любовник, с ним все как-то само сложилось. Петьке нужна определенная доля свободы, уважения, отношения как к равному. И Игорь дает ему все это. Грому хочется чтобы этот год не кончался. Иногда он невольно думает что может остаться здесь в Москве, рядом с Петькой или уговорить его махнуть в Питер, хотя вряд ли он согласится. По правде сказать ему и самому не особо хочется возвращаться, родной город все еще хранит боль воспоминаний об отце. Глядя на сонного Петьку, взъерошенного и недовольного с утра, потому что Гром опять проспал, блять, забавно матерящегося, пока не выпьет свой приторно сладкий кофе на кокосовом молоке, Игорь часто думает, а может к черту этих истинных. Зачем еще кого-то искать когда у него есть Петька.       — Не твоё — не трожь, — недовольно рычит внутренний альфа.       Его сущность упорно отказывается видеть в омеге пару. Альфа видел в Пете омегу нуждающегося в защите и ласке, возможно члена стаи, но не более того. Его внутренняя сущность упорно отказывалась видеть в Хазине спутника жизни. Гром привычно злился и давил альфу блокаторами, заглушая нескончаемый отчаянный вой и попытки заставить Игоря отыскать их истинную пару.       Не привязывайся. Рано или поздно он все равно уйдет. Но ты ведь уже привязался, да?       Петя наверное впервые в своей жизни по-настоящему ловит кайф от своей сущности, словно заново исследуя свои границы. Насколько чувственным и жадным до удовольствия может быть его собственное тело. С Громом кайфово и безопасно. Игорь офигенный любовник, чутко откликающийся на потребности партнера, страстный, ласковый, сильный. А еще мужественно красивый, высоченный, с потрясающе сильным телом и охуенным запахом.       За последние два года Петя почти полностью забыл что такое блокаторы. Хотя Лера подобрала ему идеальные таблетки, легкие и безопасные, без всяких побочек. Будь Петя бетой непременно позвал бы на свидание. Омега опробовал новые таблетки всего пару раз, когда течка выпадала на период сессии.       Гром никогда не пытался подавлять его, заявить на него права или присвоить себе. Даже верности безоговорочной не требовал в конце концов они даже не пара а всего лишь друзья с привилегиями что давало им обоим определённую свободу действий. Впрочем, Петя не искал встреч с другими альфами, ограничиваясь иногда достаточно наглым и провокационным флиртом. Зачем другие если у него и так есть абсолютно потрясающий любовник? Да и многие альфы на фоне Игоря откровенно говоря проигрывали и смотрелись бледно. Правда, Петя никогда не отказывал и не упускал возможности завлечь в свою постель и приласкать симпатичного омегу. Себе в удовольствии не откажешь.       Даже Грома беззлобно поддразнивал: учись Игорь как омег правильно клеить. Игорь смотрел на подобные увлечения снисходительно, Петя имеет полное право развлекаться с кем хочет, они друг другу в вечной верности не клялись. Правда, Игорь забавно смущался, когда Петя рассказывал пикантные подробности своих ночных приключений.       Гром офигенный и даже не представляет насколько. Будь на месте Пети другой омега — наверняка попытался бы как можно скорее окольцевать Игоря и завести с ним парочку спиногрызов. Представив эту картину Хазин едва заметно кривится: мысли о беременности и детях вызывали у него чувство брезгливости вперемешку с откровенным ужасом. Видимо, так называемый «родительский инстинкт» спал в нем так же крепко как Ленин в Мавзолее.       И все-таки Петя был не готов после окончания института отпускать Грома в свободное плавание. Где он еще найдет такого офигенного любовника и классного партнера? А что, если уговорить Игоря остаться в Москве? Из них мог бы получится прекрасный тандем. Гром бы носился по городу ловя отъявленных мразей, а Хазин помогал бы отправить их за решетку. Ведь он знает не понаслышке сколько моральных уродов ежедневно избегают правосудия. А может рвануть в Питер? Петя уверен в расчленграде ему всегда найдется работа. Ну уж нет. Хазин недовольно ведет плечами вспоминая вечную Питерскую промозглую сырость и слякоть, пасмурное серое небо. Слишком мокро уныло и депрессивно. В крайнем случае всегда можно мотаться друг к другу на выходные, когда все заебет. А что, вполне рабочий вариант. Да, у них ещё остается последний год в универе, но Хазин для себя решил что не еще не готов отпустить Игоря просто так.       И все-таки у Пети оставалось ещё много вопросов. В отличии от многих омег Хазин привык мыслить рационально, считая доставшиеся от древних предков инстинкты скорее досадным атавизмом, чем рабочим инструментом. Однако, с каждым днем даже ему становилось все труднее игнорировать очевидное: его сущность так отзывается исключительно на Грома. Могло ли быть так, что по иронии судьбы Гром оказался его истинным, чем черт не шутит? Это было бы даже забавно. И все же. Хазин был реалистом прекрасно понимал, что он подарок сомнительный. Не каждый выдержит его выебистый характер. А Игорю вообще норм. Мог бы Гром быть тем самым? И все-таки что-то упорно не сходилось в этом слишком идеальном сценарии. Петя в теории знал. как должна проявляться истинность, даже пару раз был свидетелем счастливых воссоединений.       Взгляд. Искра. Безумие. Непреодолимая, иррациональная тяга к друг другу, за которой часто следовало скорейшее закрепление и подтверждение истинной связи. Вот только у них с Громом все было не так. Не было никаких бабочек в животе. Да, Петя мысленно вскользь отметил привлекательность своего соседа по комнате, он не слепой в конце концов! Но чтоб их тянуло к друг другу как магнитом с самого первого дня, такого Петя за собой не замечал. Да, запах Игоря кайфовый, Пете определенно нравится. Вот только у омеги никогда не дрожали от него колени и не хотелось мгновенно раздвинуть ноги. Не было чувства эйфории когда хочешь вдыхать запах альфы полной грудью и буквально надышаться не можешь. Возможно, Петя сам и не понял что встретил истинного из-за чистого упрямства, а еще потому что его сущность была задавлена подавителями. Но Хазин не пил блокаторы последние два года, а бабочки в животе при виде Грома так и не проявились. Игорь был для него идеальным партнером. Где-то на девяносто процентов. Хазин и сам не мог объяснить, что именно было не так, как если бы в пазле не хватало одной маленькой детали. А тем временем его сущность словно медленно сходила с ума. Петя не мог понять, что именно происходит, но ему это определённо не нравилось. В последнее время Петю все чаще преследовали сны, слишком реалистичные и до жути странные.       В них омега был буквально окутан запахами луговых трав. А еще он четко видел Игоря на ромашковом поле. Вот только Гром выглядел странно: знакомо и незнакомо одновременно. У Игоря из его сна были светло-голубы глаза, чистые словно холодные озера Карелии, и волосы забавно вились, были пшеничного цвета, словно выгоревшие на солнце. Одет был альфа в легкую белую хлопковую рубаху и свободные джинсы.       — Петька, — не-Игорь улыбался ему светло, солнечно, так, что у Хазина растекалось странное тепло в районе солнечного сплетения.       — Петя, иди ко мне. — светловолосый Гром раскрывает объятия бежит, широко раскинув руки, звонко смеется, кружит омегу, легко отрывая от земли. Петю вновь окутывает запах луговых цветов, проникает под кожу, заполняя легкие.       Так долго искал, боялся, вдруг не встречу, Петенька, родной, мой хороший, иди сюда.       Альфа покрывает его лицо нежными поцелуями, глядя в темные искрящиеся от счастья глаза своего омеги. Петя резко отрывает глаза, задумчиво глядя на безмятежно спящего Игоря. Омега не верит в изотерический бред про прошлые жизни или теории о параллельных вселенных. Этому ведь должно быть логическое объяснение.

***

      — Игорь, а у тебя волосы вьются? — Петя лукаво щурит глаза, вытянувшись на груди альфы разморенный после жаркой ночи, зарывается пальцами в острый ежик коротких волос небрежно ерошит.       — Ну, допустим, — чуть смутившись признается Гром.       — Они у тебя в детстве светлыми были? — внезапно спрашивает Петя.       — Каштановые вообще-то. Как у отца, — нехотя признаётся Игорь.       — И глаза на несколько тонов светлее?       — Да не знаю я. Возможно и были, — Гром хочет уйти от разговора, но натыкается на пытливый взгляд неугомонного омеги. — Я правда не знаю, Петь, мы альфы в этом плане и правда тупые не замечаем многие детали.       — Пшеничные волосы и небесно-голубые глаза всегда были у Макса, — зачем вспоминает Гром. — Летом его светло русые волосы всегда выгорали до красивого золотисто-медового оттенка.       Воспоминание о брате впервые отзываются смутной тревогой, мысль крутится где-то на задворках сознания, но Гром предпочитает ее игнорировать.       — Не хочешь вновь слегка отрастить для меня. Уверен, тебе пойдет. — лукаво продолжает Хазин.       — Нет, Петя.       — Так значит как сесть тебе на лицо так все ок норм, фингеринг тебе тоже зашел, а как волосы слегка для меня отрастить так это уже слишком, извращение какое-то, — притворно возмущается Петя, все же громко ржет в конце фразы.       Игорь невольно вспыхивает — тонкие умелые пальцы наглого омеги внутри ощущались и правда хорошо, особенно в сочетании с горячим обволакивающим ртом, дразняще медленно скользящим по стволу и юрким языком кружащим по головке. Петя вообще был большим затейником в постели, а Гром в целом был не против слегка расширить горизонты. Но вот волосы. Странно, с чего Хазин вообще заговорил об этом. Гром не замечал за омегой страсти к вихрастым и длинноволосым альфам. Все это слегка сбивало с толку.       — Петя, — голос Игоря звучал совсем растерянно. — Давай лучше это секс в примерочной попробуем, если тебе так сильно адреналина не хватает.       — Что, настолько не хочешь показывать мне свои кудри? —омега скрывает коварную улыбку на секс в общественном месте, он активно уламывал Грома последние два месяца.       — Ну, это, с ними жутко неудобно, торчат во все стороны и лезут в глаза. Как ты вообще это себе представляешь, мент-одуванчик, это же просто ходячий мем какой-то. Все преступники на задержании ржать будут, — беспомощно признаётся Игорь.       — Окей, Игорь, я уже понял что тебе некомфортно с длинными волосами, — примирительно улыбается Хазин.       — Ты и так выглядишь достаточно брутально и горячо, — омега пошло играет бровями.       — Да ладно тебе.       — Но детские фотки все равно покажи! Ты теперь от меня так просто не отвертишься.       — Забились, Петь. Как в Питер ко мне приедешь, дядя Федя давно в гости звал, сходим вместе, порадуем стариков, — простодушно предлагает Гром. — Тетя Люба пельменей с пирогами напечет и обязательно детский альбом покажет. Только не ржи слишком сильно.

***

      Грому невероятно стыдно что за последние несколько лет виделся с братом от силы раз пять. Хотя Макс несмотря на напряжённый график звал потусить вместе. Последний год Максимка и сам редко бывал в столице, большую часть времени пропадая на работе: туша пожары где-то в лесах Карелии. Игорь даже не удивился почему брата занесло так далеко, прекрасно знал что он с детства природу любил.       Звонок от Макса накануне Нового Года был словно снег на голову. Оказалось родители свалили на все новогодние праздники в Прагу, а Макс как раз в отпуск приехал. И не долго думая решил собрать близких друзей отметить Новый Год, раз просторная квартира ближайшие семь дней полностью в его распоряжении.       — Соскучился по тебе, братишка, не представляешь, насколько! — радостно тараторит Максимка по видеосвязи.       — Ничего, если я с другом приду? — спрашивает Игорь.       — Конечно! Тащи своего загадочного друга! Вместе веселее! — Макс улыбается искренне и светло.       — Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат, — Хазин сразу оживляется, идея встретить Новый Год в компании Макса и его друзей в самом центре Москвы сразу пришлась ему по вкусу.       — Да это как-то к слову не пришлось.       — Но если ты не хочешь, можем никуда не идти, — замявшись зачем то добавляет Гром.       — Шутишь?! Какой студент откажется от халявной выпивки и просторной хаты на Новый Год? — заливисто смеется Петя.       В груди разрастается странное тревожное чувство. Хочется сгрести Петьку в охапку и спрятать от всего мира и никуда не отпускать. Вместо этого Игорь просто подхватывает смеющегося омегу на руки и несет в спальню. Целует страстно и отчаянно, словно в последний раз. Игорь целует его глядя в глаза, раздевает сам, словно он был для него самым желанным подарком, роняет на постель накрывая собой. Ласкает мучительно медленно, заставая Петю облизывать губы, бросая на него испепеляющие взгляды из-под светлой челки, пока наглый омега нетерпеливо развел длинные ноги, капризно требуя вставить ему немедленно.       На этот раз все происходит иначе. Они действительно занимаются любовью, Игорь заставляет Петю выгибаться на встречу, до хруста позвоночника, отчаянно царапать сильные плечи альфы, буквально кричать от под ним от затапливающего каждую клеточку тела всепоглощающего жгучего удовольствия. Игорь любит его неистово, страстно, словно завтра никогда не наступит.       — Что на тебя нашло, Гром? — Хазин падает на подушку, смотря на Игоря осоловелым взглядом, стараясь выровнять дыхание после наверное, пятого по счету бурного оргазма. Петя потерял счет, сколько раз Игорь брал его этой ночью. Сущность омеги ликовала от этой ненасытности и чувства абсолютной излюбленности, а вот у самого Пети возникли вопросы.       — У тебя что, гон скоро? — довольно мурлычет Хазин.       — Нет, я на таблетках.       — Я, кажется, люблю тебя, Петя, — отчаянно рвётся из грудной клетки. Но Гром говорит другое.       — Ты такой красивый, — альфа касается его щеки ладонью поразительно нежно.       — Ты тоже ничего так, — задорно улыбается Петя, удобно устраиваясь на широкой груди Игоря. За окном брезжит рассвет.       — Давай ещё немного поспим, — омега сонно зевает, вырубая будильник, решая забить на утреннюю консультацию. В том, что он всё сдаст на отлично, Хазин даже не сомневается.       Игорь не может сомкнуть глаз, невольно любуется расслабленным лицом омеги. Хазин довольно сопит улыбаясь во сне. Грома не покидает странное иррациональное чувство надвигающейся катастрофы. Так наверное чувствовали себя пассажиры на Титанике, когда еще играет музыка и все беззаботно веселятся, а корабль уже на всех парах летит на встречу айсбергу. До Нового Года остается два дня.

***

      Звонкий смех и громкую новогоднюю музыку Хазин слышит ещё на выходе из лифта, безошибочно определяя нужную квартиру.       — А мы уже заждались! — эффектная бета с вырви глаз красными волосами, со смехом водружает на голову Игоря ободок с пушистыми кошачьими ушками. В руках девушки бокал шампанского, явно не первый за вечер. Девушка кажется Грому смутно знакомой, видел на фотках рядом с Петей пару раз. Юлия Пчёлкина, учится на факультете журналистики кажется. Игорь и не знал что у Петьки с Максом есть общие знакомые, как оказывается тесен мир. Впрочем, Гром не особо удивлялся, Макс в отличие от него всегда был компанейским и открытым, легко заводил дружбу и новые знакомства. Он словно притягивал людей своим внутренним светом и легким характером. Брат всегда собирал вокруг себя самых разных людей.       Пока Петя о чем-то весело трындит с Пчелкой, Гром разувается, вешая потрёпанную куртку на едва не гнущийся от обилия вещей крючок. Проходит в комнату, сразу попадая в крепкие объятия двоюродного брата.       — Отпусти, задушишь, — тихо ворчит Игорь, давя широкую улыбку.       — Да я тебе сто лет не видел, дай хоть на тебя посмотрю! — звонко смеется Макс.       Игорь смотрит на двоюродного брата, думая что он совершено не изменился. Все такой же веселый живчик, заражающий всех своим позитивом и неуемной энергией. Светло-голубые глаза как в детстве искрились неподдельной радостью и озорством, а волосы так и остались пшеничного цвета, отросли почти до плеч. В отличии от Грома Максимка не особо стремился выглядеть брутальным и серьезным альфой, так и остался курчавым одуванчиком.       Гром оборачивается, отпуская брата, спиной чувствуя на себе пронзительный взгляд Хазина. Петя подкрался незаметно и сейчас откровенно пялился, стоя в полуметре от них.       — А это Петя, мой друг, я тебе о нем рассказывал. Петя, это Максим Шустов, мой двоюродный брат, — буднично представляет их друг другу Игорь.       Игорю кажется что видит все со стороны словно в замедленной съемке. Петя поднимает голову, смотря в глаза Максу, как они одновременно тянутся к друг другу, сплетая пальцы, жадно вдыхая воздух. Глаза омеги кажутся совершено черными из-за расширенных пульсирующих зрачков небесно-голубые глаза Макса выглядят не лучше. В этот момент время словно замедляется и весь мир для них двоих перестает существовать. Вспышка. Внутреннее узнавание. Непреодолимая тяга.       Их запахи смешиваются, словно ластятся к коже, окутывают все пространство заполняя легкие. Их сущности ликуют, тянутся к друг другу, сворачиваясь теплым клубком где-то в районе грудной клетки. Петя встает на цыпочки, нагло ведет носом по изгибу мощной шеи, украдкой лижет разгоряченную кожу, собирая манящий запах. Не совсем типичный для альфы, но безумно притягательный. Макс пах охуенно; луговыми травами и древесной смолой в сочетании с мускусными нотками альфа-феромона. Этот манящий аромат идеально смешивался с запахом спелой малины и сочной ежевики. Потрясающее сочетание. Петя довольно урчит, альфа ластится, так и льнет к нему, смотрит полными восторга влюблёнными глазами, как если бы омега был самым драгоценным сокровищем в этом гребаном мире. Хазин не удерживается, невесомо касается мощного подбородка и чуть пухлых, красиво очерченных губ, а затем все же запускает пальцы в непослушную копну пшеничных волос. Мягкие, совсем как в его снах.       — Макс, ребята тут спрашивают, а мы полезем с крыши запускать фейерверки, — в комнату вваливается один друг и напарник Шустова.       — Оу, — Рома забавно округляет глаза.       Петя вмиг отскакивает от Макса, они всё ещё смотрят друг другу в глаза пытаясь отдышаться и вернутся в реальность, тщетно стараясь обуздать бушующие инстинкты.       — Пойдём-ка, покурим-ка, — Макс хватает за руку растерянного Игоря, утаскивая на кухню.       — Игорь, послушай, если Петя твой парень, ты просто скажи, я бы никогда, — у Макса лихорадочно блестят глаза, и слова явно даются ему с трудом. В мыслях царит полнейший хаос.       — Расслабься, Максимка, — Гром ободряюще хлопает брата, выдавливая из себя дежурную улыбку. — Петька просто мой друг, нас по ошибке вместе на первом курсе в одну комнату в общаге засели и учимся мы в одном универе на параллельных потоках. А теперь иди, Петька скоро во мне дыру прожжёт. Я рад за вас.       Петя хватает Макса и буквально вталкивает его на застеклённый балкон. Они бездумно целуются, шарят руками по телу друг друга.       — Спальня, — смеясь шепчет Макс, вылизывая аккуратное ушко омеги, пока Петя бесстыдно пятнает шею своего альфы яркими засосами и укусами, нагло пытаясь стянуть с него свитер.       Они вихрем проносятся мимо гостей и Грома, у Макса совершено ошалелый вид, горящие восторгом глаза. Припухшие от поцелуев губы и ряд проступающих засовов на шее. Словно Петя всем хотел продемонстрировать — мое. Если бы мог поставить на шее альфы метку сделал бы это не задумываясь.       Игорь сидит на опустевшей кухне, отпивая оставленный коньяк прямо из горла. За стеной раздается громкий протяжный стон, переходящий в торжествующий, дикий крик. Первобытный и неистовый полный дикого первородного удовольствия и чувства обладания. Петя всегда был громким.       Игорь давится дешёвым коньяком чувствуя себя вором столько лет прятавшим от брата его счастье. Теперь Гром понимает, почему Петю так тянуло к нему, просто сбой связи, они с Максом всегда были похожи, их в детстве даже родители иногда путали. Игорь рад за брата, правда, вот только в районе солнечного сплетения вновь разрастается уже давно забытая черная дыра.

***

      — Прикинь, Игорь, этот еблан кучерявый, вчера решил ко мне в окно по пожарной лестнице влезть с кольцом и ромашками. Романтик хренов.       — А ты что?       — А я его этим веником ромашек по роже, — Петя бессовестно ржёт.       — Я только пару часов как лег спать, всю ночь на кофе и энергетиках перед экзаменом. — Нет, меня так просто не окольцуешь!       Свадьбу они играют ровно через год сразу после защиты диплома и ГОСов. На свадьбе гуляют всей группой. Петька в белоснежном приталенном костюме и бирюзовой рубашке выглядит потрясающе. Макс сияет как начищенная монета, таскает и кружит Петьку на руках, под восторженные крики друзей и одногруппников.       Игорь не сразу замечает странный прикид Макса. Белую рубашку с кружевными манжетами, шелковые брюки и ярко-малиновый дуплет с изумрудными пуговицами. Непослушные волосы уложены в аккуратный хвост и перевязаны ярко голубой лентой. Выглядит Макс не то как бродячий менестрель, не то как принц из сказки. Эффектно, но немного странно. Оказалось, брат так нервничал что накануне церемонии прожег свой единственный, оставшийся еще с выпускного костюм, когда пытался погладить. Пришлось просить друзей с театрального факультета.       Петька притягивает к себе Макса, делает селфи, торжествующе демонстрируя средний палец с обручальным кольцом. Быстро отправляет фото отцу, вместе с фото с красным дипломом, решив окончательно похоронить мечту папаши свести его с «породистым» альфой и подложить под одного из своих престарелых дружков генералов. Невольно вспоминая как батя орал дурниной что Петя приползет к нему на коленях и что он никто без отцовских связей и вылетит из института еще на первом курсе, «да какая тебе адвокатура с твоими омежьими мозгами». Юрий Хазин реагируют почти мгновенно, орет капсом матом в сообщениях и присылает несколько гневных голосовых. Петя пакостно улыбается, блокируя номер. Игорь берет билет на поезд до Питера на самый ранний рейс следующего дня. Больше в столице его ничего не держит.