Дела давно прошедших дней

— Что значит, что скоро всё закончится? — Нёвиллет посмотрел на Фокалорс в ожидании, пока та собиралась с мыслями, чтобы ответить на его вопрос. Перелив его цвета глаз заставлял ее смотреть глубоко и находить в них что-то прекрасное, блики, светло фиолетовые и темно розовые участки. Настоящие, драконьи глаза. — Кто тебя научил наводить такую прелесть на глазах? Такое ощущение, что ты подкрашиваешь их чем-то. — Она дотронулась виска Нёвиллета, а затем приблизилась к внешнему уголку глаза. Тихий выдох и попытка отвлечь ее Фамильяра успехом не обвенчалась. — Почему ты переводишь тему? — Он держал госпожу в своих руках, в своих объятиях, пока она трогала его лицо и улыбалась так по доброму и открыто, что хотелось ему верить в то, что те слова были сказаны случайно. Фокалорс встала на носочки, не думала она, что будет это делать, вспоминая, как он маленьким брал ее за руку. Такой высокий стал, так хотелось ей просто навсегда остаться в этих крепких руках, те руки, что неловко когда-то сжимали ее простыни маленькими ладонями от страхов ночных. Она подтягивается лицом к его уху и шепчет с загадкой, которую придется разгадывать. Но он не пожалуется, если ей так угодно, он разгадает. Даже если пройдет много времени. — Нёвиллет, если однажды закончится одно, начнётся совершенно новое. Ты этому свидетель, навсегда. — Сладкий шепот, холодная игра ветерка, которую она гоняет с каждым словом, освежая голову. Он инстинктивно прижимает Фокалорс к себе крепче, что-то заставляет его хотеть ее тепло сильнее, просто вжать в себя и не отдавать никому. Он не говорит ни слова, смотря на ее макушку, волосы, в которых некоторые пряди вбивались в память мягкой голубизной. Она и небо, и вода, и самая красивая лилия. Такое идеальное, справедливое божество. Его иногда поражали такие перемены в эмоциях, она бывает умиротворенной и довольной, а бывает и тем, кто заставляет сердце биться сильнее одной лишь просочившейся слезой с ее глаз, что могут ударить по всему государству. Но он сдержит, или даже попытается предотвратить начало этих капель на щеках. Он же обещал когда-то. — Все моря будут любить тебя и помнить, как никто другой. — Сказал Нёвиллет, прикрывая глаза. — К чему ты это? — Легкая улыбка появилась на бледноватом, нежном лице. — Если вода так переживает, когда тебе плохо, что пытается убить все живое, разве это не проявление ее любви? — Он вздохнул, вспоминая, как начинают волнуются моря в ее печали. Он немного отстранился и взял ее ладонь. Хотелось прикасаться. Она размышляла над его вопросом, пытаясь припомнить, что не она одна является властительницей гидро элемента. — Ты любишь дождь, Нёвиллет? — Она начала отходить назад, ближе к воде, немного утягивая за собой. Город уже был в темноте, но ее волосы освещали песок, путь к морю, который отражением света божественного - дал небольшое освещение. — Хочешь напомнить, почему дождь плох? — Он медленно идет за ней, погружаясь с каждым разом глубже в воду. Они стояли уже по пояс и было совсем не холодно. Все реки, моря, океаны - сейчас на их стороне. Она складывает руки на его груди. — Не совсем, хотя, я рада, что спустя сотню лет ты помнишь мои слова. Как думаешь, связаны ли море и небо? Море волнуется за меня, а небо, проливая капли в твою грусть, за тебя. — Думаю, имеет место сделать вывод, что вы мое небо. — Он задумчиво посмотрел вверх, эмоций на его лице мало, но слова, и теплые, уже мокрые прикосновения, заставляли ноги девушки подкоситься и склонить голову на его грудь от этих слов, с легким выдохом. Немного облизнув губы, он почувствовал вкус морской соли, вода не поглощала, а буквально гладила их тела сейчас. Она тепло улыбнулась этим словам, после чего кивнула, подав знак утащить их в море. Сложив ладони на его груди, она прижалась и позволила ухватить за талию. Он же в свою очередь без вопросов погрузился с ее хрупким телом в воду. Одежда намокла, но это не было помехой для них, в дождь можно промокнуть до ниточки, прямо как сейчас, находясь полностью в воде. Мантия Нёвиллета потяжелела, чего не скажешь о внешнем виде Фурины. Он стал еще легче на вид, вода поддерживала платье с вырезом посередине к бедрам, где градиент с темно-синего растягивался вниз к белому, открывающее под собой юбку. Она выглядела волшебнее, когда ткань беззаботно развевалась в разные стороны не ветром, а водой, рубашка, что обтягивала и подчеркивала тонкие, элегантные руки и чуть широкие по покрою предплечья, что делали ее вид властнее, но по прежнему оставляли след нежности, утончая также шею. Вырезы ткани на грудной клетке, украшенные золотыми на вид перышками, точно такого же цвета узоры на белых участках одежды. Словно этот наряд был создан и подарен всеми водами Тейвата, носящие в себе многолетние истории. Так, разглядеть ее тонкую фигуру было еще легче, она была божественной, ее облик всегда подчеркивали прикрытые глаза и сладкая улыбка. Умиротворенная. На вид. Искупаться в своей же природе означало для них многое. Вода освежает, успокаивает, в какой-то мере забирает печали, полностью очищая и душу, и тело. Она открыла глаза, наблюдая, как морские жители проплывали целыми поколениями, ее волосы светились то ли от накопления сил, то ли от счастья, как и глаза. Ноги аккуратно болтались и пытались удержаться за крупную фигуру гидро-дракона. Нёвиллет продолжал покорно держать гидро-архонта в своих руках, замечая, что в нем что-то будто затрепетало, он еще раз оглядел ее и волны тепла разлились по всему телу. Они медленно погружались на дно. Где когда-то она, совсем одна придумывала свой план по спасению, заросшая водорослями, находившаяся в постоянном одиночестве. Он отпустил ее и начал наблюдать, как вода принимала ее, все жители этого моря. От обычных рыбок до выдр. Одну она даже смогла взять к себе в руки, указательным пальцем показывая на Нёвиллета, указывая на схожесть в обличии. Глаза будто смеялись, но по доброму. Он бы не смог даже на дне морском отыскать что-то похожее на неё, потому что такой красоты и благодати не сыскать во всем Тейвате. Эта молчаливая игра, прогулка в воде, чувственная и давала понять больше, чем дали бы слова. Она несчастна, но ему покажет обратное, чтобы небо этой ночью было как никогда спокойным. Он не проявит эмоций, но будет рядом, чтобы вода больше не грозилась всей земле снести живое, за ее грусть. «— Раз ты сделал такие выводы, могу без стеснения признаться себе, что ты мое море, которое будет готово убить за каждую пролитую слезу. Означает ли это слово «люблю», на твоем языке, гидро-дракон?» — Фокалорс ставит себе вопрос и признание самостоятельно, в подсознании, ей не требуется ответ. Они бы никогда не смогли чувствовать подобное, разве что перевернулся бы мир. Но что-то оставалось неизменным - только они сохранят вечность. Все эти живущие поколения, что каждое чтило ее правление и его правосудие. ... В последнее время гидро-архонт начала часто пропадать, не появляясь даже на традиционных ужинах, на которые смог выделять свое время даже сам верховный судья, чуть измученный бумажной волокитой. Несомненно, он приглядывал за ней, в ее присутствие недалеко от него. Но было видно, что девушка скрывает многое. Даже то, что половина силы принадлежит ему не поможет узнать истины. Их происхождения разные, манеры разные, но они обязаны играть определенную роль, в этом похожим на сцену регионе, чтобы когда-то исполнить миссию, возможно. — Чем сегодня занимается Леди Фурина, Седэна? — Спросил Нёвиллет у Мелюзины, которая даже в таком маленьком обличии помогала выполнять важную работу, так же заботясь о состоянии Месье и графике его работы. — В мой график не учитываются дела нашей госпожи, вероятнее всего, она снова в театре Эпиклез. Готовится к изменениям декора и следит за качеством работы. — Мелюзина ответила четко, покачиваясь и смотря в свой маленький блокнотик с записями. — Для Вас могу уточнить, всё ли с ней в порядке. Судя по вашему выражению лица - вы переживаете за Миледи, или работа привела вас в утомление? — Она внимательно рассматривала его лицо. Ох уж Сиджвин, всех научит распознавать эмоции даже лучше, чем это делают люди и именитые психологи-ученые из Сумеру. Во всяком случае, он немного усмехнулся над такой милой попыткой распознать его чувства. — Ничего не нужно. Скажи, что нового будет в театре Эпиклез? — Он поставил локти на стол и скрестил пальцы, лицо снова задавалось вопросом, он немного нахмурился, чувствуя неладное. — Это будет сюрпризом от госпожи, честно говоря, даже сами работники не понимают, что ставит наша достопочтимая. Ничего старого не тронуто, обновлены лишь устаревшие детали и очищена мебель, точно знаю, что меняли паркет сцены. Но "декор", который она не дает никому в руки, вызывает вопросы. — Она почесала затылок и продолжила. — Месье Нёвиллет, вы же понимаете, что я ни о чем вам не говорила? — Она немного испугалась, когда поняла, что наговорила много лишнего. Он лишь улыбнулся, так, что и глаза в этот раз будто подобно улыбке по доброму смотрели на малышку. — О чем ты говоришь? Не понимаю. — Увидев, как Седэна радуется такому пониманию, он решает перевести тему. Но Мелюзина говорит первая. — У меня есть небольшая просьба, вы второе лицо после госпожи, я надеюсь, Вам не составит труда спросить у нее совета для нас. — Может я тоже смогу помочь, конечно, если так не выйдет, я спрошу у Леди лично и передам ответ. — Не думаю, что вы носите женские наряды, поэтому хотелось бы уточнить именно у властительницы, вы только вспомните ее наряды! А эта шляпка, похожая на величественную корону, ее белые, утонченные шорты и сочетающийся жакет с рюшечками на длинном подоле со складочками! — Мелюзина начала тараторить о ее основном наряде, который Нёвиллет никогда не видел. Может он путает что-то? Он отчетливо помнит ее привычный наряд и вспоминает вчерашнюю ночь, где наблюдал за всей красотой пошива, мелких деталей. Что за шляпка? О каких шортах идет речь? Фокалорс ходит в утонченном платье, это не могло быть ложью. Он решил не допрашивать Мелюзину, пообещав, что спросит совет о том, какую лучше создать моду для Мелюзин у самого архонта, он отпустил ее. Он спросит про все сам, вероятно, он просто был сильно погружен в судебные дела и не заметил ее облик. Но такие мысли сразу отторгались обычной логикой. Седэна сказала о ее привычном наряде, а не про один из. ... Время близилось к ночи. Фокалорс уже возвращалась с театра на аквабусе, укрытая в небольшую накидку, волосы прикрывал капор, нежно голубого цвета и ветер снова преображал ее силуэт. Она не могла прекращать думать о своих действиях. Будет ли так лучше? Как сделать незаметно? Что скажет Нёвиллет? Другого выхода нет, отдать придется. Придется один раз воссоединить небо с морем Работники открывают ей двери во дворец Мермония. На часах уже за первый час ночи, но она решается осторожно, сначала проверить его кабинет. Некоторые свечи уже погасли, свет выключен. Как всегда, всё было аккуратно, диванчики для приема, ковры, что разбавляли пустоту, множество книжных полок. Фурина часто любила посмотреть, какие книги Нёвиллет берет с полок. Ничего примечательного, кроме того, что она заметила кресле, за огромным столом, где располагалась печатная машинка, перо с чернилами, чай, который уже остыл. Некоторые книги лежали на полу. А в кресле был спящий Нёвиллет, откинувшийся на спинку, положивший руки на подлокотники. Казалось, что он просто закрыл глаза. — Нёвиллет? — Она тихо прошептала его имя и положила свою руку на его плечо. Спит. Крепко. Она проводит по его щеке тыльной стороной ладони и немного улыбается. Тихо уходит и поднимается на второй этаж, в свои покои, чтобы взять плед. Фурина возвращается в его кабинет, тихо подходя, она накрывает его и убирает руки с подлокотников, чтобы ему было полегче уместиться под плед. Нёвиллет немного хмыкает и шевелится, подстраиваясь под мягкость. Гидро-архонт удивилась, что спустя столько времени ей было позволено поухаживать за ним, за таким уже большим, справедливым, сильным мужчиной, гидро-драконом. Глаза Фокалорс немного расширились, когда она осознала скоротечность времени, но было приятно даже просто позаботиться о нем и увидеть таким уязвимым, все же, его детство осталось в памяти и иногда согревало не только ее. Девушка начала вынимать свою руку из под пледа, где пространство уже нагрелось. Она слышала его спокойное дыхание, заразительно. Зевок и она собирается в свои покои. Но чувствует, что его рука хватает её. Юдекс открывает глаза, понимая, что она здесь и можно задать вопрос напрямую. Тот самый, что мучал его с утра и не давал нормально исполнять свою работу. — Почему тебя видят в другом обличии, Фокалорс? — Он сонно смотрит на нее и продолжает держать за руку. Вид нагнетал атмосферу. Дыхание ее прервалось, она не могла связать слов. Точно ступор. — Я.. Это.. — Она начала нервничать, рука, находясь в его, дрогнула и она отвела взгляд. Губы сомкнуты. На ней явно неудачная попытка скрыть что-то.