Сталь

Мужчина, в накинутом на плечи пальто, шёл по тонкой улице, брезгливо оглядывая пьяниц и наркоманов, притулившихся к холодной стене прямо в грязи. Он шёл один и потому некоторые, особо бедные и голодные до наживы парни, решали подняться. Кого-то сразу оттягивали обратно за рукав. А кто-то осмелился идти дальше. - Что-то ищем, дядя? – мерзкой улыбкой и перегаром обдал он Генриха. Тот полуобернулся и посмотрел на него. Одного взгляда хватило, чтобы рука, нырнувшая назад, выпрямилась. Трость, с железной рукоятью в виде дракона, поднялась и упёрлась в подбородок, поднимая лицо к фонарям. - Не пачкай меня, шавка, - только и процедил мафиози, сразу разворачиваясь и уходя дальше. Быстрый шаг привёл его к тупику, где к одной из стен был привален железный лист. Он постучал в него тростью и дождался, пока лист не начнёт отодвигаться. Наклонившись, мужчина вошёл, даже не взглянув на охранника, а тот не посмел останавливать гостя. Он знал эти нашивки и понимал, какой человек спустился к ним. Продавец замер так же, как и остальные. Не каждый день они имели дело с мафией. А уж тем более, с самим главой клана. Обычно все посылают своих помощников, чтобы получить то, что они хотели. Но не Генрих. Генрих готов был зайти в самые злосчастные норы, чтобы самолично вырвать желаемое. Генрих не боялся ходить без охраны, а многие, зная его репутацию, лишний раз думали, стоит ли нападать на одинокого свирепого волка. Большинство просто ждали, когда он уйдёт и не мешали ему. Генрих шёл между плотно приставленных клеток, как в выставочном зале. Он разглядывал их содержимое. Дети жались друг к другу, как и весьма симпатичные девушки, лишь погрязшие всё в той же грязи. Многие были очень худыми. Оно и понятно: здесь кормят редко и не много. Содержать такой «зверинец» дорого. Но в какой-то момент, его взгляд взметнулся, заметив тихую подцветку особого товара, стоящего в самом дальнем углу помещения. Уже не обращая на других внимания, Генрих прошёл к клетке, где сидел всего лишь один мальчик. Но не простой. Он был скован по рукам, ногам и даже за шею. На лице железный намордник. Когда он заметил силуэт и его взгляд поднялся, мужчина увидел отблеск жёлтых глаза, и белоснежные ресницы. Он уже приметил такие же белоснежные волосы, мраморную кожу, даже сквозь всю эту грязь и лохмотья. Чёрные когти на руках и ногах. А мальчишка увидел странного человека. Он часто видел бандитов со шрамами, пьяных и похотливо улыбающихся. Но этот отличался от всех. Шрам на один глаз, сделавший его слепым. Второй глаз казался таким же, из-за своего светло-серого цвета, но всё же было различие. Он был насыщенней и зрачок чёрный, в отличие от слепого, полностью серо-белого. Длинный, но тонкий шрам шёл от лба до самого низа щеки. Отличала его ещё и ухоженность. Причёсанные волосы, чистое лицо. А ещё костюм, от которого пахло большими деньгами. Даже демон знал это отличие. Смотрел он пристально, строго. Разглядывал каждый дюйм. Но явно не с тем намерением, как у всех. Это было видно по выражению. Статичному, холодному, безэмоциональному. Заметив, что клиент застыл на месте, торговец подошёл ближе, но сохранял дистанцию. - Это редкий товар, привезённый из-за границы. Мальчишка-демон. Практически не стареет, выдерживает любые нагрузки, может долго не есть. Не замерзает, не болеет. Элитный товар, - начал расхваливать торговец. - В такой глуши нет никаких элитных товаров, - сухо ответил Генрих, наконец отводя взгляд от клетки. Он тут же достал из внутреннего кармана пиджака книжку с ручкой, раскрыл её и что-то записал. Потом оторвал лист, спрятал книжку и развернулся к торговцу, протягивая чек. - Сэр… вы даже не узнали стоимость и написали 2 миллиона. Он стоит 5, - осторожно поправил его торговец, но, когда поднял взгляд и увидел стальные глаза, застыл. - Ни один из твоих органов столько не стоит. Даже если тебя всего нарезать на продажу, ты едва ли потянешь даже на один, - безэмоционально произнёс мафиози. - А теперь, будь добр, отдай его мне, пока я не забрал его силой. - Да… сэр, - поникшим голосом ответил тот, быстро развернулся и пошёл за свой стол, выудив оттуда ключи. Так же быстро он подошёл к клетке, открыл её, отстегнул демона, надев на него плотные перчатки, по типу варежек, чтобы он никого не вспорол. Вывел к клиенту, пиная в спину и криво улыбнулся. Ничего ему не ответив, Генрих ухватил малыша за кисть и пошёл к выходу. - Если будут проблемы с обналичиванием – мои парни могут помочь. А также пришлите на него все бумаги, которые у вас имеются. - Да сэр, всё нормально сэр, я сам сэр. До свидания! - Я сюда больше не приду, - бросил мужчина на прощание и вышел. Таким же быстрым шагом он вернулся к машине, открыл заднюю дверь, выразительно посмотрел на демона, пока тот, сжавшись, не залез в машину. Сам же мафиози сел за руль и вдавил педаль в пол. Прежде Лука никогда не видел, чтобы Буш так стелился перед кем-то. Обычно он матерился, бросался неприятными фразочками, вталкивал всякую хрень пришедшим. Да и приходящие всегда были пьяными, так что разговаривали в том же духе. Но в этом человеке было что-то, что заставляло кровь стынуть в жилах. Весь его облик был леденящим. Обычно Луку возили в грузовых авто, прятали как можно надёжней. Этот же человек посадил его на заднее сидение, так и не связав. Подъехали они к огромному особняку. К машине тут же подбежал ещё один строгий мужчина, но выглядел он в разы спокойнее. Он открыл дверь со стороны водителя. - Господин, есть ли какие-то распоряжения? – поинтересовался тот. - Не беспокоить меня до завтра, - бросил он, надевая кожаные перчатки, обходя машину и самолично открывая дверь демону, - Вылезай давай. Малыш поспешно вылез и встал в недоумении, боясь поднять взгляд. - Следуй за мной. Глаза в пол, ни на кого не обращай внимания, понял? Демон кивнул и сразу же двинулся за человеком. Он силился держать взгляд внизу, но от яркости помещения нет-нет, да и кидал осторожный взгляд вверх. Огромный вестибюль из белого мрамора, устлан багровыми ковровыми дорожками, расходящимися в разные стороны. Огромные окна, обрамлённые такого же цвета шторами. На свободных участках стен висели картины и золотые украшения. На подставках стояли вазы и причудливые статуэтки. Генрих не оглядываясь, поднялся по длинной лестнице, свернул в правую сторону, прошёл весь коридор до конца и нажал на кнопку лифта. Вход был украшен рисунком с позолотой. Издав звонкий звук, карамельного цвета двери распахнулись, показывая всю красоту внутри. Украшенный дубовыми плитами с углублениями, со всех трёх сторон в них были квадратные зеркала с обрамлением того же дерева, а под ними были золотые поручни. Сверху потолок, под матовыми стёклами которого светились ярким светом лампы. Всё кричало о богатстве. Малыш забылся и оглядывался по сторонам. - Я же сказал, не поднимать взгляд, - тяжело выдохнул мафиози, даже не оборачиваясь. - Простите, - тихо выдавил демон и сразу опустил глаза. Когда двери снова раскрылись, они оказались на этаже с быстро кончающимся коридором. Здесь стены были карамельного цвета, а ковровая дорожка под ногами имела тёмно-зеленый окрас. По две двери с двух сторону, и один проход с двумя дверьми напротив лифта в конце коридора. У каждой из дверей висел электронный замок, со сканером отпечатка. Мужчина прошёл к одной из крайних дверей, приложил палец и та послушно открылась. Генрих мотнул головой, пропуская малыша вперёд. Они оказались в довольно тёмной комнате, состоящей из тёмных обоев, мебели из тёмного дуба, такой же тёмной широкой кровати. Всё разбавлялось белыми прожилками и украшениями то здесь, то там. Генрих сбросил перчатки на стол у окна и дёрнул за штору. Следующим шагом он подошёл к демону, отстегнул перчатки, ошейник и железный намордник. Освободил от всех оков, а потом пошёл к чёрному кожаному креслу, сел на него, закинув ногу на ногу, и сцепив на колене жилистые пальцы. Он снова пристально изучал Луку, блуждая по его телу взглядом, иногда чуть морщась, иногда вскидывая бровь. Наконец, он остановился на золотых глазах статичным взглядом слепого и здорового глаз. - Сними это тряпьё, - махнул Генрих рукой, а потом взял со стола сигару и гильотину для неё, быстро щёлкнул и стал поджигать. После его слов комнату окутала почти звенящая тишина, нарушаемая разве что щелчком гильотины и потрескиванием тлеющего табака. Зверенок не шевелился. Разве что его взгляд стал более скучающим, словно именно такого поворота событий он от всего этого и ждал. Когда мужчина сделал первую затяжку, он шевельнулся, но не чтобы раздеться. Тварь потёр раненые запястья, размял пальцы, ощупал лицо в местах контакта с намордником. Эта разминка закончилась довольно быстро. Лука опустил руки, пристально исподлобья посмотрев на сидящего. - Нет. Они не дождутся от него послушания. Пусть лучше убьют. Тогда хотя бы все эти мучения закончатся. Статичный взгляд ничуть не изменился. Генрих продолжал смотреть своим фирменным взглядом, под которым все буквально плавились от страха. - Ты не понял. Не сделаешь ты, это сделаю я, - проговорил мужчина. - Я всё понял, - процедил мальчишка. - И мой ответ: нет. Впервые Лука увидел на лице мужчины усмешку. Уголок губ поднялся с одной из сторон. Мужчина сбросил ногу на пол, упёр локоть о подлокотник, и положил на неё голову, чуть наклонившись. Он затягивался молча, так и не убирая насмешку. Глаза продолжали буравить чужое лицо, но, словно бросив вызов, демон тоже не отступал. Вздохнув, Генрих потушил сигару, со скрипом поднялся, от чего малыш еле заметно дёрнулся и сжался. Но вместо того, чтобы пойти на него, мужчина развернулся и подошёл к столу. Он поднял трубку на проводе, набрал номер и спустя два гудка ему ответили. - Джон, принеси самую маленькую одежду, что у нас есть, - не дождавшись, пока ему ответят, мафиози сразу положил трубку обратно. Он развернулся к книжной полке, больше не обращая на демона никакого внимания, будто бы его и вовсе не было. Он распахнул какую-то книгу и пробегался по ней взглядом. Буквально через пять минут пришёл всё тот же дворецкий, постучался, и протянул одежду, когда ему открыли. - Пожалуйста, господин, - тут же развернулся и ушёл. Только теперь Генрих повернулся к стоящему столбом мальчишке и швырнул в него одеждой. - Если ты думал, что я буду трахать такого как ты – ошибаешься. А теперь, будь добр, переоденься. Я не хочу, чтобы по моему дому кто-то ходил в таком тряпье,- Генрих махнул рукой в сторону. - Ширма там. Или тебе, как даме, нужна уборная? Лука моргнул, совсем не ожидая такого поворота событий. Но он кивнул, сказав: «спасибо», а потом ушёл за ширму переодеваться. Мужчина тем временем сел за рабочий стол, закапываясь в бумагах. Он даже не поднял взгляда на вышедшего полукровку, лишь указал рукой в сторону. - Первая полка, третий ряд снизу. Все папки, что там есть обязательны к прочтению. От корки до корки. Теперь ты в мафии и должен понимать своё положение. Даже самый маленький размер одежды повис на мальчишке, аки парус, но, по крайней мере, она была чистой, преступно-чистой, и пахла крахмалом и густым горячим паром от воды. Такое даже тяжело было заставить себя надеть, на грязное-то тело. Прежде, чем влезть в новое, Лука кое-как потёр себя скомканной старой одеждой, как мочалом, чтобы отстали хотя бы особенно толстые частички грязи, вышел, выслушал и перевёл взгляд на указанную полку. Мужчина его напрягал, но что толку всё время бояться, если смерть стоит над тобой и так уже слишком долгое время, такое долгое, что начинаешь воспринимать её за родственницу. Лука вздохнул и потянул на себя обозначенную стопку папок, мягко садясь вместе с ними прямо на полу, перед широким стеллажом, вполоборота к работающему незнакомцу. Он так и не назвал своего имени. Лука украдкой глянул на него, но убедившись, что мафиози работает и не планирует пялиться в ответ, попытался выполнить его поручение. Когтистые лапки открыли содержимое лощеных файлов, в которых лежали бумаги. Как давно он не держал в руках ничего, похожего на книги... Малыш даже смог на какое-то время абстрагироваться от того, где и с кем он находится. Тощие плечи изредка вздёргивались, демон шелестел распечатками, что-то откладывал, что-то притягивал едва ли не к своему носу, морщась и щурясь. Мешающие пряди то и дело возвращались за край уха, но уже через пару минут снова падали на глаза, жадно бегающие по строкам. Прошёл по меньшей мере час, как они просидели вместе, каждый в своих делах, не обмолвившись и словом, разве что Генрих изредка отвечал на звонки. Мужчина встал из-за стола первым. Его шевеление не вызвали у существа на полу никакой реакции: он был чем-то сильно раздосадован, даже что-то бормотал себе под нос, потирая кончиком когтя файл снаружи, и казалось, не замечает сейчас ничего вокруг. Приблизившись, с высоты своего роста, мафиози бегло оценил, что у него за документ в руках. - Сложности? - холодно поинтересовался он. Демон крупно вздрогнул, только сейчас заметив, как близко подошел человек, но не стал оборачиваться и вскакивать, лишь крепче сжав страницы папки. - Да.. Я не знаю этих слов, - он произнес это не огрызаясь, а даже как-то виновато, дотрагиваясь до отдельных частей листа подушечкой пальца. - "Разгла-шать".. "корреспонденция".. и ... вот это, - он слегка сжался, на всякий случай ожидая удара и боялся оглянуться на реакцию мужчины. - Я пытаюсь понять их контекст, но это так сложно написано. Я быстро учусь, может быть, я разберусь, если посижу еще час или два. Они тут часто встречаются. Тихий, почти срывающийся на шепот голос немного осмелел, когда Лука заговорил о том, в чем не сомневался: о себе. Мягкий, чуть хриплый голос, лишенный волнения. Он был сух, но тем не менее, эмоционировал, пусть слегка, это ощущалось по его досаде и уже сейчас проступающему желанию выполнить порученное ему действие. - Мне.. нужно ещё два часа, - подытожил демон, всё же робко обернувшись себе за плечо, на темный силуэт, нависающий над ним. Мужчина сложил руки, одну поперёк груди, вторую вдоль, подперев пальцами подбородок. Он в раздумьях смотрел как-то сквозь бумаги, чуть изогнув бровь. По таким точным срокам несложно было догадаться, что мальчонка таким образом изучал, быть может, весь их язык без какой-либо помощи. Для этого мафиози и выбрал одни из самых сложных документов. Это было любопытно. Демон отличался не только внешностью и силой, но и быстро развивающимся интеллектом. Люди способны учиться без помощи, но намного дольше. Затем Генрих хмыкнул и поднял взгляд на верхние полки. - Давай ускорим твоё обучение, - сказал мужчина, вытянув огромную толстую книгу. - Это толковый словарь. Словарь обычных слов в обиходе. Изучать его нет нужды, но ты можешь обратиться к терминам, которые тебе незнакомы или не до конца поняты, - положив книгу на пол, Генрих снова вернулся к той же полке, вытащив книгу в разы толще и меньше. - Это словарь юридических терминов, к которым относится то, что ты не знаешь. А это научный словарь, потому как такие слова в документах тоже будут встречаться, - выложив перед ним книги, мафиози отошёл к столу, выудил цветные бумажки, большой блокнот и ручку, сбросив на колени демону. - Можешь делать пометки и наклеивать на определённые страницы обозначения. В самих документах нельзя писать, но на бумажках можно, понял? Получив кивок, Генрих снова уселся в своё кресло и набрал номер. - Джон, принеси ужин. Мальчугану тоже. Не знаю, выбери на свой вкус. Спасибо,- повесив телефон, мафиози чуть опустил кресло, снова кому-то позвонив. - Нашли его? А чего так долго? Наркотики все при нём или уже распродал? Хм, сообщник, значит. Ладно, тащи его в тигрятник, буду допрашивать. Больше не звоните, я сам спущусь. Тяжело вздохнув, Генрих закинул голову назад и прикрыл глаза, зачёсывая свои волосы. - Теперь ты везде будешь ходить за мной. В каком бы состоянии не был – твоё место рядом. Смотреть можно, но на людей слишком долго не пялься. Сегодня увидишь пытки. В нашей работе их много. Ты должен привыкнуть к этому, - мужчина взял бутылку со стола, открутил крышку и налил виски. Через минут двадцать, что они сидели в молчании, к ним снова постучались. Генрих открыл дверь, впуская дворецкого, который ввёз в комнату блюда в баранчиках. - Так как Вы не отменяли заказ на прошлый вторник, повар сделал Вам те же блюда. Касательно Вашего гостя, я взял на себя смелость выбрать достаточно простые блюда, с которыми, как я полагаю, молодой человек сможет справиться. - Да, спасибо, Джон. - Приятного аппетита, господин, - дворецкий откланялся и ушёл. - Надеюсь, ты умеешь есть приборами? – усмехнулся мужчина и увидел несколько оскорблённый взгляд, но направленный на столик. Уже довольно аппетитно пахло едой, причём, в воздухе были запахи, отдалённо знакомые Луке. Но за долгое время он, конечно же, не ел ничего подобного. Их кормили отходами, кормами для животных и какой-то мерзкой кашей из непонятно чего. Да и то редко, особенно его. Он уже не ел пару дней, а потому от запахов уже почувствовал, как во рту появляются слюни. - Умею, - наконец отозвался демон. Генрих снял клоши с блюд, поставил их вниз. Сразу поняв, где его порции, мужчина взял две тарелки, предназначенные Луке. Он отнёс их туда же, где он до сих пор сидел, вместе с круглым подносом. Туда же положил все нужные приборы. В одной тарелке был салат с руккалой, креветками, нарезанными помидорами черри и россыпью натёртого сыра. На другом дышал жаром стейк с кровью, с гарниром из печёных овощей. Оставив его наедине со своими порциями, мужчина вернулся к тележке и забрал к столику у кресла свои тарелки. - Там стоит чайник и рядом чашки. Свежезаваренный чай. Если нужно будет – наливай. Соль, перец, соусы – всё там же есть. Генрих же обошёлся виски. Он ел, поставив тарелку на колени. Хоть он и был любителем изысканных блюд, но изысканные манеры его утомляли. Вёл он себя достаточно статно и сдержанно, пока его не разозлят. Но наедине с собой, он мог есть как хочется и пачкать одежду. Лука неверящим взглядом смотрел на преподнесённые угощения. Он уже так долго не ел ничего вкуснее подвальной баланды, что думал, что навсегда отбил себе все вкусовые рецепторы. Но судя по тому, как сильно слюна копилась во рту, что ее аж приходилось сглатывать - организм помнил больше, чем сам полукровка. Осторожно отодвинув от себя папки, Лука взял одну из тарелок, со стейком, придирчиво принюхавшись и осмотрев еду. Есть захотелось так, что даже начало подташнивать, но тяжёлая жизнь не позволяла просто так начать радоваться своему положению. Демон вернул ароматное блюдо на поднос, какое-то время отрешённо комкая свои когтистые пальцы друг о друга. - Что.. я должен делать? - тихо и как-то сломлено спросил он, поднимая глаза. - Я, может, выгляжу как глупый. Но я не идиот. Вы не стали бы ..снимать оковы, и приносить сюда..., - полукровка кивнул на содержимое подноса, отводя взгляд. - ..вот это всё, если бы не хотели от меня чего-то. Пожалуйста. Скажите мне сразу. Генрих повернул голову, когда услышал голос и приподнял бровь. В пол оборота, первым на него смотрел слепой глаз, но второй тоже прекрасно видел. Он выслушал его слова и усмехнулся. - Тебя трахали в том гадюшнике? – прямо спросил мужчина. - Н… нет, - отрицательно помотал головой мальчишка. - Надо же. У кого-то даже осталась честь, - саркастично произнёс мафиози. - Но, наверняка, видел, как кого-то там трахали. Конечно, это всего лишь цветочки по сравнению с тем, что с тобой могла сделать мафия. Но ты сидел там и явно никто из мафиозного мира так и не заглянул. Иначе ты бы уже не сидел там. Тем не менее, я отличаюсь от всех, кого ты можешь увидеть или узнать в этом мире. Я Генрих Майерс, глава клана Майерса. Я веду дела иначе, я веду себя иначе. Все в моём мире украшают себя дорогими бирюльками, женщинами и вещами. Мне же это во многом надоело. Ты – зверушка. Красивая, изысканная зверушка. Зверушек не трахают. Их красиво наряжают, хорошо кормят, чтобы они были здоровы и счастливо улыбались. Ты – моё украшение. Может, потом ты начнёшь приносить ещё и пользу. А пока впитывай знания и учись, как себя вести, - Генрих устало прикрыл глаза и развернулся обратно - Еда не отравлена. За неё не надо расплачиваться. Ешь. Нам скоро надо будет идти. Мальчишка еле заметно улыбнулся и повернулся обратно к тарелкам, теперь намного охотней их притягивая. Он с упоением ел каждый кусочек, наслаждаясь тающим вкусом. Словно в один миг попал в рай. Даже если он и пробовал что-то помимо похлёбок, это уж точно не стояло на уровне этой еды Богов. Когда они поели и чуть уложили еду, то сразу же пошли к лифту. Малыш, как и было велено, следовал за мужчиной молча. Но теперь имел свободу крутить головой. Они спустились в самый низ, в подвальные помещения. Стены здесь тоже были белыми, но не из-за обоев, а из-за краски. Коридоры стерильно белые, белоснежные двери с матовыми стёклами. Там кто-то крутился, но было ничего не разобрать. Вдоль потолка шли лентой светильники, ярко-белоснежного цвета, от которого резало глаза. Дальше начались металлические тяжёлые двери и в одну из них зашёл Генрих. По центру сидел мужчина, привязанный к стулу изолентой. По обе стороны от него было два наёмника. Оба скосили взгляд на зверушку главы, но одного щелчка хватила, чтобы они отвлеклись и повернулись к предателю. - Прошу, босс, я ничего не знаю! – взмолился узник, когда от его рта отлепили изоленту. - Я тебе больше не босс же. И у тебя есть два пути: рассказать мне всё и получить пулю в лоб, или рассказать не сразу и умереть долгой и мучительной смертью. Генриху пододвинули стул с кожаной обивкой, на который он сел. Лука стоял по правое плечо и смотрел на привязанного, бросая взгляды и на наёмников. - Господин, умоляю вас, поверьте мне! – продолжал хныкать тот. - Тебя схватили с остатками моего груза. МОЕГО. Ты хоть понимаешь, в какой жопе оказался? - Нет… господин, я просто… я… - Что просто? – Генрих поддался чуть вперёд. - Ты готов к последствиям, Бил? Ты покрываешь сейчас крыс, которые стащили мой товар и решили продать его за моей спиной. Я найду их с твоей помощью или без. Но ты сделаешь себе одолжение и умрёшь быстро, если скажешь мне их имена, покупателя и место расположение груза. Мужчина поджал губы и опустил взгляд. В следующее мгновение Генрих щёлкнул пальцами и упёрся в деревянный подлокотник, со скучающим видом наблюдая за происходящим. Один придерживал, другой пассатижами зажимал фалангу пальца и медленно выворачивал в другую сторону. Крики раздавались и отлетали от толстых бетонных стен. Но их было слышно лишь в этой комнате. Когда было вывернуто пять пальцев одной руки, мужчина поднял руку. - Ну? – протянул Генрих. - Я… ничего… не знаю… - кое-как прохрипел парень. Мафиози сначала откинулся назад, но вскоре послышался скрип, с которым в руках сжимались подлокотники. Мужчина резко встал, и наёмники сделали несколько шагов в сторону, уже зная, что сейчас произойдёт. Один сильный удар в скулу и стул вместе с узником падает на пол. - Нож! – крикнул Генрих и протянул руку в сторону. Наёмник быстро достал перочинный нож и вложил раскрытым в руки главы. Мафиози резкими рывками порвал всю изоленту, которой был повязан предатель, потом вцепился в его волосы, поднял и с силой опустил вниз, ударяя лицом об пол - Ты подписал себе смертный приговор, когда осмелился зайти мне за спину. Грязная крыса. Рывком развернув Била по полу, Генрих перебросил колено через него и сжал кулаки, сразу ударив по другой стороне лица. Мужчина уже кашлял и выплёвывал кровь, которая заливалась во все пути. Часть крови уже попадала на руки и даже на лицо Генриха, но он на это не обращал внимания, - Последний грёбанный шанс рассказать мне всё. - Иди… к… чёрту, - хрипло засмеялся парень, а наёмники отступили в углы. Даже не нужно было видеть лица. От Генриха словно дым, поднималась тяжёлая, давящая аура, от неё всем в помещении становилось трудно дышать. Бил продолжал откашливаться и сопеть. Генрих завис на какое-то время, будто кто-то нажал на паузу, но потом его губы разошлись в зверином оскале. Он дёргано вздохнул, а потом сжатые кулаки начали опускаться на лицо с яростной силой, не давая и шанса опомниться. От ударов уже слышался какой-то треск, руки мафиози погрязли в крови, а из некоторых открытых ран на него брызгала кровь, растекаясь по лицу. Он сжал зубы от злости и бил, пока вся ярость не вылилась в этих ударах. Когда он остановился, то выпрямился и закинул голову назад. Рот был спокойно приоткрыт, глаза закрыты, и он тяжело, но свободно дышал. Он встал с пола, развернулся к мальчишке, демонстрируя алое лицо, будто он только что кого-то убил и расчленил зубами. Тут же подбежал наёмник и протянул ему полотенце. Мужчина как мог утёр лицо и руки, но красно-коричневатые пятна всё равно остались тут и там. Особенно много их было на воротнике. Сейчас взгляд был направлен на демона, прямо в его глаза. Он словно пытался прочесть его мысли на то, что только что увидел. - Проверьте жив ли он. Если жив – в лазарет. Мне он ещё понадобиться. Если нет – знаете куда. Пройдя мимо мальчугана, Генрих вышел за дверь и пошёл обратно по коридору к лифту. Лука с самого начала не знал, чего ждать от этого похода куда-то вниз. Но он по крупицам сложил картинку: Генрих намекнул, что ему надо привыкать к виду пыток, а до этого разговаривал по телефону о каком-то предателе. Так и есть - едва металлическая дверь распахнулась, как перед взором мальчишки появилась жертва, и демон напряженно сглотнул, останавливаясь за спиной у присевшего мужчины и, как велено,начал наблюдать. Его заочно обрадовал тот факт, что хотя бы его не заставляют с первого же дня участвовать в самой казни. Не то чтобы Лука не был озлоблен на людей и не желал им зла - желал, и ещё как, но всё же, ему было трудно справиться с эмоциями. Этого можно достичь, но не так скоро. Пока малыш пребывал в своих размышлениях, а мужчины пытали несчастного, он упустил тот факт, что его дыхание стало более частым и поверхностным. Лука заметил это, уже когда мужчина напротив едва справлялся со своим голосом, севшим от крика. Полукровка незаметным движением прижал фалангу пальца к шее, прислушиваясь. Пульс ухал как ненормальный, хотя волнения он не переживал. С чего бы ему волноваться? Пытают ведь не его. С другой стороны... с организмом определенно что-то происходило. Лука распахнул свои глаза, когда Генрих подорвался с места и схватил нож. По всему телу прошёл легкий ток, и он словно оцепенел, неосознанно вцепившись в край своей футболки. Он множество раз видел в торговых закоулках, когда люди дерутся, бьют кого-то из купленных или друг друга, насилуют и даже убивают. Что такого необычного происходит сейчас? Но это было невозможно облачить в слова. То, что он чувствовал, не пряталось в глубинах толкового или любого другого словаря. Не запечатывалось в запахе, звуке или вкусе. Лука наблюдал за мужчиной, уже не отслеживая своё дыхание. Когти проткнули подол футболки. а худые пальцы скручивали ее в разные стороны. В Генрихе было что-то звериное - то самое, что вызывало у него такую реакцию. Не просто злость и не просто сила. Глядя на избиваемого, Лука вообще не представлял, как он ещё умудряется молчать, под таким мощным гнётом энергетики мафиози. Но, похоже, он уже плохо соображал, что говорит: может быть, от боли, а может, просто был непроходимым тупицей, когда послал его. Звук лопающейся от удара кожи пронзил его, как стрела, и полукровка стиснул клыки, неморгающим широко раскрытым взглядом глядя на пол, где лицо виновника превращали почти что в кашу. Запах крови забрался в ноздри, приятно щекоча в голове, но Лука уже знал это чувство и несильно согнул фалангу пальца внутрь ладони, протыкая её, чтобы придти в себя. Окровавленный черный силуэт приблизился, и малыш ощутил себя совсем маленьким и беспомощным на его фоне, но тяга была сильнее, и он немедленно поднял на него свой взгляд, внутренне съежившись. О, на него смотрела сама Бездна. Та самая, первородная, чудовищная пропасть, которая порождает и затем поглощает, чистое безумие и чистая энергия. Казалось, даже слепой глаз приобрел своё, особенное выражение, когда утыкался в ребенка. Словно сквозь сон, Лука слышал его слова, адресованные наемникам, периферическим зрением наблюдал шевеление его губ, но сам не мог отвести глаз от взгляда напротив. Лишь когда Генрих первым прервал эту игру в гляделки, демон растерянно моргнул, и поспешил за ним, обратно к лифту. Внутри лифта, остановившись также, как и в комнате, немного позади, Лука продолжал смотреть ему в спину, понемногу приходя в себя от произошедшего. Разве может человек быть таким? Разве люди в принципе такими бывают? - Вы не человек, - тихо подал голос тварёнок, а когда заметил, что мужчина начинает поворачиваться и точно слышит его, поспешил продолжить, не дожидаясь ответа и опустив глаза в пол. - А если человек, то Бездна к Вам прикасалась. Поэтому они так сильно Вас боятся. Услышав его слова, он сначала посмотрел на него с неким удивлением, но вскоре тихо усмехнулся. - Ты прав, - ответил мужчина. - Шкура вполне человеческая, но человеком я себя не ощущаю, - мужчина осмотрел свои кулаки. Они снова запачкались кровью, но уже своей. Содрал кровь в очередном приступе, но это было уже привычно. - Лука, верно? Ты изменился в лице. Есть какие-то проблемы с пытками? Малыш покачал головой, особо не задумываясь. - Я быстро привыкну. Генрих тяжело вздохнул, нажал кнопку «стоп», лифт сразу же остановился, не открывая двери. После этого мужчина развернулся, встал перед полукровкой и сурово на него посмотрел. Потом протянул руку, взяв за его запястье и повернул раненной ладонью к его лицу. - Меня не обманешь. Я должен знать о тебе ВСЁ, потому что теперь ты мой. Должен знать, от чего ты срёшь поносом, от чего блюёшь, что тебя раздражает, заводит, злит. ВСЁ. Ты понял? Если я не узнаю это сейчас, то узнаю потом сам. А когда я что-то узнаю сам, тогда начинаются настоящие проблемы. До сих пор Лука был лишь наблюдателем. Он изучал Генриха, точно также, как обычно изучали его. Но когда крошечная коробка лифта остановилась, и Генрих протянулся к его руке, Лука ощутил почти что панический страх. Он думал, что не позволит прикоснуться к себе, но все произошло так быстро и естественно, что полукровка даже не успел осознать. Он лишь растерянно моргнул, глядя на собственную руку с пятном запекшейся крови, а затем - обратно в полуживые глаза, ощущая себя на краю пропасти. Хотя, скорее, уже падающим в нее. - Я же наполовину демон, - неожиданно севшим голосом просипел малыш, неловко пытаясь оттянуть пойманную ладошку из плена чужих пальцев. - У меня случаются приступы. Из-за моей натуры. Вам должны были прислать документы… Мужчина спокойно отпустил его руку, но продолжал всматриваться в глаза, точно проверял его на детекторе лжи. Он снова вздохнул легче и отступил в сторону, приваливаясь к одному из поручней лифта. - Да, я получал. Но не могу понять причину приступов. Ты не напал на меня, когда я тебя освободил. Когда приказал раздеться. Я проверял тебя, твою грань. Но ты просто спокойно отказался. В документах писали, что ты зверел всякий раз, когда тебе причиняли боль, но сейчас тебя никто не трогал. Сейчас, получается, начинался приступ? Из-за страха увиденного или наслаждения? Малыш пожал плечами. Отступление Генриха дало возможность причесать нервы и унять беспокойство, но находиться с ним так долго в запертом лифте было удовольствием сомнительным. Полукровка рефлекторно потёр кисть руки в том месте, где ее сжали чужие пальцы, словно смахивая ощущения чужих фаланг. - Они писали только… неоспоримые факты. Но приступы могут приходить и сами по себе. Либо порой хватает мелкого триггера. Вроде запаха крови, железа, сырого мяса. Или .. контакта с .. некоторыми людьми, - Лука мягко поморщил лоб, пытаясь подобрать слова, чтобы пояснить эту часть. - Особо часто совершающими преступления. Наверное, так будет точнее. Сейчас это была кровь,- демон замолчал, подчёркивая конец своих откровений. Генрих слушал его внимательно, пока не поднимая глаз, а сверля взглядом пол. Он размышлял о каждом услышанном слове и прикидывал в голове, как можно проверить каждый из перечисленных триггеров. Он не любил полагаться на теорию. Генрих всегда получал практику, по которой делал выводы. В связи с плотным контактом такого существа, нужно было учитывать многие факторы при планировании тех или иных заданий. Он видел, как сильно напряжён малыш в его присутствии, а значит, сам мог стать триггером. Но он не был тем, кто боялся бы зверя. Если бы он умер прямо здесь и сейчас, то наконец-то получил бы то, о чём мечтал давным-давно. Генрих отлип от перила, сделал большой шаг, подходя к полукровке, и вскинул руку, плотно хватаясь за его горло, во все глаза наблюдая за лицом демона. Золотые глаза распахнулись, когда движение по лифту закончилось ударом лопатками в стенку лифта, и демон моментально вскинул руки, хватаясь когтями за материю пиджака на плечах мужчины. Но в них , что странно, уже не было того первого ужаса от прикосновений. Малыш ощутимо подрагивал под сжимающими глотку пальцами, но смотрел в упор, огромными блюдцами жёлтых глаз, начинающими слезиться. - Не надо... - прохрипел он, оскалившись и сильнее надавив когтями на чужие плечи. Документы не врали. Но меньше всего на свете Лука хотел падать в приступ таким, насильственным образом. Может быть, это и спасет ему жизнь. Но точно не спасет остатки психики. Да и надолго ли спасет жизнь, тоже вопрос риторический. - Я не хочу.. пу..сти .. меня!! Голос сломался, заскрипев совершенно иными звуками, как запись патефона, и вдруг тварь рванулся с такой силой, что задрожали тросы, удерживающие лифт, а сам он покачнулся, насколько позволяла ширина шахты. Пинок пришелся на грудь, и прежде, чем опомниться, мелкие клыки уже сжались на руке мужчины, прокусывая ладонь. После чего он моментально забился в дальний угол лифта. Его взгляд стал странным, ясная желтизна разбавилась расширенным зрачком, почти сожравшим жёлтый диск, но видимая часть лап уже пришла в норму, и, судя по всему, обращаться демон так и не собирался. Слёзы и мольбы были обычным делом. Так обливались горечью все, кого когда-либо Генрих так хватал. Но когда начались изменения, мужчина уже не мог отвести взгляд. Услышав этот голос, веки ещё больше раскрылись. Несмотря на то, что он просто толкнул его руками, сила, с которой он это сделал, была удивительной для его роста и телосложения. Когда он укусил, Генрих уже на это не обращал внимания. Отступив назад от пинка, рукой он ухватился за поручень, держа прокушенную навесу. И при этом непрерывно смотрел на полукровку. Зрачок в здоровом глазу расширился, губы слегка раскрылись и уголки поднялись в странной улыбке, а сам мужчина прерывисто дышал. С полминуты он смотрел в чернеющие глаза не моргая, но когда осознал свои знакомые ощущения в теле, то сделал над собой усилие и посмотрел на руку. Медленно мафиози выпрямился и повернулся к демону спиной. - Вот… как это работает, - спокойно сказал мужчина, покрутив ладонь и оценивая повреждения. - П… простите я… - начал было хриплым голосом оправдываться малыш, но его прервал мужчина. - Я ожидал худшего, - хмыкнул Генрих, опуская руку, с которой капала кровь на пол, нажав кнопку этажа, после чего лифт снова пришёл в движение - Я же мог убить Вас, - тихо произнёс мальчишка, понемногу поднимая с пола и вставая на ноги. - Ты думаешь, я боюсь смерти? – усмехнулся мафиози. Следом за этими словами, двери лифта раскрылись и выпустили их в белый коридор. Мужчина шёл, как ни в чём небывало. Встретив одного из проходящих наёмников, он подловил его за локоть и сказал: «уборщика на этаж и в лифт». Наёмник покосился сначала вниз, заметив красные пальцы, потом на раненную руку главы, а потом на Луку, который рассеянно шёл рядом. Почувствовав на себе напряжённый взгляд, полукровка вспомнил, что произошло и поспешил утереть кровь с губ. Они свернули в один из кабинетов. Генрих везде входил без стука, даже если это был не его особняк. Их охватили цветочные запахи различных средств и запах тканей. Из глубин помещения к ним вывернул стройный прилизанный мужчина в фиолетовом костюме, тут же сложил руки и расцвел улыбкой. - Господин Майерс, я полагаю, Вам нужно заменить наряд? И, о, перевязать руку? – вежливо уточнил мужчина. - Да, - бросил Генрих, расстёгивая свой пиджак. - И нужно снять мерки с него, - тут же указал пальцем на полукровку. - На него нужны костюмы. Повседневный, домашний, строгий, на выход, тёплый на осень и… хм… пару платьев. Хочу посмотреть, как он будет выглядеть. - Будет сделано, - главный портной достал колокольчик из кармана, взмахнул пару раз и убрал его. Тут же к полукровке подбежали две молодые девушки с разными инструментами, и вместе стали мерить его вдоль и поперёк. Генрих же продолжал раздеваться. Отдав пиджак, он расстёгивал рубашку, уже совсем потерянную, от того, сколько пятен крови на ней собралось. Ткань спала и перешла в руки мужчины, оголяя мафиози. На всю спину была татуировка. Вдоль позвоночника набит сам позвоночник, да самой кромки волос, скрывающейся под ними и воротником. Так же были лопатки и рёбра, с ветвистыми прожилками между всеми нарисованными костями. Позвоночник уходил вниз, но было видно, как позвонки словно разрушались. Рисунок становился изломанным, а куски вытатуированы в отдалении от основного рисунка. Что было дальше скрывали брюки. Генрих полуобернулся и посмотрел на девушек, которые крутились вокруг Луки. С левой стороны, где был слепой глаз, на плече был короткий, но широкий нож, направленный лезвием к голове. С его одного края стекали капли крови, единственной цветной части на всём его теле, так что ошибиться было нельзя. Татуировка правой руки и так была видна. Извивающаяся по всему предплечью от плеча, абсолютно чёрная змея, с белыми линиями, предающие ей блеска. Генрих повернулся обратно, когда принесли одежду, закрывая своё тело белоснежной рубашкой и строгим пиджаком. Сам же портной перевязал его руку бинтом. - Завтра к обеду к Вам доставят костюмы, - улыбнулся работник. Мужчина, как всегда, был немногословен. Просто развернулся и пошёл на выход. Они снова вернулись в комнату. Генрих опустил спинку кожаного кресла, накинул на него два пледа и одну небольшую подушку. - Пока тебе не сделают комнату, спать будешь здесь, - указал он на приготовленную постель, а сам пошёл обратно к столу. Он затушил весь свет, оставив только настольную лампу. Там же расположились бутылка виски, стакан, пепельница и сигареты. Произошедшее в лифте сбило с толку окончательно. Лука знал, что и за меньшее сопротивление могут наказать. Да, между Генрихом и ним разница в силах неравная, он действительно мог убить его одним ударом или укусом, но что, черт возьми, означает это "не боюсь смерти", и как теперь его воспринимать? Он что, нарывался на нападение? Лука был обескуражен. Он шел за ним на полном автоматизме и ожидал чего угодно: что он приведет его в очередную комнату, подобно той для пыток и оставит там или придумает что похуже, но Генрих вошёл в комнатку, похожую на ателье. Решив, что на сегодня удивляться ему уже надоело, малыш лишь тихо вздохнул, не слушая, что тот говорит. Внутри было плохо и неспокойно. Это точно не пройдет даром, но... как будто Генрих не собирался ничего предпринимать в связи с таким отпором. Словно удовлетворился увиденным. Подлетели девушки и Лука вынужденно застыл, когда надо приподнимая и опуская руки, а они крутились вокруг него, неугомонно обкручивая своими мерными лентами. Жёлтый взгляд украдкой посмотрел в сторону. Мафиози невозмутимо раздевался, избавляясь от испачканных вещей. Кровь все ещё стекала по пальцам, но уже не капала на пол, понемногу густея от воздуха. Её запах не давал покоя. А быть может... дело вовсе и не в крови. Лука пытался убедить себя в обратном, но уже десятую секунду подряд смотрел на мужчину, не моргая, цепляясь глазами за рисунки на его теле, за рельеф торса и косую сажень в плечах, слегка оцарапанных его стараниями. Ощутив, что мужчина начинает поворачиваться в ту же сторону, Лука молниеносно выпрямил голову, продолжая помогать со сбором мерок. Всё закончилось примерно в одно и то же время: когда девушки вносили последнюю запись обхватов в блокнот, Генриху уже наложили повязку, так что снова, не сговариваясь, Лука двинулся за развернувшимся мужчиной. Они молча вошли в кабинет. Демон какое-то время поникше смотрел на то, как глава орудует с приготовлениями на кресле, спокойно кивнул на указание, но не торопился лечь. В комнате погас свет. Настольная лампа освещала лишь часть стола и часть того, кто сидел в кресле. Лука чуть помялся, сделав несколько шагов до угла столешницы, но не приближаясь больше, чем на полтора метра. Жёлтые блюдца бликовали в темноте из-за освещения лампой. Генрих поднял глаза, когда заметил движение и внимательно смотрел, пока тот говорил. - Простите ещё раз. Правда, - полукровка не смотрел в лицо, чтобы не ощутить себя ещё более виноватым, смотрел только на свои руки, перебирающие что-то в когтях. - и.. спасибо. Это прозвучало ёмко, так, чтобы вместить в себя и благодарность за выкуп, и за вкусную пищу, и за отсутствие наказания. За всё разом. Сразу после сказанного малыш отступил назад, приблизился к креслу и осторожно лег на него, по привычке сворачиваясь так, чтобы руки были прижаты к рёбрам - так теплее и безопасней. День был настолько тревожный и непростой, что хватило всего пяти минут, и малыш уже тихо посапывал, расслабляясь в лице. Мужчина продолжал смотреть ему в след, пока тот удалялся, и пока он укладывался на кресло. Даже потом он продолжал смотреть в его сторону, но уже сквозь его силуэт. Как давно он сталкивался с подобным поведением? Кажется, это было так давно, что уже расплывалось в его памяти. Эти участки памяти были давно закрыты и ощущались воспоминанием чужого рассказа, а не происходящими с ним событиями. Демон, хоть и полукровка, вёл себя как самый настоящий ребёнок. Конечно, в нём были черты, отличающие его от обычных детей. Скорее, от счастливых детей. Улицы и чёрный рынок учат быть настороже любого. Даже человеческие дети быстро учатся правилам того мира. Они не смеются, не улыбаются. Они делают то, чего от них хотят, максимально прилежно, потому что знают, что там они стоят не больше горячего стейка в дорогом ресторане. Но то, что так ведёт себя демон, было удивительно. Генрих затянулся, откидываясь на спинку кресла. В нём содержится колоссальная сила, судя по документам. При его силе он бы с лёгкостью справился с кучкой отбросов, затащивших его в клетку. Любой бы ребёнок на его месте давно бы искромсал всех и его бы отдали на откуп тем, у кого оружие посильнее. Либо убили. То ли он достаточно умный, чтобы так не поступать. То ли наоборот. Сейчас у него полная свобода и ему ничего не стоило убить Генриха тогда, когда его отпустили. Он без оружия и охрана не сразу узнает о смерти в его кабинете. Конечно, мальчишка мог об этом не знать, но в любом случае он даже не попытался. И в лифте. Он знал этот взгляд и это лицо. Пускай он и не был демоном, но приступы начинались слишком похоже, чтобы это не увидеть. Лука сдерживался. Вряд ли здесь была замешана добросердечность. Или страх перед ним. Генрих видел, это, потому что сам когда-то пережил нечто похожее. Демон боялся самого себя в этот момент. Кажется, тот зверь, который в нём сидит, являлся отдельной частью от Луки, который был большую часть времени. В голове вдруг возник взгляд ребёнка перед тем, как он начал обращаться. Казалось, его уже невозможно пронять никакими слезами, никакими криками. Но что-то пошатнулось. Из-за силы, закрытой в нём. Из-за этого ужаса в глазах. Детского ужаса. Генрих прикрыл глаза, надеясь скинуть этот образ. Но только усилил его. Возникло до боли знакомое лицо. Щелчок и громкая вспышка. Крики, пронзающие его вдоль и поперёк. Мужчина схватился за лоб, в той части, где у волос был крошечный шрам. Стиснул зубы, чтобы сдержать ярость. Но это было бесполезно. Он тут же вскочил, одним движением сбросил со стола всё, что на нём было, ударил кулаками, снова ухватился за голову уже обеими руками, закрывая ладонями глаза. Подняв лицо к потолку, его губы изогнулись в болезненном оскале. От грохота Лука мгновенно проснулся. Сонный мозг плохо соображал, а тело привыкло, что если рядом раздается такой шум - кого-то убивают или как минимум происходит нападение на территории торговца. Он машинально оскалился и зарычал, рассекая глазами темноту комнаты, не понимая, где вообще находится. Взгляд успел выцепить Генриха и память услужливо напомнила ему несколькими вспышками воспоминаний, что его, вообще-то, купили. Но от этого понятней не стало. С мужчиной было что-то не так. Не дав себе времени опомниться, демон спрыгнул с кресла, но сильно приближаться побоялся. Жёлтые огоньки взволнованно изучали искаженный яростью силуэт. - Мне...позвать кого-нибудь? Джона..? Что..случилось? На звук голова опустилась, а руки сползли с лица. Он бешено смотрел в глаза полукровке, но не двигался с места. Лишь тяжело дышал. Но малыш увидел, как у него сильно трясутся руки и чуть поддёргивается голова. - Не смотри на меня, - сначала еле слышно процедил он. - НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ! Генрих схватил статуэтку, оставшуюся чудом на столе, замахнулся сначала в сторону Луки, но потом резко развернулся и швырнул её в противоположную стену. И снова ударил кулаками, только уже в стену. А потом прижался лбом к ней, пытаясь унять дыхание. - Ложись спать, - уже спокойно произнёс он. - Я не трону тебя. Генрих выпрямился и пошёл к двери, максимально огибая полукровку. Демон вздрогнул всем телом, пошатнувшись назад от крика и торопливо опустив взгляд в пол. Сон как рукой сняло. Даже голова странно заболела, но сейчас это волновало меньше всего. Что-то совершенно точно было не в порядке. И несмотря на то, что мужчина успокоил свой голос и даже решил выйти из кабинета, Лука не до конца понимал, что ему делать. Всё ещё боясь слишком высоко поднимать глаза, демон сглотнул и неуверенно двинулся к дверям, когда та уже захлопнулась. На ковре вокруг стола царил полный кавардак. Лука прижался ухом к двери, слушая быстро удаляющиеся шаги. Затем робко приоткрыл щель кабинета, осматривая видимый участок коридора. Произошедшее так сильно взволновало его, что спокойно уснуть он уже не мог, но что делать, не знал. Генрих уже стоял у лифта, но он услышал, или, скорее почувствовал, что дверь открылась и мальчишка стоит и смотрит на него. Неприятное ощущение взгляда на спине, мафиози повёл плечом и вздохнул. - Чего смотришь? – не поворачиваясь, сухо спросил он. Полукровка дрогнул, но был не в силах сказать что-либо. Он не знал, стоит ли сейчас подходить, но понимал, что в комнате будет чувствовать себя, как в клетке, если не хуже. Поэтому он вышел и робко подошёл к мужчине, встав на небольшом расстоянии от него. - Я же сказал, ложись спать, - раздражённо произнёс Генрих. - Простите… - тихо начал Лука. - Но… я не смогу уснуть. Могу я… пойти за Вами? Лифт приехал. Мужчина молча зашёл в него. Малыш боялся поднимать взгляд, но и двинуться с места не мог, потому как ему не ответили. - Заходить будешь? – нервно спросил мужчина, смотря в сторону и удерживая палец на кнопке, чтобы двери не закрылись. Лука едва не поднял взгляд, но вовремя вспомнил, что смотреть не стоит. Он быстро зашёл, встал позади и они поехали вниз. Они вышли в вестибюль, но пошли к чёрному ходу. Какое-то время в ночи они шли по тропинке, пока не подошли к полю, усеянному странными валунами, слишком идеальной формы, чтобы быть природной частью. У одного из них стояла большая и мощная кувалда. - Отойди, - только и скомандовал Генрих. Потом он со всего размаха направил кувалду в один из валунов. Удар и по нему прошла трещина, какие-то куски отвалились. Ещё удар и верхушка посыпалась. Он заносил кувалду, пока от валуна не остались камешки. Какое-то время он ещё держал орудие, шумно дыша, но вскоре выпрямился и поставил кувалду вниз. - Хочешь попробовать? – предложил он Луке, отступая и указывая на инструмент. Лука слегка вздрагивал всякий раз, ощущая гул земли от очередного удара крошащихся камней. На предложение он сначала отреагировал удивлённым взглядом, а затем покачал головой, слабо улыбнувшись. - А что это такое? Не похоже на лесные валуны... Генрих сел прямо на землю, доставая пачку сигарет. Он выдохнул дым и только потом заговорил. - Каменные блоки. Из них в древности делали мегалиты. Такие сооружения в виде блоков, поставленных в ряд и других, установленных на них же. Эти блоки вырезаны из больших валунов. Просто обрезали в разной форме. Для такого вот занятия. Помогает мне расслабиться, - Генрих прикрыл глаза, продолжая затягиваться и вслушиваться в ночные звуки. Демон приблизился к одному из осколков камня, присев перед ним на корточки и прокручивая в своей ладони, чтобы получше рассмотреть. Сейчас, когда он потерял былой вид, был похож на самый обычный камень, с острыми краями и ребристой внутренней стороной на разломе. - От чего расслабиться.. - тихо спросил он, не поднимаясь на ноги и продолжая смотреть на обломок. - Ни у тебя одного случаются приступы, - усмехнулся Генрих, затушив окурок и землю. - Ты должен научиться сдерживать своего зверя, хотя бы на время. Ты боишься. Не хочешь его выпускать. Но мафия не даст тебе выбора. Судя по всему, ты не хочешь того, что может сделать зверь. Но последствий будет намного больше, если он будет взаперти копить ярость. А научиться управлять им возможно только выпустив его. Прочувствовать его жажду, его движения, его энергию. Поэтому, когда мы поймаем крыс и получим всю нужную нам информацию, ты убьёшь одного из них. Своими руками. Лука непонимающе наклонил голову вбок, не совсем улавливая, чего от него хотят. Так научиться сдерживать или выпускать? Впрочем, вряд ли мужчина в полной мере понимает, о чем просит. Малыш вздохнул и не стал продолжать этот разговор. Что толку спорить, если этот сумасшедший буквально нарывается на то, чтобы быть убитым? Остается лишь малое: пытаться делать то, что он говорит, до тех пор, пока он не перешагнет очередную черту дозволенного, а там дальше будь что будет. Всё равно этот день был гораздо лучше, чем сидение взаперти связанным в тесной клетке. Что угодно лучше этого. Лука думал, что не уснёт, но, когда оба вернулись в кабинет, а голова коснулась подушки на кресле, он просто провалился в темноту. День был ужасно насыщенным на всякого рода страсти, и психике требовался отдых.