Сталь

День был полон переживаний, так что сон забрал их к себе довольно быстро, стоило только расслабиться рядом. Генрих боялся, что проснётся с неприятными ощущениями, как и дни до этого, но, видимо, двух раз за вечер хватило, чтобы тело не вспоминало забытых реакций. Утро началось с тёплых лучшей и спящего лица рядом. Лука выглядел как ангел, в этом своём умиротворении, прижимаясь к плечу и чуть морщась от ярких лучей. Мафиози пригладил его разбросанные волосы, убирая локоны с лица, а потом поймал на себе сонный взгляд. Торопиться им было некуда, поэтому они какое-то время валялись в постели, обсуждая разные мысли, а потом вместе поднялись и спустились на кухню. Вместе сделали завтрак, поели и сели перед телевизором, размышляя о том, что делать дальше. - Я тут подумал о том, что ты сделал с Франком. Ну, в смысле, о том, как ты залезал в голову. Я бы хотел, чтобы ты и со мной это сделал. Да, ты уже использовал свои силы на мне, но коротко и поверхностно, - озвучил свои мысли мужчина, пока переключал каналы, чтобы найти непринуждённый музыкальный для фона. - Я не думаю, что это хорошая идея, - вздохнул малыш, опустив взгляд. - Здесь мне спокойнее, так что приступы вряд ли будут такими же сильными. К тому же, если ты хотел что-то увидеть, это хороший вариант. Мои мысли, фантазии, прошлое. Я могу выдвинуть что угодно вперёд, чтобы тебе не пришлось далеко за этим лезть. Так что, влияния на меня должно быть немного. Но я бы действительно хотел его прочувствовать на том максимуме, который ты можешь делать без вреда себе. Это может быть тоже неплохой тренировкой. Даже, может, легче. Ты делал это на сопротивляющихся сознаниях, а я буду открыт тебе. - Да, но… у моей силы есть побочный эффект, - тихо заговорил полукровка, разглядывая свои когти, - Я ведь не просто так сказал, что могу быть виновен в твоём «излечении». - Не замечал такого эффекта на наших подопытных, - хмыкнул Генрих, переведя взгляд с телевизора на полукровку. - Думаю, потому что и я не сильно далеко лез. Но помнишь… пара наёмников начинали идти ко мне? Именно из-за этого. - Да, я помню Дрейк тогда шёл к тебе. Вроде был чертовски напуган, но вместе с тем, как магнитом тянуло. Хм.. получается из-за этого? - Да, - кивнул полукровка. - Ну. Ладно, - пожал плечами мафиози и посмотрел в глаза Луке, - Мы ведь здесь, чтобы я научился справляться своему состоянию, верно? Значит, это и для меня будет тренировкой. Какой-то стояк не должен выводить меня из строя. Я ведь Глава Мафии. Хладнокровный Фернир, - Генрих улыбнулся, откинувшись на спинку дивана, - Просто будем осторожны. Когда я скажу «стоп» - прекращаешь. А я не буду доводить до критической черты в своих ощущениях, чтобы потом не справляться с приступом. Что бы ты хотел увидеть в моей голове? Больше всего полукровке нравилось именно такое пробуждение. Он открывал глаза от мягких, ненавязчивых прикосновений, и какие бы сны ни беспокоили ночью, на душе сразу становилось очень тепло и спокойно. Даже обычные, казалось бы, вещи, вроде завтрака, чистки зубов или заправления постели, приобретали особый смысл. Лука не привык - всё ещё - ни просыпаться так, ни тем более готовить вместе. В этом было что-то такое.. совершенно особенное. Еда казалась вкуснее, а кофе - ароматнее, когда их не просто приносит слуга, а совместными усилиями накрывается стол. Малыш прекрасно чувствовал эти неповторимые вибрации внутри себя и вокруг себя, когда ничто их не подгоняло, и не было таких дел, которые невозможно было отложить на потом. Всего лишь завтрак - но на душе было невыразимо свободно и хорошо, и хотелось как можно ярче запечатлить этот момент в памяти. Внезапное желание Генриха ощутить на себе Чары порядком изумило Луку, но после непродолжительных уговоров полукровка всё же сдался. Они ещё какое-то время молча потупили в экран, Генрих - подыскивая что-то более подходящее, а тварёнок раздумывал над тем, что хотел увидеть. В конце концов, он допил содержимое своей кружки, отставил её на журнальный столик, и со вздохом поднялся с места, собирая опустевшую посуду и относя её к раковине. - Ты рассказывал мне несколько эпизодов о своём детстве. - тихо подал голос малыш, развернувшись и подперев бедром край столешницы. - В частности. О своём отце. Если это не слишком болезненная тема, то она мне.. интересна. - Лука не торопился смотреть мафиози в глаза: отчего-то сейчас было неловко за такой свой выбор. - Поскольку некоторые эпизоды ты описывал довольно..подробно, я мог в какой-то мере обрисовать их для себя, в памяти, на свой лад. Поэтому, чтобы эксперимент был.. чище, советую представить что-нибудь такое, о чём я не знаю. Демон вздохнул, оттолкнулся от края стола и поравнялся с сидящим мужчиной, присев на подлокотник дивана с его стороны. - Подумай ещё раз. Ты.. должен отдавать себе отчет. Я крайне плохо понимаю, как работают мои силы.. Я потерял память. И очень посредственно смог вспомнить, что умею подобное - в основном, благодаря приступам и Акуле. Что угодно может пойти не так. Разумеется, я обещаю, что остановлюсь, если услышу от тебя "стоп". Но. Если услышу. Понимаешь? - Жёлтые глаза обеспокоенно разглядывали лицо мужчины. - Чары, они.. их вообще невозможно описать. Ни механику работы, как таковую, ни почему такое "побочное явление".. Всё равно, что внезапно научиться чихать. Я не переживал использовать их на твоих жертвах, поскольку было всё равно, что они испытают. Но.. это ведь.. ты. - Лука вздохнул, пытаясь справиться с мыслями, коих было слишком много в голове. - ..Ладно. Я готов попробовать. Для начала.. давай ты детально проработаешь в голове тот эпизод, который готов мне показать. Постарайся вспомнить не только конкретные события или слова, но и ощущения. Хотя.. они как правило подтягиваются сами, вслед за памятью. - малыш тихо хмыкнул, спрыгнув с подлокотника и присев прямо под теликом на ковре на полу, скрестив ноги. - Когда будешь готов, окликни меня. Мужчина мягко улыбнулся, наклонился к полукровке и обнял его лицо ладонями, заглядывая в золото глаз. - Мы могли переубивать друг друга множество раз. Осторожность не помешает, но там, где нам не хватает уверенности в себе, мы уверенны друг в друге. Ты услышишь, потому что это я, а не они. Не переживай. Максимум разнесём дом в приступах, - мужчина шуточно щёлкнул по носу и сел обратно, ненадолго прикрыв глаза, а потом снова их открыл, - Я готов. «Я готов» *** Он слишком часто чувствовал тяжёлые ручищи на своих. И всё равно не привык. К этому невозможно привыкнуть. Чем бы ты не занимался в этих стенах, тебя в любой момент могли схватить и потащить. Оставалось радоваться, что хоть в принципе личное пространство и личные вещи у него были. Хоть и удивительно почему. Обращение было как к куску мяса, чьё личное пространство заканчивается в подвале. Широкие двери раскрылись, впуская в кабинет отца. Группка приближённых уже прилично так нажралась. Первым Генри увидел своего отца, который драл какую-то шлюху на широком дубовом столе. А потом и других. На ком-то девочки скакали, кто-то раскуривал кальян, а кто-то уже дрых на полу. По всей видимости, отец отмечал удавшуюся сделку или что-то в этом роде. Охранник, притащивший ребёнка сюда, толкнул вглубь помещения и скрылся за дверьми. - О, смотрите. Мой щенок пожаловал. Сегодня у меня хорошее настроение, сопляк! Иди сюда. Попробуй взрослую жизнь на вкус. Мужчина даже не отлипал от тела на своём столе. По всей видимости, женщина была уже обдолбана, потому как мало реагировала на происходящее. Отец поднял пакетик со стола, насыпал шлюхе в районе ключиц, поправил лезвием ножа в тонкую полосу и жестом подозвал. - Давай, затянись. - Спасибо, я не хочу, - тихо произнёс ребёнок. Лицо мужчины стало хмурым, он кинул взгляд в сторону, на одного из наёмников. Тот сразу же поднялся со своего места, взводя курок своего пистолета, и шагнул в сторону мальчика. - Главе не отказывают, - прозвучал низкий хриплый голос наёмника. Ребёнок дрогнул. Отвращение, страх и безысходность завибрировали в жилах. Десяток обдолбанных ебанутых мужчин, которые уже делали больно. И Генри знал – может быть куда больнее. Умереть он не боялся, но не хотел умирать мучительно. Во всём теле появилось тысяча иголок, ног не чувствовалось, но они пришли в движение. Он подошёл к столу и испытал приступ тошноты, когда его коснулась рука шлюхи. Она замычала, поддела его брюки и будто бы снова отключилась. Казалось, от отвращения даже кожа плавится, но куда важнее было дуло, направленное в голову сзади. Даже не видя, он ощущал прицел на своём черепе. - Давай. Может, даже докажешь, что ты из моих яиц вышел, - усмехнулся мужчина, воткнул в одну ноздрю ребёнка трубочку. Генри видел, как они это делают, но совершенно ни в чём не хотел уподобляться этим животным. Только они, как всегда, не оставляют ни единого выбора. Порошок частично плавился на теле шлюхи, прилипал к нему от пота, но всё равно его было много. Слишком много для того, кто вообще не хотел вдыхать. Закрыть глаза. Зажать ноздрю. Быть может, его сразу отпустят. Пусть его сразу отпустят. Вдох и вся слизистая загорелась, словно в его нос потекла лава, а в месте с ней застряло множество осколков стекла. Спазмы, которые трудно сдержать поэтому малыш закашлялся и зажал себе нос. По щекам потекли слёзы от боли. А вокруг раздался звериный ржач. - Ну как, похорошело, щенок? - Я могу… идти..? – хрипло спросил Генри, посмотрев на отца сквозь слёзы. - Блять, она совсем отрубилась, - ругнулся он, оставляя шлюху в покое и отходя от неё, - Знаешь, ты ведь должен быть благодарен мне. Только благодаря мне ты здесь. Мужчина обошёл стол, подошёл вплотную и грубо схватил ребёнка под затылок. - Я мог спустить тебя в глотку или в унитаз. И тебя никогда бы не было, ха! Ты понимаешь? Я думаю, самое время тебе встать на колени и вылизать мои ботинки за это. Наркотик начинал закрадываться всё глубже в голову. Лица вокруг плыли, реальность расслаивалась. И всё же он прекрасно видел и слышал отца. Но вдруг он подумал, что прямо сейчас ему так плевать, что будет дальше. Быть может, именно поэтому люди и принимают наркотики. Они что-то изменили в его голове. Отключили инстинкт самосохранения? - Мне жаль, что ты забыл про существование резинок. Надеюсь, сдохнешь от ЗППП, - слова вырвались сами. Будто даже не из него они шли. Ощущение просто невероятные. Словно, ты стал всемогущим. Генри развернулся, а потом мир закрутился. Глухой удар и когда он смог сфокусироваться, то уже лежал на полу. Рука сама по себе потянулась к голове. На пальцах осталась кровь. Кажется, его только что ударили об угол стола. Очередная порция смеха, а потом взгляд выцепил из буйства красок летящую в живот ногу. И всё вспыхнуло ещё ярче. Кислотные вспышки то здесь, то там. Весь мир забрызгало красками. Голоса стали смешиваться в одну какофонию. Нечто странное звучало отовсюду и внутри него самого. - .. рядке? – тихий слабый голос. Что-то касалось его лица. Он хотел открыть глаза, но, по какой-то причине, не мог, - Эй. Пацан? Ты жив? – женщина. Рядом был женский голос. Рука протянулась до глаз. Веки опухли, но один получилось сдвинуть. Та самая шлюха. Она сидела с кровавой тряпкой в руке и всматривалась в его лицо. У неё у самой была разбита губа, и сиял синяк на скуле, - Не убили, - она почему-то улыбнулась и заплакала. А потом обняла мальчишку, потряхиваясь от всхлипов. Он смог осмотреться, когда она уже помогла встать. Все присутствующие уснули глубоким сном. Даже за дверьми было не так много жизни, словно все наёмники получили отпуск. Женщина вывела ребёнка на улицу, и они вместе застыли во дворе, подняв лица к небу. Оттуда падали огромные хлопья снега. Падали и таяли прямо на разбитом лице. Сейчас Генри ещё не ощущал боли, но судя по тому, как ни одна мышца не двигалась, разбито у него было всё. - Это твой отец? – Зачем-то спросила шлюха, - Мне очень жаль. Она отпустила ладонь и просто пошла куда-то вдаль, вне дорог и путей. В сторону лесной чащи. Хотел бы, и он так сделать. Просто уйти отсюда и стать свободным. Но всё, что он мог – упасть здесь в снег и наслаждаться тишиной и холодом, пока наркотик не оставил его тело и не вернул чувство боли. А её будет скоро очень много. *** После того, как Генрих произносит заветные слова, полукровка ещё несколько секунд не касается его Чарами. Он внимательно смотрит, очень осторожно позволяя своим силам лишь приблизиться, но не коснуться. Ощущения всегда были странными. Будто тянешься собственной рукой к потрескивающему электрическому щитку, и в любой момент времени ждёшь по телу разряда, только вот эти "руки" скорее эфемерные, да и ток пробегает по телу лишь в само мгновенье контакта с чужим биополем. Наконец, его призрачные лапки опустились на чужую голову, и демон невольно затаился. Он продолжал смотреть в чужие глаза, но все звуки ушли под воду, а картинка и вовсе отключилась. Вместо лица мафиози практически сразу стали всплывать совершенно другие лица - те, о ком он вспоминал. Если бы Лука не привык к этому, могло показаться, что чары роются в сознании часами, хотя по факту проходило не больше трех-пяти минут. Полукровка не дыша наблюдал за тем, что происходит. Поскольку всё происходящее он видел глазами Генриха, было тяжело не ассоциировать происходящее с самим собой и не ловить триггеры. Как будто его самого тащат в кабинет, его заставляют вдыхать наркотик и его же забивают ногами. Чертенок не осознал, в какой момент его начала переполнять ярость, даже несмотря на то, что в момент своей просьбы он уже знал, как может отреагировать, ведь отец Генриха был тем ещё отморозком. "Долбаный ублюдок", грохотало в голове в унисон с учащенным пульсом. Воспоминания быстро становились бесцветными, пульсирующими, слегка плывущими, но он прекрасно видел всё, что ему позволяет увидеть мафиози. Хватало сил сдерживаться и не лезть ни на йоту дальше, чем то, что плескалось снаружи, в поверхностной памяти. Полуобращенный тварь облизнул ставшие влажными губы, смахивая на язык терпкую соленую каплю крови. Несмотря на то, что мужчина всё выкладывал добровольно, похоже, разбуженный Акула не собирался оставлять это как есть. Бешеный зверь с обострённым чувством справедливости... Но что он может сделать против прошлого? Ощущения прошили его с головы до ног, а сердце зашлось в неясном страхе или волнении. Когда полукровка просил припомнить ещё и ощущения, испытываемые в тот момент, он не имел в виду, что может их разделить или перенести на себя - просто они придавали картинке большей яркости и реалистичности. Но... внезапно оказалось, что может. Что-то случилось, будто бы щёлкнуло в голове, Лука готов был поклясться, что почти услышал звук чего-то лопнувшего, когда в его голову хлынули чувства маленького мафиози. Не только физические, но и моральные - хотя, от физических дыхание спёрло быстрее всего, а на глаза выступили рефлекторные слёзы. Собственное тело ужаснулось такого эффекта, и мальчишка буквально оцепенел, боясь даже вдохнуть. Он чувствовал, как проваливается глубже в увиденное, начиная ощущать весь спектр пережитого, вплоть до жжения в собственных ноздрях от приема наркотика, рези в глазах, сильнейшей ненависти на отца. Однако, несмотря на это, лик твари понемногу отступал, так и не заграбастав себе полукровку до конца. Он насилу разорвал связь, когда глаза окончательно просветлели, уже не дожидаясь сигнала от мужчины. Перед глазами всё ещё плыл туман вместо четкой картинки, тело трясло, а на губах по-прежнему жглось и стягивало неприятное ощущение. Машинально облизнувшись, Лука понял, что это уже не связь, а его собственная кровь. Ощущения от увиденного ещё держали разум в заложниках, путая его. Полукровка вскочил на ноги, уже не замечая приходящего в себя Генриха и пытаясь выбежать на свежий воздух. - Ах - резкая фантомная боль сломанных рёбер вышибла весь воздух из груди, демон свалился на пол, мгновенно развернувшись назад, за свою спину, и оскалившись пустоте перед собой. Лишь на мгновенье, поскольку затем реальность всё же разогнала пелену с глаз, в которой ещё мелькали неясные ощущения и картинки, и Лука опустился лбом в пол, на какое-то время затихая, но всё равно делая боязливо-маленькие вдохи, ибо боль была почти что невыносимой. Понемногу успокаивался пульс, адреналин больше не гнал куда глаза глядят, да и ощущения, похожие на лютый приступ, сгладились почти что без следа. И тем не менее, когда малыш услышал приближающиеся шаги, Лука перевёл дыхание и издалека вытянул дрожащую ладонь вперёд, предостерегая от большего приближения. - Я в порядке. - максимально спокойным голосом попытался проговорить полукровка, пока не оборачиваясь. - Всё хорошо.. просто.. дай мне прийти в себя. Ни в коем случае.. не прикасайся.. Генрих и сам готовился к худшему, потому что в принципе не знал, чего ожидать. Прошлые разы он чувствовал воздействие, но больше на лёгком уровне ощущений и чужеродности мысли. Проблем с тем, чтобы предоставить определённый эпизод своей жизни у него не было. Вся его психика была поделена на ячейки, и он любую из них мог выдвинуть. Только одни специально, а другие – нет. При всём своём желании всё забыть, помнил он своё прошлое слишком хорошо. Возможно, из-за того, что периодически попадал туда во снах. Мужчина подготовил «сцену», а потом взглянул в золотые глаза. И он ощутил, когда малыш забрался в его голову. Сначала это было так же поверхностно, легко и практически не ощутимо. Но потом ощущения стали усиливаться. И он видел, как сам Лука меняется. Словно теперь его самого засасывало туда вглубь. Генрих ощущал свои собственные эмоции прошлого так, словно это произошло только вчера. Он забыл эти чувства, но теперь они вибрировали слишком свежими и вместе с тем… мужчина ощущал то, чего не испытывал в те моменты своей жизни. Словно к его эмоциям примешались чужие. Скорее всего, так оно и было. Сейчас Генрих понял, что, когда Лука влезает в чужую голову, он вместе с этим же открывает проход и в свою. Конечно, мафиози не видел никаких картинок, у него не всплывали никакие образы, но ощущений было невероятно много. Чертовски напуган, даже больше, чем был Генри в тот момент. Особенно, когда кто-то касался его. Маленький забитый зверь, который от каждого чужого движения забивается в угол. Он видел, как по щекам потекли слёзы. И видел каплю из носа, от лопнувшего сосудика. Либо он нечаянно залез дальше, чем планировал, либо что-то пошло не по плану. Побочный эффект был слишком мал, чтобы испытывать дискомфорт. Да, плоть набухла в брюках, но тело, будто, даже не замечало этого. Сейчас было слишком много эмоций, совсем не про это. Генрих невероятно чётко ощутил полукровку и даже показалось, что сейчас он больше руководит ситуацией, чем сам Лука. Он прекратил воспоминание, после чего малыш разорвал связь и попытался спрятаться. Смог бы он сделать это, продолжи Генрих «показывать» ему свою память? Он думал, что словит приступ даже от этих моментов, что они станут чётче и сведут его с ума, но он был, на удивление, холоден к самому себе. Возможно, из-за того, что чары забрали всё внимание к Луке. Он по-своему стал жаждать его, но совершенно не в плотском смысле. Он и сам неосознанно потянулся в его разум. Только когда этот своеобразный канал связи разорвался, Генрих ощутил своё тело, почувствовал возбуждение и тяжесть в голове. Очень странное ощущение, совсем не похожее на то, что описывал Лука. Быть может, причина в том, что Генрих и не пытался сопротивляться, а сам раскрыл все двери. Или в том, что хотел ощущать эти силы. В любом случае, это закончилось. Мужчина рефлекторно поднялся к полукровке, даже не осознав, что идёт к нему, точно малыш продолжал вести его за собой чарами, но от его слов остановился. Он прикрыл глаза, потёр лицо и выдохнул, возвращая себе власть над своим телом. - Хотя бы не ври, - хмыкнул мафиози, развернулся и пошёл в другую сторону, - Не всё в порядке, но я не собираюсь лезть, - вернулся в комнату мужчина со стаканом воды. Он сел обратно туда, где сидел, переваривая произошедшее и прислушиваясь к своим ощущениям. Напряжение было, и с ним точно нужно будет разобраться, но пока что не вызывало никакого дискомфорта. По крайней мере, Генрих хотел удостовериться, что с Лукой всё в порядке, а уже потом решать свои проблемы. Во время связи всегда несколько искаженно ощущалось время контакта, но не только оно. Эффект после увиденного, особенно его интенсивность, тоже были специфическими. Лука ощущал себя так, точно по нему катком проехались, и даже учитывая, что это иллюзия, могло понадобиться не меньше часа, чтобы отойти от подобного - но не прошло и минуты, как все эти болезненные симптомы вкупе с чужими эмоциями сошли на нет, постепенно, но крайне быстро. Уже не боясь дышать, Лука окончательно пришёл в себя, поднялся с пола и ничего не говоря прошел на кухню, чтобы набрать себе точно такой же стакан воды. - Кое-что произошло. - первым заговорил он, как только сел в кресло напротив. - Я.. не знаю, что именно сыграло здесь свою роль, но раньше такого не было. Раньше я мог лишь .. ну, видеть и слышать память других людей. Как фильм. Но сейчас было иначе. Я буквально был тобой в тот момент. Разумеется, телом не управлял, но абсолютно все чувства, ощущения.. даже мысли.. они прошли сквозь меня. - Лука вспомнил про кровавый след на губах и энергично потер сгибом ладони кожу под носом, стирая большую часть красной запекшейся корки. - ...Акула сделал это. Я ничерта не успел понять.. Но повторять пока не хочу. - Тваренок опустошил стакан чуть ли не залпом, теперь метнув свой взгляд на Генриха. - А ты? Ты в норме? - Если не брать в расчёт стояк – в полном, - пожал плечами мужчина и чуть склонил голову в бок, - Я чувствовал тебя. Наверное, даже слишком хорошо. По крайней мере, я не думал, что это будет так. У меня было ощущение, что это не ты делаешь, а я. При всех твоих опасениях, мне было очень спокойно. Единственное… появилось слишком сильное садистское желание. Не то, чтобы сделать тебе больно, скорее… подчинить тебя себе, через твой разум. Я очень хорошо чувствовал, что с тобой происходит. То, что ты говоришь, что был мной… думаю, это не совсем так. В смысле, да, ты был в воспоминании и очень остро всё переживал, но ты менял мои эмоции на свои, - Генрих вздохнул, откидываясь назад. Он прикрыл глаза, прокручивая в голове все ощущения, которые произошли в тот момент, - Не знаю, виновата ли побочка, но мне понравилось. Только понравилось то, что я чувствовал от тебя. Словно, это я приношу боль в тех воспоминаниях и наслаждаюсь этим. Очень… запутанно всё вышло. Но, думаю, этот эксперимент больше вреда принёс тебе, чем мне, - взгляд снова устремился на уставшее лицо полукровки, - Твоя связь, получается, двухсторонняя. Значит, через неё можно попасть и в твои воспоминания тоже. Другой вопрос, насколько хреново тебе от этого станет. Просто любопытный факт, я бы точно не стал лезть туда, особенно через эту силу. Даже при поверхностном воздействии тебе плохо, - мафиози печально вздохнул, оглядывая демона, - Но я бы точно хотел немного поэкспериментировать вместе. Просто на предмет твоих способностей. Для твоего спокойствия можем делать это в подвале, где есть транквиллы и шокеры, - Генрих глотнул из своего стакана и откинулся обратно на спинку, - Но опыт был интересным. Необычные ощущения от связи. Думаю, всё пошло иначе уже из-за других целей. И того, что я был открыт тебе. Полагаю, твоя сила может разниться от человека к человеку из-за уникальности психики. И, если честно, меня напрягает тот факт, что это двухсторонняя связь. Если ты не научишься работать с этой силой, кто-то может даже не специально начать управлять тобой. Хм… есть о чём подумать. - Ох. Побочка всё же дала о себе знать? Мне жаль. - мальчик прикрыл глаза, прислушиваясь к легкой пульсации в голове. - Чувствовал... вот как. Полагаю, Акула не считает нужным защищаться, когда речь идёт о тебе. То есть.. наверное, до того момента, пока бы ты не попытался воздействовать. Обычно никто не рассказывал о подобном, но, хах, никто уже и не мог рассказать... Подчинить бы у тебя всё равно не вышло. Эта связь полностью в руках моей Бездны. Твои желания не в силах изменить уже имеющееся воспоминание. Даже если ты попытаешься придумать ложную ситуацию из прошлого - ну просто, для примера - я прекрасно выкупаю это. Не знаю, что-то вроде шестого чувства. Такие образы сами распадаются, как мыльные пузыри. Да и про эмоции.. так не было раньше. Никогда. Видимо.. вся эта путаница с твоими-моими чувствами из-за того, что Акула почуял тебя, почуял в твоей памяти нечто, что его заинтересовало, и открыл двусторонний, блять, канал.. Чтобы всё это посмаковать поближе и поярче. - Лука потёр лоб кончиками ледяных пальцев, разглядывая потолок. - Понятия не имел, что умею подобное... - полукровка перевёл ответный взгляд в глаза мафиози, отлипнув от спинки кресла и подавшись корпусом вперёд. - Как много чести он тебе оказывает. - усмехнулся малыш, уперевшись обеими локтями в поверхность столика. - ..Я не против экспериментов. Теперь, мне самому гораздо более интересно узнать лимит моих сил. И есть ли он в принципе. Но, насчет двусторонней, реально можешь не переживать. Не думаю, что Акула захочет подвергать себя риску остаться без сосуда. Если хочешь... я могу попробовать чуть иначе создать Связь. Так, как создавал обычно с жертвами. Ты мгновенно ощутишь разницу. Хотя, думаю, теперь к тебе всё равно будет особое отношение, и даже при всём желании сломать в тебе что-то он на это не пойдет. Ну, это я утрирую, надеюсь, ты понимаешь. Я сам не позволил бы ему подобное. В начале Лука говорит, что абсолютно ничего не знает о своих силах. А теперь утверждает, что контролирует и то, и это. И что воздействие на него по его же связи невозможно. Мужчина ощутил в этом какую-то детскую ущемленность. Будто бы всё так и было задумано, что не могло пойти не по плану в ту сторону, о которой рассказывал Генрих. Разумеется, мужчина вообще не обладал никакими паранормальными способностями и да, этими вещами управляет Акула. И всё же, Генрих почувствовал, что во всей этой истории есть слабые места. Всё же, это не просто физика. Психика намного сложнее для понимания, особенно когда у тебя она совершенно не здорова. А у Луки она была расклеена и поделена между ними двумя. В этом и была слабость. Как Луки, так и Акулы. В любом случае, он не стал реагировать на то, что Генриху не вышло бы подчинить. Мужчина не ставил это своей целью, да и к чему споры. Намного легче говорить уже имеющимися фактами, если таковые будут. В плане полной уверенности защищённости от мафиози были и свои плюсы. Чем больше страхов – тем больше слабых зон. Но сложно было не заметить, что полукровку, почему-то, вся эта история задела. Генрих мягко улыбнулся, снова взяв в руки пульт, переключив канал. - В любом случае, это мы проверим уже позже. Сейчас нам обоим надо немного отдохнуть. Главное, что не случилось ничего критического. У тебя что-нибудь болит? - Нет. - уже машинально ответил демон, и только потом, решив подняться с кресла, понял, что поспешил с этим выводом, когда ощутил головокружение при выпрямлении спины, и с тихим смешком присел обратно. - ... Ладно. Немного болит голова. Так иногда бывает. Наверное, у меня слишком человеческая кровеносная система, раз она страдает от подобных приключений с Чарами. - он тихо хмыкнул, подсобрав к себе колени и опустившись на них подбородком, глядя поверх на мафиози. - Вы.. сейчас никуда не спешите, верно? Дайте мне минут десять, не уходите пока.. - Я пока что нормально себя ощущаю, поэтому да, можем просто посидеть, - согласился мафиози, наблюдая за мальчишкой, - По тому, как ты ко мне обращаешься, можно понять в каком ты состоянии. Хотя… ты в принципе плохо врёшь, - Генрих беззлобно посмеялся, скатываясь немного вбок, укладываясь на подлокотник, - Я понимаю не желание прикосновений. Я и сам не трогаю без веских причин. Чары, конечно, могут изменить это, но пока что я не ощущал сильного давления. Можем потом попробовать и другое воздействие. Любопытно будет увидеть разницу с моими демонами, сводящими меня с ума, - мафиози усмехнулся, расслабленно прикрывая глаза, - Что чувствуешь по тому, что увидел в моей голове? Лука вначале не понял, немного непонимающе изогнув одну бровь, но затем его лицо просветлело, и мальчишка рассмеялся, смещая голову и укладываясь на колени уже щекой. - Снова на Вы, точно. Я даже не сразу заметил. - он немного призадумался, обводя взглядом пространство кухни вокруг. - ..наверное, из-за того, что произошло нечто, к чему я не привык, и автоматом хочется в более привычное состояние, а чаще всего я всё же нахожусь в особняке. Он всё же привстал с кресла минут через пять, преодолевая короткое расстояние, равное журнальному столу, и подсаживаясь обратно к мафиози, почти сразу же притыкаясь к его боку и расслабленно прислонив голову к предплечью. - Много всего. Я в целом, знал, что могу увидеть, и это было предсказуемо. То есть, я увидел ровно то, что ожидал. Правда, степень происходящего кошмара предсказать было невозможно. - малыш невесело хмыкнул, покосившись в экран телевизора. - А если отвечать именно про чувства.. что ж. В очередной раз рад, что ничего не помню. Был зол. И душило отчаянье из-за того, что это прошлое, и нет никакой возможности предотвратить насилие. - янтарные глаза перевелись на профиль мафиози, - Не знаю, как ты пережил это. Но теперь, по крайней мере, я увидел подтверждение тому, что ты действительно вырос сильнее его. - Скорее, ебнутым в другом направлении, - посмеялся Генрих, выпрямляясь в спине. Он приобнял Луку за плечи, наслаждаясь его присутствием рядом. Даже это было ужасно необычно. Он никогда не успокаивался, ощущая кого-то рядом, не говоря уже непосредственной близости. Но с ним он действительно чувствовал покой, - На самом деле, такие моменты я и сам люблю вспоминать. Иногда думалось, что я был… своего рода «нормальным». Но вспоминая это, понимаю, что безбашенность присутствовала уже тогда. Просто в университете я немного растерял это всё и пришлось вспоминать сначала. Я иногда таскал наркотики у отца, именно потому, что они помогали мне не трястись при нём. Он в любом случае мог меня избить, вне зависимости от того, что я скажу. Но так я хоть мог говорить, что в голову придёт. Удивительно, конечно, что я просто не закололся до смерти, - хмыкнул Генрих, глубоко вздохнув, - Я сын трусливого бандита и шлюхи. Откуда вообще во мне столько жизнелюбия. Я родился там, где её ненавидят. Люди удивительные существа, да? Но, если так подумать, был ведь такой Майерс, который осознанно пришёл в этот мир и решил создать клан. По истории то можно посмотреть, кто это такой, но в душу не залезешь, чтобы узнать, какого хуя. Настолько хотел денег, чтобы создать родовое проклятье или что-то еще? – мужчина задумчиво разглядывал лицо малыша и улыбнулся, - Мне вот стало любопытно. Ты полукровка, а это значит, то у тебя демон либо папа, либо мама. Акула вспоминал лишь папу, судя по его поискам. Но это тоже не супер информативно. Мало ли человек влюбился в демоницу и испытывал к тебе отцовские чувства. Да и вообще, тебе могло повезти найти человека, который приютил тебя с добром просто так, как сироту. И, судя по тому, что ты ничего семейного не вспоминаешь, это скорее так. Если бы отец был по-настоящему твой, воспоминания о маме тоже могли сохраниться. Хм… - Генрих задумчиво хмыкнул, - Это просто мысли. Прошлому место в прошлом. Иногда просто любопытно откуда ты такой взялся и что с тобой было. Но… память не просто так теряют. Если слишком вкопаться, можно потерять и тебя, - мафиози засматривался на золото глаз, пока говорил, - На самом деле, я очень рад, что купил тебя тогда. Это явно судьба тебя мне подкинула. Я уже был близок к сумасшествию. Может, это было бы к лучшему с той точки зрения, что я давно хотел умереть. Но… судя по моему рвению к чему-то лучшему, хотелось хоть напоследок увидеть другие краски жизни. Неважно сколько времени это будет длиться и что будет потом. Спасибо, что доверился мне. Теперь я знаю, что у моей жизни был смысл. Мысль у мужчины диковинным образом смогла перескочить с размышлений о судьбе Майерсов на его собственное происхождение, отчего полукровка вновь мягко рассмеялся, чуть пожмурившись от удовольствия в чужих объятьях. - Увы, тут я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Я не помню ничего из того, что было даже семь-десять лет назад, что уж говорить о детстве. Да и никто не копал так глубоко, как ты сейчас, по крайней мере, из того, что я могу вспомнить. Если Акула выдаёт какие-то вещи, то понятное дело, он помнит больше, чем я, но от него редко когда кто добивался чего-то вразумительного. - малыш пожал плечами, вздохнув. - Да и.. ты правильно уловил, я не горю идеей вспомнить от слова "совсем". Быть может, однажды, когда я научусь более стабильным Чарам, то смогу пустить в свою голову по крайней мере тебя. Но пока это просто мысли вслух. Я всё ещё понятия не имею, что это вообще было. - Снова тихий смешок. Тварёнок залюбовался тем, как Генрих рассматривал его, как его вечно строгая линия губ мягко улыбается ему в ответ. Растаяв от таких добрых слов и признаний, малыш отлип от бока и перетек головой от плеча ближе к торсу, почти что, ложась на чужую грудину щекой и нежно оплетая худыми руками основание чужой шеи. - Тебе спасибо. - тихо шепнул он с улыбкой в голосе, прижимаясь ближе. - Ведь если бы не ты, я бы всё ещё был там.. А там, от меня мало что зависело. - Лука не отлавливал, что уже почти что весь заполз на Генриха, он довольно жмурился и притирался к полюбившемуся теплу совсем как домашний зверек. Тело реагировало на возбуждение не так остро, как в первые разы, но всё же оно чувствовалось. И вместе с этим усиливало другие ощущение. И не только. Любое прикосновение сейчас, будто бы, извращалось, что не могло не огорчать. Мужчина тяжело вздохнул и мягко приобнял полукровку, уже понимая, что либо им стоит отлипнуть друг от друга, либо уже решить проблему. В целом, Лука уже выглядел куда более радостным, так что, наверняка, успел отдохнуть. - Ты ведь отдохнул? – поинтересовался Генрих, - Мне стоит сходить в душ. - Ах, да, - опомнился малыш, немного смутился и разжал свои объятья, присаживаясь рядом, - Я ведь могу с тобой? - Ты уверен, что хочешь? – мужчина внимательно, но спокойно посмотрел на него. - Да. Я ведь говорил, что хочу привыкнуть. Да и вдруг у тебя будет снова приступ. - Хорошо. Если вдруг тебе станет неприятно, ты можешь выйти в любой момент, - произнёс мафиози, поднимаясь с места. Это было странно с какой стороны ни посмотри. Генрих уже стал импотентом из-за травмы. Ему не нравился абсолютно любой секс, и разницы в оболочках не было никакой. До травмы он тоже не был на нём помешан. Это скорее проявление любви, чем сильная потребность. А если и сейчас так… это значит, что он проникся чувствами к демону. При том, ужасно сильными, если они добрались до его блоков и тьмы. Так же странно было дрочить на полукровку в его присутствии. Даже если он пытался не думать о нём, это всё равно происходило. Так или иначе, в голове всплывал он. И его обнажённое тело тоже. Пускай он и не был озабочен мыслью использовать его, но всё равно ощущалось чертовски неправильно. И при том, что малыш ненавидел всё это, он был рядом. И всё так быстро пришло к этому, что даже не верилось, что это всё происходит по-настоящему. Он разделся спиной к Луке, залез в ванную и сразу закрыл шторку. Вода была скорее для звука, чем по прямому назначению. Каждый раз неприятно опускать туда руку. Конечно, он трогал себя всякий раз, как ходил в туалет, но уж точно не в эрекции. Не тогда, когда плоть пульсирует в руке, а от прикосновения содрогается тело. Естественный процесс. Но как много труда после всего, что Генрих пережил. Особенно неприятно, когда даже настроения на такое нет. Сейчас бы смотреть фильм, разговаривать и пить кофе, а не это. Движения рождают образы. В крови пульсируют примеси, забивающие мозг. Сердце бьётся чаще. Но мужчина быстро отпускает руку, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнотворный ком. - Твою мать… хах.. вот сейчас действительно может приступ начаться, - тяжело выдохнул Генрих, опускаясь и усаживаясь в ванне, - Жаль его нельзя просто снять. Или выпить таблетку, временно отключающую эту хуйню. Как же неприятно это ощущается. Лука вошел следом за ним в ванную комнату и почти сразу же заинтересовался полкой в противоположной стороне от раздевающегося мафиози, поглядывая на стоящие баночки, тюбики и склянки, что-то беря в руку и читая этикетки. Но, по правде сказать, читать у него не очень получалось. Позабыв о состоянии Генриха, полукровка едва ли не на колени к нему залез, о чем сейчас немного загрузился и не знал, сделал ли хуже. Не знал до того момента, пока Генрих за шторкой не заговорил снова. Полукровка уже мог спокойно развернуться в его сторону, что он и сделал. Похоже, всё же немного навредил... Впрочем, так же было и в прошлый раз. Он и сам с трудом мог поверить, что теперь так спокойно готов находиться в одном помещении с обнаженным мужчиной, да притом не просто обнаженным - испытывающим к нему довольно недвусмысленное влечение. Раньше Лука вполне однозначно относился к такому, и отношение это обеспечивало особи мужского пола лишь два исхода: либо увечье, либо сразу смерть. Но Генрих.. они понимали друг друга на исключительном уровне, это даже пугало. И работало это всегда в обе стороны, к чему привыкать было тем более сложно. Лука не привык к какой-либо взаимности, уважительности, и всё ещё не до конца понимал, как на подобное реагировать. Можно ли сказать, что он всё делал правильно, если Генрих неожиданно ни для кого смог излечиться от импотенции, вообще того не желая? В целом, наверное, это и неплохо, но уже начинало складываться ощущение, будто мальчишка здорово подпортил ему жизнь такими сюрпризами. Он вновь приблизился к шторке, но не так близко, как в прошлый раз, и всё равно удерживал взгляд в сторону, когда присел прямо на кафельном полу вблизи душа. - Прости. Знаю, мы оба понятия не имели, к чему приведёт наше общение, и всё же.. моё демоническое влияние сделало это с тобой, и теперь тебе плохо. А мне меньше всего хотелось делать тебе плохо, после всего, что ты сделал для меня хорошего. - чёрт опустил глаза в пол, улыбнувшись одним уголком рта и чуть обнажая клык. - Я тут подумал.. если Акула доверяет тебе настолько, что даже принципиально новые Чары проложил впервые на моей памяти.. может.. он уже знает, что ты единственный, кто способен нас объединить? Интересно. - Не стоит за это извиняться, - спокойно сказал мужчина, поворачиваясь к бортику. Он прижался к нему так, чтобы ничего лишнего не было видно, а потом отдёрнул шторку в сторону, чтобы взглянуть на Луку, - Ты это сделал не специально. Хоть и звучит это убого, но по-своему комплимент, что ли. Моё бессознательное ни к кому так не проникалось, чтобы высунуть что-то из области травмы. Никто не мог добиться такой реакции тела. Для нас обоих, правда, это больше минус, чем плюс, но… ты прав, это ведь просто реакция организма. Естество. Как голод и жажда. Я просто заблокировал потребность в какой-то момент, а она никуда не делась. И когда начались перемены… особенно ярким стала эта деталь. Я не учился жить со своим либидо вместе с травмой и поэтому сейчас так тяжело. Из-за гормонов, которых сейчас очень много, это происходит часто. И моему телу просто надо адаптироваться к новому положению дел. Поэтому мы и здесь, - он печально улыбнулся и вздохнул, - Я просто... совершенно не знаю, как к этому относиться. К вынужденным мерам или к тому, что будет что-то ещё. Я не понимаю, как интерпретировать эту реакцию. То есть… мой организм и моя психика будут готовы снова сближаться с кем-то? Это сильно вряд ли. Моё подсознание выбрало тебя. Пустило дальше. Но я знаю, как к этому относишься ты, да и сам так же отношусь. Мне нравится делать тебе приятно, но вряд ли это зайдёт дальше. Ну… ты понял в каком смысле. Получается, просто нужно научиться относиться к этим состояниям легче. Это не проблема, но… будет неприятный путь. Ты действительно хочешь его со мной проходить? Ты совсем не обязан. Да и ты не обязан относиться к этому легче. Нам ведь не нужно спать друг с другом. Лука осторожно поднял взгляд, улыбнувшись и подперев голову локтем. - Ты, безусловно, очень умный человек. Но даже.. даже я не знаю, как я к этому отношусь. - Желтые глаза метнулись немного в сторону, пытаясь спрятать свою потерянность. - Мы действительно похожи. В том смысле, что оба считали свою жизнь вполне комфортной на том уровне, на каком она была до нашей встречи. Ну, насколько это возможно... У каждого из нас были свои "сбои". Которые нас скорее радовали, чем огорчали. А теперь... Когда мы превратили нашу жизнь в своего рода сотрудничество друг с другом. То лишились привычного жизненного строя. - Полукровка вздохнул и неторопливо поднялся, парой шагов сократив остаток расстояния до раковины и заглянув в зеркало. - Ты стал реже ловить на себе приступы. И.. вернулся к потенции. А я.. перестал убивать за прикосновения к себе. И ещё, перестал понимать.. как я отношусь к этим переменам. - полукровка отвёл взгляд от зеркала, снова посмотрев на свою ладонь. - Сделать из медведя - плюшевого мишку, под силу не каждому. Ладно, у меня есть какие-то силы.. но ты. Я понятия не имею, как ты это делаешь. Почему моё тело так на тебя реагирует, в то время, как.. до сих пор ещё случаются приветы из забытого прошлого. Ладонь была в порядке, но Лука продолжал разглядывать её, словно и не свою вовсе. - Я сказал, что хочу привыкнуть. И вылечиться. Но не до конца понял, зачем, когда говорил. Сейчас.. я понимаю чуть лучше. В отличие от тебя, я зарылся в свои проблемы гораздо глубже и уже слишком привык быть в панцире. Даже произнести это, осознать, признаться - было тяжело. Не то что сделать какой-то шаг на пути к "выздоровлению". Но мне.. действительно нужно это. Потому что я ощущаю всё более острое противоречие с тем, что чувствую, и тем, чего, как я думал, я на самом деле придерживаюсь. Значит, где-то я себя сильно наёбываю. И это тратит мои силы. И это же делает мою Тьму гораздо более властной надо мной. Чего быть не должно. Лука повернул голову, оторвав взгляд от пальцев и внимательно посмотрев на мафиози. - Я же твой фамильяр. Ты сам приказал мне следовать за тобой. И я последую всюду. Неприятностью меня сложно напугать. - он мягко улыбнулся, продолжая не сводить с Генриха своих глаз. - Ты.. был близок к приступу? Что ты ощущаешь в такие мгновенья? Мафиози наблюдал за рассуждениями Луки, уложив на край ванной руки вместе с локтями, а сверху них умостил голову. Он не вмешивался в этот монолог, но стали понятнее его мотивы. Генрих понимал желание «починить», если есть возможность это сделать. Всё же, это чертовски сводит с ума, когда тобой начинает управлять кто-то другой. Он ответно улыбнулся, но после задумался над вопросом. - Сначала это как анестетик на всё тело и все органы чувств. Я чуть хуже слышу, вижу, ощущаю. По началу эта стадия была незаметной, потому что чувства снижаются совсем немного. Потом появляются голоса. Часть из них с моим голосом, и они звучат так убедительно, что их можно перепутать с моими мыслями. То есть… это и есть мои мысли, но неподвластные мне. Но я потом понял, что есть бессознательные мысли из тьмы, которые не являются теми, которые я думаю всегда. А есть не мои голоса. Мысли с чужим голосом. Раньше они всегда были с галлюцинациями, поэтому трудно было понять, что это тоже мои мысли, а не голоса извне. Все они начинают говорить разные вещи, приводящие к одним и тем же мыслям. Например, что надо бы оторвать член. Они создают невероятный шум внутри и… в какой-то момент ты готов сделать что угодно, лишь бы они замолчали. Конечно, я не делаю то, что они говорят. Ну, то есть, не всегда. Иногда они словно идут на компромисс, и я уступал им. И, если голоса говорят слишком долго, в голове вспыхивают воспоминания. Так ярко, что ты уже не можешь не обращать на них внимания и просто перестаёшь видеть реальность. Тебя словно засасывает туда. Финальная стадия, это когда тебе будто бы дают выбраться. Голоса затыкаются, ты перестаёшь видеть ужасы. Но это временно. Если самому не прекратить приступ, финальная стадия обязательно будет. Призраки появляются прямо перед тобой. Они словно захватывают твой разум. Теперь они говорят с тобой. Ты видишь их. И что самое ужасное, чувствуешь. Твой мозг настолько обманывает тебя, что ты ощущаешь прикосновения. И ощущаешь, как прикасаешься к ним, хотя умом понимаешь, что этого быть не может. В этот момент справиться с призраком уже невозможно. Поэтому… я так сильно злюсь в начале. Тысячу раз пройдя этот путь, ты до ужаса боишься дойти до финальной стадии. Боль всегда помогала сбрасывать состояние в самом начале. И насилие. Это переключает и голоса замолкают сразу. Конечно, я никаких галлюцинаций не ловил в душе, но… лезвие оказалось в моём плече, поэтому да. Думаю, я мог бы дойти до финальной стадии, если бы не сделал это, - мужчина прикрыл глаза, пока говорил, тяжело вздохнул и печально глянул на ребёнка, - Голоса стихли с тех пор, как я привёз тебя домой. Не знаю почему. Потому что выпустил призраков? Сейчас они едва переходят стадию навязчивых мыслей. Я и сам удивлён. Но чем реже они приходят, тем страшнее чувствовать подступ приступа. Что если он начнётся, а я не смогу его сдержать. Я… - Генрих болезненно закрыл глаза и потёр лицо ладонью, - Я вижу их не такими, как они есть на фотографиях. Если честно, я даже фотографии не видел давно нормальными. Моё сознание их искажает. И их взгляды всегда направлены на меня, даже если это не так, - мафиози вдруг усмехнулся, - Я бы предложил тебе показать мой приступ изнутри, но тогда мы оба сойдём с ума. - Я бы с радостью посмотрел на него. Думаю, так и сделаю, если приступ с тобой всё же случится. Тем более, что ты уже ощущал связь и будет не так напряженно. Лука отшагнул от раковины, запрыгнул на край стиральной машины, болтая ногами перед собой и разглядывая носки. - И всё же.. не причиняй себе боли. Это может войти в привычку. Лучше зови меня. Я.. конечно, далеко не всё могу предотвратить. Но с таким уж точно справлюсь. Не хочу, чтобы ты наносил себе увечья. Хватает и того, что ты совершенно безбашенно бросаешься под пули и в остальном тоже себя не щадишь. Ты, всё же, человек, хоть и очень везучий. - жёлтые диски внимательно посмотрели в глаза Генриха, замирая на них. - Судя по всему.. ты пока не в силах это закончить. Я могу чем-нибудь помочь? - Я понимаю, что тебе неприятно, когда я наношу увечья, но это единственное, что спасает, - горько вздохнул мафиози, виновато посмотрев на мальчишку, - Твои приступы позволяют упасть в забытье и не помнить. А мои только всё усиливают. Но я не горю желанием превратить себя в фарш. Просто мне не хочется сходить с ума. А что касается тебя. В таких состояниях меньше всего хочу ещё и тебе хреново делать, - Генрих чуть выпрямился в спине, но от бортика пока не отлипал, - Я могу дрочить, другой вопрос, накроет ли меня. Какое-то время мафиози сидел в задумчивости, а потом задёрнул шторку, повернулся и снова поднялся под струи. - Можешь рассказать, что ты чувствовал, когда я делал приятно тебе? Если, конечно, то, что я буду делать… никак на тебе не скажется от этого. - И всё же, - Лука улыбнулся шире и сполз с края стиральной машины, - Пожалуйста, зови меня, как только ощутишь приступ. Не стоит в первую очередь думать о моей безопасности или комфорте - в этот момент. Я не сомневаюсь, что боль приводит тебя в нормальное состояние лучше всего. Но.. всё же, я должен быть рядом. И я ведь не говорил, что собирался лишь утешать тебя, в такие минуты. Я тоже способен причинять боль. Разница в том, что от моей боли тебе вряд ли придётся восстанавливаться. Лука проследил за тем, как задёрнулась шторка, выслушал вопрос, и задумчиво обвёл взглядом потолок ванной комнаты, облокотившись на тумбу, как правило, хранящую в себе различные халаты и полотенца. Думал малыш недолго, да и не совсем думал, скорее вспоминал. - Конечно, могу. Тем более, если это поможет. - чёрт неторопливо прикрыл глаза, продолжая удерживать лицо вскинутым вверх и прокручивая в памяти некоторые, особенно яркие воспоминания таких ночей. - ...Когда это случилось в первый раз. Хах.. До сих пор так странно это вспоминать. Я помню, что совершенно не успел ни испугаться, ни разозлиться, вообще не понял, что я ощущаю. Акула вырубал меня и на меньших рисках, но.. тут я вообще не ощущал его присутствия. Твоё случайное касание к животу.. Так странно. Никогда не был настолько чувствительным. Ощутил что-то среднее между щекоткой и.. - полукровка закусил мякоть нижней губы, пытаясь вспомнить какое-нибудь подходящее слово. Ладонь неосознанно сама потянулась к футболке, почти невесомо проведя кончиками когтей по животу поверх одежды. - ..лёгким разрядом тока. Отчего-то приятным. Было действительно.. очень приятно. Прямо как.. не знаю, не ощущал этого раньше. Сложно сравнивать, однако.. когда до этого сразу после чужих касаний у тебя наступает чёрный экран - в принципе отвыкаешь обретать какую-либо реакцию на подобное. У меня тоже немного темнело перед глазами, но не от приступа, именно от ощущений. Ужасно.. непоследовательных. Иррациональных. Хотелось сбежать, но в то же время даже слегка отталкивать не было ни желания, ни сил, словно их из меня подчистую выкачали. И после того, как ты.. - Лука осекся, осторожно покосившись на шторку и закусив губу. Собственное дыхание слегка сбилось во время рассказа, и демон нервно усмехнулся, покачав головой. Не хватало ещё завестись. - В общем.. ты уже как-то раз спрашивал, на что это похоже. И я сказал тебе "Это как оказаться на мягком, теплом облаке". Наверное, я бы оставил это описание, но.. на облаке никто не голосит так, как я, верно? До сих пор немного стыдно. Я вообще не мог заставить голос успокоиться. Наверное, это какая-то биологическая история, вроде влияния феромонов. Такое удовольствие, которое не улавливается строго в одном месте, оно мечется по всему телу, от макушки до кончиков пальцев ног.. И малейшее касание вызывает по всему телу жар и онемение. Хах. Как какая-то болезнь, если откинуть ранние описания. Вместе с малышом, Генрих возвращался в те моменты. Когда оторвать взгляд от Луки было просто невозможно. Полукровка избегал прямолинейных выражений, но Генрих понимал о чём он. О каких моментах. Наверняка демону было трудно рассуждать о таких вещах. В конкретно это время уж точно. Но свою роль его слова выполнили. Мафиози смог отвлечься от собственных угнетающих мыслей. Хотя не сказать, что стало намного лучше. От собственных прикосновений мутило, но чертовски хотелось закончить уже с этим, напялить штаны и заняться уже любыми другими делами. - Облака находятся слишком… далеко… - чуть сдавленно выдохнул мафиози в ответ на риторический вопрос, - Если там кто-то и стонет, то этого просто не слышно. И всё же… там очень громко… Представь как громко во время грома… там. Так что… в сравнении с этим… ты ещё шептал, - Генрих усмехнулся, перевёл дыхание и попытался продолжить. Именно попытался. Настроение совсем было не на это. Возможно, вчера получилось легче из-за другого настроя. Потому что сейчас стоило разогнаться, как уже тут же начинали накатывать невыносимые ощущения. - Многие людские вещи сами люди классифицировали, как заболевания. Кто-то и любовь называет заболеванием, - выдохнул мужчина, чуть наклонившись, снова упираясь ладонями в кафельную стену, - Удовольствие извратило нас. Как животные, самцы должны находить самок, делать своё дело и всё. Просто наплодить потомство. Но у нас это вышло на невообразимый уровень. Насилие, БДСМ, ролевые игры. Всё ради секса. Гребанный человеческий мозг, который даже сам не понимает, что и зачем ему надо, - горький смех, мафиози приложился к кафелю лбом, - Говоришь, можешь сделать мне больно? Давай. Потому что я уже на грани. Услышав Генриха, полукровка заинтересованно повернул голову обратно в сторону душа и неторопливо отлип от тумбочки. Сегодня было совсем непросто победить его демонов. Но, быть может, даже хорошо, что это происходит именно сейчас, а не за пределами дома - в особняке, например. Где любопытных ушей гораздо больше, а проблем от приступа в неположенном месте может стать выше крыши. Он не хвастался и не разбрасывался пустыми обещаниями - остановить от приступа он бы действительно смог. Но не физически, конечно, а через связь. Только вот, Лука говорил об этом в контексте уже той ситуации, когда мафиози готов рвать и крушить. А как причинять боль ещё сознательному Генриху? И тем не менее, бесшумный хищный шаг уже нёс его ближе к шторке, единственной грани, разделяющей их сейчас от заветного зрительного контакта. Лука не сводил с неё взгляда, словно уже прислушивался, принюхивался, как голодная акула. Янтарь застывших неморгающих глаз уставился в одну из точек на незатейливом светлом узоре поверх темной скользкой материи. Генриха он не боялся, ни капли, скорее боялся собственного состояния, если прямо сейчас, посреди душа, отпустить его на свободу после разговоров на неоднозначные темы. Чары легко могли проходить сквозь такие незначительные преграды, как ширма, другой вопрос - как хорошо они достигали своей цели. Лука знал, что без его глаз не достанет куда требуется - но всё же осторожно попробовал. Абсолютно безуспешно, только голова начала пульсировать. Он чувствовал Чарами мафиози, вернее, лишь его присутствие и мог ощутить, но в голову пробраться не мог. Развеяв всё, чёрт снова протянул ладонь, чтобы, как и днём ранее, коснуться кончиками когтистых пальцев поверхности шторы. - Повтори. - тихо потребовал он, медленно облизнув губы. - Ещё раз. В формате приказа. Потому что пути назад ближайшие минут десять у тебя уже не будет. Услышав голос рядом, мужчина повернул голову вбок. «Хочешь сбросить с себя ответственность?» подумал он и улыбнулся сам себе. Генрих выключил воду в ванной, стянул полотенце с вешалки, обтёрся и повязал вокруг бёдер. После этого открыл шторку и вылез к малышу. - Устал полоскаться. Давай продолжим в спальне, - спокойно произнёс мафиози. Оделся он уже в спальне, а потом спокойно сел напротив малыша на краю кровати. - Так как мы оба не знаем, что будет дальше, то заранее договоримся. Лично я ничего не имею против увечий с твоей стороны. Твоё самочувствие для меня важнее. Но, конечно же, я не хочу, чтобы ты в чём-то себя винил. Так что, решай сам что и как делать по ситуации. Если же я начну делать тебе больно разными способами… заранее извиняюсь. Я не желаю тебе зла. Но во мне самом уже много демонов, - Генрих говорил это даже как-то слишком радужно для человека, который собирался чуть ли не приступ пережить сознательно, - Сделай мне больно, - голос изменился, как и взгляд. Он перестал выражать что-либо. Смотрел прямо в золотые глаза, с усталостью и безразличием. Смотрел неотрывно, без страха и сомнений. Очередная страница контракта была подписана, и демон расплылся в мягкой, почти что неуловимой улыбке. "Зачем.. делать тебе больно? Если я могу сделать приятно" Он поймал его в чары сразу, как последний звук приказа слетел с губ. Лишь миг - и комната, вместе с полукровкой напротив, пошатнулась и растеклась в сплошное цветастое пятно из-за давления связи на все органы чувств. Бесплотные лапы крепко схватили за голову, блокируя все потоки в своих невидимых когтях, сдавливая трепет всполошившихся мыслей, точно пойманную в силки птицу. Это должно было быть больно, судя по тому, как отреагировал до этого Франк, и Лука не боялся сделать ещё больнее, если Генрих под действием приступа даже просто сможет встать с постели. Но сейчас - он чётко знал, куда лезть. "Правда, не обольщайся. Я не смогу сделать слишком многого" Сложные вихри, визгливые, кричащие, сносящие с ног. Неудивительно, что они сводили его с ума. Безумие и перекошенные пасти у некогда любимых лиц. Вереница мгновенных образов, от которых мороз по коже. Боль, дом, страх, мороз, нож, лицо Била, кровавый подвал. Слова, перманентным гулом стоящие в ушах. Лука пытался отловить как можно больше, затолкнуть их всех поглубже, куда-нибудь в слепые зоны мозга, откуда они ещё нескоро выберутся. Конечно, любой кошмарный сон может выдернуть куски подсознания назад на поверхность, но по крайней мере, произойти это может нескоро, а пока - ни к чему страдать по ушедшим из этого мира в настолько чудовищной форме. "Генри. Посмотри на меня" Больше для галочки, чем из просьбы - взгляд мужчины и так не может ускользнуть в иную сторону, но туман в его глазах заметно фокусируется, наконец, замечая полукровку, стоящего теперь в паре шагов от него. По мере укрепления связи его чары всё сильнее сказывались на реакциях тела, которые мафиози едва ли мог сдержать. Ненавистных, однако, ими всё не ограничивалось. Его влияние в принципе заставляло кожу покрываться мурашками, а дыхание - становиться глубоким и медленным. Короткое усилие организма, после которого малыш вытянул свою маленькую ладонь, коснувшись ею плеча и отрицательно помотав головой. "Не нужно" Аккуратное, просящее предупреждение. Да, практика показывает, что жертвы не слушают предупреждений. Но это Генрих, и полукровка не мог не попытаться предупредить. Он видел знакомую Тьму в глазах напротив - ожидаемую реакцию на то, что он коснётся самых "больных мест". Сейчас это словно выдирать изо рта уже наболевший зуб. Легче станет не сразу. И всё же.. Если есть возможность... Комната слегка распадается. Дальние стены вместе с окном как будто растворяются в непойми откуда налетевшей дымке. Демон делает ещё шаг ближе, не отрывая глаз. Он прекрасно ощущает ярость той Бездны, которую он потревожил. О, если бы не связь, его бы уже вбивали кулаками в пол. Он и так порывается, но полукровка впивается чарами сильнее, как только видит всплеск этой дикой энергетики в глазах напротив. Связь намеренно немного слабнет, чтобы мужчина всё же смог встать. Лука делает три шага назад, позволяя ему сделать это, позволяя ощутить себя и своё тело в качественно новом состоянии. Сейчас поднятая вмешательством Бездна уже не понимала, за что цепляться, чтобы вывести психику в состоянии аффекта. Но заталкивать её полукровка уже не мог. Он криво ухмыльнулся, носком ботинка играючи очертив линию по центру комнаты. - Иди ко мне. - совершенно неясно, морок это или реальность. Его голос кажется таким медовым, обволакивающим и неожиданно-соблазняющим. Будто это не он боится лишних жестов и прикосновений, будто это не ему становится настолько не по себе от чужих реакций тела, в ответ на подобные речи. Конечно, сейчас уже ощущалось, насколько бережнее был Лука в первые разы. Но боль Генриха совсем не страшила. Даже если это была головная боль. Черепную коробку словно сдавливало изнутри, но это естественная реакция на то, что в ней кто-то копошился. Мафиози даже не пытался сводить взгляда с Луки, а потом даже не пришлось концентрироваться на нём. Но в какой-то момент его сознание само уплыло в глубины. Туда, откуда выныривали все его призраки. «Я не этого просил» «Он считает тебя слабым» Несколько голосов засмеялись. «Слабак» «Я и сам могу справиться со своими демонами» «Ну да, ну да» «Я просил сделать больно» «БОЛЬНО. БОЛЬНО. БОЛЬНО» «Ему жаль тебя» «Слабак!» Снова раздался злобный смех из разных углов сознания. «Он считает нас слабыми» «Да-да-да» «Выскочка» «Он забыл своё место» «Не выполнил приказ» «Что он вообще о себе возомнил?» «Раз не может сделать больно он. Надо сделать больно ему» «Нет-нет-нет» «Он хотел добра.» «Тшшшш. Генри, держи себя в руках» - раздался мягкий женский голос. «Я пытаюсь» - вторил ей один из собственных. «Души-души-души-души». Мужчина поднялся, но сделал это чисто рефлекторно. Он уже не видел своей комнаты. Что-то определённо точно произошло. Лука забрал демонов из рук Генриха и теперь он очень плохо контролировал. Теперь это был самый настоящий приступ. «Что же ты наделал» «Я просил только о боли» «Глупый» Призраки выбрались наружу. Мафиози сильно трясло. Он смотрел на Луку, не видя его глазами, но ощущал его благодаря связи. По-настоящему он уже не видел его. «убить» «Хочу убить» Всё тело дрогнуло от этих мыслей. Кровь закипела в ожидании удовольствия. Мужчина облизнул пересохшие губы и оскалился. «Его или себя» «Убить» «Остановись. Генри. Стой на месте.» Шаг вперёд. «Нет, не надо» - детский плачь. Перед ним стоял маленький ребёнок и плакал. Это был маленький Генри, который закрывался руками. Он дрожал и молил о пощаде. Мужчина посмотрел на свою руку в замахе, в которой была зажата металлическая труба. Только сейчас Генрих понял, что замахнулся. На самом деле замахнулся. В его руке была зажата лампа. Он не помнил, как брал её. Дело плохо. Он не то, что не контролирует свои действия, он даже отчёта не отдаёт о них. Чары Луки предотвратили удар и, похоже, смогли выудить сдержанности. Он опустил лампу на пол, отшатнулся назад и вцепился в свои волосы. - Уходи, - зарычал он, - Сейчас же! Мужчина обернулся и при попытке отойти обратно к кровати, столкнулся с ребёнком. Он открыл глаза и увидел обратившегося Луку. Он скалился на него и смотрел прямо в глаза. Сзади было точно такое же рычание. И сбоку. Акула окружил его с трёх сторон. И мафиози не понимал, то ли это шутки его сознания, то ли способности мальчишки. Все три копии раскрыли пасти и высунули язык. Они двинулись на него. Мужчина крутанулся вокруг себя, схватил с постели что-то твёрдое, замахнулся этим, но только потом понял, что взял чью-то руку. Выронив предмет, Генрих ошарашенным взглядом посмотрел на постель. Там лежала его жена. Все конечности отделены от тела, вместе с головой. Мёртвый взгляд, а из приоткрытого рта выползали какие-то мелкие частицы. Возможно черви. Генрих прикрыл рукой рот, отшатнулся. Ожидаемого толчка со стороны Акулы не произошло, он просто прошёл сквозь него и упёрся в комод. - Нет-нет-нет, только не опять, - мужчина истерически засмеялся и стал бешенным взглядом осматривать поверхность. На глаза быстро попались ножницы. Он схватил их, раскрыл и замахнулся на руку, которую положил плашмя на поверхность мебели. Удар и они вонзились с хрустом в мясо. Мужчина прикрыл глаза, надеясь, что боль выдернет его из сумасшествия. Но судя по раздавшемуся вокруг смеху, его сознание обмануло его. Когда он открыл глаза, то увидел, что ножницы торчат из глаза его ребёнка. - Нет… нет… что же я… Купился. Как всегда. Он склонился над лицом Тома, боясь даже прикоснуться, и лишь потом понял, что Тома давно уже нет. Сев на корточки, мужчина закрыл глаза и уши. - ЛУКА! ОСТАНОВИ ЭТО! – закричал мужчина, содрогаясь в плечах. «Его больше нет» «Ты убил его» Гадкий смех в ушах. «Нет-нет» «Нет, но убьёшь» «Ты всех убьёшь» «И останешься один» «Убейся» Плохо. Это действительно слегка вышло из-под контроля. Какое-то время полукровка лишь осторожно перемещался по краю комнаты, уже заметив, что Генрих не реагирует на его голос и на тот уровень чар, которых обычно хватало остальным, чтобы слушаться, подобно детям. Он впадал в собственное неистовство - совсем как Лука. Но поскольку тварёнку было знакомо это состояние, он старался пока просто не вмешиваться - хотя и продолжал удерживать связь, по возможности, как можно быстрее ломая травмирующие образы и убирая их подальше с глаз. Похоже, их было слишком много, а демон самонадеянно решил, что устранение хотя бы нескольких сделает ситуацию стабильной. Эффект внезапно стал прямо противоположным. И всё же, малыш отгонял их, как мог. Другой вопрос, что мгновенно прилетевшего образа хватало на то, чтобы загнать Генриха в новый виток безумия. "Прости" Как только мужчина закричал, пытаясь уйти от кошмаров, Лука дрогнул и развеял морок, как по щелчку. Ослушаться он не мог, тем более что ему было действительно жаль, что попытка получилась безуспешной, даже можно сказать - ужасной, приведшей к новым проблемам. Едва ли увиденное сейчас сделает жизнь мафиози проще, а его борьбу с "излечением" более эффективной. - ..с ти .. Малыш не прикасался, но присел на корточки сразу за спиной у тяжело дышащего главы, затыкающего себе уши ладонями. - ..я думал, это поможет.. не хотел сделать слишком больно. Прости меня.. Крики и голоса продолжались, как и смех. Но они, словно, вопили уже не так истошно. Призраки стали ликовать, когда их наконец отпустили, и выдохнули свободнее. Но вместе с тем, им было предоставлено больше свободы. Рук мужчины что-то дотронулось. Он поднял взгляд и увидел присевшую рядом Хайли. « Всё хорошо, Генри, - мягко улыбнулась она. Но в следующую секунду её лицо разорвалось, раскрываясь в невероятную пасть с тысячью клыков, - МЕНЯ УЖЕ УБИЛИ!» Завопила она и мужчина упал назад. Падая, зацепил Луку, на которого и повернул голову, уставившись обезумевшим взглядом. Тварь приближалась к нему, продолжая держать пасть открытой. Но Генрих стал всматриваться в чистое лицо малыша с золотыми глазами. На удивление, оно не искажалось и не менялось. Но это же могло быть и обманом его разума. Если он всех видит изменчивыми, даже настоящих, то с чего должен был Луку видеть нормальным? «Гееенриии», - хрипело существо в его сознании, уже подползая совсем близко. Мафиози моргнул, надеясь смахнуть образ, но ничего не происходило. Он протянул руку до ладони Луки, сжал её в своей, и закрыл глаза. - Этого нет. Я в своей комнате. Шутки разума. Просто шутки разума. Оно не может меня убить, - тихо убеждал себя мужчина, когда уже почувствовал опутывающие шею щупальца, - Лука, я не знаю, тебя ли я держу. Если ты ещё здесь, поцелуй меня. Пожалуйста. Сердце билось как бешенное. Все инстинкты вопили «беги». Щупальца всё больше стягивали шею и опутывали уже конечности. Даже если это было ненастоящим, даже если Генрих знал, что его мозг создаёт идеальные галлюцинации, ощущалось это слишком реалистично, чтобы не обращать на них внимания. Но впервые он решил бросить вызов своей психопатии. Настолько, чтобы ничего не делать с ней. Попытаться просто не обращать на неё внимания. А потом он ощутил тепло на губах. Тело отозвалось мгновенно. Губы раскрылись и Генрих углубил поцелуй. Он медленно поднял одну из рук. Медленно, потому что мешали щупальца, которые удерживали его на месте. Но всё же рука дотянулась до шелковистых волос, впутываясь в них всё больше. «Генри… Ты решил променять меня на него? Ты уже забыл, что я значила для тебя?» «Не отвечай» «Я любила тебя. И эта любовь меня погубила. Я звала тебя тогда. ТЫ СЛЫШИШЬ! Я НУЖДАЛАСЬ В ТЕБЕ» Она вопила мерзким голосом Генриху на ухо. От этого по его щекам потекли слёзы. Но он не отпускал Луку. От настойчивости они упали на пол, но мужчина не пытался сделать что-то плохое. Дрожащие руки медленно обняли ребёнка и только. « ТЫ БЫЛ НУЖЕН НАМ! ФЕРНИР ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАЩИТИТЬ НАС» «Не отвечай» «Скажи, ты вообще помнишь, как мы выглядим? Ты вообще помнишь, кто мы такие?» Удивительно, но постепенно ощущения с тела ушли. Особенно с шеи. Стало легче дышать. Мужчина наконец разорвал поцелуй и отпустил Луку, присаживаясь. Он обернулся по сторонам, прислушиваясь к отголоскам своим призраков. Они стихали, но всё равно тяжело верилось в то, что они ушли совсем. И правильно. Он заметил краем глаза движение и повернул голову на дверной проём. Там стояли они. Вместе. Генрих снова застыл, с изумлением смотря туда. Но в этот раз это было только изумление. Мафиози снова протянул руку, на ощупь найдя ладонь малыша, сжав её. - Лука, я хочу, чтобы ты увидел это, - хрипло проговорил он. - Я не смогу, - отозвался полукровку. - Пожалуйста, последний раз используй чары. - Я не хочу сделать хуже… - Просто посмотри. Не делай ничего. Всё в порядке. После тяжелого вздоха малыш всё же послушался. В дверном проёме стояла женщина и держала мальчишку за руку. Они улыбались. Печально, конечно, но Лука понял, почему Генрих смотрел на них с таким удивлением. Их лица не были деформированы. - Они… нормальные… - выдохнул вдруг Генрих. Стоило ему это сказать, как оба развернулись и ушли прочь. От голосов и галлюцинаций не осталось и следа. А сам мужчина накрыл ладонями лицо, дёргаясь в плечах от слёз. - Я впервые их увидел… такими… моя… семья… - тихо, едва выговаривал он. Рефлексы продиктовали полукровке свалиться на колени и выставить руки вперёд, поймав прилетающую почти что в лицо широкую спину мужчины и смягчая его падение на пол. Похоже, он всё ещё был во власти своих иллюзий. Наверное, впервые за довольно долгое время Лука совсем не представлял, что ему делать. Он снял с него все чары, как он и просил, но теперь как будто оставил его наедине со своими страхами. Их взгляды столкнулись, и малыш напряженно застыл, всматриваясь в ужас и бешенство в глазах напротив. Он боялся сделать что-то не так, сверх того, что и так пришлось пережить Генриху, но тут мужчина словно ощутил его взволнованную нерешительность и сам сжал ладонь в своей - и от этого внезапного уверенного касания тваренка словно прошило ударом тока. Он так остро ощутил крик помощи, почти услышал его внутри своей головы. Слишком бурно разыгравшаяся фантазия? Может быть. Но Лука в любом из случаев не собирался оставлять Генриха наедине с этим. Что бы он там ни видел в своей голове. Когтистая лапка крепче сжала ладонь мафиози, и демон слегка пригнулся, ширмой белых волос пряча лица обоих от всего остального мира. - Никто не сможет тебя убить, пока я рядом. - тихо отозвался Лука в ответ на его слова, Он не думал ни секунды, когда наклонился еще ближе, чтобы прижаться к губам, не сомневался и не искал в себе сил, чтобы сделать это, когда мужчина в таком нестабильном состоянии. Словно все триггеры поджали хвост и отступили, когда мафиози потребовалась реальная помощь. Даже после падения на пол и ощущения чужих слёз на своем лице, Лука не разорвал поцелуй. Он даже не брался представлять, какой ужас сейчас творится в его голове. И больше не хотел провоцировать его состояние Чарами. Видимо, что-то всё же помогло мафиози. Он отстранился первым, сел, и Лука сел следом за ним, следя за происходящим. Несколько секунд всё было в порядке, но затем мужчина посмотрел в проем комнаты и снова сжал его руку. По его просьбе связь пришлось вернуть, хотя Лука уже был далёк от восторга после предыдущей пробы. Он увидел их сразу, так близко, что даже сам вздрогнул от реалистичности внутренних галлюцинаций. Он какое-то время с не меньшим изумлением рассматривал призраков, пока Генрих не подал голос и не развеял иллюзию. Лука вновь оборвал чары, чтобы больше не перенапрягать и без того донельзя растрепанное психическое состояние мафиози, и обошел его полукругом, обнимая спереди под руки и зарываясь головой под локоть. - Я же говорил.. они всегда будут за тобой присматривать.. где бы ни были. - почти беззвучно произнес малыш, закрыв глаза и пытаясь успокоить, помимо Генриха, еще и собственную мигрень. Из-за довольно долгого эксперимента, а также рьяной борьбы с чужим состоянием, собственное оставляло желать лучшего. - Я рядом. Всё закончилось. Когда слёзы утихли, они ещё какое-то время сидели в полной тишине. Мужчина опустил руки с лица на плечи малыша, обнимая его. Его взгляд направился вперёд, туда, где стояли давно позабытые образы. Мафиози тяжело вздохнул, двинулся чуть выше, утягивая за собой полукровку, и вместе с ним перебрался на кровать. - Ты оказался неправ, - тихо проговорил мужчина, - От твоей боли тоже нужно восстанавливаться. Но проблема решена. У меня больше не стоит, - он горько усмехнулся и прикрыл глаза, обрушиваясь назад на постель, - Не извиняйся. Я был готов ко всему. И к этому тоже. Возможно, это даже лучшее, что могло случиться. Просто немного отдохнём. Благо мы дома, где это можно сделать спокойно. Лука ничего на это не ответил. Он чувствовал себя паршиво, но не столько из-за самочувствия, сколько по причине ещё большего причинения вреда, чем пользы. Ничего не вышло, и даже как будто стало ещё хуже. Своим вмешательством он вызвал у Генриха слишком интенсивные переживания, и теперь не прекращал корить себя этим, хоть и не подавал виду. - Я сделаю кофе. - Лука поднялся с постели, когда они повалялись ещё какое-то время, убедился в стабильности состояния мужчины, и спустился на первый этаж. За каким-либо делом, где требуются руки и не особенно требуется мозг, легче всего было перезагрузиться от последствий сделанного. Хотя бы попытаться. Полукровка поставил турку на плиту, налил воды и насыпал кофе с горкой, а сам отошел обратно к окну на задний двор, прислушиваясь к тихому бормотанию работающего радио. Хотелось плакать от собственной беспомощности. Впрочем, не попробовав, не узнаешь. Теперь, по крайней мере, можно было уверенным, что никакие чары в сторону мафиози больше никогда направляться не будут. Демон вернулся в спальню с подносом кофе и тарелкой небольших бутербродов. У самого аппетита не было ни на грамм, но, опять же - было неплохо занять чем-то свои руки, да и Генрих может захотелось заесть пережитый стресс. Поставив свою ношу на край постели поближе к чужой половине кровати, демон присел и взял с него свою кружку, обнимая её в обеих ладонях и упулив взгляд на темно-шоколадную поверхность. Когда мальчишка вошёл, Генрих сидел на постели с рамкой в руках. Он смотрел на фотографию, которая всё это время покоилась в полке прикроватной тумбочки. Очередная их счастливая фотография на фоне какого-то сооружения. Все втроём улыбаются в камеру, даже не зная, какое их ждёт будущее. И это счастье навек запечатлено на листочке бумаги. Очень часто после трагедии кажется, что улыбки стали стеклянными и ненастоящими, но это неправда. Они остались такими, какими и были. Генрих видел куда больше изменений из-за своей психики на их лицах. Такими он их уже не видел давным-давно. - Это мы поехали в Германию, - тихо заговорил мужчина, не отрывая взгляда от фотографии, - Это Кёльн. Собор в готическом стиле. Она обожала этот стиль. Величественный, устрашающий и изящный. Не вписывающийся никуда и вместе с тем, неотъемлемо притягивающий все взгляды, - Генрих поставил фотографию на тумбочку, всё ещё неотрывно смотря на неё, - Она хотела выступать на сценах Германии и Франции. По идее, года через три её мечта могла исполниться. Труппа, которая ей помогала, стала колесить по городам и странам, - мафиози опустил взгляд на свои руки, раскрывая их ладонями к себе, - Может, выйди она за кого-то другого, то сейчас прославилась бы. Знать бы что с нами случиться впереди, чтобы больше не делать никаких ошибок. Мафиози перевёл взгляд на Луку, что явно больше был погружён в какие-то свои размышления. Генрих мягко отнял у него кружку, отставляя обратно на поднос, а потом перехватил его за руки и потянул к себе, вынуждая сесть на колени. - Посмотри на меня, - попросил мужчина, поддевая подбородок. Их глаза встретились и Генрих улыбнулся. Аккуратным движением он заправил светлые локоны за уши, раскрывая его бледное печальное личико. А потом таким же мягким движением притянул к себе, уводя в поцелуй. Слова здесь и сейчас не имели никакого значения. Губы прижимались друг к другу и вминались, давая ощущения той самой близости, в которой Генрих нуждался прямо здесь и сейчас. Он надеялся, что Лука не испытывал дискомфорта от неё. Но раз уж он послушно тянулся вперёд, то вряд ли был против. Мужчина вспомнил свои же мысли, ведь именно он думал об этом. О том, что пытается забыть о своей семье, сближаясь с Лукой. Но так ли это, на самом деле? По крайней мере, сам Лука пытается только помочь. От него невероятно сильно ощущалось, как ему неуютно, когда на него смотрят так. Он чувствует себя здесь лишним, потому что это не его дом. Но чей, тогда? Если это дом призраков, тогда нынешнему Генриху точно тут не место. А если это место, где может жить Генрих, тогда здесь может жить любой, кого он выбрал. И в этом случае здесь нет места призракам. Мужчина медленно отстранился и снова улыбнулся, приблизившись уже для того, чтобы прижаться к его лбу своим. Он закрыл глаза и спокойно выдохнул. - Спасибо тебе. Не знаю, как ты это сделал, но… я даже и не думал, что могу увидеть их нормальными. Мне жаль, что тебе пришлось всё это увидеть и ощутить. Лука украдкой наблюдал за мужчиной, рассматривающем фото, и чувствовал себя всё поганей и поганей. Из-за того, что напомнил об их утрате, из-за того, что решил сделать по-своему, вместо того, чтобы просто сделать больно, как он и просил. В конце концов, из-за того, что оказался абсолютно бесполезен перед его собственными кошмарами. Кружка стала ускользать из пальцев, и полукровка заметил это лишь из-за направления рассеянного взгляда, когда моргнул и поднял его на мафиози. "Посмотри на меня". Он смотрит, хоть и не слишком хочет этого. Вообще, больше всего на свете сейчас было бы кстати просто провалиться под землю. Но поцелуй немного сносит эти неуёмные мысли в сторону. Лука терпеливо остаётся на коленях, и продолжает отвечать, потому что сейчас это приносило ощутимое чувство облегчения. Даже не столько сам поцелуй и тёплое дыхание поверх губ, не столько объятья и мягкость чужих прикосновений, сколько понимание, что если Генрих целует и продолжает тянуться - он прощает его за весь устроенный в своей голове бардак. Тварёнок точно также закрыл глаза, и прислонился ко лбу Генриха своим, дотянувшись лапкой до слегка колкой щеки и огладив по краю лица. - Спасибо? - эхом повторил он, бесцветно усмехнувшись. - Это сделал не я.. Ты сам нашёл ключ к своему спасению. Сам понял, как справиться с налетевшим кошмаром, и справился. Я был бесполезен. Практически полностью. Решил, что умнее всех, раз умею некоторые вещи прятать или же вынимать. Твоя голова поставила меня на место. Когтистые кончики пальцев соскользнули с лица на плечи, и малыш слегка сжал их, не протыкая ткани. - Я видел не так уж много, так что.. не о чем жалеть. Я в порядке. Просто нужно усердней тренироваться. - слабая улыбка тронула губы полукровки, но он снова не поднимал глаз, глядя куда-то в ключицы главы. - Хах.. результативно облегчились, нечего сказать... Генрих снова поддел его подбородок, поворачивая к себе и заглядывая в золото глаз. Он смотрел пронзительно своим здоровым глазом, с по-прежнему тёплой улыбкой. - Дело не в том, что это сделал я, а не ты. Дело в том, что я сделал это только сейчас. С тобой. Ты дал мне сил побороться со своей болью. Не просто убежать, как я делал всё это время раньше. Да, ты сделал не то, что планировал и не так, как хотел. Но ты не сделал плохо. Невозможно справиться с этим безболезненно. Я понимаю, ты хотел избавить меня от них хотя бы временно. Но… ты подтолкнул меня начать борьбу, чтобы избавиться навсегда. Разве это не лучше? Излечение невозможно без боли. Особенно такое. И мне придётся пережить её всю. Ты не сможешь убрать её, как бы не хотел. Не надо брать на себя вину за мое прошлое. Сейчас ты был здесь, со мной. Ты единственный, кто впервые разделил мои кошмары. Это… не может сделать ни один человек. Это дороже безопасности и спокойствия, - мужчина выпустил его подбородок и снова посмотрел в пустой дверной проём, - Будто весь мир называл тебя больным, а вдруг кто-то сказал тебе, что ты нормальный, просто другой, - взгляд снова опустился на его лицо, но Генрих уже не вынуждал на себя смотреть, - Я понимаю, что у тебя есть своё мнение и я не собираюсь его отрицать. И понимаю, что это было тяжело. Да, нам обоим нужно будет прийти в себя после этого. Но ты сделал всё правильно. Тренировки не повредят, чтобы ты ещё лучше управлял своей силой и ещё меньше испытывал дискомфорта. Но не стоит себя бичевать за это, ясно? За то, чтобы увидеть их такими, я бы остатки своей сознательности отдал. Он наклонился к Луке и поцеловал поверх скулы, наконец освобождая и от объятий. Теперь и мужчина взял в свои руки кофе, медленно вдыхая этот запах. Хотелось напиться, но в то же время Генрих испытывал какое-то странное отвращение к алкоголю, так что кофе был идеальным выбором на этот момент. - Со стороны выглядело безумно? Я как-то раз записал свой приступ. Мой мозг так меня обманывает, что даже меняет расположение предметов. Иногда я что-то хватаю и вижу это другим. А порой вообще ничего не беру в руки, но чувствую какой-нибудь огромный предмет. Бывало, что я стол видел в совершенно другой стороне, копался в ящиках в воздухе. А иногда, думая, что беру ручку, брал в руки лезвия и не замечал, как резал пальцы. Лука не задумывался об этом... с такой точки зрения. Он привык полагаться лишь на результативность, а она здесь была явно в минусе - но что его присутствие могло помочь просто по факту? Это что-то из рода абсурда. Лука был с ним не меньше четверти года, и будь оно так - голое присутствие могло помочь и гораздо раньше. Впрочем.. возможно, сюда вмешалась именно та химия, которая сложилась между ними. Генрих, как и Лука, подпускал к себе долго и неохотно. Но у них было одинаковое и совершенно взаимное притяжение друг к другу. И, возможно, просто доверие наконец достигло того края, когда мафиози может полностью положиться на своего питомца. Чёрт снова взглянул на него - иначе. Чужим взглядом случайного прохожего. От того Генриха, что купил его на черном рынке, уже мало что осталось. Изменился голос, взгляд, мимика, даже пахло от него как будто совсем иначе.. Лицо, на котором раньше можно было застать лишь бешеный, неадекватный оскал на грани с яростью или безумием, теперь нежно цвело улыбками почти что каждый день. Мужчина говорил, а демон всё не мог отвести глаз. Его поддержка.. то, какие он подбирал слова, чтобы успокоить. Лука лишь немного прослушал, не поднимая головы - а почти весь основной монолог уже глядел на него во все глаза, ощущая, как внутреннее тепло и трепет, поднятые изнутри его утешающими речами, заполоняют всё изнутри, вываривают на ноль всю ненависть к самому себе и всю злобу на неопытность, и вытесняют слёзы из глаз. Но только уже не горькие, а растроганные слезы. Генрих выскользнул из объятий и взял в руки кофе, а полукровку лишь сейчас разобрало на эмоции. Слегка поджав губы, чтобы не начать реветь совсем как ребенок, Лука молча примкнул к нему сбоку, оплетая обеими руками на уровне талии, чтобы не мешать пить. - Нет.. не безумно.. - он мотнул головой, и шумно вздохнул, дабы сглотнуть ненужный ком чувств, - Полагаю, что выгляжу в разы ..безумней... любого твоего приступа.. хах.. Лука вновь поймал его взгляд, улыбнувшись уже гораздо искренней. Он так заботился. О нём, о его чувствах. Никто никогда не относился к нему вот так. И даже откровенный провал умудрился так развернуть, что вместо самобичевания внутри разрастались тонны нежности. Мальчишка потянулся сам. Не обращая внимания на наличие кружки, он сместил лапки обратно на чужие плечи и вытянулся в спине, прижимаясь легким, почти порхающим поцелуем обратно к чужим губам. - Спасибо, - выдохнул малыш, отрываясь и заглядывая в оба глаза своим влажным взглядом, полным обожания. - Спасибо.. Что так веришь в меня. Он вернулся к теплым губам, ароматно пахнущим кофе, абсолютно забываясь в той нежности, которую они дарили. Отдаленно в сознании еще пытались биться колокольчики страхов, что лезть вот так совсем не хорошая затея - но полукровка не мог сейчас удержать свою честную реакцию. Не от Генриха. Его лапки перекочевали в смолянистые локоны, а дыхание то замирало, то подскакивало. Малыш вновь мягко разъединил касание, приоткрыв рот, будто хотел сказать или спросить что-то ещё, но осекся, в нерешительности переведя взгляд сначала на губы - правда, это не особо помогло, моська всё равно уже начала краснеть. Генрих отставил чашку обратно на поднос, как только малыш стал ближе. Он ответил на поцелуй, прикрывая глаза и мягко приобнял полукровку за талию. Ощущать его руки на коже всегда было так странно. Возможно, потому что он никому не давал до себя дотронуться. От каждого касания, будто рябь на воде, расходилась волна мурашек. Совсем немного, но это не прекращалась даже когда тело привыкало к прикосновениям. Мужчина снова улыбнулся, когда Лука заговорил. Пригладил его белоснежные волосы и заглянул в глаза. - Ты ведь тоже веришь в меня. Так что, взаимно, - Генрих аккуратно поцеловал дугу брови. Он уловил состояние полукровки, когда хотелось сказать то, что не говорил никогда и никому. И вместе с тем не был уверен, что это стоит произносить вслух. Испортит ли это всё? А, может, это просто мгновенное ощущение и на самом деле в душе дела обстоят иначе? «Кто для тебя Лука?» Это спросил Франк и тогда Генрих не знал ответа. Да и сейчас не знал. Нет таких обозначений, да и зачем вообще вешать ярлыки? Общество привыкло к этому, так легче жить, когда обводишь вокруг себя рамки и что-то знаешь наверняка. Но для них эти рамки не работают. У них слишком особые отношения, чтобы можно было дать этому имя. Можно было бы сказать, что Генрих относится к нему как к наследнику, за исключением тех моментов, когда хотел горячо и страстно целовать его. А это, между прочим, происходило всё чаще. Назвать любовником тоже тяжело, ведь они не спали и не стремились к этому. Хотя, как посмотреть, конечно. Лука уже несколько раз кончал ему в глотку, пускай и не просил об этом. Получается, они всё же спали. Но тогда вопрос, кем Лука считает его? Формально Генрих для него хозяин. Но вряд ли малыш относится к нему так. Всё слишком сложно, чтобы дать этому имя. - Теперь представь, если бы я умел залезать в голову, - тихо усмехнулся мужчина, не отстраняясь от полукровки далеко, - О, мне точно нельзя в руки такое оружие. Я мастерски сведу всех с ума. Даже тебя, - Генрих коснулся пальцем его нижней губы и чуть оттянул вниз, любуясь открывшимися зубками, - Я тут подумал. Если ты можешь ощущать боль этой силой, то можешь получить и удовольствие? Если да, то ты можешь ощущать чужой оргазм, как свой? – вдруг глаза Генриха раскрылись, и он посмотрел на Луку внимательней, - Ты можешь и свои ощущения показывать так? О, дьявол, это же такой спектр пыток открывается. Да и экспериментов. Хотя на сегодня подобных сил нам хватит. Я тут подумал, понятное дело испытанные ощущения, но раз мой мозг создаёт ложные ощущения, то ты, теоретически, можешь сделать так же. Допустим, заставить человека увидеть, как его рука сгорает. Или некротизируется. Конечно, я не прямо про здесь и сейчас, но я уже ощутил, как много ты можешь. Ты просто волшебник. В этом превзойдёшь всех колдунов, - Генрих усмехнулся и подмигнул малышу, снова притягивая его к себе максимально близко, - Если честно, я сейчас ощущаю себя так легко, хотя казалось, что буду долго приходить в себя. Может это временное, не знаю. Но, кажется, что теперь будет легче. Ты помог сделать то, что я не мог все эти годы. Полукровке и представлять необходимости не было - он прекрасно помнил эту супер-способность Генриха видеть его насквозь и без всяких чар, быть может, не всегда - но когда происходит что-то важное, нарочно или нет, но мафиози считывал его, как открытую книгу. Чего только стоит его пронизывающий взгляд в лифте, когда он оцарапал себе руку. Как же давно это было. Но, кажется, за всё это время их интуиция, направленная друг на друга, стала лишь крепче. - У тебя уже такое оружие в руках, - Лука скосил короткий взгляд по направлению движения пальца, расслабленно позволяя нижней губе оттянуться и обнажить нижний ряд острых резцов. - Опосредованно, но, я ведь уже твой, значит, в целом, так оно и вышло. Дальнейшие рассуждения заставили мальчишку задуматься. Он так и замер, с подушечкой чужого пальца поверх губы, чуть отведя взгляд в сторону, чтобы сосредоточиться на мысленном потоке внутри себя. - ..Мм. Это работает не совсем так. Я не ощущаю, в полной мере, того, что ощущаешь ты. Могу ощущать лишь отголоски. И то, это больше.. фантомное. То есть - так было всегда, но с последним разом вмешался Акула, и что-то пошло не по плану. Обычно, всё время до тебя, я просто мог видеть и слышать чужую память. И никогда - ощущать. Могло, в исключительных случаях, сработать рефлекторное ощущение, к примеру, если я вижу, как гладят по голове - нечто похожее может мне померещиться на собственной, но всё же, я разделяю такие штуки, они абсолютно не идентичны ощущениям живым, не ощущается ни тяжести пальцев, ни в принципе длительности этого касания, просто нервные окончания чуть вздрагивают в той же зоне. И это, максимум. - Лука почесал кончик носа когтем, перебросив задумчивый взгляд в другую сторону. - ..Если нужно заставить кого-то испытать определенный эмоциональный перегруз, это тоже делалось не за счёт моих собственных ощущений, а просто я ..как бы.. нажимал нужные кнопки в самом человеке. Своего отношения туда не привносил. Когда тот парень бился в истерике, я просто.. усилил его собственные переживания по поводу пережитой травмы. Но с тобой, всё как-то вышло из-под контроля. - полукровка слегка сконфузился, рассмеявшись. - Теперь, видимо, нужно делать новые записи, и составлять новую таблицу, чтобы примерно понимать, куда двигаться в экспериментах. Кто знает, что я ещё могу. А насчёт трансляции собственных чувств.. Лука замолчал, надолго, что-то переваривая в своей голове, пока чужие руки тянули его к себе. Золото глаз закрылось самостоятельно, как только вокруг возникло уже знакомое и полюбившееся тепло, обволокло и спрятало, и стало так хорошо, что даже мысли в голове потекли медленнее. Малыш охотно расслабился в этих объятьях, складывая лапки по обе стороны широкой спины. - Я рад.. если я правда помог, - смущенно пробормотал он, утыкаясь губами в горячий изгиб чужой шеи. Он всё ещё пытался думать о том, насколько вероятно установить нечто вроде ментальной связи в оба направления, когда вдруг снова покраснел и чуть цепче схватился за чужую рубашку на лопатках. - Можно.. - тихо начал он, спрятав моську в изгибе плеча, - ..можно.. я просто.. подумал, что если.. когда ты.. ну.. если в этот момент я проложу связь?.. Я уже немного.. понял.. как начинаются твои блоки, и.. думаю.. мне тоже это.. должно помочь.. легче относиться к подобному.. да и к тому же, побочка.. как будто бы, тебе на руку.. Мужчина удивленно посмотрел на Луку. Он всматривался в его лицо, хотя здесь трудно было не понять, о чем малыш говорит. Он снова коснулся шелковистых волос, но в этот момент посмотрел в сторону. - Ты же понимаешь, что можешь увидеть в моей голове в этот момент? Я не могу удержать свои мысли. Я не против. И, если честно, я вообще не запрещаю использовать твою силу на мне тогда, когда ты посчитаешь нужным. Если мне нужно будет остановить это - я остановлю. Другой вопрос... - Генрих немного замолк, ворочая слова на языке, - Мне неловко от того, что я использую твой образ так и без особого твоего разрешения. Не то, чтобы я специально, но постоянно хочется сменить вектор своих мыслей. Еслиб я мог, то представлял кого-то другого. Кого угодно. Но так уж вышло... - голос мужчины стих и он наклонился, утыкаясь носом в белую шевелюру, - Лука... ты ведь понимаешь... что это признание..? - слова звучали шёпотом, так легко, словно были рождены сами по себе. А мужчина обнял полукровку так сильно, чтобы он не мог выкрутиться, продолжая утыкаться в его макушку, - Я не хочу, чтобы ты возненавидел меня за мои мысли. Ты... дорог мне. - Да.. ты прав. - Лука опустил взгляд, так и не прекращая пунцоветь, но лицо оставалось крайне задумчивым, словно он перебирал в голове какие-то варианты действий. - Я могу увидеть в твоей голове.. слишком много всего. И учитывая все эти новые обстоятельства, наверное, больше не могу гарантировать, что это пройдет безопасно для, ну.. для нас обоих. Однако.. я не.. Полукровка заметно свёл плечи, погружаясь всё глубже в свои мысли. - То есть, я.. ты не без разрешения.. я же сам иду за тобой, и.. не против, если.. - пришлось перевести дух, чтобы голос снова начал подчиняться приказам мозга, но он сел почти на ноль, и раздавался больше как микс из хрипа и шёпота, - Я только хочу сказать тебе... - Лука не выдержал и протянул лапу к кружке кофе, осушив её практически полностью в несколько крупных глотков. Разговаривать на такие темы всё ещё было слишком сложно, начинался косноязыкий карнавал с запинками и постоянной сбивчивостью, так что полукровка сдался и закрыл глаза, какое-то время молча греясь в объятьях мафиози. - Понимаю. - тихо подал он голос, не шевелясь. - И не понимаю одновременно. Мне сложно такое понять. Это ведь впервые со мной. Но, как бы там ни было.. Я не против, чтобы твои мысли были.. обо мне. В любом контексте. Это.. смущает немного, но.. я никогда не возненавижу тебя за подобное. Ты ведь столько для меня делаешь. Если.. то, что проложилось между нами, даже болезни лечит, то почему я должен чувствовать ненависть, откуда бы ей взяться? Только из-за моих триггеров? Нет, это так не работает. По крайней мере, со мной. Ты единственный, кто ещё жив после всего, что позволил себе. Это ли не моя часть признания. "Я не хочу, чтобы ты думал о ком-то другом", проскользнуло в мыслях, но Лука не смог произнести такое вслух, лишь плотнее прижался к груди, отираясь о нее щекой. - Я никогда не стану лезть в твою голову без разрешения.. И... в ближайшее время не хочу. Всё же, надо выяснить механизм вскрывшихся способностей... Так что.. забудь пока что о том, что я предложил. Но.. если ты хочешь думать обо мне, когда-.. вообщем, я совершенно не против этого.