Сталь

Когда машину подали, малыш уже вышел наружу, дождался, пока Генрих объяснится перед несколькими гостями о своем скором уходе, и они тронулись обратно в особняк. По пути они развлекали себя разговорами о неважном. Но всё больше мужчина ощущал влияние возбуждения на организм. Когда это только начинается, реагировать легче. Но когда кровь застаивается, а член продолжает стоять – становится невыносимо. Очень бесила собственная слабость. И то, что Генрих никак не может это контролировать. Но, вероятно, нужно просто время. Чтобы их никто не отвлекал, они зашли с чёрного входа и сразу пошли к лифту. - Мне нужно спустить пар. Я сделаю это в джакузи, - сразу высказал свои планы мафиози, пока они поднимались. - Я ведь… могу с тобой? – аккуратно спросил малыш. На такие вопросы у мужчины сразу возникал двоякий ответ. «Нет» - потому что стыдно перед ним за такую реакцию. «Да» - потому что именно на него больше всего велось тело. Он не мог сказать «нет», потому что больше хотел его присутствия. И эта готовность быть рядом даже в такой ситуации подкупала. Он не хотел, чтобы одним «нет» перечеркнулись все будущие разы. Сам бы он вряд ли попросил его быть рядом. - Конечно, - мягко выдохнул мафиози. Мужчина решил не просто набрать воды. Он добавил туда пены, как раз, чтобы прикрыть всё то, что вызывает стыд. Так Луке было бы легче всего. Пока вода набиралась, а пена росла, мужчина отошёл к бару. Стоило самому поднять градус в крови. - Хочешь выпить чего-нибудь? – поинтересовался мужчина, стоя к нему спиной. - Не думаю, что мне стоит пить… ещё… - посмеялся малыш. - Ладно, я всё равно тебе налью, вдруг захочешь. Кавит Мастри Вернаколи. Оно немного кислое, но очень лёгкое и сладкое. Не думаю, что тебе после него станет плохо. Генрих налил бокал вина, а себе стакан виски, развернулся и застыл. Лука уже сидел в джакузи, с улыбкой отрывая куски пены. Мужчина смотрел на него, даже не решаясь двинуться ближе. Малыш повернулся к нему, поднимая шарик пены. - Такая пушистая! – посмеялся он, - Что-то не так? - Э… ну… ты ведь знаешь, что я планировал делать там? – мягко спросил мужчина, подходя ближе, ставя бокал и стакан на широкую часть края джакузи, специально для этого предназначенную. - Да, - кивнул он и сам вдруг застыл, - А… ой… мне нужно вылезти? - Нет, я не заставляю. Просто интересуюсь, хорошая ли это идея. - Ну, - Лука чуть помялся, опуская взгляд, - Вроде как… пока я не чувствую ничего плохого. - Ладно, - выдохнул мужчина, обернулся к нему спиной и стянул с себя одежду, - Если почувствуешь – сразу лучше выйди. Я не обижусь. - Хорошо. Генрих залез в джакузи к нему спиной, а развернулся лицом, только когда погрузился по пояс. Благо джакузи был большим, и они могли сидеть на достаточном расстоянии друг от друга. Генрих присел на специальную для этого подставку, взял стакан с виски и откинулся назад, блаженно прикрывая глаза. - Отдыхать на море классно, но ничего не сравниться с тёплыми пузырьками в джакузи, - выдохнул мужчина, отпивая половину из своего сосуда. То ли так подействовало долгожданное избавление от каблуков, то ли сам по себе приятный вечер оставил хорошее настроение, если забыть про инцидент с тварью, но Лука даже не особо задумывался, когда уловил момент, чтобы выскользнуть из платья и скрыться в чертогах густой белой пены, поднявшейся аж до самых бортиков. Алкоголь, пусть даже минимальный, помножился на переживания и вылился в уже знакомое состояние организма Луки, когда он не особенно отдает себе отчет о происходящем и даже о том, что делает сам. Здесь специфическая смесь детского и звериного проявлялась особенно-ярко. Полукровке понравились пузыри, отлетающие от джакузи, понравился аромат, и он не нашел внутри себя ни одного даже беглого аргумента "против", чтобы не оказаться сейчас в воде, куда планировал заползти мафиози. Места здесь и впрямь было достаточно, чтобы даже не соприкасаться, но всё же, он был готов встать в любой момент, если Генриху захочется сделать это в одиночку. Поддавшись его примеру, как нужно правильно отдыхать, малыш тоже прикрыл глаза и слегка откинулся головой назад, прислоняясь к гладкой облицовке бортика джакузи, покрытого следами от пены. Сложная прическа понемногу расползалась, и белые тонкие прядки скатывались на плечи и приставали к влажным скулам. Он продолжал ощупывать пену своими лапками, загадочно улыбаясь и чуть подергивая стопами под водой, словно слушает музыку. Сейчас, его увеселительному настроению не нужна была никакая дополнительная стимуляция. - Кстати, Массимо передал мне визитку. - Вдруг сказал полукровка, немного приоткрыв желтизну глаз и скосив её на Генриха. - Мы не обсуждали ничего конкретного, я продолжал ему врать о себе, а он вдруг предложил, если мне понадобится помощь - звонить. - Его взгляд заскользил дальше по белой кафельной стене ванной, заметно мрачнея. - Знаешь.. Я сейчас подумал, то существо.. Которое тебя выбесило. Может, ты и прав, и оно само выбрало себе такой путь. А может.. ну. Может, просто так получилось, и он совсем не рад всему, что с ним происходит. Я видел, как его бьют перед тем, как мы уехали. Точнее, видел что-то странное, но.. Я вот думаю. Что, если позвонить Массимо, чтобы он помог пристроить его в более хорошие руки? Тот мужлан явно ни перед чем не остановится со своим сомнительным старт-апом. - Я и сам могу его купить. - повёл плечом Генрих, поймав прямой взгляд мальчишки. - Ищешь повод позвонить ему? - Да нет. - Лука потупил взгляд и даже слегка отвернулся, будто бы надувшись. - Я же правда просто помочь хочу.. - Почему ты не хочешь, чтобы помог я? Зачем нам Массимо? Лука уже открыл было рот, но посмотрел на мужчину, осекся, и обратно отвёл свой взгляд, заправляя волосы на ухо и уставившись на воду. - ..мало ли он.. подставной какой.. - Подставной? - Да, подставной! Росси знают, кого приглашали, они хотя бы смогут уладить любой вопрос одним щелчком пальцев, а ты и так в опале у многих. - демон поморщился каким-то своим мыслям, отрицательно тряхнув головой. - Да и, выбесил он тебя. Вдруг выбесит ещё, а у тебя и так прогресс с непроходящими приступами чуть не сорвался. Генрих поднял брови и прямо посмотрел на малыша, стоило ему сказать про визитку от Росси. Стало быть, Лука ему очень уж приглянулся, если он дал такую вещь демону. Он не сомневался, что Массимо действительно отреагирует на просьбу Луки, в таком случае, стоит ему лишь позвонить. Но что-то горькое и злое взыграло внутри. Дело было даже не в том, что малыш ради кого-то ещё готов напрячь такой контакт. А именно потому, что Лука уже тут же раздумывал о звонке. - Не хочешь, чтобы именно я имел с ним дело? – вопрос был больше риторическим, поэтому полукровке было совсем не обязательно отвечать, что он и сделал, - Ладно. Я тогда сам позвоню Массимо. Ты визитку попридержи. Довольно странно будет, если ты даже в первую неделю позвонишь. Особенно по вопросу, который и я могу решить. Такие контакты оставляют на самый крайний случай, - мафиози хмыкнул. Он даже сам уловил эту смену настроения у себя. Как ревнивый муж, который просит жену не звонить босу, что подкатывал к ней. На празднике он не особо предал значения тому, как Массимо смотрел на Луку, но сейчас понял, что это не просто интерес. Вряд ли Лука использовал свои чары и специально соблазнил. Но, стало быть, не только у Генриха такие странные вкусы. Особенно, если на девушек раньше старший сын не обращал внимания. Он может быть как обычным геем, который не решается об этом рассказать, так и поклонником экзотики. Мужчина сделал очередной глоток виски, отставил стакан и чуть ниже скатился в горячую воду. Такие разговоры совершенно не помогали расслабиться и уж точно не направляли в нужное ему русло. Но виски и температура расслабляли тело, даже когда мысли продолжали вариться. - Я понимаю твоё желание помочь. У вас незавидная судьба и абсолютно нет никакой надежды на нормальную свободу. Только шанс попасть в хорошие руки. И то, что я говорил про выбор. Он очень прискорбный. И мало кто из не совсем спятивших решиться выбрать смерть. Потому что мы все существа с тягой к жизни. И хорошо, когда появляется кто-то, кто может нам помочь. И мы поможем ему, насколько можем. Но… мы можем столкнуться со многими такими, понимаешь? – Генрих печально посмотрел на малыша, - Я понимаю, выполнить такое невозможно, но… я бы хотел попросить тебя абстрагироваться от них. От всего, что ты можешь увидеть. Не ассоциировать себя с ними. Это очень больно. Мы не сможем, при всём желании, помочь всем. Какую бы я странную репутацию не имел… это, к сожалению, товар. А мы мафия. Даже если бы я и хотел построить храм спасения, я не могу. Как только меня сочтут помехой общему бизнесу – от меня избавятся. И, - мафиози тяжело вздохнул, опуская взгляд на белую пену, - Я сам через это проходил. Связывался с работорговцами. Видел множество забитых детей. И когда я только-только разорвал свою нормальную жизнь – это меня слишком ломало. Даже торговля оружием. Сразу представляешь вместо пушки чей-то труп. Это тяжело. И да, порой, сделать одно доброе дело очень помогает почувствовать себя лучше. Но на этом всё. Не стоит убиваться, что ты помог всего одному. Именно этот один благодаря тебе обрел жизнь. Я просто, - мужчина как-то горько посмеялся и потёр переносицу, - Кажется, я просто слишком напился и теперь из меня чёрти что лезет. А между тем, мой стояк даже не думает падать. Нет бы хоть от грустных мыслей кровь отлила, - Генрих поднёс к губам стакан и полностью его осушил, - Господин Росси сказал, что Массимо особо с девушками не ладит. Но, походу, у него скоро возникнет новый вкус. Если уже не возник. Не удивлюсь, если после моей просьбы он себе оставит этого демона. Сублимировать, так сказать. Ты – коварное существо, Лука. Несмотря на то, что сам мальчишка, всех мужчин одурманиваешь. С чарами и без. Представляю, что было бы, научись ты пользоваться своими силами раньше и на все сто процентов. Это опасно. Ты жестче суккубов. Те трахают, чтобы убить, а тебе достаточно пальчиком поманить и вынудить мужиков драться между собой. Удивительно, что ты сидел на привязи всё это время. В тебе такая немыслимая мощь. Лука вытянул руку, облепленную белой пеной, вдоль бортика джакузи, задумчиво гуляя когтями по узору мощеной плитки на поверхности возле, пока Генрих говорил. - Думаешь, я хочу эту мощь? - бесцветно отозвался он, не сводя направления взгляда с собственных когтей, но судя по тому, как смотрел и даже не моргал - он был уже глубоко в своих мыслях. - Думаешь, мне нравится быть А-классом? Нравится собирать на себе эти взгляды..? Эти.. Лука слабо подернул янтарными радужками выше направления своего взгляда и застыл, цепенея. Казалось, он заметил что-то впереди, что повергло его в шок, но конечно, в ванной ничего не изменилось. Прежняя веселость исчезла без следа, а с началом приступа атмосфера и вовсе стала настораживающе-угрожающей. Лука не двигался, его взгляд и лицо застыли в неясном выражении, но всё же, он не позволил до конца утащить себя в это состояние, и резко дёрнул головой, оборачиваясь и нащупывая дрожащей рукой наполненный специально для него бокал. Лука зажмурился и опрокинул его в себя залпом. В лёгких сперло от кислости и градуса напитка, пусть небольшого, но Луке, сидящему в горячей ванной, большего и не требовалось. Какое-то время он сидел, чуть сгорбившись и утыкаясь губами в сгиб своего локтя, удерживая в пальцах пустой бокал. Но выдохнул и выпрямился, посмотрев на Генриха мутным взглядом. - ..лучше позвонить сегодня-завтра. Кто знает.. что он ещё с ним успеет сделать. Мы можем опоздать. Бокал крякнул, упав из расслабившейся кисти на подставку. Лука смотрел на него, но все равно как-то сквозь, как будто до сих пор не может отделаться от видений, или как будто ждал, что он разобьётся от силы его взгляда. Другая ладонь, что покоилась в воде, поднялась к затылку мальчишки, поочередно вытягивая спицы и невидимки из собранных волос и равнодушно роняя их прямо в воду, пока все волосы не распались. - Я не просил. - последнее, что слетело с уст мальчишки, перед тем, как он закрыл глаза и медленно скрылся под водой и пеной, пока на ее поверхности не остались не успевшие намокнуть бесцветные пряди, и несколько пузырьков воздуха, всплывших снизу. Даже если какое-то веселье и было, сейчас оно рассеялось в мгновение ока. Мужчина сначала хотел поспорить, что совсем не это имел ввиду, но видя состояние полукровки, понял, что ему совершенно сейчас это неважно. Он уже погряз в своих мрачных мыслях и вряд ли, услышав, задумается над сказанным. Всё уже сказано. Всё уже сделано. Как только Лука стал уходить под воду, Генрих, наоборот, поднялся на ноги, переступил через бортик и пошёл к шкафчику, откуда вытянул полотенце, чтобы повязать его себе на бёдра. Лука умел вокруг себя даже без чар создавать особую атмосферу, соответствующую его настроению. Сейчас это был негатив. И он у мужчины подступил к горлу. Хотелось то ли кричать, то ли уже рвать на части самого себя. Дрожь в руках уже свидетельствовала о желании выплеснуть агрессию, но Генрих её сдерживал. Лука медленно вынырнул из воды и посмотрел в сторону мафиози. - Мне всё-таки, кажется, лучше будет, если я начну принимать препараты. Я не справляюсь с этим. И всё это ни к месту всегда. Я нам обоим хуже делаю свои подобным состоянием, - резюмировал Генрих. Первым после погружения появился звук удаляющихся влажных шагов. Лука не особенно хотел смотреть на происходящее, но всё же открыл глаза, замечая ожидаемую картину. Он дослушал мафиози, практически не меняясь в лице, лишь его взгляд с лица мужчины скользнул обратно на воду, и какое-то время полукровка просто молчал, безэмоционально разглядывая тающую пену на поверхности воды. Его плечи подёрнулись то ли от нервного смешка, то ли от слёз, и еще через пару секунд снова, пока частота этих дерганий не усилилась, походя на истерический, хоть и беззвучный смех. Демон поднял ладони из воды и накрыл ими лицо, пытаясь снять с себя набирающий обороты приступ, и даже справляясь с этим после небольшого усилия. - Всё верно. - хрипло проговорил он, кивнув самому себе и смещая влажные пальцы с лица в волосы. - От таблеток будет больше пользы, чем от меня. Прости.. Я правда хотел помочь. Не умею вовремя поймать себя на подобных вещах. Нужно было просто заткнуться. Может.. сошел бы за умного.. Он договаривал, уперевшись локтями в бортик и выбираясь вслед за мафиози. Мир снова начал причудливо качаться при движении, но демон и не думал сдаваться. Он добрался до вешалки с халатами, наугад заматываясь в первый попавшийся и совершенно не придавая значения тому, что тот скрыл его почти до самых щиколоток. А зря, поскольку пара шагов по слегка плавающей траектории в направлении выхода привели к тому, что мальчишка наступил на уголок подола и рефлекторно взмахнул лапками, хватаясь за локоть Генриха, ждущего его у двери. Руки моментально спружинили, и малыш отшатнулся, вернув себе равновесие. Он взглянул куда-то ему в шею, избегая прямого зрительного контакта, и замер, медленно убирая руки. - Знаешь.. Неправда, что тот тварь чем-то хуже меня. Ты тогда сказал, что я лучше. Но это.. вообще не так. Точнее.. он же психически стабильный. Что угодно произойди - он останется предсказуемой личностью. Таким, каким ты его купишь. Да, можно сделать его более тревожным или замкнутым своим плохим отношением, это понятно. Но и исправить это будет легко. Просто.. отогреть и окружить хорошим. А такой, как я.. инвалид вроде меня, здесь уже ничего невозможно исправить. Сколько бы ты ни вкладывал в меня этого тепла.. этой заботы.. я не могу починиться. Каждый раз, будь ты хоть миллион раз самым заботливым человеком на всём белом свете, я могу потерять контроль и сам всё разрушу. Ужасно. Правда? Взгляд упал на собственные руки, перебирающие в когтях махровую материю халата. - Я ужасен.. Мне стало жаль его.. но я не хотел, чтобы ты его спасал, потому что.. потому что испугался, что он понравится тебе, со временем, гораздо больше. И я потеряю всё, что имею сейчас. Генрих осторожно протянул руку к его лицу, взялся пальцами за подбородок, и приподнял его, чтобы заглянуть демону в глаза. - Ты неправ, малыш. Я понимаю, почему ты чувствуешь это так. Но его точно так же не исправить. До того, как его сломали – он был совершенно другим демоном. А после перелома он изменился и этого больше никогда не починить. Посмотри на меня. Я не демон. Я просто человек. Во мне нет другого начала, нет никаких сил. И всё же я тоже сломан. Все мы сломаны этим миром, только по-своему. Может, он менее опасный, может, стабилен в своих проявлениях, но не думаю, что у него нет проблем. Может, кошмары. Неспособность нормально есть, неспособность жить без секса – я не знаю. Но он не идеален. И такой как он уж точно не может понравиться мне. Я в принципе не искал себе игрушку. Ты понравился, не потому что я этого искал, понимаешь? Ты сам нашёлся. Ты единственный такой, - мужчина отпустил его лицо, но продолжал смотреть в глаза, - Я вижу, что тебя можно починить. Потому что ты чувствуешь. Улыбаешься, смеешься, радуешься, смущаешься. Полноценно сломанные не способны на это, понимаешь? Они и сострадают то с большой натяжкой. Нас с тобой ещё можно починить. Очень-очень сложно, но можно. Чинить что-то - нелёгкое дело, но это не значит, что ты ужасный. В нём нечего чинить, потому что в нём просто уже нет следа от личности. Он пустышка, поэтому и стабилен. В нём только то, что в него заложили. Запрограммировали. Тебя не программировал никто. Ты развивался самостоятельно. И это прекрасно. Именно поэтому ты такой. Многогранный. Нет в мире идеальных существ из тех, у кого есть настоящее сердце и душа. У всех бывают вспышки злости, даже у самых нормальных людей. И это нормально. Потому что мы родились такими. Мы животные, которым нужны такие вещи. Просто из-за всего этого искусственного мира кажется, что это лишнее. Но это бред. Да, мы более психованные, чем все эти людишки из «нормального» мира, но там тоже чего только не происходит. И ты мне нравишься именно таким. За всё вот это. За твои психи, агрессию, радость. Для меня ты идеален. Слышишь? И сейчас, и вчера, и на приёме, и когда расцарапал мне щёку, и тогда в лесу. Всегда. Лука неверящим взглядом смотрел на Генриха, слушал его, уже не контролируя слёз, бегущих по лицу. Едва мафиози закончил, как полукровка метнулся вперёд, вытягиваясь на носочках и крепко цепляясь за чужие плечи, всхлипывая и слегка повисая на Генрихе, хватаясь за него, как утопающий, но бдительно стараясь не ранить обнаженную кожу когтями. - Почему, - дёргано зашептал он, утыкаясь лицом в ключицы и с трудом контролируя своё дыхание. - Почему ты такой хороший.. Ты всегда так добр ко мне.. а я не могу даже.. вообще.. ничего не могу.. Только ходить за тобой и ..и ты всё равно так тепло ко мне относишься.. Я постоянно всё порчу.. А ты постоянно меня прощаешь. Тварёнок отлип от плеча, шмыгнув носом в последний раз и смахивая подушечками пальцев остатки влаги с щёк. - Прости.. я что-то.. наверное, я нестабилен сегодня.. - было заметно, как его взгляд ещё слегка загружен, но по крайней мере, мальчишка уже не пытался прятать глаза, и при встречном взгляде со стороны главы искренне заулыбался, чуть смущенно из-за своего состояния. Чувство глубокого обожания уже сметало собой возникшую в ходе разговора боль от приступов и последствия истерики. Лука несколько секунд смотрел на него не моргая, прежде чем приблизить голову снова, мягко опуская ресницы по мере приближения и аккуратно касаясь губ невесомым, будто спрашивающим поцелуем. Легкого ответного движения хватило, чтобы малыш затаил дыхание и чуть цепче обнял мужчину, позволяя этому мгновению нежности продлиться немного дольше. Сейчас Луку совершенно не отталкивал даже тот факт, что мафиози стоит перед ним практически голый. Он отстранился лишь для вдоха, заглядывая в полуслепые глаза с близкого расстояния и бережно трогая гладкой стороной когтей скулы мужчины. - Ужасно неловко... мм.. Ты пытался расслабиться, а я как всегда.. Генрих приобнял его, когда у полукровки потекли слёзы. Мягко поглаживал по спинке, пока он говорил. И охотно ответил на поцелуй, когда малыш приблизился. Мафиози наклонил лицо к ладони, на мгновение прикрывая глаза, продолжая удерживать Луку в свободных объятьях. - Я не хороший. Но да, добр к тебе. И ты себя здорово недооцениваешь. Не понимаешь, что делаешь для меня очень много. Всё это только потому, что ты поверил в меня. Зачем-то решил поддержать. Никто не просил. Даже наоборот. Я просил оставить меня. А ты не уходил. Думаешь, это пустяки? Я ведь делал тебе больно. Даже я не знаю, как далеко это могло зайти. В таких приступах я убивал не только врагов. Наёмники уже научены не лезть под горячую руку горьким опытом. И да, понятное дело, ты демон. Чёрт знает, как всё могло повернуться. Но ты решил рискнуть. Не стоит недооценивать таких поступков. Первый шаг всегда труднее совершить. Ты ведь даже не знал, чем это закончится. Никто не говорил, как оно будет, - Генрих улыбнулся, глядя в золотистые глаза, наклонился, но уже не за поцелуем. Он мягко теранулся кончиком носа о его нос, - И не стоит парится о моём состоянии. Я всё равно не особо горю желанием заниматься такими вещами. Никогда не думал, что мастурбация может быть труднее завоевания рынка и убийств. Наверное, меня до сих пор бесит первопричина, - мужчина тяжело вздохнул, прикрыл глаза и чуть плотнее приобнял Луку, - Прости, не стоило мне так сразу сгоряча рубить. Мы всё ещё учимся принимать такое. В целом, я уже научился спокойнее переваривать возбуждение, так что можно и потерпеть с тем, чтобы сбросить его. - Ну да. - уже более свободно рассмеялся Лука, все ещё немного цепляясь за плечи, но уже гораздо расслабленней удерживая на них свои ладони. - Я понимаю. Но ещё ты не горишь желанием, потому что я этому ничерта не способствую. Такими вот разговорами. - Он вздохнул, но тут же улыбнулся снова, ответно боднув кончиком носа чужой. - Однако.. я попытаюсь исправиться. Правда. Спасибо, что даешь мне шанс уже, наверное, десятый раз подряд. Уверен, любой другой человек уже давно психанул бы. Лапки ещё немного соскользнули с плеч, останавливаясь над грудиной, полукровка замялся, опустив взгляд, в небольшом смятении рассматривая свои пальцы и участки тела, просвечивающие сквозь них. Он хотел помочь. Ужасно хотел, особенно в этом своем состоянии, очень чувствительном и эмоциональном. За то, что даже такого Генрих его не отталкивает. Но он не знал, стоит ли теперь, учитывая, как тяжело им обоим даётся всё, что связано с интимом. - Надеюсь, ты не всерьёз, про таблетки.. - тихо произнес он, так и не поднимая глаз. - Мне жаль, что всё так.. Теперь мне кажется, если бы я за тобой не увязывался, всё было бы слегка проще. По крайней мере, ты мог бы легче настроиться на нужную волну. Не то чтобы я хотел вмешиваться или хоть как-то влиять, но так выходит само собой. Лука закусил уголок губы, слегка заалев моськой и выдержав паузу, чтобы набраться сил и продолжить свою мысль. - Разреши мне как-нибудь помочь. Я, конечно, понимаю, что тебе сейчас непросто переключиться, но.. состояние ведь никуда не отступает надолго. Верно? И оно становится хуже, от того, что повторяется раз за разом. И вызывает гораздо более агрессивную реакцию впоследствии. - Малыш, - выдохнул Генрих, только потом сообразив, как сейчас назвал Луку, но постарался на это не зацикливаться, - Я могу и сам справиться с подобными состояниями. Оно не стоит, того, чтобы как-то принуждать себя или ещё что. - Но я действительно хочу помочь, - грустно протянул полукровка. - Ты и так в очень многом мне помогаешь. Это ведь правда. - Ты настолько не хочешь подпускать меня? – демон поднял свои глаза, заставив Генриха застыть на месте. - Не в этом дело, -снова вздохнул мужчина, но после вопроса немного задумался, - Ладно… как ты хочешь помочь? - Ну… сделать что-то, от чего тебе было бы полегче. Снова задумчивый взгляд. Генрих внезапно понял, чего бы хотел. Но сейчас раздумывал, стоит ли это озвучивать. Признаваться в своей похоти было трудно. Особенно, если похоть касалась Луки. Одно дело, что это просто реакция. И совсем другое, когда это осознанные мысли. - Ладно, - тяжело вздохнул Генрих, прикрыв глаза, и потирая переносицу пальцами, - Сначала я хочу, чтобы ты понял. Я никогда не планировал тебя принуждать к чему-то подобному. Ни к эротике, ни к сексу, - сразу пояснил мафиози, а потом повёл Луку в свою комнату. Там он молча залез к себе в комод, достал оттуда какой-то свёрток, распаковал и выудил содержимое наружу. Это оказалось несколько комплектов женского эротического белья, сделанного на Луку. - Я заказал это без каких-либо планов. Просто… стало интересно. Тебе сделали обычное бельё для платьев и костюмов. Но это… оно больше для… - Генрих сконфузился, не поднимая взгляда на Луку, понимая, что это всё и так странно выглядит, - … в общем, чтобы любоваться. Я не планировал, что ты действительно будешь это носить. То есть… - в попытках объясниться, мужчина всё больше зарывался, в конечном итоге он тихо посмеялся, снова потерев переносицу пальцами, - Отчасти я хотел тебя увидеть в этом. Мне нравится видеть тебя. И. Сейчас я говорю и показываю всё это, потому что хотел бы увидеть. Мне больше ничего не нужно. Достаточно будет просто посмотреть на тебя в этом. Ты… можешь выбрать любой из них. Здесь есть более открытые и более скрытые комплекты. Если… вообще готов на это пойти, - наконец Генрих поднял взгляд и осторожно посмотрел на Луку, - Я не заставляю. И ты можешь передумать. Тогда забудем этот разговор. Лука лишь растроганно улыбался на его предупредительные речи. Кто бы ещё так распинался, пытаясь уберечь его от возможного бередения старых ран? С такой совершенно уникальной заботой Лука не сталкивался ни разу. Он не видел настолько трепетного отношения даже со стороны, у других людей по отношению друг к другу. Да, возможно, сказывалось то место, в котором он видел, и все же, это невероятно умиляло в Генрихе. Удивительно, как при такой мягкости и заботливости настоящего семьянина он умудряется более чем гармонично выступать главой своего клана. Впрочем, они оба - как склеенные половинки абсолютно разных существ. В каждом из них живёт по сущности, возникшие вследствие травмы. Мутация собственной души, от которой никуда не деться. Этим они и сблизились в самом начале. И это же продолжало сближать их сейчас. Малыш шёл за мужчиной со слегка заинтригованным блеском в глазах, теперь старательно придерживая подол чужого банного халата в когтях, чтобы больше не наступать на него. Они остановились напротив постели, Генрих раскладывал комплекты, а полукровка проходился взглядом по каждому, подмечая, что такое уже не поднимается язык назвать нарядом. Это именно белье. Притом, очевидно женское. А если разбираться в подобном, вполне может оказаться, что оно создано посредством ручной работы. И, разумеется, дорогое - иначе Генрих вообще бы его не приобрел. Лука мягко улыбнулся, немного наклоняясь и проходясь ребром пальца по тонкой ажурной материи одного из сетчатых топиков, не снабжённых матовым подкладом. - Какие красивые. - спокойно выдохнул он, выпрямившись и ещё раз оглядев три комплекта. - Надо же. Если бы я не настоял, ты бы и не показал мне их? Раз уж приобрёл их для меня, то негоже им валяться в ящике комода. Даже не встретившись со мной ни разу. Тваренок касался каждого комплекта, один не понравился чисто тактильно, и теперь выбор заострился на двух оставшихся: он разложил их чуть более обширно, чтобы определиться. Первый был чем-то вроде ажурного боди, глубокого синего оттенка. Верх, условно напоминающий корсет, был лишён лямок и подвязок вокруг горла, и начинался лишь в области груди, далее сужался к талии, а уже от талии продолжался как чулочки на подвязках, только вместо подвязок было всё то же плетение, что и участвующее в корсете. Рядом лежали гораздо менее замысловатые, но все так же красивые, ажурные трусики. И этот комплект был более плотным, тогда как второй, похожий на купальник с небольшим рукавом и глубоким декольте, был в крупную сетку и практически ничего собой не скрывал, равно как и не создавал должных интриг, так что, выбор быстро остановился на первом, Лука потянулся к нему, подняв от постели и рассматривая уже на весу, пока Генрих продолжал распинаться о возможностях уйти. - У меня будет маленькая встречная просьба. - сказал малыш, разворачиваясь с выбранной одеждой в сторону окна, чтобы задвинуть шторы. - Когда я оденусь. Не заставляй себя реагировать или не реагировать каким-то конкретным образом. Не убегай. Демон отвязал узелок пояса на халате, сбрасывая его к своим ногам. - Я верю, что ты не хочешь мне навредить. Так что.. тебе не нужно убегать и прятаться от своих желаний. Я хочу.. думаю, я хотел бы увидеть. Увидеть, как ты это делаешь. Генрих наблюдал за тем, как Лука оглядывает каждый комплект, пока выбирает. - Я не думал, что ты вообще захочешь на себе такое, - чуть усмехнулся мужчина, отводя взгляд в сторону, - Я без особой цели их заказал. Генрих и сам двинулся по помещению, подходя к бару. Это было уже рефлексом, наливать себе что-то покрепче, когда происходила неординарная ситуация. Градус в голове уже присутствовал, но хотелось занять свои руки, а курить, по странным обстоятельствам, хотелось меньше всего. Мафиози отошёл к креслу уже со стаканом виски, присаживаясь и отставляя предмет на рядом стоящий столик. От просьбы у мужчины вырвался нервный смешок. Пока малыш переодевался, Генрих не поднимал на него взгляда, точно хотел сделать самому себе сюрприз. - Это будет весьма странный вечер, - выдохнул мужчина, заправляя волосы назад своей пятерней, - Даже не знаю, смогу ли дрочить так. Безусловно, реакция будет и я, даже если захочу, просто не смогу её удержать. Но… - очередной смешок, Генрих откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, - Хотел сказать, это будет как дрочить на произведение искусства, но если дело касается другого человека – не вижу в этом ничего дурного. Если не кончать на холст, почему бы не вздрочнуть на картину, если она так нравится. Но мне тяжело именно с моим телом. И странно думать о том, что ты на это готов. Ведь именно это и вызывало в тебе… болезненные чувства. Что кто-то будет смотреть на тебя и делать своё грязное дело. - Ты – не кто-то, - отозвался малыш, подходя ближе. Из-за появления его голоса, Генрих открыл глаза и тут же замер. На расстоянии скромно стоял Лука, украшенный кружевами. Раньше мужчина не понимал, почему женщины постоянно скупают такие вещи, да и почему вообще рынок полон такого белья. Да, оно красивое, а на теле выглядит соблазнительно, но только сейчас Генрих понял, чем являются такие вещи. Самой настоящей оправой. Конечно, здесь ещё дело в том, что эти модели делались исключительно под Луку и самим модельером, который точно знает, каким образом можно подчеркнуть все достоинства тела, на котором бельё будет сидеть. Когда ты покупаешь красивые вещи, не ориентируясь на своё тело – одно с другим противоречит. И только понимая достоинства и недостатки можно по-настоящему украсить. Точно так же, как драгоценный алмаз в красивой оправе, Лука стал ещё притягательнее взгляду. Может быть, дело ещё было и во взгляде, в градусе в его крови, который делал раскованней. И в чём-то ещё. Мужчина забыл обо всём на свете, стоило только посмотреть на него. Бельё не скрывало его пола, не пыталось соврать. Оно подчёркивало женственность, но в то же время и раскрывало истину. - Ну… как..? – робко подал голос малыш. Генрих, всё это время блуждающий взглядом с ног до плеч, резко поднял взгляд на глаза, тут же возвращаясь в реальность. Его пальцы вцепились в подлокотник, будто бы иначе он мог упасть, так что пришлось даже разжать их, чтобы поднять руку до стакана. В несколько глотков Генрих осушил свой стакан и поставил его обратно уже пустым. - Очень… красиво… - в голове крутилось много разных слов. Он хотел подобрать слово, чтобы точнее описать своё ощущение, но нужные в миг разлетелись, так что остались лишь самые простые выражения, - Это… чёрт… слишком искушает. Даже если бы у Генриха не было стояка, он бы точно появился, стоило взглянуть на Луку в этом. Но мужчина тут же подумал, как он может при таком нём просто взять и вывалить своё богатство. Мафиози прикрыл глаза, накрыв лицо ладонью, немного растирая, в попытках вернуть кровь обратно к мозгу. - Я уже жалею, что об этом попросил, - нервно посмеялся мафиози, - Теперь у моего мозга есть больше способов меня мучить. Блять… это… в некотором смысле очень помогло. Мне, кажется, я легче смогу… но просто не представляю, как начать. В смысле… эти вещи и созданы для такой реакции, но я не могу перестать чувствовать к этому ненависть. И стыд, - рука съехала с лица и Генрих снова посмотрел на мальчишку, - Я хочу смотреть на тебя как прежде. Просто наслаждаться твоей красотой. Без этого. Лука улыбнулся, слегка поджав губы, и сам отвел взгляд в сторону, заметно смущаясь своего вида. Он бы, может, и хотел просто получать удовольствие от своей новой жизни - никак не связанное ни с отношениями, ни тем более с сексом, но тогда он бы безбожно врал самому себе. Он и сейчас врал, но каждый раз будто торговался с самим собой, что врёт не во всём, а значит, это нормально. Он скучал по его губам на своей коже, несмотря на страхи и рефлексы. Ему нравились их вылазки, нравилось засыпать в стенах его дома. Нравился этот запах от всего, к чему он прикасался. Наверное, это была ещё одна причина, по которой было совсем несложно сделать для Генриха что-то вроде этого. Видя такую странную реакцию, демон неторопливо развернулся и отошел обратно в сторону окна, просто прохаживаясь вдоль внешней стены комнаты, на носочках ступая по бордовому ковру. - Я могу не обращать на тебя внимания. Если так будет проще. Будто тебя нет в этой комнате. - малыш протянул руку, кончиками когтей прикасаясь к настольной лампе, бумагам на широком столе, корпусу стеклянных часов, папкам и держателям, словно всех их пересчитывая. - Когда я сидел в клетке.. ещё до оков. Я часто играл в такую мысленную игру .. будто я невидимка. Могу подойти к кому угодно. Сделать что угодно. И никто ничего не поймет. Это меня развлекало на какое-то время. Можешь попробовать сыграть со мной. Я хорош в этом, но в паре ни с кем не играл. Будем делать вид, что мы - два привидения из параллельных миров, которые не видят друг друга. Лука развернулся вокруг своей оси, подпрыгнув и присев на край стола мафиози, незатейливо болтая босыми ступнями в воздухе. - Я уж точно не смогу делать вид, что не вижу тебя, - усмехнулся мужчина, разглядывая край своего стола, а периферическим зрением отлавливая движения малыша, - Но мне действительно будет легче, если ты… будто бы не будешь видеть меня. Можешь… взять книгу и поднять на уровне лица? Лука сначала посмотрел вопросительно на мужчину, но потом опустил взгляд на книгу, что лежала на столе, открыл её и поднял. - Вот так? - Да. Можешь так только первое время посидеть. Потом, я думаю, мне уже будет спокойнее воспринимать твоё присутствие. И если вдруг захочешь… посмотреть. Я не против. Хм… будет тогда игра. Сначала не видишь меня ты. А потом я тебя не вижу, - Генрих улыбнулся каким-то своим мыслям, скосил взгляд на пустой стакан и вздохнул. Хотелось выпить ещё, но вставать до бара совсем не хотелось. Они оба стихли. Лука действительно начал читать. Он размерено перелистывал страницы, болтал ногами и чуть елозил на краю стола. Привыкнув к тишине и этим ненавязчивым звукам, Генрих всё же снова посмотрел на него внимательным взглядом, оглядывая каждый сантиметр тела. Если бы в самом начале его показали таким, вряд ли мужчина заинтересовался им. Но сейчас… зная, что он лишь с ним такой, это чертовски притягивало. Именно потому, что он делает это не по принуждению, а для него. Это бельё выглядело на нём безупречно. Созданное исключительно для него, вряд ли оно смотрелось бы так же хорошо на ком-то другом. Взгляд невольно опускался в самое интимное место, скрываемое небольшим кусочком ткани. Бельё было не слишком маленьким, чтобы что-то палить, но вместе с тем казалось, одно неловкое движение и он увидит больше. Искусительная интрига невероятно цепляла. Это всего лишь тело. К тому же, которое он уже видел. Но когда ты не можешь посмотреть прямо сейчас, почему-то одновременно завораживает и раздражает. Но больше завораживает. В брюках уже чертовски изнывало. Не было больше сил терпеть и притворяться. Генрих расстегнул молнию и дал свободу своей плоти. Даже вздохнулось легче, когда он покинул плен белья. Самое обычное занятие, а сколько неприязни. Почему так тяжело дрочить на того, кто тебе так сильно нравится? Хотя, ответ очевиден. И в то же время, очевидно, почему появляется такая реакция. Даже прикосновение к себе было чрезвычайно острым. Алкоголь сделал своё дело. Одни реакции стали меньше, а вот другие, наоборот, выросли. Чувствительность была ещё выше. Лука чуть поёрзал, закинул ножку на ногу и откинулся назад, подставив свободную руку. До чего же соблазнительно. Будто бы специально дразнил, хотя, конечно же нет. Он делал то, что чувствовал, но временами чувствовал чертовски грациозно. В нём уживалось очень много манер и среди них были довольно женские. Когда он начинал шагать от бедра, потягиваться, изгибаясь в теле, или ластиться. Ножка снова опустилась с колена, и он опять пересел, но книгу так и не отпускал. Будто бы Генрих действительно подглядывал за ним. Как школьник. Не в силах справиться с гормонами. Уже даже не приходилось следить за движениями, рука двигалась сама. А взгляд начал отрываться от Луки, уплывая вверх. Ему было достаточно увиденного. Мозг и сам прекрасно дорисовывал остальное. Слишком пошло. Отвратительно, что он думает о таком, но остановить это было невозможно. Грациозный шаг к нему. Малыш покрутился, показывая себя со всех сторон. Подошёл ближе. И ещё ближе, пока не забрался на колени. «Давай я помогу~» И его ладошки касаются напряжённой плоти. Шёпот забирается в уши. Он трётся своей щёчкой, пока маленькие пальчики обнимают член. Слишком хорошая фантазия. Он будто вынудил Луку так поступить. Рука с дрожью продолжает скользить по плоти. Генрих откидывает голову и накрывает глаза другой рукой, будто спасаясь от своих же иллюзий. Это ведь лишь мысли. Малыш волен сам решать, что делать. Это лишь его картинки. Просто потому, что он обожает Луку. - Лука… - вырвался хрип из горла, когда пальцы сцепились на головке, чтобы сперма не запачкала брюки. «Чёрт» - осознание пронзило всё тело. Фейерверк блаженства и стыда накрыл с новой волной, от чего родился стон, который мужчина едва заглушил, спустив сжавшийся кулак ко рту, чтобы закусить костяшки. «Думаешь обо мне» «Хочешь трахнуть?» Звонкий смех в ушах со всех сторон. Тело трясёт после оргазма, и мужчина не понимает, находится ли вообще в реальности. «Ты хочешь это сделать» «Готов даже изнасиловать, да?» - Нет, - выдохнул мужчина. Он открыл глаза, но не узнал комнаты, в которой находится. Луки здесь не было, и вместе с этим он был, будто бы, везде. Он отключился? «А твоё тело хочет» «А что, если я разозлю тебя? Тогда точно изнасилуешь» «Ты не управляешь собой» «Ты только лжёшь» «Ты такой же, как они» - Нет! Я никогда не сделаю этого. Я не хочу этого. Я не… Крик раздался в ушах. Мужчина поднял руку, в которой были перемешаны сперма и кровь. А на полу у его ног валялся побитый и изнасилованный Лука. Мужчина попытался подняться с места, но тело его не слушалось. Кажется, он немного выпал из-за оргазма. Это сон, или реальность? - Лука, я не хотел. Я же не… я… - … нись… - возник откуда-то голос - Я не хотел… - Очнись! – голос повторился и туман в мгновение расступился. Генрих моргнул и увидел перед собой Луку, который тряс его за плечи. Руки мужчины безвольно лежали на подлокотниках, - Генри! Ты меня слышишь? - Слышу, - наконец ответил мужчина и криво улыбнулся, - Я тебе ничего не… сделал..? - Нет, - покачал головой Лука, - Ты… ну… сделал это. И минут десять не подавал признаков жизни. А потом начал разговаривать. - Десять? – удивился Генрих, - Мне казалось… приступ начался сразу. Это я… нехило от оргазма выпал. Ту книгу нельзя было назвать интересной - изобилуя экономическими терминами, она раскрывала какие-то подводные камни ведения бизнеса. Но, как и любое знание, до которого тваренок не мог дотянуться раньше, это смогло его увлечь уже через несколько минут. Он даже забыл, что тоже хотел подглядывать. Хотя, по правде сказать, может быть, не так уж и хотел. Лука сказал это скорее в довесок - было бы логично и справедливо, по крайней мере, попытаться дать себе шанс нормально воспринять чью-то дрочку на себя, раз уж собственный организм реагирует не менее бурно - тем более, когда она не "чья-то", а Генриха. Вначале он еще слегка улавливал звук его тяжелого дыхания на фоне, но потом Генрих притих, а Лука зачитался, так что не сразу заметил, что именно происходит. Он поднял взгляд от книги и удивленно покосился на мужчину. Тот сидел в кресле, слегка скатившись по сидению и держа глаза закрытыми. Казалось, будто он уснул или отключился, вот только его губы слегка шевелились, и полукровке пришлось спрыгнуть и приблизиться, чтобы понять, о чем он говорит сквозь сон. - Нет.. - еле слышно простонал мафиози, похмурившись и напрягшись в лице. Тени зрачков бегали под расслабленным веком. Полукровка не смотрел ниже уровня груди, он приблизился вплотную и присел на корточки перед креслом, бережно, и в то же время настойчиво потряхивая за плечо. Благо, он действительно всего лишь отключился. Выслушав относительно внятную речь мужчины, Лука нежно заулыбался и выпрямился, убеждаясь, что он в порядке. - Да, выпал неплохо прям. А ещё говорил, что можешь потерпеть. Считай, отделался малой кровью. Ещё пару дней спустя мог бы просто в обмороке пол-дня проваляться. - он мягко усмехнулся, отстранившись от кресла и отходя куда-то в сторону. Зачесав пятерней слегка выбившиеся пряди волос назад, Генрих попытался встать следом за ним, но маленькая когтистая лапка уже через секунду надавила уже на соседнее плечо, вынуждая упасть обратно в кресло, а еще спустя несколько секунд малыш вновь возник в зоне видимости мужчины. Он держал в руках плед, неторопливо развернул его и укрыл мафиози ноги и колени, до живота, слегка подоткнув материю и присев рядом на подлокотник. - Ну, вот что. Ты можешь спорить со мной, сколько захочешь, но я не дам тебе вскочить отсюда и бежать прятаться в дела, чтобы замять произошедшее и завалить мысли абы какими задачами. Ты посидишь вот та-ак, спокойно. - полукровка провел гладящим движением по плечам и слегка по голове, призывая расслабиться и откинуться на спинку кресла. - Никуда не торопясь и просто позволяя себе ничего не делать. Придёшь в себя. Переваришь свои ощущения. Хорошо? А я побуду рядом. Если, конечно, не помешаю. Только говори обязательно, не стесняйся. Лука так и не смог взглянуть, ни пока шел, ни пока укрывал. Но сейчас это и не стояло главной задачей. Его больше насторожил недо-приступ, который ощутил мафиози. Хорошо, что из него относительно-легко получилось выпрыгнуть. Несложно было догадаться, что за кошмар мог привидеться человеку, который презирает секс за его чудовищный потенциал, но не может избежать обращений к нему. Малыш догадался практически сразу. - Сейчас было хуже, чем в первый раз, в душе, или лучше? Я имею в виду, именно внутренне. - когтистая лапка бережно перебирала смолянистые волосы, пока сам тваренок внимательно разглядывал лицо мужчины. Генрих откинулся головой обратно на спинку кресла. Ненадолго прикрыл глаза, переводя дух от галлюцинаций, после чего посмотрел вбок, на сидевшего рядом малыша. - А говоришь, что ничего для меня не делаешь, - мягко улыбнулся мужчина, поймав его ладонь в свою, - Никто из выращенных на специальных рынках тварей не умеет делать что-то такое. Только то, чему обучат и что попросят. Дело не только в этом, но одна из причин, почему они никогда мне не понравятся. Да и я в принципе не искал никого для подобных отношений. У нас с тобой это не по плану. Взгляд скосился на бельё, но Генрих постарался сразу его отвести. После такого сильного оргазма внутри стало легче, но врать себе было бессмысленно. Это здорово соблазняло, но вместе с тем Генрих точно не хотел, чтобы Лука снимал это бельё сейчас. - Сейчас было легче. Но… это было больше похоже на кошмар, чем на галлюцинацию. В смысле, на сон. Но, стало быть, раз я выпал, это он и был. По крайней мере, я просто испытывал сожаление, подумав, что сделал что-то тебе. И вместе с тем понимал, что это бред. Генрих всё же поднялся, несмотря на протесты Луки. Полукровка сразу встал напротив, сложив руки на груди, пока мужчина удерживал плед. Он невольно посмеялся, посмотрев на его серьёзную моську. - Что смешного? Я же сказал, что тебе лучше отдохнуть, - фыркнул демон. - Я не собирался уходить. Хочу надеть шорты и лечь в кровать. А посмеялся не потому, что смешно. В этом белье и с таким серьёзным взглядом ты выглядишь ещё сексуальнее. Если бы Совет приходил ко мне в таком исполнении, работа явно начала приносить мне сплошное удовольствие. - Да ну тебя, - смущённо пробубнил малыш. Мужчина дошёл до комода, напялил спальные шорты, а потом уже спокойно сбросил плед на кровать. Смутившегося Луку мафиози уволок за собой на постель. Дотянув до подушек, Генрих навис сверху, дотрагиваясь ладонью до груди, поверх белья. - Думаю, проблема моих приходов из-за моей фантазии. Даже когда я просто думаю, я ловлю довольно яркие и чёткие картинки. Мои представления продлились в кошмар и от этого я поверил в то, что видел. Мой мозг ловко меня обманывает, - вполголоса говорил мужчина, пока поверхностно трогал через бельё. Тактильно приятные кружева. Мягкие и едва ощутимые, точно крылья бабочки, и вместе с тем эластичные. Понятно, почему именно это бельё выбрал Лука. Они оба оценивают всё прикосновениями. Учитывая, что полукровка надел это на голое тело, то очевидно, что изначально он выбирал то, что будет комфортно ощущать на себе. Удерживать взгляд только на лице стало трудно. Но малыш ведь до этого уже разрешал на себя смотреть, вряд ли что-то изменилось. По крайней мере, он всегда может остановить происходящее. Мафиози не стал бы налегать, если Луке станет что-то неприятно. Вблизи он выглядит ещё притягательнее. Местами узор становился совсем тонким и можно было увидеть кожу, но на самых интимных местах присутствовала ткань, чтобы оставлять интригу. Генрих пригнулся, касаясь поцелуем груди над корсетом, после чего мягко спустил тот ниже. Порхающими поцелуями мужчина добрался до соска, чуть сжав тот в губах. Полукровка звучно вздохнул, сразу вскидывая руку ко рту, чтобы не дать лишним звукам выход. Мужчина отстранился, заглянув в золото глаз, и улыбнулся. - Неспроста женщины называют такие вещи «оружием». Здорово отключает мозг. Стефан, как всегда, превзошёл себя. Я даже не думал, что оно будет выглядеть на тебе настолько хорошо. И это учитывая всю мою сдержанность… ты… безумно красив. В хорошем смысле. Хотя… после того, что я делал, звучит не особо правдоподобно, - Генрих посмеялся, очерчивая кругами второй сосок, мягкими движениями подушечки пальца, - Я даже подростком никогда так не отключался. Правда, будучи подростком, я никогда не ограничивал себя настолько, чтобы годами не сбрасывать напряжение. Его ладонь ощущалась очень горячей и сухой. Полукровка невольно перевел свой взгляд на неё, перебирая поверх чужих костяшек пальцами. Даже в этом, казалось бы, незначительном прикосновении он ощущал своего рода потребность Генриха ощущать его рядом сейчас, что бы ни случилось. Иметь возможность чувствовать тепло тела мальчишки, даже если сам он перестанет гладить его по волосам и отстранится. Тваренок не лишал его этой возможности. Он оставил размышления без реплики - то ли не хотел задаваться вопросом, откуда мафиози так много знает о том, как ведут себя другие твари, то ли просто не нашёлся в подходящих мыслях, резонирующих на эту тему. - Хорошо. Очень хорошо. - улыбнулся малыш, услышав про особенности сна. - Ты научился отличать правду от вымысла. При том, что раньше сознание путало тебя до такой степени, что ты даже не понимал, в каком положении в пространстве находится твоё тело. Кажется, мы оба неплохо движемся в нашей борьбе с травмами, верно? - он слегка кокетливо наклонил голову и подмигнул прежде, чем пришлось спрыгнуть с кресла и уступить желанию мафиози подняться. Демон смотрел в его волчьи глаза, остановившись своим дыханием ровно в тот самый момент, когда крепкие ладони подтащили его ближе к изголовью. Они лежали так сотни раз, но теперь почему-то внутри застывали будто бы все процессы разом, как замирают мыши в ночном подвале, почуяв приближение кошки. Но это был совсем не страх, скорее.. момент, связанный с непредсказуемостью. Они уже давно не развлекались подобным образом, чтобы быть точными - с того раза, как мафиози открыл в себе "излечение", ни разу. И Лука не знал, как будет вести себя изменившийся Генрих. Абсолютно ли также, либо всё же химия, кипящая в его крови, что-то существенно изменит. Он сделал первый резкий вдох не потому, что уже задыхался, а именно из-за прикосновений мужчины, как только они от поглаживаний перешли в открытое нападение - и как только это случилось, малыш отмер и на бледном лице вспыхнули первые всполохи румянца, спина дрогнула, изгибаясь подобно коромыслу, а когтистые лапки поспешили найти поверхность рук, приглушая тихий скулёж. Его слишком сильно обезоруживало подобное. Было неважно, что именно целует Генрих - грудь, руку или стопу, всё это ощущалось слишком неоднозначно, чтобы быть равнодушным. Даже совершенно незатейливые поцелуи над одеждой заставляли чаще сглатывать и покусывать собственные пальцы. Лука с тихим отчаяньем подумал о том, что в погоне за более подробным анализом действий Генриха совершенно игнорировал тот факт, что их недо-секс вызвал у него самого своего рода привыкание, и столь бурная реакция тела даже на небольшие ласки может быть связана именно с этим. Но даже думать о подобном было странно. Он в принципе никогда ни по кому не тёк, так что и надобности в дрочке не было. Выходит, если подумать - даже в этом они стали похожи друг на друга. Оба ненавидят секс, но именно по этой причине пытаются помочь друг другу получить от него удовольствие, максимально безобидно помогая достичь нужной кондиции. Лука поймал его прямой взгляд, уже не вполне ясным своим, пытаясь дышать ровнее, но куда там, даже продолжающиеся плавные действия мужчины, приспускающего мягкие ажурные ткани белья сверху вниз, заставляли сердце колотиться с утроенной скоростью. "Я даже подростком никогда так не отключался. Правда, будучи подростком, я никогда не ограничивал себя настолько, чтобы годами не сбрасывать напряжение." - Видишь?.. это бывает и.. очень... полезно, - Лука попытался звучать бодрее, нейтральней, и улыбаться, но пунцовая моська и ехидно оттягивающий шёлковое белье стояк продолжали настаивать на своём. Лука заметил, как взгляд мафиози опускается, сканирует его ниже талии, и шире раскрыл ладонь, замершую возле рта, закрыв фалангами пальцев еще и глаза от чужого взгляда, чтобы не провалиться под землю от слишком острого смущения и стыда. Он всё равно продолжал жуть как смущаться такой своей реакции. Но уже ничего не мог поделать с ней. Каким бы Генрих ни был человеком с точки зрения того общества, в котором он существует - того, что он заботился о нем, как о собственном чаде, нельзя было отрицать. - Тебе.. правда нравится? - тихо спросил он, не убирая ладони с лица. - Я могу переодеться во второй.. если ты хочешь.. - Нравится, - ответил мужчина, мягко погладив ладонью по изгибу плеча, - К тому же… мы явно скоро избавим тебя от белья. Я рад… что ты не испытываешь ко мне отвращения после всего. Я боялся, что ты больше не захочешь, чтобы я тебя трогал. Мафиози пока спускался лишь к груди, целуя свободное от одежды пространство. Бледная кожа под губами будто плавилось. Воздействие алкоголя и возбуждение делали своё дело. Ладонь касалась пока что участков с бельём, ощупывая мягкую ткань, будто боясь трогать кожу. Скорее, Генрих не знал, насколько далеко готов сейчас пустить его Лука и вновь прощупывал его. Ведь слишком много уже успело произойти после того, как они этим занимались. Тело может и хочет, но в голове могут роиться самые разные вещи, которые нельзя игнорировать. Желание малыша было отчётливо видно, но это такая же реакция, как и у Генриха. Она могла появиться и без особого желания Луки, а вместе с ней мог появиться дискомфорт. Губы стали постепенно спускаться ниже, но пока ткань не сильно сдвигалась, так что он даже целовал поверх кружев. И всё же малыш реагировал бурно. Тяжёлое дыхание, тихий скулёж, изгибы. Но наивно было полагать, что разрядки было достаточно, чтобы собственный организм абсолютно никак не отреагировал на происходящее. Шорты были свободные, поэтому вряд ли что-то было заметно, но Генрих прекрасно чувствовал. Отрываться от Луки хотелось меньше всего, но разумная сторона говорила, что лучше остановиться. Только вот как, когда оба пьяны и обоих непреодолимо тянет друг к другу, независимо от внутренних проблем. Мужчина тяжело вздохнул, приподнимаясь на вытянутых руках, снова заглянув в лицо Луке. - Не буду врать. Я снова завёлся. Но я слишком соскучился по тебе. И… пришла в голову идея. Я могу… подрочить, пока сосу тебе. Хочу узнать твоё мнение… стоит ли нам делать это, - Генрих виновато улыбнулся, не в силах оторваться от смущающейся моськи. Насколько же он красивее становится в такие моменты. Никакая одежда не делает того, что делают эмоции и чувства. Даже будь он в балахоне, он бы выглядел сейчас слишком соблазнительно. Лука плавился от всей обходительности и нежности, что дарил мужчина. Он раскрыл помутневшее золото глаз, когда вновь услышал над собой его речь, глядя слегка расфокусировано на лицо. Казалось, до него даже не сразу дошёл смысл сказанного, слишком рассредоточенным казался взгляд. Но всё же мальчишка забегал глазами, явно обдумывая поступившее предложение. - М-м-м.. - невнятно промычал тваренок, краснея сильнее и коротко зажмурившись, - С чего бы мне не хотеть? То есть.. Не случалось такого, чтобы я мог испытать отвращение к тебе. Разве такое было? Его голос слегка вибрировал. Казалось бы, какого черта здесь делать волнению, когда оба достаточно возбуждены и практически в полной мере друг другу доверяют? Но бессмысленно пытаться рационально объяснить шутки подсознания. Несмотря на то, что организм тёк, сам Лука ужасно нервничал. Он ещё почти ни в чём ему не отказывал, но сейчас предельно-ясно ощутил, что не может с чистой совестью согласиться со всем, что готов сделать Генрих - психическое состояние явно оставляло желать лучшего, после всей этой истории с другой тварью и небольшой истерики. Может случиться Акула, и это точно в планы Луки не входило. Да и Генрих вряд ли захочет такой сюрприз в процессе. - Ты никогда не будешь мне противен. - мягко улыбнулся он, отвлекая самого себя от раздумий и вытягивая руки на всю их длину, чтобы сомкнуть вокруг лица и запустить мелкие коготки в корни волос. - И ещё, ты очень красивый, когда так смотришь... Я, в целом, не против, только.. давай без моей части. - Малыш отвёл взгляд, уже начиная мучаться виной за это уклонение, - Сейчас, я хотел бы быть рядом и иметь возможность смотреть на тебя, вот так, как в эту минуту. Может, обнимать, или.. целовать. Если это не будет отвлекать тебя от процесса. Могу лечь позади тебя, чтобы не слишком смущать, или можем лечь лицом друг к другу.. Я, вроде, нормально себя чувствую, насчёт этого. - он украдкой посмотрел на Генриха, проверить, не слишком ли тот огорчен такой корректировкой его планов. Мужчина дёрнул уголком губ, переступил через малыша и лёг на постель рядом с ним. - Нет, тогда не нужно. Не хочу делать это снова один. К тому же, теперь я и тебя завёл. Я не стану тебя заставлять это делать. Но не объяснишь, почему не хочешь, чтобы я тебе сделал приятно? Или проблема в том, что я это хочу сделать одновременно? Если только в этом, тогда я могу не трогать себя, пока занят тобой. Я хочу тебе приятно сделать, - Генрих прикрыл глаза и притянул к себе Луку, утыкаясь в его изгиб плеча, просто наслаждаясь присутствием и запахом. Пахло новой одеждой, пеной от джакузи, немного спиртом и его собственными ароматами. - А если.. я сделаю это сам, вместе с тобой? Когда мужчина лёг, Лука почти сразу развернулся к нему лицом, складывая лапки под щеку и внимательно глядя в глаза. Услышав предположение, он лишь слабо улыбнулся, но совсем ненадолго, поскольку уловил от мафиози некоторую огорченность. - Нет. - тихо начал он, опустив взгляд и водя кончиком когтя узоры поверх подушки. - Это здесь вообще не при чем. Просто я сам.. не уверен, что.. Лука замолчал, не поднимая глаз и не в силах выдавить из себя больше ни слова, поскольку не мог изъяснить на словах то, что ощущал. Какие бы слова не приходили на ум, они совершенно не давали ответа на вопрос о том, что полукровка чувствует. Поэтому чёрт решил зайти с другой стороны. - Я так и не смог заставить себя увидеть. - тихо произнес он, посмотрев обратно в глаза. - Такой пустяк. Но пока не справляюсь. Однако, я хотел бы, ну.. то есть... правда хотел бы. Я не заставляю себя, и.. не переубеждай меня в обратном. Я знаю, о чём говорю. Просто, мне сложно избавиться от моих предустановок в голове. Чем ближе ты находишься, тем спокойней мне с ними справляться. Такой вот парадокс. В прошлые разы срабатывало, потому что я не был в принципе так расшатан эмоционально на момент всего этого..действа. Поэтому мне бы хотелось иметь возможность коснуться или видеть твои глаза.. знаешь.. на уровне своих. - Лука тихо усмехнулся и совсем закрыл глаза. - Наверное, опять всё испортил.. - Эй, хватит думать, что ты что-то портишь, - хмыкнул Генрих, но не вынуждал ни смотреть на себя, ни даже открывать глаза, - Испортить можно торт, подделку или план. А мы просто пытаемся привыкнуть друг к другу. И к самим себе, потому что для нас такие вещи чужды. Это сложно и понятно, что у нас могут возникать какие-то конфликтные ощущения. Всё нормально, - мягко сказал мужчина, а потом тихо посмеялся, - Тогда развлечёмся чисто по мужски. Расскажу забавную ситуацию. Однажды, когда я только начал учиться и обзавёлся друзьями, один из этих самых друзей предложил мне подрочить вместе. То есть, прийти домой, включить порнушку и просто дрочить. Я сначала подумал «что за хуйня? Кто будет дрочить рядом с другим челом, не будучи геем.» И знаешь что? Я. Это было максимально неловко. Очень странный метод социализации и познания мира. В принципе человечество максимально странно себя ведёт. И, как мне кажется, чем умнее мозг, тем страннее в нём идеи. Например, есть целый парк онанистов с дырками в земле. Ты приходишь, снимаешь штаны и трахаешь землю, видя, как неподалёку тем же самым занято ещё несколько таких же идиотов, - Генрих снова посмеялся и выдохнул, после чего коснулся щеки малыша горячими сухими пальцами, - Это я стараюсь самого себя уговорить, что я ещё не больной извращенец и всё в порядке. Кажется, я тебя вижу слишком идеальным и подсознательно запрещаю себе испытывать то, что я испытываю. Ладно… - тяжёлый вздох, Генрих заглянул в светлое личико малыша, - Я согласен чтобы мы просто вместе. Хочешь что-то включить? Музыку, может? Или тебе легче будет расслабиться в тишине? Ну… мало ли ты бы хотел немного отвлечься от… звуков. История Генриха вызвала слабую улыбку, помогая вновь расслабиться. - Да. - поддержал идею малыш, кивнув и возвращая зрительный контакт. - Можно и с музыкой. Включи то, что будет комфортней для тебя. Я ..ещё никогда не делал этого. Но, думаю, в тишине будет легче уйти мыслями куда-нибудь не туда. Так что, фон не повредит. Генрих поднялся с постели, взял свой телефон и подключил его к центру. Он включил достаточно спокойную, но не слишком сонливую музыка. В ней были разные мотивы, песни и даже просто мелодии, которые помогали отдохнуть и уйти от каких-то негативных мыслей. Он лёг обратно рядом с Лукой на спину. Хотелось что-то сказать или спросить, но ни единой мысли не приходило в голову. Так хотелось трогать его, целовать, наслаждаться им, совсем не думая о себе. Но это назойливое прилипчивое чувство внизу живота ужасно сбивало. В какой-то мере, сейчас было даже легче настроиться. Сперва он решил смотреть в потолок, чтобы нечаянно не подкинуть себе каких-то нехороших мыслей. Спустил шорты, вновь выпуская свою похоть. Как липко. Ещё с прошлого раза. Но чувствовалось, что натекло и новой смегмы. Как же его тело жаждало Луку. Это естественное желание, когда тебе кто-то нравится, но вместе с тем совсем иррациональное. В плане, секс ведь придуман природой для размножения. А если рядом с тобой кто-то твоего пола, то это невозможно. Генрих прикрыл глаза и вновь увидел перед собой Луку. Теперь он представлял то, что хотел бы сделать сейчас. Спуститься ниже, туда, где было горячо. Чуть припустить кружева и снова ощутить горьковатый вкус на языке, вместе с жаром плоти. Нормально ли это, что он уже хочет отсасывать? Хотя, дело ведь не в любви к минету, а в том, как сладко становится малышу. Каким звучит его голос, каким становится его взгляд. Как он дрожит и млеет. Рука набирала скорость и мужчине пришлось сцепить зубы, чтобы оставаться тихим, хотя дыхание всё равно к чёрту сбилось. Стоит ли сейчас смотреть на Луку? Стоит ли что-то говорить или касаться его? Наверное, здесь лучше дать ему выбор решать, насколько он захочет сам сближаться. Интересно, позволил бы он попробовать себя в другом месте уже после излечения Генриха? Нет, не стоит об этом думать. Поздно. Слишком сокровенное место. И слишком желанное для тела. Оказаться внутри него. Этого он и хотел физически. Быть в нём. Всё-таки Генрих не выдержал и взглянул мутным взглядом в лицо рядом. Не хотелось фокусироваться на своих мыслях. Он уже был близок снова кончить, но не хотел упасть обратно в свои недофантазии, которые могли трансформироваться во что-то ненормальное. Сказать легко, а вот сделать всегда непросто. Малыш проводил Генриха взглядом, до музыкального центра и обратно, улыбнулся и еле слышно шепнул "спасибо", но как приступать к такому? Поскольку мафиози лёг на спину, Лука последовал его примеру, сделал несколько размеренных вдохов-выдохов, прислушиваясь к своему телу и закрыв глаза. Просто так сбросить с себя даже такое условное бельё как-то храбрости не хватало. Но всё же, из песен слов не выкинешь - он действительно здорово завёлся от действий мужчины. И никакая тревога уже не могла этого сбить. Лапка робко потянулась вниз, ныряя кончиками пальцев под тонкий ажур ткани на бедрах. Раз согласился, стоит хотя бы попробовать настроиться с ним на одну волну. Дыхание вновь перехватывает, но, конечно, не до такой степени, чтобы не сдержать голоса - собственные прикосновения вызывают совсем иные чувства, нежели чужие. Малыш смог совладать с первыми вспышками ощущений, даже от простого факта оглаживаний пальцами, и открыл глаза, немного неуверенно скашивая их в сторону. Сначала он хотел посмотреть в лицо мужчине, убедиться, что ему самому не противно от всего этого. Но волей-неволей задел взглядом совсем другое, и уже не смог перевести его дальше и выше. Это было таким тяжелым триггером, который он не мог переступить - но в очередной раз обалдел с того, как же велики глаза у чувства надуманного страха. Он смотрел - и не испытывал ничего ужасного. Акула не бился в истерике и даже не пытался взять контроль. Как будто то, что он видит, и то, чего они ожидали - были чем-то абсолютно разным. Малыш даже позволил себе тихий смешок, сразу же закрыв глаза. Отчего-то внутри растеклось, помимо нарастающего удовольствия, еще и странное чувство избавления. Словно с него разом сбросилось значимое количество груза. Он думал о нём. Заботился. Оберегал. Защищал. И, да, желал. Лука смог увидеть, как же сильно он его желал. В ноздри забирался специфический запах естественной смазки, но он не вызывал никакого отторжения. Скорее наоборот, запахи всегда были самым честным компасом в его жизни. Даже Акула любил запах мафиози. Это уже о многом говорило. Пытаться фантазировать - всё равно, что пытаться поймать карася посреди берега, полного кровожадных акул. Одна неверная мысль, и здравствуйте, триггеры. Особенно когда драконье дыхание мужчины так близко, и на нем может замешаться любой кошмар. И всё же, Лука смыкает веки, пытаясь вспомнить несколько наиболее романтичных, светлых и значимых эпизодов их жизни. Когда мафиози повернул голову, малыш и сам был на грани. Светлые брови изгибались изломанной дугой, он прерывисто дышал, кусая себя за пальцы, либо не дышал вовсе, часто двигая кистью руки в пространстве черных трусиков. Ощутив на себе взгляд, малыш приоткрыл глаза, мутные от немного проступивших слёз, но странным образом голодные. Он не стал отводить глаз, продолжая удерживать опьяненный зрительный контакт на Генрихе. Но он будто не видел его воочию, взгляд уходил глубже, дыхание дрожало всё сильнее, спотыкаясь о поскуливание и конвульсивные подрагивания в конечностях. Но вдруг, словно осознав, что мужчина смотрит сейчас прямо на него, пьяный малыш потянул уголки рта в нежной улыбке, и вытянул свободную ладошку к его лицу, прижимая дрожащие пальчики к щеке. Вместо сотен, а может, и тысяч слов, которые либо не подобрать, либо не произнести, прозвучал новый протяжный стон, мальчишка выгнулся, закатывая глаза, позволяя ощущениям прошить себя насквозь и унести его в нирвану. Оргазм Луки поджёг внутренности ещё сильнее. Рука сама собой разогналась по плоти так, что уже через несколько секунд собственное тело сжалось, а потом вспышки унесли остатки разума. Казалось, эти оргазмы были ярче всех, которые он когда-либо прежде испытывал. Хотя, быть может, всё из-за того, что он в принципе долгое время не кончал. Мир растаял и остался лишь жар. А потом спокойствие. Сколько это длилось, было сложно сказать. Генрих приоткрыл глаза тогда, когда стал ощущать холодок на вспотевшем теле. Он сразу натянул шорты, перекинулся на сторону, чтобы вытащить из полочки, рядом стоящей тумбочки, салфетки и вытереть влажную руку. А потом эмоции порывали его вернуться на кровать, повернуться к Луке и сгрести его в охапку. Прямо сейчас он ощущал к нему бесконечную нежность и обожание. Вряд ли бы он стал испытывать что-то подобное к любому из существ, которое мог приобрести. Всё это именно из-за того, каким был Лука. И каким он был с ним. - Ты просто чудо, - тихо выдохнул мужчина, не ослабляя своих объятий, - Полагаю… это твоя первая мастурбацию из того, что ты помнишь? Малыш кивнул, не раскрывая глаз. Не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Единственное, что он сделал - выпростал руку и притянул уголок одеяла чуть ближе к себе, укрывая по крайней мере бедро и часть живота, чтобы не ощущать себя совсем незащищено. Теперь он понимал Генриха, когда сразу за разрядкой у него начинались приступы самобичевания и омерзения к самому себе. Сейчас тварь ощущал то же самое. Единственное, что смягчало эти чувства, была теплота Генриха, укутывавшего мальчика в свои объятья. Полукровка совсем немного поерзал, дабы уткнуться лицом в его шею, и приобнял его за талию, закрыв глаза. - Думаю, ты понимаешь, почему. - произнес он, понемногу вновь расслабляясь в крепких горячих объятьях. - Из того, что я могу вспомнить.. или, как мне кажется - помню, а не просто увидел сон, нет ничего, что могло бы заставить меня заниматься подобным. И дело даже не в том, была такая потребность, или нет. Даже мысли в эту зону не заходили. Тут скорее даже.. мы делали всё, чтобы не источать ни грамма сексуальной энергии. Хах. Как будто это могло помочь.. Его голос ослаб, а еще через несколько неразборчивых слов тваренок тихо засопел в отлюбованный изгиб шеи, окончательно затихая. Лапки, обнимающие на уровне талии, подрагивали в беспокойном сне, но тем не менее, Лука уснул крепко, и сны, шедшие следом, были легки и не застревали в памяти, к утру превращаясь в паутину из миражей, забывающихся в первые же пять минут пробуждения.