Кот "любит" перед лицом смерти, верно?

      Ночь была спокойной, безмятежной, как и все ночи в городе Сан-Рикардо. Сверчки бесцельно стрекотали в неподвижном воздухе, ища компанию в спокойной темноте под бескрайним небом, заливающим лунным светом каждую рукотворную крышу и каменную дорожку.       Наряду с этим щебетанием и природными пейзажами ласковый ветер то налетал, то улетал, не желая задерживаться в городе и других уголках земли больше, чем нужно. Ветер приносил всё больше сверчков, которые летали и прыгали, присоединяясь к своим товарищам, и звуки, которые прорывались сквозь, казалось бы, тихие глубины закатной атмосферы.       Один из этих звуков особенно выделялся среди других, естественно созданных ритмов окружающего мира. Это было то, что многие живые и дышащие существа не могли считать естественным, и всё же это было частью чего-то настолько нормального и правильного, частью самой природы, что можно было предположить, что это было создано растерянными, обманчивыми руками.       И обманчивым это присутствие могло быть, с мелодией, которая гудела на ветру ровнее, чем большинство спящих рек, и более горько-сладкой в своём существовании, чем самое спелое, кислое яблоко.       Смерть.       Многие, кто задумывается о существовании Смерти, признают её существование с непринужденной, торжественной энергией. Это известная проблема, угроза почти для всего, что может умереть. Ведь многие процветающие, живые существа хотят не умирать. Это давний, уже сложившийся фактор бытия, который, как может сказать каждый, неизбежен. А саму смерть нельзя отменить, как бы милосердна она ни была в самых редких случаях. Это просто неизменный факт всего мира.       И всё же самой Смерти нравится думать о своём присутствии как о чём-то достойном уважения, как о ком-то, послушно выполняющим свою задачу так, что любой может восхититься. В конце концов, брать и следить за жизнью - это то, что у него получается лучше всего. Но наблюдение за жизнью, каким бы великодушным оно ни казалось на первый взгляд, предполагает поиск слабых и больных, скорбящих и уязвимых. Какой бы естественной ни была смерть, он часто воспринимается как носитель несправедливости, куда бы он ни пошёл. Смерть встречает своих жертв, как и положено в жизни, по-разному.       Болезнь, увечье, голод, убийство, саморазрушение и множество других способов, позволяющих Смерти войти и украсть жизнь того, кто, по её мнению, готов сопровождать её в загробный мир.       Поэтому, когда инстинкты побудили его вернуться в простой, управляемый вечеринками городок Сан-Рикардо, он не ожидал, что его волевой порыв приведет к противоположному тому, что предполагало его существование.       Губы его издавали смертельный, вызывающий страх свист, когда он под скрывающим его плащом темноты нащупывал древки своих отполированных, наточенных серпов. Его лапы несли его по освещённым луной крышам, когда он перепрыгивал от дома к дому, в каждом из которых обитали невинные души, никогда не узнающие, как им удалось избежать самой Смерти.       Путешествие не заняло много времени, и вскоре он уже стоял на балконе деревянного, модно расписанного латиницей дома, расположенного на дальней окраине города. Это было уютное, небольшое, но вполне подходящее строение для знаменитого разбойника, которого Смерть так хорошо знал. Несмотря на то, что они встречались всего несколько раз в предыдущих схватках и погонях, Смерть почувствовал, как его шерсть слегка зашевелилась, когда он уловил запах того, кого многие считали самым "бесстрашным" героем в округе. Но Смерть знал, насколько это утверждение было ошибочным.       Бесшумно пройдя через арочный проём на балкон без дверей, он оказался внутри спальни. Его красные глаза с интересом осматривали окружающее пространство, улавливая каждую щель в стенах, каждый маленький, но необходимый предмет декора, аккуратно расставленный по разным уголкам комнаты, и, конечно же, душу, которая так спокойно лежала на кровати, расположенной сбоку от балкона.       Смерть любил думать о себе как о ком-то, кто доводит дело до конца. Он никогда не промахивался мимо цели, и никто из тех, на кого он направлял свой голодный прицел, не уходил живым. Никто... кроме Кота. Самоуверенная, героическая, иногда пьяная икона своего народа был способен сражаться со Смертью и жить. Это было правдой. Хотя он и не был "бесстрашным", как считали многие, он был решителен, отчаянно стремился выжить и даже принял Смерть как неизбежную участь.       С того дня Смерть проникся уважением к нему. Он не назвал это поражением, но уроком для обоих. Он позволил Коту вернуться к своей боевой и очаровательной жизни, как будто они никогда и не встречались. Этого Смерть никогда не забывал, но относился к этому с долей мудрости. В конце концов, его желание убить Кота было вызвано его собственной моралью, его верой в то, что Кот никогда не оценит ни свою жизнь, ни людей в ней.       Теперь всё было иначе. Смерть мог смотреть на мохнатого воина без горького привкуса на языке, зная, что он действительно принял его милость близко к сердцу. Смерть не мог не ценить этого, даже если это было сделано из страха за свою жизнь.       А. Да. Страх. Даже сейчас зловещий волк чувствовал его запах. Он был слабым, доносился из его собственной памяти и воображения. Страх того, что Кот осознаёт свою судьбу, после всей своей тарабарщины и героизма, с которыми он балагурил перед столькими наивными и безрассудными мирными жителями, был одним из самых пьянящих ароматов, которые когда-либо чувствовал Смерть. Он почти вызывал привыкание, и, возможно, только поэтому он так глупо не спешил с Котом, вместо того чтобы покончить с его жизнью, когда у него был шанс.       Отпускать добычу на волю было захватывающе, это придавало смысл его работе, разжигало инстинкты и жажду крови и, в общем-то, смерти. Своё хищное поведение он уже давно принял как преимущество для устрашения. Вполне уместно было представить Смерть в образе охотника, существа с плотоядными намерениями. Он был волком со множеством желаний, и багровый вкус не был исключением.       Кот был всего лишь очередной добычей для удовлетворения его аппетита. И всё же на этот раз, в теплую, свежую ночь, когда волею судьбы напряженный взгляд Смерти остановился на неподвижном, тихо дышащем теле самого Кота, зарывшегося в матрас своей кровати и частично укрывшегося шерстяным покрывалом, пока он спал, не думая об опасном присутствии рядом с собой, мрачного волка замершего на месте.       И аппетит его рос от желания чего-то иного, чем малиновый цвет. Чего-то настолько постыдного в его глазах, настолько невообразимого для сердца самой Смерти, что он почти подумывал о том, чтобы сбежать обратно через балконную дверь и утолить свой неутолимый голод дальнейшей резнёй и сбором душ в надежде заглушить потребность, которую он больше не мог держать в себе.       Любовь.