***
Снова пробует пошевелиться, но результата ноль. Будто парализована. Или так и есть на деле? Женя не понимает. Но четко осознает то, что ощущала рядом с собой маму, а сейчас снова лишь давящую тяжесть во всем теле. Страх и паника возрастает с каждой секундой. Пульс учащается. Слышит, как кричит что-то мать, но слов разобрать толком не удается. Чувствует возню около себя. — Тише, Жанна! — слышит отдаленно незнакомые голоса. — ей поддержка твоя нужна! А не разбор полетов рядом! — рычит так же мужской голос. — Жень, Женечка, все хорошо, слышишь? Слышу, мать вашу! Почему все вокруг так светло и безрадостно? Женя не понимает, как позвать на помощь не имея голоса и возможности даже пошевелиться. Как прийти в сознание и не позволить разуму снова играть в игры подсознанию, вытаскивая воспоминания. Дышать снова становится все труднее. — Ты глупышка, — говорит ей затуманенное сознание. — Ты и так не дышишь! А ведь и правда… Эта мысль снова вызвала приступ паники у брюнетки. Отчего приборы снова начали пищать. —Все будет хорошо. — лёгкие поглаживания по руке снова успокаивают Медведеву. Значит она жива. — Вот так. — снова этот голос. Но уже более спокойный и ровный. Будь возможность, Женя непременно улыбнулась ему. — Диана, побудьте рядом. И если что, зовите медсестру. — Диана кивнула и села на стул около окна. Диана Лизой дежурили попеременно, когда не было возможности у Жанны. Но перед этим женщина взяла с них обещание, что одна и вторая будут молчать о том, что с Женей и где она. Женя не понимает, что происходит. Почему вокруг такая суета. Ведь вчера она была с Этери…они беседовали. Или не вчера? Или не была? Женя уже ничего не понимает. — Это лишь игра воображения и разума, Женя, — насмехается внутренний голос над девушкой. Женя не разберёт где сон, а где реальность. — Альберт Витальевич, почему она в себя до сих пор не пришла? — Для того чтобы восстановить ее истощенную нервную систему, нам пришлось ввести ее в медикаментозную кому. — виновато смотрит то на Жанну, то на Этери. — иного выбора не было. Ее мозг активно работает и все понимает. Но она спит, — врач кидает короткий взгляд на девушку и указывает жестом в сторону двери. — Выйдем. Там поговорим. — трое вышли за дверь, оставляя Женю с Дианой. — Я понимаю, что не все сейчас согласны будут со мной, — доктор выдохнул и посмотрел на женщин, — но Этери Георгиевна должна быть здесь. Как ключевая фигура состояния Жени. У меня все. — Я на пушечный выстрел не подпущу эту женщину больше к своей дочери! — оскалилась Жанна, гневно глядя на бывшего тренера дочери. — Жанна… — но тут же замолчала. Она не знала, что и какие слова подобрать. Она и в мыслях не предвидела такой поступок Жени. Ведь девушка у клуба в тот вечер дала четко понять, что все кончено. И их дороги разошлись. Но то, что видит она сейчас, даже а самом страшном сне не могла представить себе. — Только попробуй подойти к ней! Я уничтожу тебя! — резко, нервно и гневно бросает Девятова, подойдя максимально близко к Тутберидзе. — Я не дам тебе тут работать и жить по-человечески! Ты всю душу из Жени вытрепала! До чего довела? Довольна? Радуйся! — срывает голос Жанна. Слезы текут по щекам от беспомощности и безысходности на данном этапе. Альберт оттягивает Жанну от Этери и уводит в сторону выхода из больницы. — Этери Георгиевна, я прошу вас, подождите меня в кабинете. — А сам кивает головой в сторону палаты пациентки. Женщина так и осталась стоять около палаты Жени, не решаясь зайти туда. Провожая взглядом Жанну и доктор, только вскользь взглянула через окошко на Женю, лежащую на больничной койке. Села на скамью около двери и опустила глаза вниз, обхватив голову руками. Было два выбора: сделать, как говорит Жанна сразу или все же остаться по наставлению врача.***
На улице, около входа в больницу Альберт сел с Жанной на лавку и ждал, пока та немного успокоится и они продолжат диалог. — Я все сказала! — Не будь так категорично настроена. Я видел интервью. И понимаю, что оно дало толчок на состояние Женьки. Жанн, понимаешь, Женин мозг сейчас проецирует столько картинок, столько информации, что страшно. Ее сознание, как бы тебе объяснить, — мужчина почесал шею и вздохнул, — Есть такая фаза сна, когда ты вроде спишь, а вроде и нет. И ты четко ощущаешь и видишь происходящее вокруг. Но не можешь издать ни звука. Ни глаз открыть. Ничего. Это длиться не долго. Что-то невидимое тебя будит. Так вот это же происходит с Женей. Только под действием седативных она в глубоком сне. Я вообще не понимаю, на каком энтузиазме она столько держалась. Но Женя все чувствует и слышит. Этери ей необходима рядом. Как бы ты не хотела этого. — Вы сговорились все? — Жанна всем видом выражает свое недовольство. — Дорогая, ради помощи своей дочери, — Альберт обнял женщину и притянул к себе для объятий. Жанна уткнулась в плечо мужчины и крепко обняла за спину. — Даже если я откажу, ты все равно переступишь через меня? — Нет, конечно. Решение за тобой в любом случае. — У нее будет 2-3 часа, пока я буду занята. Не более. Видеть ее не могу. — Ты только на Диану не наседай. Я видел, она не меньше твоего удивилась, когда Этери буквально залетела в здание. — Этого следовало ожидать, Альберт… как ещё СМИ не тут…— устало выдыхает Жанна. — Знаешь, я замечаю по вечерам, что Женька иногда улыбается во сне. —Я четко слежу за персоналом, чтобы не взболтнули лишнего. Это нормально. Видимо что-то сниться. Ты с ней разговориваешь? — Конечно. И читаю, и стихи рассказываю. Тему Тутберидзе стараюсь обходить стороной. — Поверь, в Женином подсознании все события сейчас один сплошной ком. Через несколько дней я буду ее выводить из этого состояния. Потом только терапия для восстановления. Все будет хорошо. — На что влияют эти препараты? — Жанн, не буду кривить душой. — мужчина выдохнул и ответ взгляд в сторону, — на все. Но это для Жениного блага. Плюсов больше, чем минусов. Все восстановится со временем. Это не равно смерти. А если ещё один такой срыв и не успеем приехать? — Девятова сжав руки в кулаки, кивнула. Она доверяла Альберту.***
В конце концов это просто дурацкий сон, который закончится вскоре. Она больше не чувствует давления, и мысли о боли совершенно исчезли. Не было никакой боли, да и давление это лишь плод воображения, не более. В самом деле, как глупо бояться! Время почти остановилось, и брюнетка начинает осознавать и понимать, что потерялась в какой-то пустоте… Женя снова приходит в себя. Но что-то поменялось. Кажется, что она уже не в воде, а в воздухе. Или зависла как в невесомости… Лёгкость во всем теле, словно она пушинка, и ее неторопливо начинает тянуть куда-то неощутимым потоком воздушных масс… Снова ощущает себя в сознании, но что-то изменилось. Она так и не сумела открыть глаза, и уже бросила все попытки это сделать. Зачем? Вокруг вряд ли что-то интересное — слишком мутный и непонятный выдался сон. Девушка чувствует прикосновения к руке и неторопливые нежные поглаживания. — Я не знаю, что тебе сказать, Жень. Я не знаю, что будет дальше. Я вообще ничего не знаю, Женя, — тихо и надломленно звучит голос Этери. Женщина сухими губами целует ее в уголок губ. — Да, я не умею прощать и забывать… — горько усмехается Этери и встаёт со стула. Женщина стоит около окна и совершенно безжизненным взглядом смотрит на угасающие краски осени. Дверь за спиной блондинки открывалась и в палату вошла Жанна. Женя отвлекается от своего ощущения полета, старается прислушиваться и разобрать хоть что-то. Не получается, не понимает ни слова. Голоса взволнованные и едва слышны. Но знакомы. Мама и Этери. Ведут о чем-то диалог. — Стоило оно этого, Этери? — голос Жанны не менее надломленый, уставший и охрипший от слез. — Что произошло? Я не поверю, что Женя сделала это намерено, — так же тихо отзывается Этери. Но не спешит поворачивается и встречаться взглядом с Жанной. Но то, что Жанна сейчас в одной палате с ней, говорит уже о многом. — Если верить словам Лизы, то Женю дома накрыла дикая истерика. Безобидными средствами помочь не вышло и Лиза пошла на свой страх и риск, дала ей сильнодействующие успокоительные. А Женя без разбору запила их спиртным. — Безэмоционально и безжизненно ответила Девятова. Как бы там не было, но Жанна посчитала правильным уведомить об этом блондинку. Для блага дочери она засунет поглубже свою ненависть к этой женщине и будет вести диалог. И пересекаться. — То есть, две недели она тут? — Жанна лишь кивнула. И Этери этого было достаточно. Женщина тяжело вздохнула и обняла себя за плечи. Хотела задеть, напомнить о себе. А получилось, что до конца уничтожила. И Женя не простит. Даже если сразу не вспомнит, то все равно не простит. — Этери, ты действительно считаешь, что вся эта смена страны, тренера и прочее, наши наставления? — Да. — на выдохе происходит блондинка и поворачивается к той лицом. А разум кричит о том, что она сама все испортила и вынудила Женю так поступить. Но проще обвинить всех и все, чем разобраться в себе. — Другого я не ожидала. — фыркнула Девятова и села около стола на стул. — Я не позволю Жене больше общаться с тобой. Смотреть и слушать все, что связано с тобой тоже запрещу. — Тихо, но четко произносит каждое слово Жанна. — Оставь ты ее уже в покое. Хватит мусолить и перевирать свои же слова…остановись уже на одной теории. А если не можешь определиться поставь табу на Женино имя в своей голове! Сейчас я разрешила быть рядом лишь по ряду причин. Но все равно не согласна с этим. — Может… — но хлопок ладонью по столу заставил блоднинку вздрогнуть и замолчать. Этери повернулась лицом к Жанне. — Не может! — Она подошла к Тутберидзе и встала рядом. — Именно ради Жени и для Жени я стою рядом и давлю в себе желание задушить тебя! — шипит Девятова. — Как только ей станет лучше. Ты исчезаешь. Ясно? — Этери кивает и опускает глаза в пол. Жанну отвлекает врач, что жестом через окно просит ее выйти. Этери продолжала стоять около окна и наблюдать за тем, как первые капли дождя срываются с неба и капают на стекло. По щеке скатилась одинокая слеза, а сердце отчего то забилось ещё быстрее. Сжимая плечи руками, Тутберидзе старается максимально подавлять рвущуюся наружу истерику. Не здесь и не сейчас. Женщина сжимает губы в тонкую полоску и подходит к койке, садиться рядом на стул. Берет девушку за руку. — Я не хотела. Этого уж точно. — признается едва слышно Этери и сжимает холодные пальцы Медведевой в своей ладони. — Все у тебя ещё будет хорошо, девочка… — подавляет в себе желание назвать ее своей. Ведь таковой она уже не является. Сейчас она рядом потому что так надо. Так правильно. А дальше? Дальше время покажет. «Я все готова отдать, чтобы ощущать тебя рядом. Только не исчезай.» — мысленно просит Женя, чувствуя руки Этери, что крепко сжимают ее ладони.