Ложная сторона рая

      Было решено отвезти Аири к родителям Ринтаро: Курису подозревала, что после видеоролика у Ринтаро из бета-линии может возникнуть множество вопросов, и кто его знает, как она сама будет на всё это реагировать, поэтому ребёнку лучше держаться от разборок подальше.       Жизнь с Окабэ, которого она знала с 2010 года, конечно, не была безоблачной, но желание быть вместе научило их находить компромиссы, да и со временем они оба очень сильно повзрослели, всё меньше оставаясь похожими на тех неугомонных подростков, которые без конца спорили друг с другом. Но этот Ринтаро был мало знаком Курису, она не знала, научил ли кто-нибудь его выходить из конфликта на мировую с наименьшими потерями, или же постоянная жизнь в войне приучила его к быстрым и неблагоприятным решениям.       Окабэ с ностальгией смотрел на свой дом детства, пока Курису провожала Аири к бабушке с дедушкой. Ему хотелось увидеть собственных родителей, но Курису побоялась, что Ринтаро был ещё эмоционально нестабилен, и если вдруг он снова разрыдается, то объяснить это чете Окабэ каким-то кошмарным сном, как это было с Аири, уже не получится, и последуют неприятные вопросы. Скрепя сердце, Ринтаро согласился: ему действительно стоило бы для начала прийти в себя, прежде чем назначать встречи с теми, кого он потерял в бета-линии.       Внезапно в машине заиграла музыка, и Окабэ резко дёрнулся, машинально выставляя перед собой блок руками. Сделав два вдоха, он сообразил, что это телефон, причём его. Процедив сквозь зубы ругательство, направленное на собственную беспомощность, он вытащил аппарат из кармана и с удивлением обнаружил, что звонил Дару. Он хотел было тут же ответить на звонок, но кто знал, зачем Дару звонил? Смог бы он ему ответить логично и не вызывая подозрений?       Таким Курису и застала его в машине — глядящим на светящийся экран орущего на весь салон смартфона.       — Эй, ответь же.       — Да, но... Это Дару.       — И? — Курису изумлённо приподняла брови.       — Зачем он звонит?       — Он твой друг, или это как-то изменилось в бета-линии?       — Ничего не поменялось, но... Откуда мне знать, что именно он будет со мной обсуждать? Вдруг я отвечу ему невпопад?       Курису понимающе ахнула. Ей самой стоило ещё привыкнуть к тому, что нынешний муж уже не мог считаться полностью социально адаптированным в этом мире.       Она выхватила телефон из рук Окабэ и ответила на звонок:       — Привет, Дару.       Тут уже настала очередь Ринтаро удивляться: он ни в каком сне не мог себе представить, что Курису однажды будет называть его друга по имени; прохладное «Хашида» казалось верхом их отношений. Более того, её голос прозвучал вполне дружелюбно, а на губах даже появилась лёгкая улыбка. Что-то в сердце Ринтаро закололо, и он недовольно выдохнул.       — Да, Рин просто сейчас немного занят, мы поехали отвезти Аири к его родителям... Я передам, он позже перезвонит... Как освободится, конечно... Вечером? Мы собирались в тот ресторан, который на сорок пятом этаже... Хм, идея, конечно, неплохая, но тебе не кажется, что о таком надо бы говорить заранее? У нас там столик на двоих, а не четверых... Да. Да... Ладно, позже обсудим, как Рин подойдёт. Подумаем, что можно сделать... Окей, Юки и Сузу-чан привет!       Нажав сброс, Курису протянула телефон мужу. Тот медленно взял аппарат, раздумывая, как спросить.       — Что-то не так?       — Всё чудесно, — поспешил ответить Окабэ и широко улыбнулся. — Моя жена, очевидно, в хороших отношениях с моим другом? Даже лучших, чем я мог себе представить.       — Эй, что это за... — недовольно скривилась Курису и завела автомобиль. — Намёки на ревность? Это я слышу?       — Не то чтобы, просто я не привык к тому, что вы вот так легко общаетесь. Последний раз, когда я наблюдал ваши отношения, ты его, мягко говоря, недолюбливала. В моей мировой линии.       — И было за что, но сейчас он примерный семьянин, обожающий своих девочек, погружён в работу и очень предан тебе как другу. Накопилось достаточно причин, чтобы я смогла искренне его уважать.        — То есть, и здесь ваши взаимоотношения начинались не ахти, я правильно понял?       Курису хмыкнула, не отрывая взгляда от дороги.       — Интересно, что, оказывается, некоторые вещи повторяются в том или ином виде в разных мировых линиях.       Окабэ искоса посмотрел на Курису, раздумывая, а потом посмотрел впереди себя и выдохнул.       — Наверное, что-то вроде судьбы всё-таки существует.       Курису удивлённо моргнула.       — Ты сейчас прозвучал крайне антинаучно.       — Я понимаю, как это звучит, но поверь мне, я прыгал по разным мировым линиям, и если какая-то встреча или важное событие должны произойти, то это обязательно произойдёт. В общем-то, в этом и была суть всей проблемы по достижению линии Врат Штайна: в невозможности преодолеть обязательность событий, которые «судьба», за неимением лучшего термина, упорно навязывала, полагая их необходимыми.       Курису молчала. Окабэ не знал, как это расценивать, но продолжать эту тему не стал. На него вдруг навалилась странная усталость: эйфория от нахождения в мире без войны, ещё и рядом с Курису, смешивалась с горечью того, что он не являлся тем, кем его привыкли здесь видеть, и ничего о своей новой жизни не знал. Он пожелал сейчас заснуть, чтобы проснуться тем Окабэ Ринтаро, который в 2010 году не струсил и сразу спас Курису, чтобы просто легко и спокойно жить, без кровавых флэшбеков пятнадцатилетней войны.       — Прости за то, что наехала на тебя в кафе, — внезапно сказала Курису. — Это было несправедливо с моей стороны.       — Да нет, — лениво протянул Ринтаро, — ты права, я...       — Ты многое пережил там, — Курису поспешила его перебить. — Я даже представить не могу, через что ты прошёл. Даже мысли о событиях в нашей мировой линии, где тебе пришлось спасти меня, вызывают у меня ужас, что говорить о ветке времени, где ты постоянно жил в войне.       Ринтаро помолчал, но потом горько выдохнул.       — И всё-таки в конце всё упирается в то, что я действительно струсил и не стал идти дальше. Поэтому во всех своих страданиях виноват сам.       Курису помотала головой и разомкнула губы, чтобы что-то сказать, но Окабэ махнул рукой, не давая ей слово.       — Нет, не пытайся меня теперь уговорить, что это не так. Я же вижу, что твои чувства но мне, Окабэ Ринтаро из бета-линии, были в тот момент искренни. Именно так ты относилась ко мне, именно ко мне, версии своего мужа из другой линии, всё это время, не правда ли?       Остановившись на светофоре, Курису грустно посмотрела на Ринтаро.       — Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя ненавижу. Ты, то есть... Да, ты в этой мировой линии всегда говорил, что без тех страданий, которые ты пережил, потеряв меня, ты бы не смог разработать тот план, который предстояло выполнить тебе в 2010. По крайней мере, так вроде ты сказал в том видео, которое ты себе послал. И я всё это понимаю разумом — это логично. Но я не знаю...       Курису запнулась и тяжело выдохнула. Посмотрев на сменивший цвет светофор, она поехала дальше.       — Думаю, если я больше узнаю о том, что происходило с тобой в бета-линии, я узнаю тебя лучше и смогу по-другому относиться к твоему решению остановиться там, где ты остановился.       Окабэ никак не отвечал, но едва сдержал улыбку. Он почувствовал, что у него есть все шансы растопить этот лёд и добраться до мягкой сердцевины понимания с Курису.       Цун-цун, дере-дере.       — Хочу сказать, что в самом начале, когда я только узнала обо всех этих событиях, я относилась более лояльно к тому, что ты сначала, м-м-м, сдался. Я была в ужасе и думала, что сама бы я ни за что не пошла дальше — настолько разрушительным мне вообще казался этот путь борьбы с тем, что невозможно предотвратить. Но чем старше я становилась, чем больше появлялось того, чего могло бы не быть, если бы ты тогда остановился, тем более жёстко я стала относиться к конкретно твоему решению не спасать меня.       — Поверь, я понимаю всё, о чём ты говоришь. Потому что именно это я сейчас и испытываю — злость на себя за то, что был упрям как баран и потерял драгоценное время с тобой, с Аири, да и со всеми остальными. — Ринтаро хлопнул себя по лбу и горько усмехнулся. — А ведь меня уговаривало столько людей: Сузуха, Дару, Махо...       — Махо-семпай?!       Курису от шока чуть было не тормознула прямо на оживлённой трассе, но быстро сгруппировалась и выровнялась, продолжив путь, однако заполучила пару недовольных звуковых сигналов от водителей сзади.       Ринтаро, схватившись было за ручку двери, с выдохом отпустил её и, виновато скривившись, сказал:       — Прости.       — Да нет, это я отреагировала чересчур... эмоционально. Но откуда ты знаешь Махо-семпай? Ведь это я вас познакомила, а если меня... ну, не было, то...       — Это как раз то, о чём я говорил ранее, — с улыбкой ответил Окабэ и щёлкнул пальцами, — если какая-то встреча должна произойти, то мировая линия будет прилагать все усилия, чтобы она произошла во что бы то ни стало.       Курису кивнула.       — Хорошо. И всё-таки — как?        Ринтаро в раздумьях потёр колючий подбородок, и Курису не удержалась от улыбки — это был настолько его родной жест, что внутри всё потеплело, и резко стало как-то легче.       — Сначала мы познакомились на Технофоруме в Акибе.       — Сначала?       — Хах, ну да, у нас было два знакомства, хотя второе мне пережить не удалось. В общем, она приехала сюда представлять Амадеус с Лескиненом...       — Ты знаешь про Амадеус?!       — Ну, как видишь.       — Обалдеть просто. — Курису шокированно покачала головой. — Я познакомила вас именно на Технофоруме. Но тогда мы не представляли Амадеус, я настояла на его доработке, и алгоритм был представлен немного позже.       — Видимо, после твоей... Э-э, после того, как ты...       — Называй вещи своими именами. После моей смерти, так?       Ринтаро нервно покосился на жену.       — Да, но знаешь, очень странно говорить о твоей смерти, когда я вижу тебя перед собой живую и молю все существующие и несуществующие силы, чтобы это не было сном.       — Не уходи от темы. Итак, после моей смерти — что?       — Махо и Лескинен продолжили плотно работать над Амадеусом, чтобы представить его здесь на Технофоруме в 2010 году. Они посвятили эту работу тебе.       Курису усмехнулась.       — Ещё бы, 70% работы было проделано мной лично до моего отъезда в Японию в июле. Ну, а второй раз? Как вы познакомились?       — Говорю же, мне не удалось это прожить. — Ринтаро вздохнул, пытаясь сообразить, как компактно рассказать о событиях, которые заняли десятилетия. — В общем, в какой-то момент, когда война уже была в разгаре, было ясно, что присутствие Амадеуса в моём телефоне помогает врагу вычислять, где я нахожусь. И было принято решение вернуться с помощью прыжков далеко назад и попросить Дару стереть вообще любые упоминания об Амадеусе. Это... будущий Дару отправил сообщение в Райн себе прошлому, и тот это сделал. Поэтому когда я вновь очутился в 2011, Махо уже была с нами, но я не знал, что нас столкнуло. Позже она мне рассказала, что мы так же познакомились на форуме, но при других обстоятельствах.       Курису выглядела сосредоточенной, и Окабэ не мог понять, было это из-за насыщенного траффика на дороге или из-за того, что она пыталась понять, что вообще он нёс.       — Пожалуй, тебе придётся нарисовать мне все эти события в виде манги, чтобы я могла понять всё досконально.       Ринтаро широко улыбнулся.       — Может быть, этим я и займусь, когда мы приедем домой.       Курису улыбалась, и Окабэ воспользовался лёгкостью момента, чтобы рассмотреть её. Он не понимал, как вообще сдерживался, чтобы не броситься на неё прямо сейчас и сжать в своих объятиях, вдыхая её аромат и целуя каждый сантиметр её тела. Он так скучал по ней, и вот она была рядом, но по-прежнему оставалась какой-то недосягаемой, и Ринтаро не мог решить, что было больнее: когда её не было рядом вообще, или когда она делила с ним одно пространство, но не касалась его даже мизинцем.       Внезапно она прервала тишину.       — Ты говоришь, что Амадеус стал причиной того, что тебя вычислили. Это был... мой Амадеус или Махо-семпай?       Ринтаро помолчал, прикидывая, что может последовать за его ответом.       — Твой.       — И каково это? Общаться с оцифрованной версией меня, когда меня уже нет?       — Жутко. И больно. Потом это как будто бы приносит облегчение. Потом разум затуманивается, и кажется, что ты жива, просто уехала куда-то далеко, и ты теряешь связь с реальностью. А потом в лицо прилетает кулак Махо, ты приходишь в себя, и снова становится больно. Очень больно.       Курису кивнула. Так она и думала. Его слова убедили её ещё раз, что решение не оцифровывать Окабэ, чтобы «влить» его данные в его же голову после того, как в неё заселится Окабэ из бета-линии, было правильным. Ничего кроме боли это не принесло бы.       — «Махо», значит? А сам заревновал, когда услышал, как я к Дару обращаюсь.       — Эй, это была не ревность, понятно тебе? — возразил Окабэ, а потом, не выдержав, сгримасничал: — Кристи-и-ина!       — О, ну конечно, врунишка Кёма. А как я должна относиться к тому, что вот лично ты называешь моего семпая по имени? Даже без уважительных приставок! Между вами что-то было, м?       Ринтаро округлил глаза.       — Как ты вообще могла подумать такое?       — Ну а что? — Курису пожала плечами. — Ты появляешься и клянёшься, что любишь меня, даже спустя — сколько там для тебя прошло? — пятнадцать лет разлуки. Неужели за всё это время у тебя никого не было?       Несколько секунд молчания с его стороны заставили Курису бросить на него быстрый взгляд.       — Рин, я не буду расценивать это как измену. Ведь это было там, где меня не существовало. Неразумно считать твои отношения с кем бы то ни было предательством.       — У меня не было никого значимого, Курису, — устало ответил он, почему-то чувствуя, что именно это разговор продолжать не хочет.       — Но женщины были, верно?       — Ты говоришь, что не будешь считать это за измену, но сама докапываешься.       — Мне же интересно!       Он упорно молчал, глядя впереди себя и напряжённо вцепившись в ручку двери, и Курису решила продолжить.       — Ты у меня единственный мужчина. — В ответ на его распахнутый взгляд, Курису мягко улыбнулась. — Да, это так. Мы же познакомились очень рано, и с тех пор ты заполнял собой всё пространство — ты умеешь это делать просто замечательно. Мы, конечно, те ещё идиоты были, и встречаться начали далеко не сразу, да и расставались по глупости пару раз. В такие периоды у меня были свидания с другими — я пыталась что-то там себе доказать. Но никогда это не заходило дальше именно свиданий с дружескими беседами.       Подумав немного, Курису добавила:       — Ну-у, может была пара объятий и один сопливый поцелуй.       — Ха-а? — победно протянул Окабэ, с интересом глядя на неё.       — Но это всё. Мне не было... интересно с другими.       Курису повернула направо, и Ринтаро увидел знакомый с утра пейзаж разноцветных многоэтажек — они приближались к дому.       — Я знаю, что, позволь мне сказать, у моего Рина ситуация ровно такая же. Само собой, всегда существует вероятность неприятной неожиданности, и я никак не могу отвечать за его действия, но я так хорошо тебя, то есть его знаю, что на 99,99% уверена, что никого кроме меня у него тоже не было.       Окабэ закрыл глаза и откинулся на сиденье.       — От твоих слов мне стало ещё паршивее, если честно. То есть я хочу сказать, я безумно рад, что у нас, то есть, скорее у вас всё сложилось так. Я и мечтать о подобном не мог. Но от этого я выгляжу ещё менее благородно на его фоне.       — Дело ведь не в благородстве. А в том, что если бы я была жива, ты бы оставался мне верен...       — Это само собой разумеющееся.       — ...но в противном случае в этом нет ничего плохого, если у тебя кто-то был.       Окабэ продолжал хранить молчание, но зная Курису, понимал, что отвязаться от нависшего вопроса, просто проглотив язык, у него не получится. Наконец, он тяжело вздохнул и ответил:       — Как я уже говорил, никого значимого у меня не было. Я ни разу не влюбился после тебя, мне не было до этого дела. А что до... физических манипуляций, то здесь имели место ситуации, когда я просто... выпускал пар. Избавлялся от стресса, в общем, ты понимаешь. Обычно я был пьян. И даже это было так редко, что я и имён-то их не запомнил.       Ринтаро закончил, но спохватившись, решил добавить:       — Так что Махо среди них точно не было.        Курису засмеялась.       — На самом деле не сомневалась в этом.       — Ах ты... Вероломная ассистентка, ты просто использовала это как предлог, чтобы выудить у меня интимную информацию!       — Брось! Интима там не больше, чем под капотом моей «Subaru», — ответила Курису, постучав по рулю.       Ринтаро широко улыбнулся. Несмотря на тяжёлую для него тему, в конце концов разговор поднял им обоим настроение.       — Как у неё дела?       — У Махо-семпай?       Окабэ кивнул.       — Точно на порядок лучше, чем в твоей мировой линии.       Он не знал, как расценивать такой ответ, но решил не вдаваться в подробности. К тому же, они вроде бы уже подъезжали к дому.       — А вы оба... — спросила Курису, — были близкими друзьями?       — Мы были ближайшими соратниками. Она та ещё трудяга. Если бы не вклад Махо в разработку машины времени, я бы здесь и через двадцать лет не оказался.       — Очень на неё похоже, — с улыбкой ответила Курису.       Пару мгновений спустя Ринтаро решил добавить:       — Она тяжело переживала твою... потерю.       Брови Курису взмыли вверх.       — Серьёзно?       — Конечно. Когда я рассказал ей всё, она быстро подхватила идею Врат Штайна и до потери сознания работала, работала, работала. Лишь бы вновь вернуться в тот мир, в котором ты жива. До запуска машины у нас был разговор, и она призналась, что страшно мне завидует, потому что скоро я увижу тебя. А я ответил, что завидую ей, потому что она просто очнётся в мире, в котором ты никогда не умирала, и не вспомнит ни об одном из тех ужасов, которые нам всем пришлось пережить.       Курису плавно припарковалась возле дома, но выходить не спешила. С минуту она молча наблюдала за соседскими детьми, скачущими по детской площадке, коротко махнула рукой проходившей мимо женщине.       — Возможно, с самого утра я была слишком, как бы это сказать, враждебной по отношению к тебе, — сказала она. — Но на самом деле я так много хочу узнать о том мире, в котором ты жил — чтобы сравнить с тем, чем ещё он отличается от нашего, а в чём совпадает. Мне жутко любопытно. Не знаю, как я удерживаюсь от расспросов.       «Понимаю прекрасно», — подумал про себя Окабэ, скользнув взглядом по телу Курису и сглотнув накопившуюся слюну.       — Но думаю, будет справедливо сначала познакомить тебя со всем тем, что отличает нашу жизнь от твоей прошлой.       Взяв в руки ключи и сумочку, Курису распахнула дверь.       — Идём, тебя ждёт видеоролик в ноутбуке.