Если истина в вине, то она во мне

- Неужели хоть в чём-то ты готова подчинится? - проговорил в пол голоса ей прямо на ушко, руками забираясь под платье султанши. - Да, запомни этот момент, он ведь может больше и не повторится - прикрыла глаза и откинула голову назад, получая такое сладостное наслаждение от действий Мурада. Намеривался что-то ответить на колкость матери, но когда её разгаряченное страстное тело уже было в его руках, думать не хотелось вовсе. Жадно вдыхал любимый аромат жасминов с её шеи, плавно скользя по ней языком. Крошечными поцелуями покрыл линию ключиц и наконец опустился к груди, которая уже очень много месяцев приковывала взгляд падишаха к себе через нескромные вырезы дорогущих платьев. Рука госпожи сама сжалась на кудрявых волосах султана, когда тот языком провёл вокруг её соска и страстно припал к нему губами, немного прикусывая. По очереди целовал её грудь и посасывал. - С возрастом мало что изменилось - усмехнулась султанша. Мурад даже не оторвался от своего занятия, только сильнее цеплялся руками. Наигравшись вдоволь с сосками, резко прижал к себе Валиде, схватив её одной рукой за шею, а другой за талию, и поцеловал так же неистово, как и всё, что происходило до этого. Приоткрыла ротик, впуская его язык, что так сильно желал проникнуть внутрь. Обвила султана ногами, ещё больше прижимая к себе. От такой близости сама же и осознала силу его желания, когда ощутила что-то большое и твердое, что упиралось ей прямо между ног. Прикоснулась рукой и медленно заскользила по всей длине через штаны, от чего Мурад шумно выдохнул. Ему точно понравилось. Потянула шнурок, желая избавить мужчину от лишней одежды, и едва кончики её пальцев коснулись головки, как в покоях враз потемнело. Прежде солнечное утро сменилось мраком, словно в самый дождливый осенний день. Раскат грома был таким громким, что сердце султанши бешено застучало от такой неожиданности, а молния, что последовала сразу после, попала прямо в дерево в султанском саду, от чего то с треском сломалось. - Я возьму этот грех на себя, готов испить его полностью, только не останавливайся, прошу - тихо шептал Мурад, даже скорее просил, умолял. Он не желал останавливаться, даже если бы земля прямо сейчас разверзлась у него под ногами или камни посыпались на голову. Ах, как же он этого хотел, как ничто и никогда в этом мире. Понял предупреждение свыше и готов был ответить за всё, только потом, не сейчас. Не сейчас. - Это наш общий грех - прошептала ему прямо в губы - я хочу этого так же сильно - впилась в его губы, уже совершая рукой поступательные движения. Хватка её была такой уверенной и твердой, но до безумия приятной. Халиф дёрнул край её платья так сильно, что с петель слетели оставшиеся пуговицы, разлетаясь в разные стороны. Он ещё долго будет находить их на полу своей комнаты. За окном был жуткий ливень, такая непогода случается не чаще нескольких раз на десяток лет. И в этот раз дня неё было своё обоснование, но никто из жителей дворца, да даже со всего Стамбула не ведал причину, кроме тех двух, что сейчас, поддавшись соблазну, совершали такое прегрешение, о котором и подумать никто не смог бы. Особенно две молодые женщины - Айше султан и принцесса Фарья, что стояли у двери султанских покоев, смирно дожидаясь решения на счёт своего проступка. Оголённая Валиде Султан вновь оказалась на султанском ложе и перед ней предстал такого же вида Мурад. Султанша окинула сына изучающим взглядом, ведь если он уже успел её рассмотреть вчера, то она видела его таким впервые. И осталась очень довольна видом прекрасного тела мужчины. Провела пальчиками по его торсу сверху в самый низ, немного не доходя до члена. Игриво закусила губу и уставилась ему прямо в глаза. В такие же голубые как и её. Только цвет их глаз всё ещё оставался хрустально чистым, в отличии от душ. Мурад не выдержал, схватил Кёсем султан за ноги и резко потянул на себя. Какое-то до безумия приятное чувство окатило его, когда Валиде лоном прижалась к его плоти. Напористо провёл головкой меж тех её губ и, увидев насколько та намокла, резко вошёл, накрывая её губы своими, чтоб хоть как-то заглушить тот протяжный стон, что вырвался изо рта госпожи. Какая-то дикая боль вперемешку с сильнейшим возбуждением сковала низ её живота. Мурад ненадолго замер, давая Валиде время привыкнуть. Больно укусила его за нижнюю губу в отместку за то, что только что испытала. Султан усмехнулся. - Несносная моя Валиде - проговорил и резко двинул тазом вперёд, проникая глубже в неё. Как же мокро и тесно было внутри. Это только сильнее сводило с ума и без того обезумевшего мужчину. Кёсем прогнулась и развела ноги чуть шире, охватывая его руками за шею. Движения халифа становились всё более быстрыми и жёсткими, а та боль, что сковала султаншу вначале, уже превратилась в упоительное наслаждение, от которого остатки разума и совести покинули свою госпожу. Им обоим сейчас было так хорошо, что любые зачатки сомнений, возникших ещё десятком минут ранее, сейчас просто растворились в той симфонии страстных вздохов и стонов, что заполонили собою всю комнату. Они даже не пытались быть тише, просто наслаждались друг другом без какого-либо зазрения совести. Его сильные руки неудержимо сжимали то грудь, то округлые бёдра Валиде, а она своими нежными пальчиками скользила по его спине, оставляя красноватые следы от своих ноготков. Бесстыдно-пьянящие поцелуи не прекращались, одурманивая всё больше падишаха и без вина. Ох этот дурманящий напиток, она справлялась сама, была на вкус куда крепче и намного больше желанней. - Сынок, не глупи - тихо произнесла, когда почувствовала лёгкую пульсацию внутри себя, означающую скорый финал. - Сынок? Ты правда ещё можешь так меня называть? - хмыкнул, но понял, о чём она говорила. Вышел из неё, став на ноги около кровати. Не успел опомнится, как она оказалась перед ним на коленях. - Мой Повелитель - томно прошептала - буду теперь так обращаться. Лучше? - хитро усмехнулась и потянулась к его члену, ротиком завершая начатое. Как ни странно, но неловкости не было ни у кого, всё было словно по наитию. Посмотрел на неё, когда белая густая жидкость растеклась по губам госпожи, которая, к слову, невинно всматривалась в бездонные глаза падишаха в этот момент. Провёл большим пальцем по её губам, стирая остатки, и вновь притянул для поцелуя. На этот раз он был более медленный, нежный и искренний. Вызван не той всепоглощающей страстью и безумным желанием, а чем-то более трепетным и настоящим. - И что делать с твоими девицами? - спросила как ни в чём не бывало, застегивая последние уцелевшие пуговицы на платье. Оставшуюся часть сжала рукой и прикрыла платком. - Что пожелаешь - ответил так же непринуждённо - меня их судьба не особо волнует - подошёл ближе, поцеловал тыльную сторону её ладони в знак уважения и проводил до двери по дороге, что враз осветилась ярким светом от молнии.