Если истина в вине, то она во мне

Мутная пелена ещё пару минут стояла перед глазами султанши с тех пор, как она подняла тяжёлые веки. Ей больше не было холодно, мерзкий запах сырости, витающий в воздухе, так и не ударил по носу, да и света здесь было куда больше. Она не в темнице. Пошевелила рукой и поняла, что лежит под тяжёлым слоем одеяла, вот почему так тепло. Но руки всё же пришлось освободить. По привычке коснулась висков, унимая слегка притупленную боль, и потёрла глаза, желая смести это помутнение. Ей удалось. Дымка стала рассеиваться, открывая госпоже вполне привычный вид на покои даже с такого ракурса. Она узнала это ложе, балдахин, на который смотрела снизу не раз, покусывая губы от наслаждения, пока её повелитель был сверху. - Мурад, - повернула голову в сторону террасы, безошибочно предугадывая его местонахождение. Халиф стоял спиной к своей Валиде в привычной позе, заложив руки за спину. Мужчина медленно развернулся, направляясь к кровати. - Тебе уже лучше? - тихо спросил, нежно касаясь ладони султанши. - Мурад, - прошептала и привстала с усилием, ведь её тело всё ещё сковывала жуткая слабость. Так хотелось прикоснуться к нему, обнять, быть рядом, забыв о бо всём, что произошло, как страшный сон. Но женщина была тут же остановлена совсем не грубым, но твердым движением. Повелитель немного сжал её плечи, возвращая обратно на подушки. - Валиде, послушай - было заметно, что слова давались ему совсем не просто - мне нестерпимо больно смотреть на твои страдания и я корю себя за то, что вообще отправил тебя в темницу. Ты женщина, которая - ладонь халифа поднялась с плеча султанши к её шее, а после и к щеке, нежно поглаживая бархатную кожу - стала смыслом моей жизни. Моя любовь к тебе так велика, что я решился на ужаснейший грех и даже не сожалею. Но, - большим пальцем почти невесомо провёл по губам Кёсем, которые тут же приоткрылись, выражая податливость и молчаливое согласие со всем, что тот говорил, - я не могу простить тебя. Как повелитель семи континентов, просто не имею на это права. Ты ни за что не изменишься. Решительность, властность, чрезмерная самоуверенность и дерзость твои неотъемлемые качества. И если как мужчина я готов смириться со всем, то как падишах не смогу. Править должен кто-то один. Его прикосновения были такими осторожными, медленными и трепетными, словно в последний раз. Он будто прощался и в такой способ пытался запомнить её, гвоздями намертво заколотить в память этот невероятный образ, хотя того и не требовалось вовсе. Такая как она не забудется, даже если всем сердцем того пожелать. - Ты отсылаешь меня? - вопрос прозвучал почти безучастно, чем только сильнее ранил Мурада. Даже сейчас она сумела надеть свою маску безразличия. Но на самом же деле госпожа была так близка к отчаянию, что хотелось прямо здесь закричать, разрыдатся, дать ему пощёчину, в конце концов сделать хоть что-нибудь. Но нет, самообладание бесспорно её самая сильная сторона. - Не решил пока что хуже - отослать тебя, вырвав из сердца или же видеть каждый день во дворце, не имея возможности прикоснуться. Но знаю точно, отныне нашим отношениям пришел конец. - Справедливое наказание за мои деяния. Но я по прежнему ни о чём не жалею. И пусть моё сердце будет разрываться от тоски по тебе, но я знаю, что ты жив, а значит всё не напрасно - всё же привстала, приблизившись к лицу халифа так близко, что их губы разделяла всего пара миллиметров. Прикрыла глаза и глубоко вдохнула так, что его запах навеки осел в памяти госпожи - позволишь? - хотела встать, но из-за Мурада, который неподвижно сидел на кровати, это не получалось. Казалось, он и сам уже пожалел о том, что сказал, но обратного пути не было. - Конечно - поднялся и даже подал ей руку, опасаясь, что ещё слишком слаба - Хаджи! - позвал настолько громко, что евнух через мгновенье вырос в дверях - проводи Валиде в её покои. - Моя госпожа, как вы? - вёл султаншу, придерживая её под руку. - Ужасно, Хаджи. - Я сейчас позову лекаря - встревожился ага. - Лекарь тут не поможет - хрипло ответила и, вырвав руку, направилась дальше одна, не желая никого видеть. Дни всех последующих недель коротались очень быстро под воздействием излюбленного падишахом дурманящего напитка. Десятки кувшинов вина безостановочно кружили в султанских покоях, вместе с прекрасными нимфами, приносившими их. Но ни на одну халиф так и не взглянул. Слишком сильно тяготила его та боль от безумной запретной любви. Своим решением Мурад наказал не её, он таким образом истязал себя. И вполне заслуженно. Чувства падишаха не должны застелать разум. Но что, если она стала его вселенной, как быть? Выпивая, на время удавалось забыться, но иногда от этого становилось только хуже. В такие дни покои терпели полнейший разгром. Но отказаться от столь пагубной привычки не удавалось. Если утром ещё находил в себе силы проводить Совет Дивана и принимать важные решения, то к вечеру отчаяние накрывало с головой. Сегодняшний день не стал исключением. Силахтар решил наведаться к падишаху, ведь не заметить изменения в его поведении было просто невозможно. И уже в который раз застал его лежащим на полу. - Аллах, повелитель, - прошептал и склонился, намереваясь поднять его, чтобы уложить хотя бы на тахту, но тот вдруг вытянул руку и заговорил с закрытыми глазами. - Не нужно, я сам - не без усилий, принял сидячее положение - скажи, я слишком омерзителен? - этот вопрос прозвучал так искренне, что даже пугало. - Повелитель, вы совсем не думаете о своём здоровье - проговорил хранитель покоев, устремляя взгляд на гору пустых стеклянных флаконов на тумбе. Местные лекари понятия не имели что же за хворь сразила султана. Всё, что им удавалось - это лишь успешно варить отвары, которые снимали скручивающую боль в животе, которая нарастала бешеными темпами после выпитого вина. - Эта боль ничто в сравнении с тем, что я чувствую - кое-как поднялся и побрёл в сторону ложа. Силахтар ещё какое-то время растерянно простоял на одном месте, ведь никак не мог понять что же стало причиной такой обречённости повелителя, но всё же ушёл, как только одна мысль озарила его голову. - Надеюсь что-то случилось, иначе ты сильно пожалеешь о том, что посмел вызывать меня на встречу - злобно проговаривала Валиде Султан, когда вышла в сад по просьбе Силахтара аги. - Госпожа, я бы не посмел, не будь повода - с тех пор, как султанша покинула темницу, она ни разу не появилась в мужской части дворца, да и в сад выходила не часто. Хранитель покоев изнывал от тоски по женщине, которая так неожиданно ворвалась в его мысли и сердце - повелитель, он совсем плох. - Вино и наложницы - пренебрежительно проговорила, стараясь вести себя так, словно это её не касается, но сердце всё же болезненно сжалось - наслышана. - Вино и только - с грустью произнёс мужчина, ведь здоровье повелителя и правда волновало его. Мурад был словно сыном, действия которого вызывали неподдельную тревогу - так много вина, что на ногах всё ещё держится только благодаря тем отварам от боли, которые готовят лекари. Долго он так не продержится. Кёсем Султан больше ничего не ответила, Силахтар лишь уловил резкое движение подола её платья и величественный силуэт уже приближался ко дворцу. Направился вслед за ней, но войти вместе в покои халифа не решился. Воспользовался общей террасой, чтобы лично увидеть происходящее. - Мурад, - тихо произнесла его имя, увидев любимого сына с бокалом в руках. Поморщилась, оказавшись внутри, ведь алкогольный запах, казалось, пропитал всё вокруг. - Что ты здесь делаешь? - ухмыльнулся и поставил бокал на пол рядом с кроватью, на краю которой сидел. - Что ты с собой делаешь, Мурад? - подошла совсем близко, оказываясь между его ног. Мягко провела по щетинистой щеке, обращая его затуманенный взор на себя. - Валиде, - перехватил её руку, крепко сжимая запястье - не надо, не делай - прошептал, прикрывая глаза. Как же непросто ему сейчас было держаться. - Мой лев, - резко опустилась перед ним на колени, всё так же усаживаясь между ног мужчины. Рукой заскользила вверх по одной из них, но остановилась чуть выше от середины бедра - прекрати, Мурад, я прошу тебя. Хватит. - Меня уже ничто не спасёт - хмыкнул и посмотрел ей прямо в глаза. Но взгляд его был таким чужим и холодным, словно перед ней сидел совсем другой человек. Силахтар корил себя за подобные действия, но странные чувства внутри не позволили мужчине остаться в стороне. Словно какая-то неведомая сила толкала его, вынуждая подслушивать разговор. Только вот говорили они так тихо, что слов было почти не разобрать. И увидеть ничего особо не удалось, ведь госпожа села спиной к террасе, скрывая все свои действия. Со стороны всё выглядело так, словно мать пришла молить сына собрать остатки разума и позаботиться о себе и государстве, впрочем так оно и было. Почти. - Если ты пытаешься так отомстить, наказать меня, то не стоит. Думай лучше о себе и империи. Ты же правитель. - Империя - не сдержал смешка - вот в чём дело. Я уж было подумал, что ты о бо мне беспокоилась, но волнуется тебя на самом деле совершенно другое - двумя пальцами сжал её щёки, как делал это множество раз прежде, перед тем как впиться в сладкие губы, и ближе наклонился к лицу своей Валиде - не смей лезть в дела государства. Я ещё в своём уме, поняла? - Государство! Империя, дела государства. Я ещё покажу тебе до чего мне действительно есть дело, Мурад, - злилась, измеряя шагами собственные покои. Мурад был удивительным человеком. Он каждый раз вынуждал Кёсем ненавидеть его так же сильно, как и любить. - Невыносимый просто! Хотел наказать меня, а уничтожает себя. Ничего, посмотрим кто умнее. Ещё немного подумала, доводя до идеала созревший план в своей голове, а вечером приступила к его выполнению. Отослала Хаджи и других хатун и незаметно, когда гарем уже отходил ко сну, направилась в комнату, в которой калфы хранили одежду и украшения для особых ночей фавориток и падишаха. Выбрав довольно откровенное красное платье, которое невероятно выгодно подчеркивало объёмную грудь госпожи и её тонкую талию, очень кстати нашла и золотую маску с тонкими цепями. Она закрывала всё лицо, оставляя только глаза. Забрала две удачные находки и направилась в мужскую часть дворца. Переоделась в пустом заранее подготовленном кабинете в том крыле, где находились покои Мурада. Взяла в руки кувшин с ненавистным виноградным напитком. - Вино для повелителя - произнесла более высоким голосом, оказавшись перед стражами у заветных дверей.