Дела подождут

      В каюте горит один лишь торшер, в свете которого Эд только делает вид, что читает книгу про упрямого капитана и белого кита. То и дело он подливает ром в бокал и неспешно цедит его, лениво скользя взглядом по строчкам романа. Что только в голову людям не лезет, раз они такое придумывают. Море мерно качает корабль на своих волнах, практически убаюкивая. Хотя может дело в роме. Умиротворение прерывается коротким стуком и тихим скрипом открываемой двери.       — Капитан, — Израэль Хэндс собственной персоной. Он чем-то озабочен, судит Эд, наблюдая напряжённо поджатые губы. Однако перед тем, как начать говорить, первый помощник кивает в приветствии, подходит ближе и собирается налить себе выпить. Взгляд Тича цепляется за примечательное отсутствие кожаного жилета. Чёрная ткань облегает сильное тело, не оставляя особого маневра воображению. Отложив книгу и отставив в сторону стакан, Эвард мягко обхватывает чужое запястье, привлекая внимание. Хэндс, успевший наполнить бокал, оставляет бутылку, переключая внимание на Тича. Тот тянет на себя мягко, но настойчиво. И не то, чтобы Иззи против. Он подходит ближе, а после и вовсе садится на колени Эда лицом к лицу. Так близко, что чужое дыхание касается губ. Но Эд откидывается на спинку кресла, смотрит, и в его карих глазах беснуются жадные черти. Он все ещё держит Хэндса за запястье. Сдвигает их руки в сторону, устраивая их на подлокотнике кресла. Смещает кисть, обхватывая чужую ладонь тремя пальцами, позволяя среднему и указательному забраться под кожу перчатки. Подушечки скользят по внутренней стороне ладони, очерчивают линию жизни, и от шумного выдоха Хэндса по коже бегут мурашки.       Вторая ладонь Эда ложится на бок Иззи. Прохладный шёлк мгновенно нагревается, но всё также приятно скользит под кожей. Тич поднимается выше, прощупывает сквозь ткань чужие, идущие ходуном, рёбра. Сердце бьётся прямо ему в ладонь, словно само проситься в руки. Эд встречается взглядом с ореховыми глазами напротив. Зрачки затапливают радужку, подрагивают ресницы, трепещут крылья носа. Тич прячет улыбку в бороде, наблюдая, как идёт трещинами старательно удерживаемая маска спокойствия. Он знает, происходящее заводит Израэля до чёрных мушек перед глазами.       Подушечка большого пальца накрывает сквозь шёлк сосок и Эд вдавливает в него коротко остриженный ноготь. Музыкой звучит для него резко втянутый сквозь зубы воздух. А пальцы другой руки продолжают с нежностью гладить чужую ладонь, чувствуя при этом как заполошенно частит пульс его старпома.       Ладонь с сердца перемещается за спину. Оглаживает лопатки, спускается ниже, вжимая пальцы по обе стороны от позвоночника, вынуждая Иззи прогнуться в спине, прижаться ближе. С губ Хэндса срывается задушенный стон, когда Эдвард приподнимает бёдра, вжимаясь к него. Ткань брюк давит на эрекцию, неприятно и почти больно, но прямо сейчас чертовски хорошо. Тич отрывается от спинки кресла, едва теменем не ударяя Иззи в подбородок. Пальцы на запястье сжимаются крепче. Вторая ладонь останавливается на пояснице. Надавливает, вынуждая начать двигать бёдрами. Глухая ругань Хэндса переходит в хриплый стон, когда Эд накрывает ртом его сосок сквозь ткань, прикусывая. Влажный от слюны шёлк липнет к коже, лишь обостряя ощущения. Тич дуреет от запаха чужого парфюма, жара тела, нежности ткани под ладонью, от ритмичного движения бёдер, под которое старается подстроиться. Глухие стоны вперемешку с ругательствами бьют по оголенным нервам, посылая волны удовольствия прямо в мозг. Он не замечает, как стонет сам, когда ладонь Иззи вплетается в его волосы, сжимая до лёгкой боли.       Движения становятся хаотичными, чужая схватка крепче и в какой-то момент весь мир становится белым, словно он сдуру взглянул в глаза солнцу. Удовольствие выбивает дух, словно волны в шторм, а после ласково омывает тёплыми водами. Эд отстраненно слышит глухой стон сверху, вибрацией отдающейся по его телу. Когда он приходит в себя, то едва не растекается в кресле. Иззи практически лежит на нём, касаясь лбом плеча. Чужое горячее дыхание обжигает кожу, пуская мелкие стайки мурашек по загривку. Подушечками пальцев он чувствует, как подрагивает ладонь Хэндса. Другой ладонью ведёт от влажной поясницы вверх, до лопаток и шеи. Зарывается пальцами в отросшие волосы, задумчиво перебирая пряди цвета перца с солью.       Расфокусированный взгляд Иззи цепляется за лежащую на столике книгу.       — Читаешь? — ему приходится прокашляться, чтобы голос не дрожал.       — М? Ага...Моби Дика...кажется, — Эд скашивает взгляд к книге, но буквы обложки слегка расплываются то ли от выпитого, то ли от того, что ему вообще сейчас абсолютно насрать на книгу.       — Я зашёл по делу, — начинает было Хэндс, но замолкает, чувствуя, как ладонь в волосах сжимает пряди до лёгкой боли, от которой позвоночник простреливает постыдным удовольствием.       — Просто заткнись, Иззи, — выдыхает Эдвард. Он продолжает поглаживать пальцами чужую ладонь и перебирать на удивление мягкие пряди.       — Окей, — Хэндс почти смешливо фыркает и позволяет себе мимолётную улыбку. — Всё для тебя, босс.