***
— Как тебе эта? — Сынмин прикладывает на себя атласную блузку бледно-голубого цвета. — Хорошая, — Хан почему-то смущается, ему до сих пор некомфортно от людных мест и женских отделов. — Ты так же говорил и про предыдущую! — омега надувает губы как маленькое дитё. В глубине души он даже смеётся над Хенджуном, видя его смущение и поэтому решает на некоторое мгновение пропасть с глаз, чтобы купить то, что хотел втайне. — Я вот это взял и думаю возьму все же бледно-голубую блузку. — появляясь снова рядом, хихикает О и прячет тёмный пакет с какой-то лёгкой и маленькой вещью. — Пойдём за туфлями или ты уже устал? Альфа и правда утомился, хоть особо и не трудился, но этот шоппинг и непонимание ничего в вещах ставили его в очень неловкое и неприятное положение. Однако отказывать в такой радости Сынмину вовсе не хотелось. Внутри плещутся противоречивые чувства. — Я бы конечно, лучше тебе шлем купил, но понимаю, учеба, надо соответствовать. — Хан жмет плечами волоча ноги за своей омегой, — Что в пакете? — В следующий раз можем и шлем купить… — задумывается Сынмин, а при вопросе Хана о пакете кончики ушей его снова краснеют, как и щеки. — Да так… мелочь одна… О спешит к отделу с туфлями, разглядывая их там и тихо смеясь, пытается выбрать между двумя. — Какие лучше взять, эти ботинки или эти туфли? — омега показывает сначала на чёрные ботинки с толстой и хорошей подошвой, а потом на темные туфли с аккуратным маленьким каблуком. — Ты себе ничего брать не будешь? — Неа! Ты не видел мой гардероб, там навалом вещей? Мне нравятся эти ботинки, — Хан указывает на массивную обувь. — Кстати! Я ни разу не был у тебя! Ты меня пригласишь? — Сынмин кокетливо хлопает глазами, пожимая плечами, рассматривая ботинки. — Я же знаю, ты у бабушки давно не живешь! — Хочешь сегодня поужинать у меня? — Хан без доли сомнения делает приглашения к себе, подзывает продавца, — Мы померим эти? — Угх! — Сынмин положительно качает головой, заливаясь теперь окончательно краской, — Конечно хочу! Устроишь для меня романтический вечер? — Устрою. — чуть улыбается альфа, замечая покрасневшее лицо и умиляясь внутри. Пока О подают обувь и он её аккуратно мерит, рассматривая со всех сторон и думая, что возможно вещичку из чёрного пакетика стоило бы надеть на ужин с Хенджуном. — Как тебе? — омега усмехается, красуясь в ботинках и ещё немного походив в них. — Возьмём их? Я даже знаю, что надеть под них на учёбу. Что наденет Сынмин на учёбу под эти ботинки Хана уже не интересует, потому что его вниманием овладели стройные ноги омеги, отчего внизу из-за мыслей тянет. — Возьми! — альфа практически рычит в кулак, пытаясь отвернуться от ног омеги в сторону. — Тогда на кассу? — интересуется Сынмин, сомневаясь ещё в своем выборе. — Давай сюда? — Хан тянет руку к пакетам. — Я же сказал? — Я уже сегодня внёс депозит за лечение, разве не могу тебя порадовать покупками? За еду я ещё смирился, но вещи? Ну уж нет! — Хорошо. — О протягивает пакеты и снимает ботинки, отдавая продавцу, который складывает их в коробку и укладывает в пакет, оказавшийся тут же в руках Хенджуна. Омега берет за руку Хана, чуть улыбаясь — Сильно устал, Хенни? — Немного. Оплатим вещи и надо зайти в продуктовый, а то у меня в холодильнике мышь повесилась. — чуть смеётся альфа, сжимая крепче руку Сынмина. — Звучит скорее печально, чем смешно. — вздыхает О, смотря на пол, словно там есть что-то интересное. — Давай я тебя отвезу домой? Ты отдохнешь? А вечером я тебя заберу? Там и правда стоит прибраться… — намекает на свою нору Хан. — Хорошо! Мне как раз не помешало бы подготовиться к предметам! Чтобы не переживать весь вечер о недоделанных заданиях, там… Ощущение у двоих словно они подростки. — Можно я приеду к тебе сам? А ты для меня оденешься иначе? — Сынмин похлопывает по кожаной куртке. — Я переживаю за твою безопасность вечером… — вздыхает Хенджун, оплачивая покупки и направляясь с омегой на выход. — Да и адреса я тебе не называл ещё. — А ты назови мне адрес! Все будет со мной в порядке! — фыркает О, задрав нос и усмехнувшись, добавляет. — Раньше же я вечером спокойно добирался домой и все было нормально. — Ну смотри мне. — закатывает глаза альфа и улыбается немного, решая зайти в продуктовый рядом с домом потом, а сейчас лучше отвезти Сынмина отдохнуть домой. — Адрес напишу тебе на листочке, когда приедем к тебе. На байк О забирается уже более уверенно и умело, чем в первые разы и крепко держится теперь за талию Хана без смущения. — Помяни моё слово! На нашу годовщину подарю тебе телефон! Мне с тобой как общаться? Письмами? — Сынмин хохочет обнимая тесно своего альфу. — Да, куплю нам голубя, общего для связи! — Боже! — омега стучит по плечу альфу, пытаясь успокоиться от внезапного смеха. И это вызывает глупую улыбку у Хенджуна.***
Байк уже привычно останавливается у дома О и тот довольно энергично слезает. — Подожди, сейчас я тебе листочек дам! — в торопях говорит Сынмин, ныряя в сумку с учебы, находя там ежедневник и ручку, — Пиши адрес. Хану забавно наблюдать за таким омегой и он лишь быстро карябает свой адрес, получая поцелуй от возлюбленного. — Не запомнишь? — Хенджун ещё умиляется своей омеге, — Может голубя лучше? — Хенни! Приеду к шести! — хихикнул О, забирая адрес и убегая к себе, заставляя Хенджуна нетерпеливо выдохнуть с полурыком после поцелуя. Однажды О Сынмин доиграется своими поддразниваниями. Хан остается один на парковке, наблюдая, как спина желанной омеги исчезает в проеме дома. Почему с Сынмином он себя чувствует иначе? Он раньше никогда не думал о чувствах, но сейчас походу его накрыло с головой.***
Под вечер Сынмин надевает кружева из чёрного пакетика, которые так скрывал от альфы в магазине и смотрит в зеркало. Красные кружева лежат очень красиво и мягко облегают ягодицы, отчего омега прикрывает на минуту глаза и вздыхает тяжело, внезапно вспоминая руки Хана. Ещё немного повертевшись у зеркала, омега надевает белую рубашку, а следом красивую юбку, меняя её на темные штаны и снова не в силах так быстро выбрать, что надеть. Всё же выбор падает на штаны, хорошо облегающие бедра. — Теперь можно идти. — улыбается О, поправляя рубашку и натягивая сверху мягкую большую кофту, спешит на выход. По пути в такси Сынмин не может отделаться от настигших фантазий в его голове. Внутри скручивается нервно узел, словно он впервые в жизни едет на свидание. Омега не удивляется, когда машина тормозит в тихом, практически заброшенном переулке, это чувство заставляет вспомнить образы Чонсу, что недавно преследовали его везде. Почему, когда вдали от Хенджуна, ему так боязно находиться одному? Сынмин юрко скользит в лифт, быстро нажимая кнопку, сцена ему напоминает, те самые, из ужастика. Дверь медленно, но послушно закрывается, заставляя омегу облегченно выдохнуть. Он все ещё нервно смотрит на цифры этажей, когда лифт поднимается и мысленно беспокоится, чтобы он не останавливался нигде. Успокаивается Сынмин только когда лифт останавливается на нужном этаже и спешит скорее к двери Хана, тут же начиная стучать по ней легко, но не терпеливо. Новое и незнакомое место пугало О, мыслями о незнакомцах. — Привет, я приш… — когда дверь открывается и на пороге показывается Хенджун, на лице омеги расплывается улыбка и легкое оцепенения от его внешнего вида. Перед ним стоял не тот привычный альфа, в байкерском обмундировании, а обычный Хенджун. На нём была надета черная рубашка, словно нарочно расстегнутая на пару пуговиц сверху, заставляя Сынмина сглотнуть и обычные черные джинсы, а волосы от чего-то заплетены в легкий хвост на затылке, пряди на висках небрежно свисали. Несколько раз поморгав, смущенный О отводит взгляд от расстегнутых пуговиц рубашки альфы, устремляя его в пол и неловко топчется, пока кончики ушей краснеют. — Ты выглядишь очень красиво, Хенни… потрясающе… — на выдохе говорит последнее омега. — Спасибо. Заходи. — Хенджун явно довольный своим результатом, заводит Сынмина в дом, закрывая дверь и по-джентельменски снимая пушистую кофту с плеч О, затем вешая её в коридоре. — Проходи дальше на кухню, вперёд. Чувствуй себя, как дома. Осматриваясь по сторонам Сынмин удивлен жилищем своего альфы, если сам Хенджун носит одежду брутального стиля, то его квартира была в светлых тонах, заставляя омегу удивленно хмыкнуть. — Ты её снимаешь? Сынмин проводит рукой по столешнице, оглядывая уже кухню, подмечая, что на столе аккуратно подготовлен романтический ужин. Заставляя щеки омеги смущенно пылать, рядом с альфой он чувствует себя совершенно иначе: так трепетно к нему не относились никогда — это заставляет сердце биться чаще в доме Хенджуна. — Да, она проплаченная до конца года, — откашливается альфа, воспоминания о работе на Чонсу ему до сих пор не приятны, хоть он его и лично убил. — Ты меня удивил. — честно признается О, тихо смеясь и проходя к окну, чтобы выглянуть в него, эта детская привычка оставалась у него всегда, когда он заходил кому-нибудь в гости. — Закат красивый видно. Тебе так повезло с видом из окна! Вот у меня пейзаж за окном не такой красивый. Сынмин пытается не молчать и говорить хоть о чем-то, потому что от волнения молчание его раздавит только сильнее, поэтому говорит первое пришедшее в голову. Ещё немного побродив по кухне, омега наконец-то останавливается и снова смотрит на Хана, не в силах оторвать глаз. Сейчас он совсем не знает, как себя вести, в голове пусто из-за одного только нового вида альфы, заставляющего сердце биться в ребра с невероятной силой. Хенджуну и самому тяжело удержаться от соблазна и чарующего запаха омеги, который заставляет давиться воздухом, возбужденный прилив сбивает столку. — Хочешь вина? — альфа останавливается в сантиметре от лица Сынмина, протягивая руку к столу, — Я конечно не профи в любовных делах и ужинах… — Хочу. — О чувствует, как лицо горит от такой близости и горячего дыхания Хана на своих губах. — Знаешь, неважно профи ты или нет… Омега прикрывает глаза, стараясь выровнять свое дыхание, хоть это сделать и слишком сложно, чувствуя так близко Хенджуна. Кажется он итак опьянен и никакого вина ему уже не надо. — Да и есть как-то и не хочется даже, —сглатывает Сынмин, пытаясь сбежать от пристального взгляда альфы. — А что хочешь? — Хенджун и сам дурнеет от запаха возбужденной омеги, приторно бьющего в нос. Хлопок. Сынмин вздрагивает от открывающейся бутылки. — Для начала вина…гкх… — омега тянет руку к наполняющемуся бокалу, скашливая тяжесть стучащего сердца. О аккуратно подносит бокал к носу, стараясь уловить запах вина, а не сводящий с ума запах альфы и затем аккуратно пробуя вино. — А ты что хочешь? — Сначала вина. — передразнивает Хан, усмехаясь отпивает из бокала омеги глоток вина, подходя только ближе. Кажется теперь настала очередь Хенджуна дразнить Сынмина, который сгорает от смущения и возбуждения, на шаг отходя и почти прижимаясь спиной к стене. Альфа скользит по приталенным брюкам, пробираясь пальцем по животу наверх, задевая слегка пуговицы. — Пожалуй я это поставлю, можно? — шепчет О, обжигаясь пристальным взглядом, опустошая бокал одним глотком. Хенджун молча забирает из рук омеги пустующий бокал, игриво наблюдая, как Сынмин облизывает губы. Омега нервно сглатывает, окончательно прижавшись спиной к стене и рвано дышит, укладывая руки на плечи Хана. — Может потанцуем? — внезапно предлагает Сынмин, снова сглатывая слюни. — У тебя нет проигрывателя? Если нет, можем просто без музыки потанцевать… Альфа тихо смеется, считая поведение омеги забавным и прижав того за талию к себе ближе, нарочно дышит прямо на ухо. — Так сильно нервничаешь у меня дома? — специально хрипловато уже шепчет Хенджун, целуя ушную раковину О. — У меня есть проигрывать, но думаешь он нам понадобится? От такого поведения Хана и его слов у омеги подкашиваются ноги, он даже не понимает в какой момент внезапно тихо хнычет, сам уже прижимаясь к альфе. Хенджун скользит пальцами по острому подбородку, большим пальцем касаясь красных губ, слегка пристукивая по ним. — Я обещал тебя наказать помнишь? — альфу забавляет растерянная омега, запах от возбуждения уже практически мешает дышать, пробуждая в Хане зверя, натягивая на лицо оскал, — Что замолчал? — Я… — Сынмин рвано дышит, а в голове совсем не укладывается ни одной целой мысли, поэтому он решает ответить только на предпоследний вопрос. — Я помню… Хенни, может не надо.? О уже почти дрожит от ощущений окутывающих его, кажется лицо полностью покрылось жаром и дышать действительно становится трудно. Из уст омеги вновь вырывается несдержанное хныканье и он жмется ближе. — Не надо? Ты такой плохой мальчик, Сынмин… — хрипота настигает Хенджуна, а рука стремится к пуговицам на рубашке омеги, расстегивая их по очередности. Альфа блуждает носом по шее, сам еле сдерживаясь от ядовито-сладкого запаха клубники, которой ощущался уже в легких. — Плохой… — О хнычет и соглашается со своей участью, ощущая уже на себе мокрое белье. Властный альфа будоражит все потайные желания. Хенджун хватает Сынмина за бедра приподнимая его на себя, тот лишь крепко цепляется в ответ ногами за спину альфы, что позволяет удобно нести себя в комнату. Хан аккуратно укладывает на кровать Сынмина, продолжая дальше снимать с него рубашку. — Руки? — в темноте хриплый голос Хана звучит громче, заставляя омегу слегка нервничать на просьбу, но все равно протягивать в ответ руки, явно понимая что сейчас будет. Хенджун спутывает руки снятой рубашкой, запрокидывает их наверх, позволяя не только любоваться полуголой омегой, но и иметь полную власть над Сынмином, которой хнычет ещё громче, ерзая ногами на одеяле. От возбуждения О медленно сводит ноги вместе, прикрывая глаза и вновь хныча намного громче, чем раньше. Ему чертовски нравится то, что делает с ним альфа и это заставляет возбуждаться сильнее, чувствуя опять как белье становится ещё мокрее. — Хенджун… — выдыхает горячий воздух из раскаленных лёгких омега, а из уст вырываются только совсем неприличные звуки, отчего наваждение накрывает Хана только сильнее. — Я знаю… но тебе придется потерпеть… — Хенджун скользит губами по животу, одной рукой придерживая вытянутые руки О, другой скользя по бедрам, пробираясь к поясу брюк. Нуждающаяся омега будит окончательно внутри Хана зверя, единственное, что он сейчас хочет это любить Сынмина до беспамятства. Грудь О быстро вздымается и опускается от тяжёлого дыхания, он слегка двигает бедрами от нетерпения и чуть выгибается в пояснице. Запах возбужденной клубники теперь заполняет комнату полностью, потому что омега уже вовсе не сдерживается, желая скорее прочувствовать близость со своим альфой. Кружева белья позорно мокрые от естественной смазки уже почти полностью, поэтому щеки Сынмина становятся ещё румянее при мысли об этом. Брюки скользят вниз, а сам Хенджун привстает с кровати, расстегивая свою рубашку, от этой картины Сынмин перестает дышать, замерев на мгновение забыв про свое хныканье. Перед ним — его очаровательный альфа. Хенджун отшвыривает рубашку в сторону, словно он тот самый главный герой в фильме, спускает вниз свои джинсы и боксеры, становясь на колени перед застывшим О, обжигая его бёдра, запуская под кромку кружев свои длинные пальцы, прощупывая влажность, которая манит к себе в первую очередь. От аккуратных касаний омега шикает, кусая свои губы, ерзая бедрами по постельному белью. Хан прикусывает губу, не торопясь наполнять Сынмина, только специально дразня, а тот лишь громче хнычет. — Хенджун… пожалуйста… — жалостливо молит О и движет бедрами ближе, естественная смазка пачкает уже постельное белье, заставляя альфу рычать. Хватая бедра омеги и сжимая в своих руках, оставляя следы пальцев. — Плохой малыш… — вырывается из Хенджуна, когда он скользит по макушке омеги, попутно блуждая под кружевным бельем. Сынмин уже всхлипывает, чувствуя как чрезмерное возбуждение приводит его тело к небольшой дрожи и становится невыносимо. Теперь О понимает, что это действительно наказание для него, которым Хан наслаждается с полна. Ему хочется просить и позорно молить, чтобы альфа уже наполнил его, желательно очень глубоко и быстро. Хочется сказать: «Я больше так не буду», однако врать не хочется, потому что омега будет продолжать его дразнить и он это точно знает. Руки под кружевным бельем, заставляют чуть прогнуться в спине и в очередной раз двинуть бедрами. Сынмин только больше хнычет и всхлипывает, пару раз забывшись и пытаясь схватиться руками за Хенджуна, но потом разочарованно проскулил из-за связанных рук. — Такой нуждающийся и прекрасный… — Хан прикусывает кожу на бедрах, стягивая пальцами красивое кружево по тонким бедрам, — Черт! — Хенджун уже не может держаться от соблазна, словно это не он дразнил омегу, а омега его. Альфа стремится наверх, прижимая вплотную Сынмина в матрас. Перемещая свои ладони на шею и волосы, стянутые руки дергаются, а Хенджун мажет по губам, прицыкивая от клубничного вкуса. О не в силах удержаться, хватаясь ногами за поясницу Хана и прижимаясь в плотную к его паху, всхлипывая в чужие губы, затем выпуская тихий полустон. Желание закинуть руки на шею альфы и впиться в губы напротив, чтобы не слышать постыдные звуки вырывающиеся из собственных уст. И омега действительно целует Хенджуна долго и развязно, попутно выстанывая в поцелуй. Кружева летят на пол, а бёдра альфы вплотную подпирают скулящую омегу, оставляя на бедрах цепкие следы пальцев. Сил дразниться больше нет, потому что зверь внутри Хенджуна мечтает лишь о том, как помочь своей омеге. Он перестает вылизывать рот Сынмина, резко наполняя его, от чего того бросает в дрожь, так сильно, что связанные руки с легкостью падают на грудь, а пальцы сплетаются между собой от долгожданного ощущения внутри себя. Ощущение словно омега читает молитву, замаливая что-то. Запах клубники дурманит полностью, заставляя Хенджуна не только резко и грубо входить в омегу, но и сжимать щеки напротив до бледных пятен, скулящий Сынмин со слезами на глазах, слишком соблазнительный и его хочется затрахать глубоко в постельное белье, а после нежно вылизывать дрожащее тело. О захлебывается в стонах, всхлипах и эмоциях, не в силах метаться по кровати, хотя тело похоже так и рвётся. Слезы наконец достигнутого удовольствия практически ручьями текут по щекам, которые Хан разжимает, начиная вытирать мокрые дорожки. Омега все еще держит руки сплетенными на груди, словно молится и голос его становится тише в момент, пока Хенджун не делает очередной глубокий толчок, попадая по простате и вырывая из податливого тела громкий вскрик наслаждения. Пальцы рук осторожно распутывают запястья от рубашки и губы Хана проходят по кистям рук, заботливо оставляя на них влажные отпечатки. — По-моему это не наказание? —Хенджун утыкается носом в ароматную кожу, прикусывая метку, наполняя её долгожданным теплом, дрожащий Сынмин под ним тут же затихает. — Если не считать, то как долго я ждал… — тихо шепчет О, прикрывая глаза и прижимается ближе. Ему хорошо сейчас и говорить что-то совсем не получится, потому что в голове каша, а внутри чувствуется приятное тепло. Голос омега все же немного сорвал при вскрике, поэтому он снова всхлипывает, чувствуя нежные прикосновения на запястьях и кистей рук. Словно в желании отомстить, Сынмин сжимает альфу со всех имеющихся сил в объятиях, а уголки губ чуть приподнимаются. — Тссс… тебе надо поспать, — Хенджун целует Сынмина, гладя его щеку пальцами, прижимая ближе к себе, чтобы тот уснул под гроздью объятий. И омега послушно засыпает в любимых руках, сладко сопя, а затем в мир Морфея отправляется и Хан, также посапывая в шею О.