***
Сынмин крепко вцепился в Хана, не желая расцеплять пальцы и утыкаясь носом куда-то в грудь, все еще всхлипывал, не имея желания раскрыть глаза. Липкий страх до сих пор окутывал его внутри, разодранные коленки и руки горели, хотя на царапинах уже была только засохшая кровь. Хенджун мысленно проклинает себя. Он думает будто всему виною это он сам. На мгновение кажется, если бы его не было в жизни омеги, она бы была у него спокойнее. — Всё закончилось? — внезапно тихо спрашивает О, все также не открывая глаз и уже только слегка икая после слез. В голове Сынмина наконец-то тихо, страх немного отступил, когда он все же услышал тишину, но тело все ещё немного потряхивало. — Да. Можешь не бояться, мы уже дома. — успокаивающе говорит альфа, неся О уже к дивану. Сейчас надо было главное обработать сначала раны, а потом серьёзно поговорить. Все же безопасность любимой омеги очень беспокоила Хана. — Сильно болит? — Ты лучше скажи ты нигде не ранен? — Сынмин с влагой на глазах начинает осматривать Хенджуна. О прекрасно понимает, он не видел что происходило, пока лежал все то время лицом в траве. — Небольшие царапины. Сначала надо с твоими ранами разобраться. — к великому счастью альфа хоть немного, но был поцарапан, иначе бы было подозрительно если бы он вышел целым и невридимым из боя с Йечаном. Все-таки о профессионализме Хана омега не знал. Хенджун кладет осторожно Сынмина на диван и хочет пойти за аптечкой, но тот хватает его за рукав и заглядывает в глаза словно знает, что тот что-то скрывает. — Аптечку принесу, чтобы обработать раны. — Хан берет руку О в свою и легко сжав, отпускает быстро уходя за всеми нужными вещами. Сынмин жмурит глаза. Его ещё немного колбасит от образов Чонсу в его голове. Он нервно вздрагивает, когда альфа ставит аптечку рядом с ним. — Ты хотел поговорить. Сейчас прямо можно… — выдыхает омега и тихо шипит, когда Хенджун прикладывает к первой царапине ватку с перекисью, а потом осторожно дует. — Я думаю, что это все из-за меня. — спокойно поясняет альфа, однако у самого внутри все рушится и разбивается, а О вообще не понимает, что значит это «все». — Что? — Сынмин недоуменно тупит глаза в пол и пытается переварить сказанное альфой. — Почему? В этом же нет твоей вины… — Последние пару дней я задумался о том, что с появлением меня в твоей жизни, на тебя за всë это время, — Хенджун опускает глаза в пол, — столько всего свалилось: то Чонсу, то сейчас этот тип с универа. У меня если честно в голове каша. Кажется словно я стал виною этих событий… Хенджун замолчал, подняв взгляд на Сынмина, сжимая ладони омеги своими. — Что ты несëшь? Как ты мог повлиять на ход этих событий? Всë это началось задолго до появления тебя в моей жизни. Я даже должен быть тебе благодарным, что ты появился. Иначе чëрт знает, что могло случиться со мной? С Минхо или Ликсом? —омега начинает немного злиться. Это было так больно слышать, но в тоже время Сынмин понимал, что Хенджун просто переживает, — Послушай… — вздыхает омега, смещая теперь уже свои ладони поверх альфы, — …с Чонсу случилась трагедия. Я даже не знаю порой радоваться мне этому или нет. Хотя прекрасно понимаю, что, возможно, если бы не это происшествие. На его месте мог оказаться… Я? У Хенджуна внутри все переворачивается. Если бы только Сынмин знал, что тот натворил. — К тому же так легко от моего отца ты теперь не отвертишься. Ты обещал ему стать лучшим мужем для меня. — О решает разрядить немного обстановку и пошутить предупреждением, чуть улыбаясь. Омега берет в руки лицо Хана и заглядывает в глаза, ласково поглаживая щеки большими пальцами и целуя в нос. — Поцелуй в нос означает доверие, знаешь? Хенджун замирает, потому что его Сынмин кажется слишком хорошим для него и этого мира. И он чертовски любит это в нем. — Не знал. — отвечает альфа, да и откуда ему знать, если так нежно с искренней любовью его никто, кроме бабушки не целовал. Тем более никто и никогда не объяснял ему значение поцелуев. — Теперь знаю. Можешь ещё рассказать? — Какой ты любитель узнать побольше. — смеётся тихо омега и отрицательно качает головой. — Нет. Не сейчас. Сначала мы должны закончить с ранам, принять душ и покушать. Вот потом об этом и поговорим! — Ты в порядке? — хрипло спрашивает Хенджун. Перед его глазами до сих пор смерть Чонсу и сумасшедший Йечан. Хочется чтобы его омега хоть немного выдохнул. — Не совсем, в прочем так же как и ты, — Сынмин притягивает к себе альфу. Хочется утонуть в его поцелуе и забыть обо всем. Словно это был кошмар. И вот сейчас они просто откроют глаза и проснутся. Хенджун опьяняется клубничной приторностью, когда он рядом с Сынмином, он забывает обо всем. — Это не отменяет того, что нам нужно закончить с ранами и принять душ. — отрываясь от Хана, улыбается омега и это поражает, потому что после такого пережитого ужаса нужно много сил, чтобы отбросить воспоминания картины и просто улыбнуться. Однако О очень хотелось не вспоминать этот ужас и просто забыть, оставить где-нибудь в закоулках, подальше от всего хорошего сейчас. Он берет ватку с перекисью и осторожно обрабатывает царапины альфы, аккуратно целуя потом их, боясь что это больно. — Папа всегда говорил, что после поцелуя все лучше заживает. Хоть это и моя детская наивность, но я верю что это правда.***
Пар оседает на холодной плитке, оставляя после себя бесконечные капли. В ванной приторно пахнет клубникой и земляной запах травы на удивление отлично сочетается с ароматной ягодой. Хенджун зарывается в шею Сынмина, целуя мокрую кожу под своими губами. Зубы ласково ластятся по метке, заставляя омегу скулить. Язык Хенджуна ласково пленяет тепло на шее. О не сразу понимает, как поход в душ обернулся в такую картину, однако на самом деле не имеет ничего против. Даже наоборот жмется к альфе ближе, хныча и поскуливая из-за горячих губ и языка, зарываясь руками в уже влажные от воды волосы Хана. — Не больно? — чуть слышно произносит Сынмин, касаясь подушечками пальцев садин на лице. Хенджун отрицательно качает головой. Все его насущные мысли и раны словно испаряются, когда в его руках возбужденная омега. Альфа улыбается, когда О предельно аккуратно целует царапины на его лице, прижимая омегу только ближе, руками медленно спускаясь ниже. — Хороший. — выдыхает Хан, зная какой Сынмин в его руках, да и просто всегда, для него такой послушный и ласковый до безумия. Словно омега его личный покой. Подушка безопасности от страшного прошлого. Сейчас хочется лишь одного, чтобы Сынмин снова растаял под его пальцами, позволяя Хану, словно выбить из себя этот плохой день. — Потрешь мне спинку? — внезапно спрашивает О и глазами ищет мочалку, прижимаясь щекой к груди альфы. — Хочешь я тебе тоже потру? Или что ты хочешь, Хенни? На языке Хан смакует ответ «тебя» и усмехается, поглаживая бока Сынмина, отчего тот рвано выдыхает. Это ощущения безопасности рядом с альфой приносят на сердце омеги слишком лёгкий покой. Не хочется ни о чём думать, кроме как о пошлых мыслишках. Бëдра Сынмина легко обжигаются от возбуждения, заставляя Хенджуна соображать, где прижать тело омеги собой. Омега вначале удивленно охает, когда его прижимают к ровной поверхности стены и тянется поцеловать Хенджуна. На обоих все еще капает тёплый душ, а ощущение что в помещении становится слишком жарковато. Внутри Сынмина жалостно скулит животное, моляще зверя альфы наполнить его и освободить от зудящего возбуждения. И Хан тянется скорее это сделать, подхватывая того под бедра и прижимая к стене спиной, отвечает на поцелуй. Рука пробирается размазать тягучую смазку между ягодиц омеги, пока та ногами обвивает его талию и хнычет больше. — С… Минни… — голос Хенджуна ласково дрожит, а Сынмину уже хочется не просто дрожать на лазурной глади плитки, а лежать на ней. Он слегка скулит, заставляя зверя внутри альфы его бедра опустить на край ванны. Ласковое обращение «Минни» и мягкий дрожащий голос любимого, сводит О с ума. Он прикрывая глаза, чуть откидывая голову, а Хан не может сдержаться, чтобы не укусить открывшуюся нежную кожу. Руки альфы бродят по всему телу Сынмина в сладкой прелюдии, стараясь раздразнить и отвлечь от сегодняшних событий. — Хенни… — тяжело выдыхая каждый раз, тихо скулит имя своего альфы Сынмин, зажмуривая глаза только сильнее. Бëдра омеги легко разъезжаются, когда Хенджун опирается на одно колено в пол. Кусая кожу на внутренней части бёдер. — Не соизволишь, повернуться? — альфа хитро улыбался, смотря на Сынмина снизу. О кивает, покорно поворачиваясь и закусывает губу сильнее, каждой частью тела реагируя из-за возбуждения крайне остро на прикосновения Хана, хныча от скребущей внутри него нетерпеливости. Руки Хенджуна оглаживают мокрые ягодицы омеги, касаясь их носом. Ластится языком, позволяя ладоням Сынмина крепко вцепиться в бортики ванны. Язык петляет по коже, что в момент покрылась огромными мурашками. Омега скулит, течь естественной смазки становится лишь больше, окончательно опьяняя разум альфы. Сынмин слишком прекрасен…съешь его! Язык Хана юрко и уверенно проходится между ягодиц, слизывая сладкую смазку и очерчивая кончиком напряженную мышцу, заставляя О лишь сильнее всхлипывать и скулить в руках альфы. Из уст Сынмина вырывается небольшой полустон, когда горячий язык проникает глубже, прямо в мокрый проход и будто пытается только больше распробовать вкус омеги. Чарующая клубника… Длинные пальцы Хенджуна ловко проникают вместе с языком в омегу, соблазнительно проталкивая их глубже, а после с наслаждением облизывая. —. Прошу… Хенни… — ноги Сынмина дрожат, хочется кусать себя за части тела. Как же приятно, когда в твоей голове только одна мысль: Любимый альфа… Хенджун встает с колен, облизываясь с рыком. Пальцы ещё в омеге и он только глубже насаживает их. Член с болью наливается кровью, заставляя вены на нем дико пульсировать. Хан отбирает возбуждение липкой ладонью, а после ей же мнëт поясницу Сынмина. Тот послушно выгибается, заставляя альфу впечатлиться видом перед собой. Большая набухшая от возбуждения головка медленно проходится между ягодиц, подстраиваясь прямо у мокрой дырки. Хенджун все еще дразнится, хоть и у самого член тяжелеет с каждым стоном, хныканьем, скулением и секундой только больше. — Пропроси, как следует, Минни. — ласково на ухо шепчет Хан, прикусывая мочку, хоть и сам не знает какой просьбы хочет ожидать от омеги. Он осознает, что похоже в этом процессе ему просто до жути нравится слышать мольбы О. — Пожалуйста, Хенни, пожалуйста… — Сынмин всхлипывает, краснея с каждым разом все больше в уголках глаз уже собралось несколько солёных слез. Он совсем не знает, как ещё попросить. Желание омеги для альфы закон по итогу. И как бы не хотелось сопротивляться собственному зверю внутри, Хенджун всë же входит своим длинным членом в Сынмина. Головка тесно проталкивается по горячим стенкам. Тело омеги вяло падает на холодный металл, заставляя ноги судорожно дрожать, когда альфа ускоряется, громко хлюпая внутри. По бëдрам бегут мурашки. Хан сейчас завоет. Тесные стенки О приятно обволакивают член, иногда толчки получаются грубыми, но омеге от этого только приятнее ощущения. Альфа рычит почти каждый раз, когда попадает по комку нервов и слышит скулеж внизу. Животный инстинкт порой хочет вырваться, однако Хенджун чётко отдаёт себе отчёт и даже под тихие постанывания Сынмина, держит себя в руках. Как в прочем держит и в руках обмякшего омегу, толкаясь в него до последнего всхлипа, который переходит на тихие интимные постанывания с каждым разом больше. Хан осторожно поворачивает к себе мокрое лицо Сынмина и целует, вытирая рукой мокрые дорожки. Омега и правда слишком соблазнителен. Движения бедрами становятся медленнее, когда Сынмин протяжно вскрикивает и с дрожью в ногах изгибается над ванной. Следом за ним и сам Хенджун слегка наваливается на него, осторожно прижимая к своему животу спину омеги. — Хенни… — тихо с придыханием, обращается О, прижимаясь спиной к альфе теснее. Хоть этот вопрос никак не подходит к такому моменту, но если он не спросит, то его родителям придётся платить возможно лишние деньги. — Ты… не хочешь съехаться? Жить вместе… Сынмин краснеет, пытаясь словно пояснить что он имеет ввиду, однако тут же жалеет о сказанном и мотает головой. — Хотя забудь… — тяжело, но все еще тихо вздыхает омега и жмурит глаза, потому что в них до сих пор искры удовольствия мешают видеть все чётко. Может Хан бы и забыл, сделал вид, что не обратил внимание, если бы это действительно его не интересовало и не было связано с ним и его любимым. Однако это как раз таки с ними и связано, поэтому он набирает в легкие воздух, чтобы уверенно ответить: — Мы же собираемся связать себя узами брака? Конечно нам нужно жить вместе. Ты это представлял иначе? — Хан улыбается и поднимает омегу с ванны, подставляя Сынмина под теплые струи воды. — Нет… просто… — О вздыхает и дует щеки в лёгкой обиде, потому что ему кажется словно альфа над ним потешается. — Папа хотел узнать оплачивать ли им квартиру, которую они для меня снимают в следующем месяце. Это же не дешёвая роскошь. Поэтому я тебя и спросил. Хочешь съехаться.? Через дверь ванной слышно, как где-то в комнате играет знакомая мелодия звонка и омега понимает, что кажется это его телефон. Хан накидывает на омегу полотенце и легко перекидывает через плечо, неся всë ещё дрожащего Сынмина в спальню, туда где звучит рингтон звонка. — Так и не ответил, бука. — бурчит себе под нос О, и когда его аккуратно укладывают на кровать, наваливаясь сверху, он рукой тянется к телефону, замечая надпись «Минхо-хённим». — Алло, хённим? — Я думал, я скоро рожу пока ты трубку возьмёшь… — недовольно начинает Минхо, а позади слышится хихиканье Феликса. — Ты чем был так долго занят? — Мы просто… душ принимали, — немного неподумав, отвечает Сынмин и зарывается в волосы своего альфы, поглаживая, пока на лице не выступает лёгкий румянец. — Мммм… насколько душ был горячим? Я был бы рад даже в подробностях услышать. — ехидствует Ли в трубку и довольно смеётся, зная какая примерно реакция его ожидает. — Боже! Зачем я тебе вообще это сказал! — Сынмин закатывает глаза, — Ты как по делу звонишь? Или так потрепаться хëнним? — Хотел спросить как твои дела, потому что мы видемся в последнее время не часто. Может на шоппинг сходим? — Минхо отчего-то вздыхает в трубку и решает рассказать небольшую новость. — Я начал встречаться с Хан Джисоном. Нам надо это отметить! Или твой будущий муженек не пускает? — Мой будущий муженек совсем не против, если я схожу на шоппинг и отмечу прекрасную новость. Да, Хенни? — хихикает О, когда его щекотит дыхание Хенджуна на своем животе, —всё пока! Я тебе наберу позже! Сынмин хоть и любил своих друзей, и правда соскучился по ним. Но сейчас его интересовало только одно, что альфа скажет про переезд: — Так и? — омега гладит Хана по волосам, пальцами перебирая пряди длинных волос. — Ты сомневаешься, что я не захочу съехаться? Правда? — Хенджун улыбается и скользит носом по ароматной коже омеги. Заставляя Сынмина плыть от теплого ощущения в районе пупка. Он ещё не выдохнул от произошедшего наслаждения, а тут вновь накатывает манящая волна удовольствия. — Не то что сомневаюсь, скорее просто хочу узнать, когда ты бы хотел это сделать? — О выдыхает прикрывая глаза, все еще играть пальцами с волосами Хана и пытаясь представить какой будет их совместная жизнь. Хочется думать какого это быть в браке с любимым и жить вместе. — Мне надо знать куда и кто из нас будет вещички собирать. Омега тихо смеется, фантазируя какая должна быть реакция у Хенджуна при виде некоторых вещей в его гардеробе. — Да хоть завтра, малыш. Мы и так каждый день вместе, это своего рода и так совместная жизнь уже… — Хенджун пытается накрыть Сынмина одеялом, обнимая его со спины, — я же твой альфа… конечно ты переедешь ко мне. Бабулин дом пустует, он был бы очаровательным для семейной жизни… — Мой альфа… — вздыхает О, чувствуя приятное расплывающееся в груди тепло и прикрывая глаза. — Тогда давай завтра и начнём переезд! Воодушевившись планами на будущее, омега уже спокойно расслабляется в руках Хана и засыпает. Через несколько минут засыпает и альфа, зарываясь носом в макушку волос Сынмина и крепче к себе его прижимая.