***
Утро Гониля начинается никак у обычного беты. Ни кружкой горячего кофе, ни завтраком. А утро Гониля это всегда Джуен и Гаон. Бете на миг кажется, что он скоро повесится на компьютерных проводах, если эти двое не перестанут себя вести как подростки. — Вообще-то я тебя уделал в этой игре, так что это ты должен мне желание. — уже который раз спорит Джисок, явно не собираясь уступать альфе и Ку вообще не знает, кто действительно прав. — Скажи же, Гониль-хён! — Ничего не знаю. — спокойно отмахивается Гониль и Джуен довольно скалится, с точностью готовый привести доказательства обратного, — и меня даже не интерисует на что вы спорите постоянно. Как обычно на перепихон? Что Гониля радует в такие моменты, так это глумится над парочкой. — Давай! Джуен скажи ему! — Гаона колбасит от ошарашенного лица Ли. — Мы что настолько имбецилы, Гониль-хëн? — А я не сказал, что вы имбецилы. Скорее озабоченные маньяки. — Ку довольно улыбается, пряча эту самую улыбку за чашкой кофе и отворачивается к компьютеру. — Ну, немного может быть. — Квак показушно закатывает глаза и кивает на Гониля головой. — А чего сегодня Джунхана не видать? — Наверное дело в вас? — старший не перестает усмехаться. Если эти двое решили его достать, то он им отплатить той же монетой. — А мы то тут причём? Может это ты слишком завалил его работой? — уже парирует альфа и подмигивает довольному Джисоку. — Кстати да. Хотя завидую их счастливой паре. — тянет Гаон, начиная зачем-то рассматривать потолок. — А ещё мы не решили, что стоило бы им, как свадебный подарок купить. Нас же пригласят, да? — Подарите им—ваше отсутствие в их жизни… — бурчит себе под нос Гониль, иногда ему кажется, что эти два мелких засранца никогда не оставят его одного. Если бы только старший знал, что возможно скоро успеет по ним соскучиться. Ведь Джуен вполне серьезно задумывается о переезде. — Как грубо, хён! — драматично воскликивает Квак и театрально падает в руки Ли, прикладывая все в том же репертуаре руку ко лбу. — Ты нас не любишь! На мгновение Джисоку хочется съязвить что-то на подобии: «Вот уйдём от тебя и тогда ты вспомнишь о своих словах!» Но говорить он этого не решается, потому что действительно хотел бы съехать, чтобы не сидеть на чужой шее. — Ну так, что? Всë же это был перепихон? — пытается сменить тему Гониль. Ему хоть и хочется тишины и покоя от помраченных на половой зрелости Джуена и Джисока, но ему рядом с ними не так одиноко. — Господи! — вздыхает Гаон, все еще вальяжно располагаясь в руках Джуена. — Нет. Обычное любое желание. Может даже просто убраться, помыть посуду или ещё что. Как бы ты не думал, мы думаем не только членом Джуена и моим очком. — Да. Иногда в нашей голове бывают и светлые мысли. — кивает альфа, сдерживая смех и прижимая Квака ближе к себе, словно маленькую плюшевую игрушку. — Джуен, советую тебе на день рождения своего не наглядного оплатить ему курсы в театральном, — Гониль ели сдерживается от фальшивой постановы, хлопая в ладоши, — очень реалистично. Думают они не только… Ага… — Мы вообще-то уже неделю не занимались сексом. — подчёркивает Джисок и поднимает брови по типу «видишь, какие мы». — Так что у нас не только перепихон. Мы просто под фильм сосались. — Ага… а что за стоны тогда были три дня назад? — недоверчиво хмурится Ку и приподнимает затем бровь. — А, пф. Это Джуен дрочил утром. Стояк утром проблема многих, если ты не знал. — Гаон довольно усмехается и показывает язык. — И ты наверное как верный парень и хранитель очага, следил за этим? — Гониля эти детские разговоры с озобеченными влюблеными веселят. Его жизнь и так словно сломаная матрица. А так хоть с этими двумя дураками он может немного проветрить голову. Без прежней жизни, где он чувствовал себе словно какой-то супергерой из комиксов. Главный его помощник, если точнее. Сейчас без рутиной жизни, к которой он не сразу привык вместе с Ханом. Творить правосудия над алчными богатеями. Совсем уныло и печально. Даже когда Хан приходил помогать с работой теперь уже Гонилю. Ощущения совершенно другие. Поэтому последние недели его общество Джуена и Гаона забавили. С ними можно было слегка забыться. — Ты наверное удивишься или не поверишь, но в это время я спал! — Квак пожимает плечами и направляет свой взгляд на Джуена, выговаривая слово «милый» до ужаса слащаво — Или хочешь я тебе подрочу, милый…? — А что это у вас за недельное воздержание? — Гониль перебивает Джисока, чем вызывает у того закатившиеся глаза. Интересно Джуен в этой парочке вообще что-нибудь решает? — Работой заняты были. — отвечает уже Ли, хмыкая и не решаясь говорить, что кто-то поднакапливал деньги на отдельную квартиру, а затем только смеётся. — Не откажусь от твоей дырочки. И Джисок в действительности тоже думает о том, что не мало скопилось у него денег, однако все еще недостаточно на хотя бы маленькую лачужку нормальную. — Типа, а раньше у вас работы не было? — Ку удивлено оглядывается на парочку. Чего они там удумали, раз у них в голове ни разу не появилось намëка на секс. Это выглядило очень странно. Ведь работу которую им Гониль выделял, ничем не отличался от других дней, когда те не отлипали друг друга, словно слипшиейся собаки. Джуен и Квак переглядываются, не решаясь говорить что кроме его работы находили себе и другие леваки. Все чтобы облегчить жизнь старшего и просто съехать жить своей жизнью, а не сидеть на чужой шее вечно. Когда-то и им надо наконец-то взрослеть. На мгновение Гаон думает, что может это Джунхан со своими серьёзными намерениями к своей омеге, так подтолкнул их задуматься и о своей жизни, о том, что пора повзрослеть и стать серьёзнее. А то, чем они хуже этого Джунхана? —Ой! Гониль не душни! —Джисок резко встает на ноги и хватает Джуена за руку, следуя в направлении своей комнаты. Сейчас стоило бы сбежать иначе вопросы Гониля заведут их лишь в тупик ещё глубже.Поездка с сюрпризом.
28 февраля 2024 г. в 07:42
Хенджун рад, что наконец-то может увидеть свою бабушку и что Сынмин рядом в целости и сохранности.
— Как твоё самочувствие, ба? — сразу же оказавшись в палате своей бабушки интересуется Хан, пока омега бегает где-то с какими-то вещами и лекарствами, которые они купили. Кажется Сынмин пошёл со своим отцом в его кабинет, чтобы оставить лекарства там. В санатории конечно не воровали, но даже так Юнхо предложил предохраниться и отнести лекарства в его кабинет. Следить за их принятием конечно же отец Сынмина будет лично.
— Хенни! Я отлично себя чувствую! Мне даже кажется, что я помолодела на несколько лет! — довольно смеётся бабушка и двигается уже намного уверенне и быстрее, чем раньше словно в неё действительно влили энергию и омолодили.
— Значит эти источники помогают? — Хенджун топчится ногами словно ребенок, переживания за свою старушку, когда он лично её видит, куда больше.
— Спина все равно скрипит, мне же не сорок… — бабуля тихо хихикает, облокачиваясь на Сынмина.
— Правда? Я думал вам тридцать! —Сынмин улыбается и усаживает старушку на кровать, — У вас такой замечательный вид из окна.
— Да. Повезло такое место урвать! — миссис Хан вновь посмеивается и подзывает внука к себе, похлопывая по месту на кровати рядом с собой — Хенни, ну чего ты там застыл, словно не родной? Садись рядом и давай поговорим. Как ваши дела? Что там нового у вас?
О улыбается, отходя чтобы порезать шарлотку, которую он наконец-то приготовил сам, а не купили в магазине. Запах свежей домашней выпечки создаёт особую атмосферу в палате, грея сердца трех присутствующих.
— Да всë хорошо, ба… — Хенджун мило улыбается своей любимой старушке, поглядывая на хозяйственного Сынмина. Это вызывает внутри особое тепло. Такие моменты он любит теперь куда больше, чем нужную работу с Гонилем. Или страшное прошлое, что хранится в нëм очень глубоко. Это чувство вновь вызывает вину, что он был таким, и его любимый омега и не в курсе его тёмных дел, — Сынмин учится, я работаю, ты лечишься!
Омега улыбается довольный своей работой и подает два кусочка бабушке, а также Хенджуну, ожидая явно похвалы и оценки его стряпни.
— У меня скоро пару экзаменов, потом каникулы не надолго и снова учёба. Но я уверен, что все пройдёт хорошо. — О одаривает обоих улыбкой и подходит к своему альфе, взяв его за руку. — Мы будем вас навещать чаще, когда будут свободные дни в скором времени. Его у меня по-крайней мере будет много после экзаменов. Вы лучше расскажите, как вам в санатории?
— Минни всë замечательно! Твой брат такой любезный, — смеется старушка, снова путая Юнхо. Сынмин прикладывает к губам палец, не позволяя своему альфе поправить бабулю. Это слишком забавно для такого замечательного дня, — я вообще не очень люблю эти всякие процедуры: массаж или спа. Но на источниках было прекрасно!
— Это ведь здорово! А кормят хорошо? Если хотите я мог бы что-нибудь ещё приготовить вам, кроме шарлотки? — О в это время сплетает пальцы рук с пальцами Хенджуна и сжимает, кажется его сейчас переполняет огромное счастье. Его любимой бабушки давно нет, однако зато сейчас у него есть миссис Хан.
— Здесь хорошо кормят на самом деле. Но если ты вдруг решишь меня чем-нибудь угостить, я не буду против. — старушка улыбается и легко подмигивает, вызывая смешок у омеги и легкую улыбку у Хана.
Несколько часов влюблённая пара проводит ещё с бабушкой Хана. Но потом посещения заканчиваются, и начинаются процедуры. Дети неохотно, но все же прощаются с бабулей, когда она закончила историю своей юности. Про то как она училась стрелять с ружья. Это позабавило Сынмина, но Хан слегка напрягся. Теперь он похоже понимал чей интерес ему передался.
Свою старушку он уже и не помнит в молодости. Вдруг захотелось пересмотреть старые фотографии семьи. Захотелось это предложить своей омеге сделать вместе. С каждым днём чувство, что томилось на душе, разжигалось ещё сильнее. Вызывая мягкое тепло которое не хотелось отпускать.
Хенджун протягивает шлем Сынмину, и заботливо ждёт, когда тот усядется на байк.
— Хенни, какие у тебя планы на сегодня? — перед тем, как аккуратно сесть на байк, интересуется О и крепко обнимает своего альфу. Милое прозвище, которое постоянно говорила бабушка Хана, теперь приелось и к самому омеге, а он это только сейчас заметил, усмехнувшись этому. Это слишком забавно для него.
У Хенджуна нету планов на сегодня. У него вообще последние несколько дней в голове произошедший случай в университете омеги. С одной стороны ему хочется поставить на место незнакомого альфу, потому что сохранность его омеги куда важнее, чем чужая жизнь. С другой стороны больше не хочется тëмных делишек и медленно тухнуть в рутине Гонилевских программ. И наконец-то дождаться хоть какого-нибудь дела от братца Хана.
— У меня нету особо никаких планов. — Хан пожимает плечами, чувствуя тепло прижимающегося Сынмина и выдыхает со спокойствием.
— Тогда может пообедаем? Я хотел приготовить тебе стеклянную лапшу с тушёной курицей. — омега улыбается, вспоминая что бабушка говорила о любимом в детстве блюде Хенджуна и зарывается носом куда-то в спину шеи.
Хенджун качает головой в знак согласия. Сейчас ему хочется одного: приехать домой, любоваться своей омегой на кухне.
Мотор ревет под натиском холодных волн воздуха, позволяя Сынмину кутать свои холодные руки под курткой Хенджуна.
Чего они не ожидают по пути домой, так это выскочившего, черт знает откуда, на дорогу Йечана. Хан успевает затормозить, чтобы не сбить этого сумасшедшего альфу из-за чего О падает с байка, не сумев удержаться и зарапает ноги, а также руки. Хотя и Хенджуну достаются пару царапин, как и его любимому байку. Больше всего в этот момент он все же переживает за омегу.
Сынмина отбросило волной в кювет, байк со скрипом прочертил собой асфальт. А Хенджун хоть и успел сгруппироваться всë же ободрал любимую куртку и кубарем прям, как на тарелочки, приземлился рядом с Йечаном, который стоял около своего автомобиля. Тот довольно морщился от приторного запаха гари. Хенджун оглядел застывшего в траве Сынмина, а следом и свой байк. Надеясь, что тот не полыхает огнём.
— Я пришёл забрать свое. — внезапно говорит Шин и ударяет ногой Хана по лицу, отчего О испуганно вскрикивает и пытается встать. От страха омега не может удержаться на ногах и от этой бесполезности на глазах появляются слезы, а внутри сжирает обида.
— Что ты творишь? Оставь его! — надрывно кричит Сынмин и это все, что может сделать он в такой ситуации, потому что точно не ему тягаться с альфой, тем более он даже на ноги встать не может.
Хенджун на миг замирает от удара, предвкушая как он сейчас проломит голову в ответ. Но сердце предательски воет: его же увидит Сынмин. Вдруг тот испугается потаëнного зла, что Хенджун всячески пытался забыть и подавить в себе ради него. Он тыльной стороной ладони вытирает свой рот, пытаясь приподняться на свои тяжёлые ботинки.
О чуть всхлипывает от накрывающего его переживания и страха за своего альфу, а еще от появившегося внезапно отчаяния. Ноги все ещё не слушаются и единственное, что ему приходит следом в голову после крика — это ползти, пока он не сможет успокоиться, и встать на ноги. Омега хочет, чтобы с Ханом все было в порядке, и чтобы Йечан уже наконец-то пришёл в себя.
— О, что? Даже защищаться не будешь? — гадко усмехается Шин и подходит ближе, замахиваясь. — А прошлый раз так смело разбил мне нос. Теперь что сил нет?
Эти слова только больше раззадоривают Хенджуна, но страх отпугнуть Сынмина все еще крепко связывает его.
— Стой! Не ползи сюда! — выкрикивает Хенджун. Опасность, что омега может больше его пострадать, вызывает тяжелое отчаяния, — Не смотри на меня… Быстро!
Сынмин хочет ползти дальше, но рык альфы принуждает его остаться на месте, зарыться лицом в влажную от слез траву. Омега не может не слушаться. Это противоестественно природе.
Послушный О, который замирает от команды и прячет свой взгляд, развязывает руки Хана. Пугая такой резкой переменной Шина, который тут же получает от всей души по морде и отлетает чуть дальше, мыча от боли. Лучше этому смельчаку не знать, что Хенджун может…
А может Хан многое, вплоть до убийства.
Просто всë что он делал, это сменить свой имидж ради счастливой жизни с Сынмином и наконец ощутить это чувство любви, которое он так неожиданно для себя открыл. Но тот, кто сейчас портит его планы, стоит прямо перед ним, разжигая внутри пламя гнева.
Шин встает на свои ватные ноги и лишь улыбается, перед его глазами словно тот самый Ким Чонсу. Чьи фотографии висят в его квартире. Тот не просто поехал рассудком. Он убежден, что тот украл у него Джинхо в лице Сынмина.
Сейчас всë что хочет Йечан это только — оставить вместо Хенджуна, одну большую лужу крови. И кажется у Хана имеется теперь схожее с ним желание.
И это совсем Хенджуна не радует, потому что он хочет быть лучше, чем сошедший с ума Шин. Однако сейчас им больше начинает руководить раздражение и желание защитить свою омегу. Поэтому он хорошо так бьёт Йечана, отчего тот вновь отшатывается в сторону уже своей машины. По трассе раздается смех этот чудака.
— Какой у тебя хороший удар. — смеётся Шин, слегка шатаясь и доставая теперь откуда-то раскладной нож. Острое лезвие блестит в руках Йечана, но вовсе не пугает Хана. — Думаешь справишься против этого?
Воздух царапает холодный металл, скользя возле лица Хенджуна, когда Шин устремляется на него со всего разбега.
Если бы не умения Хана боевыми искусствами, то он сейчас стал той самой лужей крови на горячем асфальте.
Хенджун с лёгкостью отстраняется от рукояти навахи, выбивая нож из руки больного Шина. Сынмин тихо скулит, он не может поднять голову. Хочется кусать под собой траву, плеваться от крика и надеется, что его альфа цел и невредим. Но чем больше он слышит, что происходит по ту сторону скрытой драки, тем его сердце начинает быстрее сжиматься. Хочется верить это — просто кошмарный сон.
Пока горячие слезы омеги орошают холодную землю под ним, а в это время двое альф продолжают драться. Йечан недовольно шипит из-за выбитого из руки ножа, ибо такого от зажравшегося богатого мальчишки, Ким Чонсу, он явно не ожидал.
— А ты неплох на удивление, Чонсу. — словно злой змей шипит Шин и это знакомое имя приводит в тупик Хана, однако Сынмина до дрожи пугает и заставляет трястись. Все иллюзии, которые его все время преследовали вновь ударяет в голову, но на удивление он все еще послушно утыкается лицом в землю, глотая слезы. Хотя у него и появляется желание поднять голову и убедиться, что никакого Чонсу нету и ему вновь все кажется.
Хенджуна застали врасплох. Ему сейчас будто кажется, что Йечан что-то знает о смерти Чонсу. И не дай бог он начнет что-то об этом говорить. Тогда любимая омега узнаёт, какой на самом деле Хан Хенджун и какое у него прошлое. Болезненное. Мрачное. Кровавое.
Хочется заставить Шина заткнуться. В этой драке Хан не может полностью уловить смысл слов поехавшего на всю голову парня. Он оглядывается на стонущего Сынмина, вздыхает:
— …прости… — Хенджун поднимает наваху и аккуратно полосует одну из ног Шина, чтобы он не смог двигаться какое-то время. Ноги бегут к омеге, пытаясь поднять тело Сынмина с холодной земли. И они вместе стараются бежать к лежавшему байку.
О крепко держится за своего альфу, прикладывая все усилия чтобы не заплакать сейчас и не обернуться посмотреть. Ему страшно и хочется скорее домой, в тёплую постель, под одеяло, а не это все. Он даже забывает какие у него были планы на этот день, перед глазами только драка Йечана и Хана, страшные иллюзии с Чонсу пробегающие в голове и окутывающий холод земли. Все это настолько выбивает его из реального мира, что Сынмин даже не замечает, как они покинули это пугающее место.