True Love's Kill

Стоял теплый осенний вечер. Улицы были украшены к костюмированной вечеринке по случаю Хэллоуина, и даже природа будто подготовилась к этому дню: деревья разоделись в яркие красно-желтые наряды, небо, обычно безоблачное и солнечное, сегодня было туго затянуто темно-серыми слоисто-дождевыми облаками, покрывающими все небо без просветов и предвещающими дождь. Обычному жителю нашего городка или туристу, наверное, такая картина казалась не слишком праздничной, но не для меня. Я с раннего детства обожал читать сказки и придумывать разные истории, в которых в такую погоду как раз и происходили самые невероятные события, неожиданные встречи и даже, быть может, чудеса. Сегодня я пришел на празднование в костюме, который мастерил всю последнюю неделю, — не потому, что хотел кого-то им впечатлить. Среди своих сверстников и ребят, живущих по соседству, я всегда был не более чем мишенью для насмешек, а иногда и в прямом смысле мишенью: в меня запросто могли кинуть огрызок от яблока, большой футбольный мяч или окурок от сигареты. И последнее, надо сказать, было неприятно более всего. Хоть я подумывал и сам начать курить, всегда боялся матери с отцом, бдящими за тем, чтобы я не брал в руки сигарет, и отчитывающими меня всякий раз, когда от меня пахло дымом. А уж за замеченную у меня зажигалку вообще могли наградить домашним арестом — такой вид наказания был в порядке вещей. Можно, наверное, подумать, что я не слишком люблю праздники, потому что на них собирается много народу — обычно тех, кто не очень-то меня жалует. Но на самом же деле именно Хэллоуин всегда меня привлекал. Своей мрачностью, атмосферностью, возможностью спрятаться за маской, надеть устрашающий костюм и ходить так весь вечер — никто и слова тебе не скажет. А находясь под маской, легче познакомиться с кем-нибудь, кто в другой день к тебе бы и не подошел. И ладно бы меня задирали по какой-то определенной причине, но, похоже, это было не так. Меня невзлюбили просто потому что. Потому что я был странным, тихим, прилежным, за что часто получал похвалу и расположение учителей. Наверное, за это тоже можно ненавидеть. Поэтому я очень удивился, когда в переулке, где я стоял в попытке завязать свой плащ потуже, чтобы он не так сильно болтался, сзади меня окликнул незнакомый голос. — Эй! Классный костюм! Я обернулся на звонкий голос. Передо мной стоял мальчик лет пятнадцати-шестнадцати и слабо улыбался мне. Его густые иссиня-черные волосы ниспадали до лопаток, а нереальные глубокие красные глаза заглядывали прямо в душу, завораживая своей глубиной. На мальчике был длинный плащ с капюшоном, обшитым изнутри красной тканью, и сапоги, закрывающие икры, которые, как мне показалось, были ему слегка великоваты. — Меня зовут Аро, — сказал мальчик, чуть наклоняя голову вперед, чтобы поправить капюшон за спиной. И я улыбнулся ему. — Барти. Спасибо, твой тоже очень… ничего. Аро засмеялся, и его смех был похож на шелест тополиных иголок на ветру. Его рот растянулся в широкой улыбке, и из-под верхней губы показались два симметричных белоснежных клыка. — Ты вампир? — догадался я, хотя и без последнего элемента костюма было несложно это понять. — Ага, — кивнул Аро, обнажив верхний ряд ровных зубов. Его потрясающие, чуть потрескавшиеся губы сделались еще тоньше, и я нервно сглотнул, облизывая свои. — А ты… Я потер левое предплечье и протянул руку, демонстрируя переводное тату в виде обвитой вокруг зловеще ухмыляющегося черепа длинной змеи. — Пожиратель смерти. Это из «Гарри Поттера», знаешь? Аро удивленно вскинул брови и замотал головой. И тут ко мне в голову пришла дурацкая, но такая гениальная идея. Мне вдруг захотелось провести вечер в его компании. Даже если он откажется от дальнейшего общения со мной — а о дружбе я и не мечтал, — то отпраздновать День всех Святых со мной точно не откажется. — Тогда… можем прогуляться на праздник? — Он в точности прочел мои мысли — вампир, не иначе! Я запнулся и впервые за весь наш разговор посмотрел ему в глаза. Аро не сводил с меня немигающего взгляда, и я, бывший всегда изгоем среди своих сверстников, вдруг почувствовал себя самым важным человеком. Ну разве я мог ему отказать?

***

На карнавале было людно. Даже слишком. Я никогда прежде не находился в центре такого большого скопления подростков, взрослых и детей. Каждый из них был разукрашен под стать своему персонажу, которого изображал на празднике. В глазах пестрило от различных костюмов, повторяющих друг друга с поразительной точностью. Я насчитал полдюжины привидений, с десяток тыкв, несколько оборотней, не менее пятнадцати ведьм и три черных кота. Пожиратель смерти, как и вампир, был только один. Потому мне не составило труда в любую минуту узнавать в толпе Аро, а ему — меня. Аро оглядывался по сторонам и с любопытством приподнимался на мыски, пытаясь не то узнать кого-то, не то рассмотреть обстановку. Я был не настолько любознателен, мне просто хотелось найти свободный островок, встать туда и, быть может, немного потанцевать. А еще лучше потянуть за собой своего спутника, который, похоже, чувствовал себя здесь дискомфортно, в отличие от меня. — Я принесу нам попить, — предложил я, когда мы, наконец, нашли для себя место под раскидистым дубом рядом с милующейся парочкой — двумя кровавыми темно-зелеными енотами из Happy Tree Friends. — Я буду гранатовую газировку, — сказал Аро и хищно оскалился, демонстрируя свои вампирские клыки. Я хихикнул, посчитав это забавным стереотипом — вампир, пьющий красный напиток, — но согласился отыскать здесь газировку. Оставив ненадолго Аро в компании Воришки и Хитрюжки, я побежал к столику с едой и напитками. Пробираясь сквозь толпу танцующих и то и дело перемещающихся по площадке зверей и мифических существ, я случайно задел одного орка. Даже, вернее сказать, слегка толкнул и, не оборачиваясь, продолжил свой путь, но не тут-то было. За моим быстрым: «прошу прощения» последовал несильный, но ощутимый удар меж лопаток. — И куда это мы так спешим, червяк? Я хотел было ответить, что не заметил, и извиниться еще раз, погромче, но в этот раз мне не дали и рта раскрыть, схватили за шиворот и оттащили в сторону. Я сопротивлялся и бормотал, что сделал это не специально и что мне пора идти, что меня ждут, но орк отпустил меня, только когда мы оказались у стен заброшенного дома, который, насколько я помню, находился в противоположной от места празднования стороне, и то, как бугай так оперативно доставил меня к нему, было для меня загадкой. Я поднял голову, поправляя плащ, и напуганно облизнул губы. Этим бугаем оказался Дакагрот Крэбб, главный задира двора. Он был огромен и неповоротлив как шкаф и силен как бык, а его кулаки размером с голову держали в страхе всех учеников средней школы. Ко всему прочему он был еще и туп как пробка, что значительно усложняло общение с ним и облегчало одновременно, поскольку можно ухитриться дважды за разговор обозвать его идиотом, а он даже не поймет этого. Однако называть его идиотом было чревато, и знающие старались так не делать, чтобы не схлопотать как минимум подзатыльник, который обязательно обернется вам гематомой. — И куда ты собрался, червячок? — Бог ты мой, он даже повторил это прозвище дважды, думая, что от этого оно станет смешнее. Скажите мне, что это не так, не хочу настолько разочароваться в человечестве. — Ты и правда думаешь, что это хоть сколько-нибудь забавно? Ты дятел, Крэбб, — снисходительно произнес я, заранее понимая, что сухим из воды мне точно не выйти. — Дятел? — переспросил бугай и, не снимая устрашающей маски орка, прогремел: — Нет, я орк! Азог Отравитель! Ты что, слепой?! — Осквернитель, — нахмурив лоб, поправил я и тут же пожалел об этом. — Ну да! А я как сказал?! Ты еще и глухой?! — Ты так и сказал, все правильно, молодец. — Я осмелился ободряюще похлопать Крэбба по плечу, хоть и едва до него дотягивался, и решил заканчивать эту увлекательную беседу. На противоположном берегу площадки меня ждал Аро, если, конечно, не передумал и не сбежал. Мне не было его видно из-за остроконечных ведьминских шляп и высоких клоунских колпаков, но я чутье подсказывало, что он должен быть еще где-то здесь. — Нет, ты все-таки слепой, раз не видишь, куда прешь! — не успокаивался идиот. — Ты в меня въехал! — Влетел, Крэбб, я в тебя влетел. И извинился за это, помнишь? А не въехал ты, раз не можешь просто оставить меня в покое и дальше развлекаться со своей… э-э… компанией. Я старался всеми силами разрядить обстановку и уже тысячу раз пожалел о том, что вступил в перепалку с недалеким представителем гоблинской расы. — Слушай, давай каждый из нас просто пойдет по своим делам, ага? — Ну нет! Ты назвал меня тупым, потом слепым и глухим. Теперь ты точно просто так не уйдешь! Напомнить о том, что вообще-то не я, а меня назвали слепым и глухим, мне не дали, и к моему лицу со скоростью света приблизился здоровенный кулак. Следующий удар обрушился на мою голову, потом — в бок (подозреваю, что целился он в ребра, просто я понял это и успел сгруппироваться), а когда я не удержался на ногах и, поскользнувшись, растянулся на асфальте, надо мной нависла гигантская злобно ухмыляющаяся орочья голова, и из-под нее донеслось: — Сейчас ты заплатишь за то, что издевался надо мной! Пораженный тем, как ловко этот придурок переворачивает факты, я попытался отползти назад. Далось мне это не сразу: усыпанная пожухлыми листьями земля, мягкая от частых дождей, затягивала словно зыбучий песок. По лбу текли струйки крови, чего я поначалу и не заметил, пока она не начала капать с бровей. Шум в ушах от приличного по своей силе удара, темнота в глазах и провалившаяся попытка сфокусировать свой взгляд на чем-то статичном свидетельствовали о сотрясении. Я охнул от осознания того, что даже не предупредил Аро о том, куда именно направляюсь: на территории карнавала было по меньшей мере пять столиков со стоящими на них пластиковыми стаканчиками и еще несколько палаток с разливными напитками. Мой длинный плащ не позволял подняться, я запутался в нем и окончательно лег. Теперь, решил я, если мой конец предрешен, то перед этим мне по крайней мере было самую малость смешно. Канун Хэллоуина — что может быть лучше, чем хладнокровное убийство школьника посреди всеобщего веселья? Вокруг были люди, чертовски много людей, но никто не заметил моего отсутствия (да что там — и присутствие мое осталось в тайне) и, следовательно, не потрудился мне помочь или хотя бы обратить внимание на происходящее, и от осознания этого мне стало даже еще более жутко, чем от понимания, что мне сейчас точно крышка. Я не просто умру, я умру незаметным. Незаметно. Крэбб занес свой огромный ботинок прямо над моей головой, и, примерно рассчитав его силы, я прикинул, что им он может размозжить ее о землю, потому что мощность, с которой он вот-вот наступит на мое лицо, вкупе с его закипающей яростью дадут ему безусловное преимущество над моей черепушкой. Зажмурив глаза, я приготовился к тому, что сейчас меня раздавят как букашку. Странный громкий хруст с последующим пронзительным визгом мигом вернули меня в реальность, в которой на лицо брызнуло что-то теплое и липкое, и я в ужасе распахнул глаза, опасаясь того, что это могло быть. Хруст был определенно не моих костей — иначе больше я ничего бы не слышал. — Аро… — Все, что я смог из себя выдавить. Глядя на место — воистину — преступления, я с трудом мог спокойно дышать: то, что минуту назад было праздником, сейчас походило на настоящий хоррор. Невесть откуда взявшийся Аро сейчас стоял прямо передо мной, где секунду назад меня собирался добить Крэбб, и держал в руках его голову. Орочью голову, маску, сперва подумал я, но откуда тогда этот жуткий хруст? Опустив глаза, я едва различил очертания туши, валяющейся в листьях. Это… не маска? Обеглавленное тело орка-Крэбба лежало в луже крови. Мне всегда казалось, что крови в таких случаях должно быть куда больше, но, видно, Крэбб лишился своей головы в мгновение ока. Скорее всего, он даже не успел ни о чем подумать, не то что испугаться. Хотя подумать — процесс сложный, а вот испуг — инстинкт, который срабатывает независимо от тебя, поэтому эмоцией, застывшей в глазах Дакагрота теперь уже навсегда, был подлинный ужас. — Аро… — повторил я, не узнавая собственный голос. Он казался мне каким-то неестественным, хриплым, чужим. Голосовые связки расслабились настолько, что звук, который я издал, скорее напоминал писк. Мой новоиспеченный знакомый и — будем честны — спаситель держал в руках голову местного бугая, которую снял с его тела так легко, будто открутил у манекена. — Как ты… что ты… Что ты наделал? Как ты вообще меня нашел? Я думал… — Думал, что я подожду, пока он превратит твою голову в омлет из суставов и костей? — криво усмехнулся Аро и перекинул волосатую голову из одной руки в другую, точно она была мячом. Он выдержал паузу, как будто раздумывая, стоит ли мне об этом знать, и, приняв для себя решение (все-таки я уже был свидетелем его нечеловеческой силы и предельной жестокости), выдал: — Я ведь на самом деле вампир, Барти. Моя прабабка, прадед, родители — все они вампиры. Мы принадлежим древнему клану Вольтури, и я должен возглавить его, как только достигну зрелости… Как ты понимаешь, мой хэллоуинский костюм — всего лишь прикрытие. На самом же деле мы избегаем солнечного света, выходим на улицу только в сумерках или по ночам, чтобы поохотиться, поэтому-то ты никогда меня и членов нашего клана прежде не видел. И самое страшное, что может сделать вампир, — это… — …открыться людям, — одними губами прошептал я, но Аро все понял. Вот уж влип так влип. Я читал о вампирах достаточно, чтобы знать, что их законы чтятся каждым членом клана, а за их нарушение предусмотрена жестокая кара. Выходит, не только я буду наказан за то, что узнал об Аро и его родне, но и сам Аро — за то, что позволил мне увидеть то, что я увидел. Только возникает вопрос: для чего он рассказал мне все это? Уж не потому ли, что мне все равно не жить, ведь так и поступают убийцы — делятся своими коварными планами, раскаиваются в содеянном, а после «убирают» свидетеля так же, как и остальных? Но спрашивать Аро не было нужды: если он реальный вампир, то уже давно прочел все мои мысли. — Что теперь с нами будет? — так же тихо спросил я и облизнул пересохшие губы. На самом деле, меня это даже в определенной степени завораживало, хоть и до усрачки пугало. Я всегда мечтал познакомиться со сверхъестественным существом, но все считали меня или наивным мечтателем, или полным кретином, ведь чудес в нашем мире не бывает. И Аро с самого начала мне понравился. Он показался мне особенным, удивительным человеком, который мало того что заговорил со мной первым, так еще и согласился провести вечер за напитками и танцами. Он и впрямь оказался особенным — только в совершенно другом смысле. — С нами? — изогнув бровь, переспросил вампир. — С тобой — ничего, ты пойдешь обратно на карнавал и никому не расскажешь о том, что здесь произошло. — А ты? — А я вернусь к своим и покажу им это. — Аро поднял оторванную голову перед собой так гордо, словно держал хэллоуинскую тыкву, которую сам же и разрисовал к празднику. — Не надо было тебе сюда соваться! — От возмущения у меня прорезался голос, и я взвизгнул. Спокойствие и беспечность Аро меня прямо-таки взбесили. Он только что на моих глазах убил моего главного врага, а теперь просто… уходит? — Получается, мы никогда больше не увидимся? Аро удивленно моргнул. — А ты этого хочешь? — Спрашиваешь! Он нахмурился. Было видно, что он сомневается и раздумывает, как ему поступить. Вряд ли он сталкивался с такой ситуацией прежде. Как, собственно говоря, и я. За разговором с ним я совершенно забыл о том, что растянулся на земле, и только накрапывающий дождь смог меня взбодрить и заставить подняться. Аро спохватился, отбросил голову, и та покатилась по земле, а затем протянул мне ладонь, за которую я схватился своими грязными руками, и рванул на себя. — И многих ты убил? Аро отвел взгляд, словно стесняясь моего неприятия, но в моем тоне не было ни капли осуждения. Мне было ясно, для чего он делает это, было жаль его, потому что сомневаюсь, что делал он это по своей воле, было странно, оттого что кто-то вступился за меня и таким способом отомстил обидчику, явно не ожидавшему, что этот вечер станет для него последним, а избиение меня — фатальным. Но чего я совершенно не понимал, так это для чего. Что заставило его так поступить? В школе учились десятки детей, нуждающихся в помощи «старшего брата», который пришел бы и мигом разобрался со всеми их проблемами. Если он такой уж герой, то почему не посвятил себя их спасению? Для чего вампиру, которому положено жить бессмертную и наверняка насыщенную жизнь, понадобилось рисковать, освобождая из цепких лап старшеклассника парня, с которым он знаком от силы пару часов? — Ты бы разве не поступил так же? Я вздрогнул. Аро смотрел на меня немигающим взглядом, поджав и без того тонкие губы. Черт, он же может читать мысли! Мне даже не нужно открывать рот, чтобы объяснить свои мотивы или поделиться мыслями, гложащими меня, — он знает каждую из тех, что у меня на уме, вплоть до той, которую я не успел как следует обдумать. — Я… Аро, — скопировал его движение губами я, вдруг вспоминая, что мы все еще держимся за руки, оттого он и читает меня как открытую книгу, и отдергивая руку. — Мне бы не хотелось, чтобы ты впредь… — Перебивал тебя, не давая закончить фразу? — Да, прямо как сейчас. — Извини. Я резко выпустил воздух из ноздрей, а затем шумно втянул его. Легкие моментально наполнились прохладным воздухом с витающим в нем запахом осеннего дождя, теплой свежей крови и влажной земли. Мой плащ давно уже не защищал от дождя и холода, которых я не замечал. Он насквозь промок, был весь в грязи и налипших кое-где листьях, на меня было жалко смотреть. — Слушай, не знаю, для чего ты это все затеял, но я не смогу забыть то, что увидел и услышал здесь. — Я оглянулся на танцующих и визжащих под дождем карнавальщиков. Аро же смотрел на меня в упор, не отводя взгляда и даже как будто не моргая. — И я не просто не смогу — я не намерен этого делать, — уже решительные заявил я. — Если для того чтобы у тебя не было проблем, я должен уйти, я уйду и притворюсь, что ничего не видел. Но я бы предпочел остаться с тобой, даже если для этого понадобится стать таким же, как ты. Аро склонил голову вбок. — Если бы все было так просто, Барти… Поверь, не я здесь решаю. — Значит, давай сбежим! — Это показалось мне невероятно простым, но при этом таким гениальным ответом. — Прямо завтра, а хочешь — прямо сейчас! Куда хочешь! Я готов! Мой спаситель помолчал с минуту, ковыряясь носком сапога в кровавой земле. — Ты мне тоже нравишься, Барти… — Аро опустил взгляд. Да что ж это такое, опять это дурацкое «но», — …и я бы с радостью взял тебя с собой… — Ну что мне сделать, чтобы ты согласился! — Я сорвался на крик, уж больно мне хотелось уйти с ним. Моя жизнь не представляла для меня никакого интереса, а с другом-вампиром, мне казалось, я мог бы ее изменить. И хоть Аро понравился мне значительно больше, чем друг, я был бы счастлив покинуть этот город с ним, пусть и как с новым приятелем. Аро наблюдал за мной. Наверное, в его глазах я был последней и бессердечной скотиной, стоя перед свежим трупом моего пусть и ненавистного, но все же знакомого, но я старался об этом не думать и гнал от себя навязчивые мысли о том, что когда он и его семья скроются, мне придется отвечать за него. Меня запросто могут обвинить в убийстве: неприметный, странный, социофобный паренек, на карнавале никто меня, скорее всего, не заметил, свидетелей, на которых можно в таких случаях полагаться, у меня нет. И зачем я только сюда пошел? Ну уж нет! Если и было что-то светлое в этом отвратительном вечере, так это встреча с Аро Вольтури. Вот за что я был по-настоящему благодарен судьбе. Поразмыслив о том, что меня ждет, я вовсе забыл о том, что задал Аро вопрос. А тот не забыл. Он расплылся в улыбке, сверкнул глазами и подозвал меня к себе едва заметным жестом пальцем. На улице смеркалось, фонарей рядом с нами не было, и в потемках я едва разглядел, что он мне показывает. Я смело шагнул к нему, переступая через лежащего передо мной орка, и не дрогнув серьезно заглянул Аро в глаза. — Ты доверяешь мне? — спросил он. Что? Странный мальчишка в костюме вампира, вампиром в итоге и оказавшийся, знакомый со мной от силы несколько часов, позвавший меня на танец, убивший при мне человека, открутив ему голову, точно она держалась не на костях и суставах, а на обыкновенной нити (а ведь ее тоже нужно очень постараться порвать), спрашивает, доверяю ли я ему? Что за вопросы? Безусловно доверяю! Я закивал в ответ. Аро приблизил свое лицо к моему и приоткрыл рот. Под его губой сверкнули клыки, и тут меня осенило: он хочет обратить меня! Я много читал об обращении человека, для этого нужно всего лишь передать содержащийся на клыках яд в кровь, тот захватит тело, остановит сердце и превратит тебя в такое же сверхбыстрое и сверхсильное существо. Но своего согласия я на это не давал, потому отпрянул, если не сказать отшатнулся, от своего нового друга. Как бы сильно он мне ни нравился, бессмертие — это огромный и ценный дар, но вместе с тем серьезный шаг, на который я пока не готов. — Ты же сказал, что доверяешь, — прищурился Аро, с непониманием глядя на то, как я сглатываю и нервно облизываю губы. От его близости у меня натурально начала кружиться голова и чуть пересохло в горле. — Мне… я… Ты знаешь, когда я сказал, что доверяю, я не имел в виду превращение… Не пойми меня неправильно, я с удовольствием приму этот дар, только… не сейчас. Мне нужно немного времени. Не могу так сразу. — А я и не собирался тебя обращать. — В голосе Аро слышалась искренняя обида за то, что я решил, будто он станет делать что-то подобное без моего согласия. — Мы можем сбежать с тобой. — Что же тогда? — Ты и правда ничего не понял? — сокрушенно покачал головой он и, не дожидаясь моего ответа — потому что, ей-богу, я стоял с таким глупым лицом, что ожидать от меня чего-то кроме междометий было ну совсем неудачной идеей, — схватил меня за воротник плаща. Я лишь успел подумать о том, что этот Хэллоуин определенно будет особенным среди всех Хэллоуинов, как вдруг Аро сделал то, что надежно тогда поселило в моей голове мысль: особенным этот день станет еще по одной причине. Он поцеловал меня. Мои глаза распахнулись от шока. Мне хотелось сделать это первым, но я никак не мог подобрать нужных слов, а он… все может быть так просто? И тут я понял, что с Аро так и будет. Мне не нужно исхитряться и юлить, не нужно выдумывать и сочинять, не нужно строить сложных умозаключений и размышлять о правильности и целесообразности действий. Словом, не нужно делать ничего из того, что я привык делать в свое семье и из-за чего чувствовал себя несчастным, а зачастую еще и дураком. Он понимает меня, и он мне жутко нравится. А еще он тоже готов сбежать. Я положил руки ему на пылающие огнем щеки и ответил на поцелуй.