В лаборатории Фалиона
Цири, отряхивая грязь мантии с Фалиона, не переставала извиняться, зато, что ударила и поваляла на полу. — Ладно, проехали, — прервал поток извинений маг, потирая запястья — Цири затянула браслеты от души. — Зато теперь вы знаете почему об этом месте нельзя никому говорить. — Тут всё разнесут и результаты моих многолетних трудов пропадут напрасно. Магу крупно повезло — Цирилла уже хотела оттащить арестованного в кутузку, но Акеми предложила выслушать объяснения придворного мага.***
Хотя чего тут слушать — содержимое лаборатории красноречиво говорило о деятельности волшебника: склянки с алхимическими субстанциями, банки с частями тел различных существ, в том числе и человеческих — надо спросить, откуда их взял уважаемый маг, экстракции, вытяжки, эссенции и различные травы. Также имелась богатая библиотека с различными книгами, в том числе полное собрание книг Альзура, того самого создателя ведьмаков. Но откуда это богатство здесь, если многие работы мага даже в Неверленде утеряны. И вишенкой на торте был стол, вроде того на котором проводили испытания травами в Каэр Морхене. Всё это говорило о деятельности мага само за себя. Но Акеми всё равно настаивала дать ему слово. Цири поразмыслив, решила согласиться — всё-таки Фалион брат Джонны, хозяйка таверны вряд ли обрадуются, если её постоялицы бросят родственника за решётку. А с Джонной у женщин сложились хорошие отношения и портить их не хотелось. И к слову, Фалион особо не сопротивлялся — значит не считал себя виновным. Маг такого уровня по-любому запустил бы в нахалок огненным шаром или шарахнул молнией. — Он сказал правду, — произнесла Акеми, изучив рабочие записи Фалиона. — Но всё равно, не понимаю откуда здесь книги из моего мира, — задумчиво произнесла Цири. — Тоже мне мир, Континент называют Континентом, смешно, — высказалась снежная эльфийка. — Нормальных названий, что нельзя было придумать. — Хочешь, скажу имя и фамилию, куда обращаться за разъяснениями, — ответила Цири. — Это всё-таки моя малая родина. — Фиона, теперь ты наша, — возразила Акеми и добавила. — Я была в вашем мире ещё даже до прибытия разумных рас на ваш Континент. — Несложно прибыть в ваш мир и скопировать работы Альзура, пока они ещё не утеряны. — Думаешь, только ты одна Владычица Миров и Пространства. — Прошу прощения, госпожа протоэльф — праматерь всех эльфов, — склонилась Цири. Акеми пропустила сарказм компаньонки мимо ушей, и позвав к себе Цири, открыла атлас Неверленда, взятый с полки. — Я назвала этот мир Haereddotae, то есть разбросанные земли, — пояснила Акеми. — Оказывается, где я жила это все лишь западное побережье Континета, а Нильфгаард такой крошечный, — изумилась Цири, увидев реальные размеры материка. Это был небольшой участок суши, ограниченный с запада океаном, на севере Драконьими горам, с юга рекой Альбой, а с востока Синими горами и горами Тохтар. Узкая полоска земли, за которую шли постоянно войны. — Круто, предлагаю Континент назвать Акемика или Акемия, — восхищенно сказала Цири. — В честь его первооткрывательницы. — Открываем голосование. — Я не против, — скромно отозвалась фалмерка, но опасаясь, что многие гнусы не согласятся. — Но лучше брать название от полного имени Акемрихталин — краса рассветного солнца. — Девушки, стесняюсь вас прерывать, но может вы меня освободите, — обратился Фалион. — Руки затекли. — Ах да, тысяча извинений, мастер, — спохватилась Цири. — Сейчас ключ найду. Девушка снова стала приветливой и ласковой, какой была при первой встречи.***
— Ваша методика с травами не лишена смысла, — сделала вывод Акеми. — Только потребуются огромное количество энергии, чтобы подержать жизнь в теле вовремя распада. — С этим и есть проблема, — согласился Фалион. — Мы размягчаем тело до нужного состояния и уничтожаем «Сангвинаре Вампирис» и обращаем мутации вспять. — И больной от вампиризма исцелён. — Только осталась проблема поддержания жизни пациента. — Даже в лучшие времена выживало 3 из 10 при испытании травами, — добавила Цири. — Полагаю, ваш Альзур был неограничен в человеческих ресурсах, — ответил Фалион. — Но можно же сделать анализы на переносимость тех или иных ингредиентов и отсеять тех семерых, как непригодных. — Я смогу, пожалуй, создать нужный поток для поддержания жизни, — произнесла Акеми. — Но в дальнейшем потребуются артефакты, а их можно сделать. — Кто твой куратор? — спросил Цири Фалион. Цири указала на Акеми, хотелось сначала Фаральду — мастера школы «Разрушения», так уж вышла, что придётся стать целительницей. Рабочее место в Вайтране есть, осталось получить диплом и вернуться. А там можно выйти замуж, жильё уже имеется. Осталось, добиться, чтобы будущего мужа талморцы амнистировали — за Торальда словечко может замолвить ярл Элисиф перед эмиссаром Эленвен. Если всё хорошо пройдёт, то Цири вернётся в храм Кинарет, а Торальд займёт место отца Йорлунда Серая Грива в Небесной Кузнеце. Осталось жить и добра наживать, вот и сказочки конец. — Всё-таки у тебя есть тяга к разрушению, — заметил Фалион. — Планы на жизнь у тебя скромные, но реалистичные. Хвалю. — Много желающих исцелится от вампиризма? — спросила Цири. — А ты, что не заметила? Как вампиры занимают сюда очередь, — съязвил маг. — Честно говоря, я к вам на месте вампиров не пошла лечиться, — ответила Цири. — Мрачно тут как-то, надо мягкую мебель, картины успокаивающие, покрасить всё в тёплые тона и вежливых медсестер. — Медсестры уже есть, — ответил Фалион. — Вы сможете поймать вампира, то я больше теоретик, а вы практики. — Уничтожить это одно, а поймать другое дело, тут ошибка недопустима, — ответила Акеми. — Но у меня здесь семейный интерес, мой дядя Виртур возможно болен, но он добровольно не пойдёт.***
Фалион взял с полки одну книгу «Бессмертная кровь» — эта книга написана вампиром, очень давно про охотника на вампиров Моварта Пикуина, который стал вампиром. Маг рассказал о разнообразии вампиров, хотя все они ведут своё происхождение от Молаг Бала, но всё-таки отличаются. В книге говорилось о некоторых видах вампиров: вампиры Скайрима — Волкихар; Кирилт, которые могли растворяться в тумане; Йекеф, которые заглатывали людей целиком; Телбот, которые убивали детей, чтобы занять их место в семье и много лет терпеливо ждать, убивая одного родственника за другим; вампиры Сиродила превзошли себя в искусстве притворства, их невозможно отличить от обычных людей. Сиродильские были более культурными и цивилизованными, чем вампиры из провинций; они предпочитали пить кровь спящих людей. — Я давно изучаю вампиров, их мир разнообразен, — продолжал Фалион. — Моварт в конце концов сам стал добычей вампира. — Я думала, что вампиры селятся в только труднодоступном месте, — спросила Цири. — Бывает по-разному: кланы жестоко конкурируют за свои охотничьи угодья, — объяснил маг. — Есть дикие вампиры без клана, их быстро уничтожают охотники или другие вампиры. — Есть цивилизованное, которые живут среди людей, их сложно выявить. — А мы недавно видели и вампиршу с жёлтыми глазами, — поинтересовалась Цири. — Это Волкихар, вам повезло, что вы остались живы, — прояснил ситуацию Фалион. — Жестокие и безумные вампиры, чьё дыхание леденит кровь в жилах их жертв. Но Серана вела себя мирно и не напала, о подробностях общения Цири решила не распространятся. Цири взяла со стеллажа банку с мозгом утопца и спросила, что думает маг о появлении этого вида нежити. — А как ты думаешь, Фиона? — Их перебросило из другого мира, — сказала своё мнение Цири. — А как они появились? — задал Фалион, наводящий вопрос. — Нас учили, это изменённые тела преступников, которые закончили свою жизнь в воде, — ответила по учебнику девушка. — Меня больше учили, как их убивать, не забивая голову лишней информацией. — Я читал ваши книги, — разъяснил Фалион. — А что заставляет тела изменяться? — А кто знает, наверное злая воля, проклятие, ворожба, — ответила Цирилла. — Вирус, — ответил маг. — Он заставляет тела мутировать, раньше его здесь не было, а теперь есть. И утопленники становятся утопцами. — А свои идеи с проклятьями оставь для своих балад, для публики самое то. Цири была хорошо образованна и помнила, как случайно занесла Катриону, то есть чуму из другого мира в свой, тогда погибли миллионы, трагическая случайность. Девушка сопоставила симптомы Катрионы и чумы, и то как она распространяется — совпало. Цири узнала, как распространяются болезни, что такое вирусы, инфекции, а Акеми научила распознавать и лечить то и другое. А говорят что, эльфы не болеют, они просто хорошо проводят профилактику заболеваний. Вполне возможно, что утопцы местные, занесённый вирус из Неверленда заставляет мутировать утопленников. Проклятия и злые пожелания конечно могут ослабить организм, но это зависит от восприятия и не надо возводить их в абсолют.Вечерний сюрприз
Цири, Акеми и Фалион вернулись в Морфал, женщины пообещали молчать об увиденном, а маг в свои очередь согласился делиться информацией. Вечером Цири вышла из таверны, прогуляться и собраться с мыслями. Весь день после ночной вылазки за Фалионом, девушка провела в кровати, отсыпаясь. Цири кто-то отбросил к стене, словно сноп пшеницы, её талию обхватили сильные руки и стали ласкать, а в её губы впились другие со страстным поцелуем — девушка разомлела. Цири обняла, целующего её незнакомца и поддалась ему. Цири была как в тумане, но собрав силы, рассмотрела кто перед ней — она целовалась с Алавой. Цири оттолкнула от себя женщину, и та отпустила её. — Ты что, первый раз поцеловала девушку, — лукаво улыбнулась нордка. — По глазам вижу у тебя была любовница. Алава, почему-то озадачилась увидев, высокий воротник платья девушки, закрывавший всю шею. — Не надо, — только это смогла произнести Цири. — Откуда она знает о Мистле. — Ты права пойдём отсюда, нам могут помешать, а тут рядом есть свободный лагерь, — манила Алава. — У нас будет целая ночь. Цири совсем разомлела, ей хотелось броситься за соблазнительницей, но сказала себе — нет. — А как же Хроггар? — спросила о любовнике Алавы Цири. — А он тут при чём, кому какое дело, как развлекаются девчонки? — удивилась Алава. — Это даже не измена. Ты идёшь со мной? Цири влекла неведомая сила, очень хотелось броситься в объятия Алавы, и продолжить начатое. — Нет, не пойду, — отказала Цири, огромными усилиями, заставив себя стоять на месте. — Что это такое со мной твориться? — Жаль, скачи на стручке своего скучного орка, — вздохнула Алава. — А могли хорошо развлечься, ты типичная человеческая самка, только стручки подавай. Цири пришла в себя, от наваждения, и издевкой спросила. — А у тебя, что есть стручок? Нордка недоуменно развела руками. — Ну и дура, ещё пожалеешь. Алава исчезла также, как появилась, непонятно — была она здесь на самом деле или Цири просто привиделось. Девушку бил озноб, хотя на улице было тепло, она оперлась на столб, колени подводили, а потом медленно вернулась в таверну. Цири выслушала Джонну, хозяйка таверны, что-то хотела объяснить девушке, но Цири только непонимающе кивала. Девушка сунула в карман конверт, не читая, который протянула ей Джонна и пошла к себе. Цири рухнула на стул и осталась в таком положении без движения. Скрип стула привлёк внимание Акеми, она заметила, что компаньона бедная как снег. Фалмерка достала несколько флаконов, смешала содержимое и разбавила водой. — Выпей, станет легче, а потом расскажи, что случилось. У Цири проступил на щеках румянец — стало лучше. — Я чуть не переспала с другой женщиной. Акеми фыркнула, услышав ответ. — Всего-то, с Алавой что ли? Цири отпила ещё один глоточек. — Как догадалась? В прошлой жизни у меня была девушка. Что опять всё сначала, подобные связи омерзительны. Акеми принялась объяснять — из всех женщин Морфала на такие выходки способна только Алава. Насчёт, подобной связи это конечно противоестественно, однополая любовь не приводит к появлению детей. Но у человека есть в потребность в близости, любви, ласки для этого любая связь подойдёт. А Алава опытная в таких вещах — вот Цири и разомлела в её объятиях. — Ты считаешь, что со мной всё в порядке? — спросила Цири. — А ты меня хочешь? — спросила Акеми. Цирилла отрицательно покачала головой. — Значит полный порядок, — подтвердила снежная эльфийка. — Не имеет значения, кем ты была в прошлой жизни. — Мы все проживаем множество жизней, рождаемся в разных мирах и разных обличиях. — Представь, что ты прошлой жизни была самцом единорога, но это не значит, что тебе нравится кобылы в этой жизни. — Акеми, ну ты как скажешь, — усмехнулась Цири. — Я могу переродиться в дерево в следующей жизни? Акеми напомнила, что души подразделяются на черные — души разумных существ и белые — души животных. Душа животного не может достаться разумному, а душа разумного может застрять в животном, но это пытка для души. Хотя единороги разумны раз умеют мыслить. — Но у этих коняшек нет домов, произведений искусства и многих других атрибутов разумности существ, — спросила Цири. — Ты перечислила атрибуты цивилизации, а её, действительно, нет, — прояснила Акеми. — Она им не нужна, критерий разума это способность анализировать информацию, строить логические цепочки, выходить за рамки поведения собственного вида, а не лепить скульптуры и строить домики. — Как-то неверно получается, — заметила Цири. — Мы, две бабы, рассуждаем о сложных понятиях, а нам положено быть глупенькими, зависимыми и ждать своего принца, который решит все наши проблемы. Снежная эльфийка ответила, что это установки общества, регулирующие правила поведения каждого пола — упрощает взаимодействие полов между собой. Кто нарушает правила — того осуждают, злостные нарушители становятся изгоями. Женщина не глупее мужчины, ей просто нельзя показывать свой ум. — Всё-таки, мне хотелось родиться мальчиком, — поразмыслила Цирилла. — Всегда нравилось возиться с парнями, а женские занятия никогда меня не привлекали. — Это потому что, у вас, людей, чётко расписаны роли полов и занятия делятся на мужские и женские, — объяснила Акеми. — А у моего народа такого нет — женщина может заниматься чем пожелает. — Кстати, мужчинам завидовать не следует — у них жизнь вечная борьба, конкуренция за всё, что возможно — никакого покоя, либо ты, либо тебя. — Почему же, например, Лурбук бросил свою крепость и решил стать бардом, — сказала Цири. — Никакой борьбы за то, чтобы стать вождём, ему это не надо, хочет жить простой жизнью. — Посмотри, как к нему другие орки относятся, — ответила Акеми. — Он же изгой. Лурбука возненавидел даже его отец Бургук. Цири подумала — какая разница, что о нём думают соплеменники. Способность пойти против стаи требует гораздо большей смелости, чем просто кого-то колошматить. — Я забыла про главное, Алава очень сильная, — вспомнила Цири. — Она швырнула меня в стену словно сноп соломы. — Точно? — забеспокоилась Акеми. — Может быть тебе это показалось. Цири застать врасплох дело непростое, тем более зажать её у стены. Цири ещё раз подтвердила — Алава самый сильный человек в Скайриме, которого она пока встречала. Акеми посоветовала позвать на помощь жреца Эрандура — скоро в Морфале будет жарко.***
Когда Цири зашла в комнату, Бурлук предложил послушать выполненные уроки. — Извини, сегодня не могу, — отказалась Цири. — Постараюсь завтра, но ты занимайся. — Фиона, целую ночь где-то пропадала, потом целый день отсыпалась, — заметил орк. — И такая бледная. Цири не раздеваясь, легла на кровать и позвала Лурбука к себе. — Ты ещё холодная, — сказал орк прикоснувшись ко лбу девушки. — Фиона случайно не заболела. — Так обними меня и согрей, — приказала Цири. — Больше дела, меньше болтовни.Обход Морфала
Обнявшись с Лурбуком, девушка уснула. Спала Цири мертвым сном, а проснувшись она вспомнила про конверт, полученный от Джонны. Уважаемая Фиона, являюсь преданным поклонником вашего таланта следопыта, недавно вы оказали мне и моим друзьям неоценимую услугу. Мне хотелось бы вам помочь в следующем расследовании. Настоятельно советую проверить аптеку «Хижина Тауматурга». Хозяйкой является некая Лами, супруга Йоргена — хозяина лесопилки. Будьте предельно внимательны и ничего не пропустите. Ваш друг, В Цири задумалась, на ум ей приходил только Виармо — директор Коллегии Бардов, но это точно не он. — Фиона, как думаешь, если написать балладу про Джонну, чтобы мне в ней воспеть, её красоту, силу или что-нибудь другое, — спросил Лурбук, выбираясь из объятий орка Цири разбудила его. — Пиши, но текст пройдёт жесткую цензуру у меня, — ответила Цири, оторвавшись от чтения. — А знаешь кого-нибудь из жителей Морфала на В? Орк задумался, но на ум никто не приходил. Цири переоделась в боевое снаряжение, повесив за пояс «Сияние Рассвета» и вышла из таверны. Цири полностью пришла в себя после вечерней стычки с Алавой, которая теперь казалась плохим сном. Девушка взяла с собой пару стражников и решила навестить Лами. Алхимик удивилась, увидев ранних посетителей. Цири поинтересовалась, что имеется в продаже. — Ингредиенты быстро заканчиваются, — ответила Лами. — Я часто экспериментирую. — Как здорово, — обрадовалась Цири. — Нам надо осмотреться в аптеке. Не спрашивая хозяйки, Цири с патрулём поднялась на второй этаж, где обнаружила результаты экспериментов — четыре ящика скумы, и три мешочка с белым порошком. Цири осторожно на кончике ножа взяла содержимое порошка и поверила — скайримский фисштех отличался от неверледского, но качество было недурное. Лами поняла, что встряла: «Я арестована?» — К сожалению, да, — кивнула Цири, она хорошо относилась к алхимику, но законы надо соблюдать. Цири одного стражника отправила за легатом Дулием — пусть посмотрит, что твориться у него под носом. Лами сидела на стуле со скованными за спиной руками и печально взирала, как её аптеку переворачивают верх дном. В подвале нашлась алхимическая лаборатория, где нашлось ещё немного бутылок скумы. — Лами, у тебя всё? — спросила Цири. Женщина сообщила, что ещё три бутылки спрятаны в бочке, которая стоит во дворе — она была готова сотрудничать со следствием. Прибывший легат Дулий удивлённо восклицал из-за увиденного — до это никто не мог понять, откуда легионеры в Солитьюде берут скуму и белый порошок. Всё это производилось под его носом, но занятый войной легат не обращал внимания. Когда солидный список конфискованного был составлен, а наркотики изъяты, Цири помогла нордке встать со стула. — Нам пора, Лами. С сегодняшнего дня, ты будешь жить в другом месте, домой вернёшься нескоро. Женщина ничего не ответила, а лишь кивнула — не ожидала, что у неё сегодня последний день на свободе.Допрос Лами
Прежде, чем запереть женщину в камере, Цири решила допросить арестантку. Начала с того — нехорошо городскому алхимику, кроме лекарств, ещё наркотиками торговать. Лами тяжело вздохнула — она и сама это понимала, но за дурь платят больше и спрос всегда есть, а в охваченном войной Скайриме, слабый контроль властей создаёт соблазн. Цири перешла к главному — откуда у провинциального алхимика столько фисштеха. — Фисштех? — не сразу поняла Лами. — А это про тот белый порошок, я называю бодрящий, он стимулирует нервную систему, усиливает умственные и физические способности, вызывает эмоциональный подъём, снимает усталость, но вызывает сильное привыкание и ломку. В конце концов разрушает организм принимающего. Перечисления эффектов, оказывающих влияние на человеческий организм, для Цириллы не требовалось, в прошлой жизни, она сама принимала фисштех не раз и чуть не подсела. — Да, я именно про него спрашиваю, — повторила вопрос Цири. — Сама сделала, — с гордостью ответила алхимик. — Я много экспериментирую с травами и различными ингредиентами, вот случайно получился порошок с определённым набором качеств, напоминающими скуму, но удобнее в транспортировке и требуется меньшее количество для дозы. Преступные группы Неверленда держали в строжайшем секрете производство фисштеха, этот наркотик приносил баснословные прибыли. А благодаря торговой корпорации Dearg Ruadhri из Тир на Лиа, «Белая смерть» стала популярна во многих мирах — эта дурь уничтожила людей, кратно больше, чем мечи и стрелы отрядов Скоя’таэлей. Эредин зарабатывал огромные суммы и одновременно уничтожал огромное количество людей. Вряд ли, алхимик маленького города смогла придумать фисштех без рецепта или хотя бы без опытного образца. — Кто дал тебе рецепт? — прикрикнула Цири. Но женщина упорно твердила, что это всё она сама — никто не помогал. Действительно, в лаборатории нашлись подробные записи экспериментов Лами. Цирилла встала из-за стола, обошла и стала позади арестованной и положив руку ей на плечо и сказала уже мягче: «Лами, ты мне симпатична, я не хочу, чтобы ты получила на полную катушку. Какой смысл покрывать кого-то. Расскажи, мне всё что знаешь и сделаю всё, чтобы тебе скостили срок».Рассказ Лами
Лами рассказала, что ещё до замужества отсидела за перегонку скумы — всё было хорошо, зарабатывала большие деньги, пока не нагрянули местные стражи в её маленькую лабораторию — девушка отправилась за решётку на несколько лет. Лами, конечно талантливый алхимик, но иногда делает противозаконные вещи. Освободившись, не знала куда пойти, так оказалась в Морфале, где встретила Йоргена — хозяина лесопилки. Потом поженились, мужчину не смутило, что будущая супруга — бывшая заключенная. Предприятие мужа приносило хорошую прибыль — Лами было работать необязательно. Но женщина без дела сидеть не желала — сначала собирала травы на болотах, потом вырастила свой алхимический садик. Когда трав стало слишком много, чтобы их хранить дома, Лами попросила супруга выкупить старый дом за бесценок, который хотели снести. Женщина привела домик в порядок своими силами — так появилась аптека «Хижина Тауматурга» (дословно др. греч. — искусство магии и чудес). Сначала войны количество заказов на дерево упало, но зато увеличились спрос на лекарства и на средства позволяющие отойти от реальности — наркотики, и Лами вернулась к запрещённому занятию, солдаты или просто бандиты покупали у неё скуму, славящуюся хорошим качеством. Но однажды в её лавку нагрянула Алава и сказала, что знает о дополнительном ассортименте, но если Лами примет её условия, то ничего властям ничего не скажет. Нордке пришлось согласиться, чтобы избежать нового ареста. Алава достала мешочек с порошком и велела синтезировать точно такой же. После долгих экспериментов и изучения состава порошка Лами удалось создать такой же, найдя схожие ингредиенты в Скайриме. Продукция несколько отличалась от оригинала, но все свойства сохранились. — Ты сама продавала порошок? — спросила Цири. — Ко мне приходила Алава, давала хорошие деньги и забирала товар, — ответила Лами. — Кому она реализовывала порошок, не знаю. — Дашь показания против Алавы? — спросила Цири. — Придётся, раз рассказала, но Алава опасна, — согласилась Лами. — Будь осторожна. Допрос сменила рутинная процедура ареста, у Лами были изъяты её личные вещи под роспись, женщина была переодета в тюремную униформу и отправлена в тюремную камеру. Прежде чем оказаться за решёткой Лами вспомнила ещё одну деталь. — Накануне пожара в доме Хроггара, Лалетта покупала у меня жидкость для розжига, но она очень мощная, сложно потушить. — А кто такая Лалетта? — спросила Цири, появилась новая переменная в уравнении. — Это супруга, Тоннира коллеги Хроггара, они вместе у мужа на лесопилке работают, — объяснила Лами. — Зачем Лалетте поджигать дом Хроггара? — спросила Цири. — Лалетта ненавидела Алаву, — ответила Лами. — Но вдруг стали подругами, не разлей вода. — Потом Лаллета куда-то пропала, несколько дней её никто ни видел, Тоннир переживает за жену. — По мне всё это очень странно. — Спасибо, ты мне очень здорово помогла, — поблагодарила Цири и закрыла дверь камеры. — Размещайся поудобнее. У тебя есть вопросы? Лами сказала, что раньше сидела и ещё не забыла, как вести себя в заключении. — А что будет с моей аптекой? — Её закроют и опечатают, — ответила девушка. — В таком состоянии аптека останется, до тех пор ты срок не отбудешь. — Не надо так делать, — попросила Лами. — Отдай ключ от «Хижины Тауматурга» Идгорд Младшей, дочери ярла. — Она хороший алхимик, пусть заменит меня — Морфал нуждается в лекарствах. — Идгорд не будет делать наркотики, только лекарства. Цири пообещала не закрывать аптеку, если Идгорд захочет заменить Лами за прилавком, то пусть так и будет. А супруга Лами ждёт испытание на преданность — дождётся ли Йорген жены из заключения или найдёт себе другую. Цири понимала почему, женщина у лесопилке так упорно защищала супруга — бывшая заключённая знала каково в тюрьме.За Алавой
Вскоре Цири и легат Дулий предстали перед ярлом Идгорд Чёрной с докладом и показаниями Лами. Ярл поморщилась, словно у неё заболел зуб — просила разобраться с пожаром, а не нарколабораторию находить. Теперь в Морфале неспокойно. — Значит, Лами во всём созналась, — задумчиво произнесла ярл Идгорд. — Жаль, она очень умная и способная. Легат Дулий предложил перевести преступницу в Солитьюд и судить за вредительство — много легионеров стали её клиентами, что отрицательно отразилось боеспособности имперской армии. Возможно в Солитьюде, Лами обезглавят за её преступления по закону военного времени. Но Цири возразила сказав, что клиентами Лами также были и солдаты Братьев Бури — у неё не было определённых предпочтений насчёт покупателей. А если смотреть на ситуацию честно, то распространением занималась Алава — с неё и спрос. — Лами и Алава мои подданные, — огласила решение ярл Идгорд. — Мне их и наказывать, пусть сидят в тюрьме Морфала. — Разрешаю, арестовать Алаву. Когда докладчики хотели уйти, ярл их окликнула. — Фиона, Таурин, хочу вас попросить, чтобы эта информация дальше Морфала не распространялась, хотя бы пока идёт дело. Цири согласилась сразу, а легат попытался возражать — он обязан докладывать генералу Туллию обо всех происшествиях. Но Цири смогла убедить имперца, что преждевременно докладывать чревато неприятностями и всякими проблемами. С этим утверждением Таурину пришлось согласиться. Цири знала, что это время Алава должна быть в таверне «Верески», пропуская стаканчик мёда, а значит, там можно её задержать. Когда девушка зашла в таверну, то услышала громкие крики — Алава спорила с каким-то мужчиной. Память подсказала, что его зовут Тоннир. — Где моя жена, Лаллета? — кричал мужчина. — Она пошла встретится с тобой и пропала. — Откуда я знаю, где твоя жена, я ей не сторож, — возмутилась Алава. — В тот день она не дошла до меня. Цири призвала к тишине и спокойствию — во всём сейчас разберёмся. — Алава, ты арестована, повернись ко мне спиной, пожалуйста. — Фиона, что за нелепица, — возмутилась нордка. Но Цири больше не говоря ни слова, повернула Алаву к себе спиной и защёлкнула браслеты наручников на её запястьях. Девушка опасалась, что нордка будет сопротивляться, но арест прошёл спокойно. Цири выволокла арестованную из таверны. Цири решила, что вчера сама наскочила на стену, испугавшись внезапного появления Алавы. Нордка не сильнее обычной женщины. — Ты решила меня похитить, — полюбопытствовала Алава. — Очень оригинально, куда же мы идём? — В тюрьму, — кротко бросила Цири. — Ты арестована за похищение Лаллеты, жены Тоннира. — Что же, хоть какое-то приключение в этом скучном городке, — ответила Алава. — Я никогда не была в тюрьме. — Не волнуйся, я тебе всё объясню по порядку, — усмехнулась девушка. — Только я не похищала Лаллеты, — возразила Алава. — Мне неинтересны женщины. — Может быть я тебе поверила, если бы не наш вчерашний поцелуй, — ответила Цири. — Значит, тебе понравилось, — улыбнулась Алава. — Мне приятно, что меня конвоирует симпатичная девушка, а не какой-то мужлан. Цири объяснила, что мужчина для женщины предпочтительней — всё-таки его проще разжалобить, а женщина черства к слезам другой женщины. Если что, то и по физиономии может заехать. Но Алава этих предупреждений не приняла всерьез и продолжала всю дорогу болтать, чем вызвала у Цири желание запихнуть кляп в рот арестантке. Но ещё надо допрашивать Алаву, так что придётся привыкнуть к её болтовне. Цири приведя нордку в казарму, решила её сразу допросить. Девушка за день устала, но лучше провести допрос сразу, пока Алава что-нибудь не придумала. Цири усадила арестованную на стул, Алава пожаловалась на наручники — сильно жмут. — Не бреши, я сильно не затягивала. Чем быстрее ответишь на мои вопросы, тем быстрее окажешься в камере, а там я с тебя сниму наручники. Должна же Алава чувствовать, что под арестом, то женщина относилась к происходящему, как необычному способу скоротать очередной скучный вечер. — Ладно, я скажу куда пропала Лаллета, — решила признаться Алава. — Она ушла к Братьям Бури, а ко мне приходила попрощаться. Довольно странно, ведь Лаллета бретонка, ей должно быть на гражданскую войну всё равно. И почему ничего не сказала мужу? У женщины остался в городе сын Виркмунд. Почему она бросила своего ребёнка? — Тоннир был груб с Лаллетой, избивал её, когда напивался. Вот она и ушла от него. А сын ещё мал, его не возьмёшь на войну. — Значит, пил, бил, не любил, — произнесла устоявшегося выражение Цири. Алава утвердительно кивнула — именно так всё и было. Цири спросила, про то чем Алава занимается в городе, все жители при деле, а только она праздно шатается. — Я травница, собираю особые травки при лунах, от собранной таким образом травы больше эффекта. Цири выразила сомнение — у Алавы в городе нет лавки, чтобы торговать. Но женщина ответила, что у неё особые клиенты, к которым она сама приходит и в торговой точке нет нужды. Алава явно не торопилась в камеру и намеренно затягивала допрос. Тема разговора сменилась — нордка стала обсуждать прическу, маникюр Цириллы и давать советы, как лучше выглядеть. — Мы не в салоне красоты, — перебила её Цири. — А в тюрьме. — Я тебе конечно благодарна, что ты меня спасла от неприятного разговора с Тонниром, — сказала Алава. — Но может уже отпустишь меня, если говорить больше не о чем. То руки сильно затекли. Цири молча достала бумагу с показаниями Лами и положила перед Алавой, а потом приложила ордер ярла на арест. Алава усмехнулась, неожиданно, оппонентка держала козырь до последнего. Женщина всё это время считала арест — самоуправством тана, а оказывается есть законное основание. — Лами, маленькая сучка, сама села и меня за собой потащила. Я всё буду отрицать, она меня оговорила. — С чего бы ей тебя оговаривать? — удивилась Цири. — Я проведу обыск у тебя дома. Алава не стала возражать — ключ от дома в правом кармане, достанешь сама, то руки скованны. Только аккуратнее шмонайте. — У нас с Лами конкуренция за клиентов, мне удалась её потеснить на рынке. Вот и мстит мне. А дом обыскивай, мне нечего скрывать. Цири выбрала камеру для Алаву подальше от камеры Лами — женщины не должны видеть друг друга и общаться между собой. Алава не хотела переодеваться в тюремную робу, заявив, что она безвкусная и просила разрешения остаться в своей одежде. И вообще камера какая-то мрачная, а можно покрасивее. И кровать вместо лежанки. Алава оказалась капризной заключённой. Цири ей отказала — таков дресс-код и исключений нет, если попала за решётку, то будь добра быть одета как все. И камеры для всех одинаковые и условия содержания тоже, тут тебе не отель. Далее был длинный инструктаж, как вести себя в камере и чего делать нельзя. В деле этом Цири почти в точности повторила Ариенту, когда та инструктировала девушку перед тем как, запереть в камере Северной крепости. Но Цирилла акцентировала особое внимание на соблюдение тишины, заметив, что заключенная очень любит поболтать. — Фиона, мы ещё пообщаемся? — спросила Алава, находясь внутри камеры. — Обязательно и не раз, — улыбнулась Цири. — А сейчас нам обеим требуется отдых, спокойной ночи. Алава посетовала, что привыкла к ночному образу жизни и вряд ли заснёт, а вот Цири валилась с ног, сил идти в таверну не было и девушка решила заночевать в казарме стражи. Как только она сомкнула глаза — её разбудили. Оказалось Хроггар, придя с работы, не застал любовницу дома, по горячим следам мужчина выяснил, что Алава арестована и подозревается в преступлении. И бросился выручать возлюбленную. Прибежал в казарму, чтобы сделать признание. — Так, ты признаёшься в убийстве Лаллеты, — просила подтвердить Цири. — А куда делось тело убитой? Мужчина начал болтать что-то невнятное, говоря, что не даст Алаву в обиду. А тело Лаллеты осталось на болоте — женщина угрожала Алаве, вот и убил её. Похоже он готов взять на себя любое преступление, лишь бы защитить Алаву. Вот так поворот — Хроггар был явно не в себе. — Нет тела — нет дела, — строго сказала Цири. — Пока я рассматриваю только пропажу человека. Она подозвала стражника и велела запереть Хроггара в камере — у неё нет сил сегодня допрашивать.Мужчина должен сидеть в камере подальше от Алавы, чтобы не было сговора. Стража была не в восторге, от сегодняшних арестов — охранять пустую тюрьму проще, а тут за один день три постояльца. Цири заснула прямо на стуле, где допрашивала, обдумывая дальнейшие действия.