Бесприданница

Куда деть пистолет Инна пока что не знала. От зорких глаз бабы Любы ничего не скроешь, а отдавать его обратно Свете, которая не может себя контролировать — тоже так себе затея. Искать его хозяина — было верхом безрассудства. Выход был один — уничтожить его. Девушка сидела на кровати, внимательно рассматривая ствол, пока баба Люба ушла к соседке поболтать. При свете дня девушка смогла как следует его разглядеть. Она не сильно разбиралась в оружии, но по виду это был Тульский Токарев, который чуть ли не у каждого второго был. И тут в глаза бросились две выцарапанные буквы «ИИ» на внутреннем ребре рукоятки. Сердце ëкнуло от осознания того, что это был пистолет её отца, она частенько любила в его кабинете рассматривать разные виды оружия, пребывая в ужасе и в восторге одновременно, ведь всё это очень красиво выглядело, но вместе с тем оно отнимает жизни. И всё это оружие должно было защитить их семью, но увы, не смогло. Хотя отец убеждал, что он никого из него не убивал, оно лежит для коллекции. А эти самые буквы он выцарапал на память, чтобы помнить о своём первом приобретëнном оружии. И по злой иронии судьбы один из экземпляров сейчас оказался у неё в руках. И вот почему она смогла вчера так легко и быстро разобраться, как поставить оружие на предохранитель. Тот, кто разрушил её жизнь и растащил их имущество сейчас живёт себе припеваючи, а девушка каждое утро ищет смысл прожить новый день. Сглотнув противный ком, подкативший к горлу, Инна спрятала ствол под подушку, передумав уничтожать его. Пусть он хранится как памятная вещь. Этим же вечером у неë и Светы снова должна была быть встреча с мажорами, но настроение Инны было очень тревожным с самого начала. Как будто что-то должно было случиться. Конечно, ведь город был не резиновый, жителей было ограниченное количество, клиенты, само собой, повторялись. Кто-то когда-нибудь всё равно заподозрил бы их и их конец был бы незамедлительный. Сидя на кровати, Инна заканчивала свой макияж яркой красной помадой, одной рукой держа зеркальце напротив лица. Девушка уже собиралась уходить, как тут в комнату зашла баба Люба со сковородой в руках, откуда шёл ароматный дым жареной картошки с салом. — Ой, а ты уже уходишь? Я тут картошки нажарила, давай поедим, — с этими словами женщина поставила чёрную от нагара сковороду на разделочную доску на столе. — Не, мне некогда, прости, баб Люб… Инна засуетилась, сгребая косметику в косметичку. — Ну как так, ничего не ела целый день, и так кожа да кости! Сохнешь на глазах. — Ну я правда не хочу… Спасибо! Я побежала! Аппетита не было никакого вот уже несколько дней. Кусок в горло не лез, из-за этого Инна сильно потеряла в весе, а следовательно, жизненную энергию и силы. Она прекрасно понимала, что ещё полгода таких вот американских горок со своим образом жизни и она просто загнëтся. Каждый день она беззвучно плакала от бессилия и в какой-то момент слëзы просто кончились, а внутри зияла огромная чёрная дыра, в которую засасывало и расщепляло на молекулы все радостные эмоции. Это не осталось без внимания сегодняшних клиентов. Это были двое ранее не знакомых молодых людей, имена которых Инна почти не запомнила. Но одного из них звали Олег, он был массивным и накаченным, имел грубую щетину и постоянно широко улыбался. Второй же был такой невзрачный лысеющий тип с пронзительным взглядом, от которого становилось не по себе. Они проводили ужин в ресторане, где девушек щедро кормили и поили алкоголем. И пока Света заигрывала с мужчинами уже будучи под градусом, Инна была как будто отстранённой, хотя изо всех сил старалась вести себя как будто ничего не происходило, чтобы не вызвать подозрений. И вот, ужин закончился, по регламенту все сейчас должны были ехать в гостиницу для логического завершения вечера. А Инна понимала, что очень плохо себя чувствует из-за того, что на пустой желудок выпила рюмку водки. Её тошнило, но она знала, что если захочет блевать, то будет тупо нечем и от этого будет только хуже. И пока неумолкающую Свету вёл под руку к себе в номер Олег, Инну к себе прибрал второй тип, имя которого она даже не запомнила. Нужно было соображать и довольно быстро, как незаметно подсыпать снотворное в бутылку водки, которую они с собой прихватили, но времени уже не было, так как мужчина начал сразу раздеваться, пыхтя от предвкушения, а Инна понимала, что упускает все шансы сегодня срубить бабла, потому что видела, какие толстые стопки денег у него лежали в кошельке. И она не придумала ничего лучше, чем, превозмогая отвращение, сделать большой глоток водки прямо из горла, чтобы вызвать у себя рвоту, тем самым усыпить бдительность. Это сработало. У Инны моментально сработал рефлекс и её вырвало довольно-таки внушительной струёй, несмотря на то, что девушка почти ничего не ела, прямо на полуголого мужчину, который заорал, что есть мочи: — Ах, ты шалава помойная, а ну пошла нахуй отсюда! И он принялся её выталкивать из номера, понося на чëм свет стоит, а у Инны всё ещё были рвотные позывы вперемешку с икотой и слезами. Но чуть позже она поймёт, что ей крупно повезло, что всё закончилось именно так. Потому что дела у Светы обстояли намного хуже. Но об этом она узнает не сразу. Чуть ли не ломая ноги на каблуках, еле перебирая ногами, как ей казалось, Инна бежала по коридору, оставив все свои вещи в номере. Не видя ничего перед глазами, она едва не полетела через лестничный пролёт, но вовремя схватилась за перила. Она слышала мужские выкрики по типу «она чë, убежала? Быстро лови её!» И тут Инна поняла, что это конец. Сил не было, но она почему-то продолжала бежать, хотя ей казалось, что смысла в этом уже не было. На улице было прохладно и сыро после недавно прошедшего дождя, несмотря на то, что она была в лёгком платье без куртки, холода девушка не чувствовала совсем. Адреналин бил по голове и отключились почти все чувства. Она отбежала от гостиницы уже на довольно приличное расстояние, но сзади стали слышны быстрые шаги и грозные выкрики: — А ну стой! Сука! Но Инна не реагировала и продолжала бежать, решив бороться до конца своих возможностей. Потому что когда она упадёт в обморок и потеряет сознание ей будет не больно умирать. И не страшно. Этим она и злила её преследователя. Как она поняла, это был Олег. Такой огромный верзила, который, если захочет, сможет одним пальцем левой руки раздавить Инну, словно надоедливую букашку. Его бесило, что она, явно не имея никаких преимуществ, всё равно сопротивлялась, будто что-то хотела кому-то доказать. Послышался звук взвода курка. — Не понимаешь по-хорошему… «Вот и пронеслась твоя жизнь, как ты и хотела. Красиво, но быстро!» Глаза вдруг ослепил яркий свет фар автомобиля повернувшего с другой улицы и Инна резко сменила траекторию движения и ринулась прямо к машине, падая из последних сил прямо под колёса. Удар. Рёв мотора и визг тормозов. «Какая разница, как умирать, когда умирать всё равно придётся?», — пронеслось у неё в голове в последний момент. Всё? Или нет? Честно говоря, Инна думала, что она умерла и попала в рай, явно того не заслуживая, как она считала. Она открыла глаза и увидела светлое пространство. Вокруг была тишина, было так тепло и мягко. Зрение сфокусировалось и она увидела перед собой красивую девушку в белом халате и колпаке, что своими большими зелёно-карими глазами внимательно следила за Инной. До неё сразу дошло. Это была медсестра. И она не умерла, как она успела подумать, она всё ещё была на этом свете и она попала в больницу. — Роман Александрович! Она пришла в себя! — звонко прокричала медсестра и покинула палату. — Какóго… — разлепив ссохшиеся губы прохрипела она, постепенно полностью приходя в сознание и рассматривая себя с головы до ног. Она лежала, укрытая простынëй, полностью без одежды, а к руке была подключена капельница. И тут резко будто кто-то нажал рубильник в теле Инны и включил все виды боли. Болела голова, все ссадины, а икры выкручивало так, что хотелось волком выть. А чуть позже девушка почувствовала, что её голова замотана марлей чуть ли не полностью. Всё, кажись, окончательно пришла в себя. Буквально сразу в палату зашёл доктор, мужчина уже в возрасте, в сопровождении той самой медсестры и они собрали анамнез пациентки. Доктор ушёл, а медсестра осталась. Она присела на край койки и тихо проговорила: — Мне не стоит это говорить, наверное, но… Ты боец. После попадания под колёса не каждый сможет выжить. Да что там выжить. Ни одного перелома не заработать, а отделаться лëгким сотрясением. А тем более с таким истощением. Мне глупо так говорить, учитывая мою профессию, но не иначе как ангел-хранитель тебе помогает. У Инны после этих слов потекли слëзы из глаз, которые казались такими горячими, что обжигали щёки. Проанализировав всё произошедшее, Инна хотела возразить, что никакой она не боец, она плыла по течению и доплыла до обрыва, едва не упав в бездну. Инна обратила внимание, что у медсестры глаза тоже на мокром месте и для неё это было непонятно, чего вдруг та расчувствовалась. Неужели она настолько эмпатична, что её растрогала история Инны. Но спросить у неё не хватило духа. Тишина была прервана приглушëнными мужскими голосами, которые эхом доносились из коридора и их было слышно даже за закрытой дверью. Медсестра встала и не успела подойти к двери, как в палату влетело двое молодых людей, поправляя накинутые на спины халаты. — Молодые люди, стоять! Куда? — строго звонким голосом произнесла медсестра, загораживая собой проход. Это выглядело настолько нелепо, потому что один из ворвавшихся был достаточно высоким, что мог бы просто перешагнуть миниатюрную медсестру и пойти дальше. — Солнышко, мы… мы это…мы быстро, не кричи, — тихо пробасил высокий, — Мы навестить нашу больную, нам разрешили, — заулыбался второй рыжеволосый мужчина, строя глазки медсестре. — Да кто вас знает, сейчас бандитов полно, чего ждать от вас от всех, сил моих нет, — буркнула медсестра и ретировалась, оставив в палату дверь открытой. — Кос, ты чë застрял? Куда уставился? Доставай давай хавку, — донёсся до него голос друга. — А… Я щас, погоди, Пчëл, — он швырнул пакет на пол и выбежал из палаты. Инна, которая всё это наблюдала была готова провалиться сквозь землю. Ну или умереть прямо сейчас. Она узнала этих парней, с одним из которых она проводила время, но ещё до того, как они со Светой начали проворачивать свои махинации. И, как потом поняла девушка, это к ним она попала под колёса по воле судьбы. И она запомнила их интересные прозвища: Космос и Пчëла. Она тогда ещё подумала, что это за великовозрастные идиоты, напридумали себе кличек. Хотя она знала, что у одного из них это была точно не кличка. И пока Пчëла смущал Инну своим присутствием и разными расспросами, Космос догнал медсестру. — Девушка, а чего вы такая злая? — игриво поинтересовался он, перегораживая собой дорогу. — Я не злая, с чего вы взяли, — заверила она, округлив свои и без того большие глаза. Признаться честно, ей стало не по себе от таких вопросов и того, что к ней в принципе проявили интерес в таком ключе. Да ещё это сделал человек, который вроде состоял в какой-то группировке, она не сильно вникала в это. Но его лицо показалось ей знакомым, из-за чего по спине всё же побежал холодок. — Да ладно, я просто спросил… — уже тише сказал он, уступая дорогу. Медсестра медленно, оглядываясь пошла дальше. — А как вас зовут, скажете хотя бы? — крикнул Космос, когда медсестра почти скрылась из вида. — Катя! — крикнула она, на ходу обернувшись. — Приятно познакомиться! — Это чë за представления тут, алë, — появился рядом с другом Пчëла. — Я такое впервые вижу, братан. Такие глаза… Как у Бэмби! — Так, понятно, ну и чë делать будешь? — С цветами приду завтра. А ты всё уже? Чë она, живая? — перевёл тему Космос. — Какая-то она не разговорчивая вообще. В шоке ещё, скорее всего. Но лицо чëт зарëваное всё. Да и хрен с ним, пошли отсюда, — отмахнулся Пчëла, — жизнь спасли и ладно. — А чë с тем типом, который за ней бежал? Я даже не понял, кто это был, он моментально куда-то смылся, ещё темно так было... — Так вот я ж хотел у неё спросить, а она слëзы глотает, да молчит. Стыдно видать или что. Ладно, пошли, Кос.