***
Инна снова проснулась одна. Ей было не очень комфортно находиться одной в чужой квартире, особенно после того, когда мама Кати нашла под кроватью пистолет. Чëрт знает, чего теперь ждать. Да и вообще, не могла она так долго сидеть в четырёх стенах. Нужно было что-то делать. Но понять бы только, что. Промаявшись в пустой квартире полдня, девушка решилась. Инна достала из коробки одежду потеплее, а именно джинсы, ботинки, голубой свитер, а сверху чëрную косуху. Завязав волосы в тугой низкий пучок, она выпустила пару прядей у лба. Накрасив губы красной помадой, она взглянула на себя в зеркало трельяжа и сказала своему отражению: — Боже мой, оказывается, я могу быть красивой… — и засмеялась, — только не повезёт тому, кому она достанется. А потом и вовсе стало невыносимо грустно и тоскливо. Если бы папа был жив, ничего бы этого не было. Она бы не опустилась до такой жизни никогда. Но… Сейчас по-другому никак не выжить. Вытерев краем рукава подступившие слëзы, Инна покинула квартиру, оставив ключи под ковриком у двери. Время было не очень спокойное, но куда девать их, если Инна понятия не имела, когда вернётся и вернëтся ли вообще. Ей, в принципе, уже давно терять было нечего. И ещё она решила взять пистолет в последний момент, как будто что-то ей подсказывало, что это необходимо сделать. Она проверила магазин, чего раньше не делала, и обнаружила, что он был почти полным. И тут она вспомнила, что одну пулю случайно выпустила Света ещё тогда и после этого больше из него, скорее всего, никто не стрелял. А те алкаши, которые тусили в комнате у бабы Любы, скорее всего, даже не знали, как им пользоваться. А магазин был заменён незадолго до кражи. Пока он был полный, в нём был смысл. Когда пули кончатся, его реально придётся хранить как сувенир. Ну где девушка без связей достанет себе пули? Но Инна надеялась, что они никуда оттуда не денутся. Она будет носить с собой, как оберег. Инна прогуливалась по улицам, внимательно наблюдая за людьми. И что-то нигде она не видела своих «напарниц». Различные точки, где они кишили и днём и ночью, пустовали. Инна не понимала. Неужели, все нашли себе богатых мужей? Или кто-то пустил слух, что одну из них убили и все решили залечь на дно? Да даже если и так, то вряд ли бы все сразу это сделали. Инна купила в ларьке пачку сигарет и зажигалку. Она отошла от ларька на несколько метров и закурила. Как же давно она не курила. Едва она сделала затяжку, возле неё остановилась милицейская буханка. Оттуда вышел милиционер и, быстро козырнув, попросил Инну пройти за ним. — Вы что-то путаете, — подозрительно сощурилась Инна, выпуская в воздух струю дыма. Она к ментам очень презрительно относилась с тех пор, когда убили её отца и после этого толком ничего не было предпринято. Их полномочия всё, когда в дела замешивались головорезы. — Отставить разговоры, гражданка Игошина, пройдёмте в машину. Инна даже не смогла ничего возразить, её практически силком затолкали в буханку и захлопнули двери. Ну вот, дело дошло и до милиции. Что дальше? Тюрьма? Инну, пока что без наручников, привели в мрачную и тëмную допросную, в которой воняло сыростью и старыми окурками, приказав сесть за стол. Инна сама курила, но этот запах был тошнотворным даже для неё. Стало ясно сразу всё. Проституток просто переловили менты из-за их слишком бурной деятельности. Но откуда столько свободных тюрем для несчастных, по сути, девушек? Но всё оказалось куда хуже… В городе завёлся очень озлобленный маньяк, который открыл охоту на путан и буквально зачистил город от них, из-за чего опустели все привычные места обитания и притоны. Но Инна никогда не была в притонах, лишь изредка, потому что атмосфера, царящая там, была мягко говоря, неблагоприятная. Было очень много наркоманок, которые кололись одной иглой на десятерых и не мылись днями. Даже думать не хотелось, у скольки из них был ВИЧ или что-то ещё страшное. Инна точно не хотела такой жизни. Хотя, те падшие женщины вряд ли тоже мечтали так жить, но по каким-то обстоятельствам упали на самое дно. Инна очень не хотела потерять эту тонкую грань между отчаянием и здравым смыслом и не оказаться там же. — Если ты будешь сотрудничать с нами, то-о… Тебе ничего не бу-удет. Может быть, — растягивая слова, проговорил мент, что-то чëркая в тетради. — А если не скажу вам ничего? — дразнилась Инна. — Тогда придётся тебя посадить! — Ну и? Какой смысл? Вам полегчает? — Отставить разговоры! — А что отставить? — озлобилась Инна, целях каждое слово сквозь зубы, — да я вас ненавижу! Вы что-то сделали, когда моего отца убили? Нихера не сделали. Потому что кишка тонка, перед бандюгами на цыпочках ходите. А перед какой-то мелкой проституткой героями себя возомнили, да? Инна сразу заметила замешательство на лице мента, на его лице выступила испарина. Но он изо всех сил старался не терять лица: — Будешь грубить сотруднику милиции при исполнении, точно сядешь. Инна расхохоталась. — Ой насмешили, — сквозь хохот произнесла девушка, откинувшись на спинку стула. Она не боялась милиции. В её глазах эти люди давно утеряли свой авторитет. А ещё играла сильная обида и злость на то, что тогда никто из них не помог несчастной девочке в её беде и ей пришлось пережить этот ад. Как можно вообще уважать представителей закона, которые обязаны были помочь, но не помогли? — Смех смехом, а показания нам нужны. Или ты тоже хочешь оказаться на месте других? — строго говорил мент, — за отказ от дачи показаний тебя по голове не погладят! — Да мне похуй, — вполголоса отчеканила Инна, подавшись вперёд, — у меня всё равно нет никаких перспектив. В ней сейчас кипела такая ярость, как никогда прежде. Как будто проснулся спящий вулкан. И голос её звучал уверенно. Ведь тот, кому нечего терять — самый страшный человек. Как и предполагалось, Инна за свой длинный язык получила наказание — арест на пятнадцать суток. Пистолет был изъят на досмотре. Её поместили в плохо освещëнную камеру, где уже сидели несколько человек. И женщины, и мужчины. — Эй, закурить есть, красавица? — спросил кто-то из мужчин сидевших в углу. Инна молча достала сигареты и, открыв пачку, протянула её незнакомцу.***
— Катя! Катя! Ты что, глухая? — Простите, Роман Александрович, я… Задумалась… Медсестра шла по коридору с завёрнутым в простынь биксом, чтобы отнести его в автоклав. — Очень плохо, Катюша, ты так пациентов угробишь, если будешь витать в облаках и о женихах думать, — уже мягче добавил догнавший еë врач-терапевт и по совместительству заведующий отделением. Он всегда старался наставлять Катю, будто свою дочь, а та относилась к нему как к отцу, которого ей так не хватало. — А мне мама наоборот говорит, что в моём возрасте надо наоборот женихов искать, — горько усмехнулась она, — кого слушать, я даже не знаю, Роман Александрович! — На кой они сдались, от них одни проблемы. Катя внимательно посмотрела на врача и про себя отметила, что в молодости он явно был красавцем, разбивающим сердца. У него были приятные черты лица и оно не было рыхлым, хотя ему уже было за шестьдесят. — А вы женаты? — Ну да, а что? — А у вашей жены нет от вас проблем? Катя, видимо, хотела уколоть таким вопросом, но доктор не растерялся и, тихонько смеясь, ответил: — Конечно есть. Не знаю, как только она меня терпит ещё. Святая женщина… Так, ты мне зубы не заговаривай! — опомнился мужчина, — я что хотел сказать, ты сегодня в ночь останешься. — Ну Роман Александрович… — жалобно проскулила Катя, — больше некого поставить? — Некого. Прости. Жанна заболела, а Лариса ушла в отпуск. Катя была бы и не прочь поработать, её это не пугало, но вспомнив ту самую «космическую» ночь, ей панически не хотелось оставаться одной на ночь. Отработав день, Катя решила съездить домой, чтобы взять кое-какие вещи и позвать с собой Инну, чтобы было не так страшно коротать ночь. Но каков же был сюрприз, когда Инны дома не оказалось. Мама, которая прибыла домой раньше, была тоже удивлена, ведь она думала, что Инна ушла на работу вместе с Катей, чтобы ей не было так скучно одной. И пока Катя скидывала нужные вещи в сумку, мама причитала, ходя по пятам за дочерью: — Проверь, ничего из дома не пропало? А то бог его знает, что было на уме у этой девушки! У неё ещё и пистолет был! Ох, мама дорогая, во что мы ввязались! — Мам! Да может, она погулять вышла просто! Не нагнетай, я тебя умоляю! Мне и так плохо! Я на ночное дежурство ухожу… Погружëнная в мрачные мысли по поводу исчезновения Инны, Катя покинула квартиру, убедив маму, что всё хорошо и чтобы она не волновалась. Хотя волноваться было из-за чего. Понятное дело, что ушла Инна не просто погулять, но маме о таком лучше не говорить. А к Инне Катя уже успела привязаться, несмотря на её образ жизни. Она оказалась хорошей подругой, которая очень хорошо поддержала её в ту самую ночь и смогла подобрать нужные слова. Она начала переживать… Катя вышла из подъезда и направилась в сторону остановки, не обращая внимания, что около её подъезда стоял тот чёрный мерседес. Но она была настолько загружена, что даже уже на время потерял бдительность. — Кать, подожди, — услышала она за спиной голос, который вернул её в реальность. Та молниеносно обернулась и почувствовала, что из-под ног уходит земля, потому что к ней подбежал Космос. Как иронично. Ну вот! Стоило отвлечься. — Привет, Кать, ты погоди, не убегай только, — спокойно начал он, замечая, что та медленно попятилась назад, — мне надо кое-что сказать. «Ну почему он сейчас такой адекватный? Как будто вообще не он комнате отдыха устроил погром. И вид такой виноватый. И вообще! Чего он так смотрит? Чего уставился?» — бились злобные мысли в голове у девушки, но губы даже не шевельнулись. — Давай только быстрее, я на автобус опаздываю, — наконец сказала Катя, придавая своему голосу жëсткости, но он всё равно предательски дрожал. — Да какой нахрен автобус, я тебя отвезу и так, это вообще не суть, — отмахнулся Космос, — я извиниться перед тобой хочу. Прости, что я вёл себя как животное, мне очень стыдно. Спасибо пацанам, иначе я не знаю, что произошло бы… Пчёла сказал, что денег тебе дал, чтобы вы новые кружки купили, да? — Угу, — только и смогла проронить Катя, чувствуя, как мёрзнут руки. Она засунула их поглубже в карманы. Космос коротко выдохнул и вдруг спросил: — Ты меня боишься, да? — Конечно боюсь! — выпалила Катя, — у меня до сих пор перед глазами стоит эта картина, когда на меня идёт двухметровый шкаф с диким взглядом и начинает швырять всë вокруг! А я совершенно одна во всëм отделении и я потом всю ночь не могла уснуть, потому что боялась каждого шороха! Даже несмотря на то, что мне Витя пообещал, что ты больше не придёшь! Космос, выдержав секундную паузу, заявил: — Ты можешь меня ударить, чтобы перестать меня бояться и избегать. — Что… — опешила Катя. — Ударь меня. Давай. Катя вытаращилась на него, но с места не сдвинулась. — Да ударь же меня! — заголосил он, падая на колени перед Катей и их лица, наконец, оказались почти на одном уровне. Он схватил её руку и принялся себя ею бить по голове, потому что та всё не решалась. — Отпусти меня, да опусти же, дурака кусок! — закричала она, вырывая руку. Но безуспешно. И тогда она разозлилась окончательно и действительно ударила его по лицу второй свободной рукой. Борьба прекратилась сразу же и оба уставились друг на друга. Катя переводила дух, а у Космоса на левой щеке виднелся красный отпечаток ладони. — Ой… — вырвалось у неё. — Всё нормально, это меньшее из того, что заслужил, — спокойным тоном произнёс Космос, поднимаясь с колен. Тем временем мимо них проехал автобус, на котором Катя должна была ехать на работу.