Шушу

Лань Цижэнь стоял около ветхого домишки с трёхлетним ребёнком на руках и кричал на гребаную дверь, что была намертво прибита к деревянным стенкам гвоздями. — А-Хуань, мальчик мой, пожалуйста, закрой ушки. — встречаясь с мягкими карими глазами, старейшина Лань нежно улыбнулся, на что малыш зарделся и кивнул, прикрывая уши. Убедившись, что дите его не слышит, мужчина набрал воздуха в грудь и зарычал на индивидуума, что скрывался за этой дряхлой конструкцией: — Цинхэн-Цзюнь! Говно собачье! — Хуань непонимающе смотрел на старшего, прижимая грязные ладошки по обе стороны головы, и хлопал ресничками, пока его шушу поливал говном его отца. Цижэнь, или точнее душа в теле Лань Цижэня, честно хотела оставить ребёнка дома, но не могла по ряду некоторых причин. — Ты сам сделал то, — покосившись на малявку, мужчина решил умолчать о насилии над бедной женщиной, которая выступала темой их обсуждения, и продолжил. — что сделал, какого хрена ты не хочешь теперь увидеть конечный итог своих действий?! Ответом двум родственникам послужило молчание. Перехватив первого нефрита поудобнее, попаданец в Лань Цижэня, который не помнил о себе прошлом ни имени, ни фамилии, только основные действия новеллы, пошёл к недавно разродившейся мадам Лань. Хуань, поерзав в чужой хватке, обнял сильную шею и тихо спросил: — А дядя за дверью не придёт поздороваться с младшим братиком? — сердце кажется треснуло, при этих словах, а сам хозяин тела поджал губы. «Дядя» —именно так А-Хуань называл своего отца, и это било в поддых. Натянуто улыбнувшись, Цижэнь подбросил вверх худенькую тушку, вызывая у мальчишки смех, и поймал в свои тёплые руки : — Дядя за дверью просто чувствует себя плохо, А-Хуань, думаю, он немного попозже поприветствует А-Чжаня. Понятливо покивав, малыш вновь подал голос через несколько минут: — Шушу, а ты будешь любить А-Чжаня? — Да, А-Хуань, буду. Как я могу вас не любить? — замечая, как нахмурился мальчик, попаданец не сдержал смешка. Он знал Лань Хуаня с самого его рождения и это был крайне забавный телепуз. — Шушу, а ты будешь любить А-Чжаня больше А-Хуаня? — это... Удивило. Да, точно. Лицо Лань Цижэня вытянулось, а глаза вновь встретились с детскими омутами, такими серьёзными, для мальчика его возраста. — Конечно нет, А-Хуань. Я всегда буду любить вас одинаково, вы же мои драгоценные нефриты! Видно его слова окончательно успокоили взволнованную душу и два родственника зашли в абсолютно идентичный первому домик. — А-Нян! — прыгая на пол Хуань побежал к счастливой женщине. Мадам Лань была прекрасна. Она ласково чмокнула детскую щёчку, приглаживая средней длины чёрные волосы: — Здравствуй, моё солнышко! — подняв свой взор чуть выше, она чинно поклонилась по старой привычке, которую новый владелец тела за четыре года его существования пытался побороть между ними, и просияла. — Здравствуй, А-Жэнь! Спасибо большое, что присматриваешь за этим сорванцом! Мужчина обречённо хихикнул. — Всегда рад помочь моей невестке. В тот вечер ему дали подержать младенца, которого он пообещал защищать так же самоотвеженно, как и маленького Хуаня. Лань Чжань, его второй драгоценный нефрит, не должен был познать той боли, которую предрёк ему канон. Цижэнь всё для этого сделает. Цижэнь всё сделает для этих детей и их матери.