Шушу

Не Минхэ возвышался над двумя трупами, что были сплетены между собой и лежали чуть поодаль от мёртвой туши монстра. Они с Цижэнем наконец-то сумели выбраться из своих раковин и отправиться на ночную охоту, сопровождаемые лишь собственными мечами. Пришлось конечно выслушать встревоженные возгласы детей, перебороть желание остаться в своём ордене, но они смогли. Им обоим, в конце концов, нужно было двигаться, пока суставы совсем не заплесневели. В последние несколько месяцев в орден Цинхэ Не начали поступать жалобы на чудовище, около территорий Илина, мужчина всё пытался их игнорировать, так как за эти земли были ответственны Вэни, но Цижэнь, узнав ситуацию, настоял проверить. И вот они стоят тут... И смотрят на людей, знакомых людей, которые более никогда не смогут заговорить. Лань Цижэнь судорожно выдыхает. — Вэй Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь... Господин Не молча кивает: — Точнее то, что от них осталось,— и осматривает местность. — они тут давно, судя по фазе разложения. — У них был ребёнок. — наблюдая, как друг в удивление поднимает брови, Цижэнь поясняет. — Фэнмянь упоминал. Не Минхэ какое-то время молчит, а после прикрывает резко потяжелевшие веки и кладёт руку на плечо товарища. — Давай для начала похороним их, а потом пойдём искать дите. Ночь уносит с собой чужие упокоенные души, а утро привносит живому дар. Вэй Усянь смотрит на двух богато одетых мужчин, которые буквально минуту назад спасли его от своры собак, и хлопает длинными ресницами, подбирая под себя промерзшие ноги. Уловив в воздухе нотки страха, глава Не отступает, давая доброй энергетике Лань Цижэня выход. Мужчина не заставляет себя ждать, тут же присаживаясь перед сироткой. — Здравствуй, солнышко. — раскосые лисьи глаза наблюдают, как в чужих омутах зарождается интерес. Снимая верхнюю накидку, попаданец накрывает ею вздрагивающие плечи. Вэй Ин тут же склоняется перед заклинателем, начиная лепетать: — А-Ин испачкает! Н-не надо! — тёплая ладонь ложится на грязную, вшивую голову и нежно гладит, не боясь ни пыли, ни насекомых. Усянь поднимает большие блюдца на человека, дарящего ему ласку, и замирает. Он хорошо чувствует настроение других людей, поэтому распознает эту эмоцию, не веря до конца. Он видит умиление... — Всё хорошо, солнышко... — Кто вы? — голос мальчика дрожит от холода, чувств, шока. Ребёнок не понимает этого тепла. Когда ты жалкий бродяжка, единственное, что ты можешь получить, это пинок, а этот человек... — Я глава ордена Лань, старый знакомый твоих родителей, А-Ин, — голова мужчины слегка поворачивается в сторону. — А это глава ордена Не, он тоже знает твоих А-Ди и А-Нян. Мальчик слышит эти слова и вспыхивает, словно звёздочка. — Вы отведете меня к моим А-Ди и А-Нян? — Цижэнь закусывает щёку изнутри. Он аккуратно обнимает худое тельце, а после вновь налаживает зрительный контакт. — Твоим родителям пришлось уйти, мой мальчик, но они просили передать тебе, что любят тебя до бесконечности. — попаданец обычно говорил эти слова перед сном своим племянникам. Поглаживая тёмные длинные волосы он улыбался и на прощание целовал детей в лоб, тихо оповещая «Я люблю тебя до бесконечности.», а в ответ ему всегда доносилось «Я тоже люблю Шушу до бесконечности и обратно!» Сейчас этот ребёнок нуждается в этих словах, даже больше, чем его мальчишки. — А почему они меня не взяли? А-Ин был плохим? А-Ин в чем-то провинился? — стискивая грязные кулачки на белой ткани, ребёнок медленно впадает в истерику. Ну и что тут сказать? — А-Ин был прекрасным мальчиком. — Цижэнь позволяет соплям, грязи и слезам испачкать своё плечо. — Твои А-Ди и А-Нян очень гордятся А-Ином. — успокаивающе поглаживая спинку, Цижэнь подхватывает тощую тушку и подходит к коллеге, что всё это время смотрел на развивающуюся картину. Не Минхэ лишь вздыхает: — Из тебя бы вышел прекрасный отец. — грусть так и сочится из сказанных слов. Попаданец фыркает, возводя очи вверх. — Не неси чепухи, мой друг.