Последняя Икарус-Тян

      В предыдущих сериях…       Оказалось, что лагерь Совёнок — это болезненные фантазии некоего Семёна Персунова, который упал под колёса автобуса, после чего отлежал в коме долгие годы. Древние механизмы сознания удерживали его от самозабвения тем, что оставалось в наличии после травмы — жалкими обрывками воспоминаний о светлой советской юности, пионерлагерях, девушках и бог знает чём ещё.       В голове умирающего Персунова развернулась настоящая межведомственная драма: наивный луна-парк Совёнок против бездушных глубин разума. На острие борьбы оказалась необычная пионерка, которую неведомые силы вылепили из образа автобуса «Икарус», что привозил и отвозил главного пионера в пионерскую обитель. Её звали Маруся…       Задачей девушки было адски шалопайничать ради стимуляции нейронов Мета-Семёна, хотя проказница иногда перегибала палку с последующей расплатой. Кончилось тем, что навыки Маруси потребовались для разрушения Совёнка и вывода Персунова из комы, однако творение превзошло творца! С гибелью лагеря должна была исчезнуть и автобус, но хитрая пионерка умудрилась сбежать, завладев разумом Семёна с выжившими обретёнными товарищами: Юлей, Славей и Шуриком.       Управлять одним телом в четыре щачла было сложно, но ребята не отчаивались и радовались тому, что есть. Жизнь шла своим необычным путём вплоть до этого дня…       ***       Маруся почуяла щекой горячий асфальт:       — Ай, сука! — она вскочила и осмотрелась. — Что за хуйня???       Перед девушкой красовались те самые окрашенные ворота с переостопиздевшей надписью «Совёнок»:       — Вот дерьмо, это случилось опять…       С досады автобус ударила кулаком апстену — рука ощутила боль:       — Хы-ы-ы, — расплылась в дурацкой улыбке Маруся. — Наконец-то!       Слабые нервные окончания тела Персунова в реальном мире не давали четырёхколёсной мазохистке привычного ощущения истязания плоти (даже подрюкать пипиську за Семёна чувствовалось блекло). Теперь всё иначе! Для закрепления эффекта Маруся уебала по толстой кладке ещё разок. Третьего удара не вышло, так как заявилась Славянка:       — Привет, ты, наверное, новенькая?       — Старенькая, — гыгыкнула Икарус. — Рада видеть, подруга!       Ясенева смутилась:       — Ой… Нет. Вероятно, ты ошиблась.       — Как нет? Я же Икарус-Тян, Маруся Икарусова, зима, бункер, Шурик, Женя-гуль и всё такое.       Славя испугалась внезапной ахинеи, но не растерялась:       — Бедная, перегрелась на солнышке? В медпункт надо! А я Славя… Точнее, Славяна, но… В общем, Славя. Приятно познакомиться. Смотри, сейчас прямо, потом налево…       Икарус тяжело вздохнула — белобрысая оказалась невдуплёнышем:       — Печёт, что я ебала, — перебила она девушку.       Помощница вожатой смутилась от грязной брани:       — Не ругайся, пожалуйста. Если Ольга Дмитриевна узнает…       — Расслабься, подруга. Я тут уже бывала: правила знаю, провожать не надо. Сама дойду.       Напряжённая Славянка облегчённо выдохнула, мол, не придётся контактировать со странной рыжей девкой, у которой ещё и сиськи больше! Не то, что это было значимым фактором, но почётные грамоты «Дойки Совёнка-1983», «Дойки Совёнка-1984», «Дойки Совёнка-1985» и «Дойки Совёнка-1986» обязывали напрячься:       — Хорошо, до встречи, — лучезарно и почти искренне улыбнулась Ясенева, упорхнув с грацией лани куда-то вглубь территории.       Маруся завистливо посмотрела ей вслед, ибо комплекция девушки-автобуса обеспечивала грациозность разве что коровы:       — Надо полапать белобрысую в парилке, — задумчиво хмыкнула Икарус. — А то я уже забыла, какие на ощупь сиськи и жопа (свои не считаются).       Автобус двинулась навстречу судьбе.       ***       Кошко-девка традиционно обнаружилась на первом же дереве:       — Эй, перхоть, а ну, спускайся!       — Мяу, — вознамерилась удрать застанная врасплох ЮВАО.       — Погоди, — крикнула Маруся. — Юля, постой.       Упоминание имени вынудило кошку остановиться:       — Мяу! Откуда ты знаешь?       Маруся грустно подметила, что и старая товарищ_есса напрочь забыла автобуську:       — Не помнишь меня?       Девочка-животное осторожно спустилась на землю и засела в ближайшем кусте, дабы не палиться:       — А должна? Мяу!       У Икаруса не было желания распинаться от и до:       — Я так-то ведаю, что этот лагерь фальшивый, и что мы в голове у Семёна.       — Мяу, допустим… Но я тебя не знаю.       — А мы знакомы давно, — безнадёжно махнула девушка.       — Ты посланница Старшего? — кошка не доверяла странной рыжухе.       — Чё? Да не, я Икарус-Тян, автобус.       — Мяу, автобус… Мета-Семён такое мог придумать, — чуть оттаяла Юля. — Но зачем он это сделал?       — Чтобы выебать, наверное, — отшутилась девушка. — Всё путём в лагере?       — Да… Как обычно. Мяу, — ЮВАО будто начала что-то припоминать. — Странное чувство на душе при виде тебя.       — Ну ничего, вспомнишь, — обрадовалась Икарус. — Значится, все на своих местах, и это по-прежнему башка Семёна.       — Ты же сама сказала, что да…       — Перепроверяю, — соврала Маруся. — Держи в курсе, если чего.       — Мяу! — озадаченная кошка скрылась в лесу, чтобы покакать.       ***       Возвращение в Совёнок казалось нелогичным: личность Семёна была уничтожена, лагерь разрушен, пионеров больше нет. И, тем не менее, всё вернулось к исходной точке. Но как?       Слегка отдохнув после заселения в какой-то сарайчик на отшибе (ОД поначалу даже не поверила в новую Марусю-пионерку), Икарус ощутила глубокое разочарование от бессмысленности своей жизни. Лагерь не стал признавать девушку одной из своих, как это было раньше, и даже с «элпэ-навека» Мику пришлось дружиться заново:       — Ну дела, ебать, — автобусинка грустно жевала кашку в столовой, украдкой оглядывая пионеров. — Должны быть ответы…       Внезапно среди голов мелькнуло что-то инородное, и тут же исчезло. Маруся заинтересованно, но безуспешно вскочила и попыталась разглядеть это:       — Стопэ! — порыв оборвала севшая рядом Ульянка с подозрительно хитрым ебалом. — Привет, свежачок.       — Добрый день, — автобус плюхнулась обратно. — Ульяна, верно?       Она была рада видеть Советову живой и здоровой, а не замёрзшим трупом, как это было в последний раз.       — Угу. Я чё пришла? Все новенькие проходят обряд посвящения в члены пионерского братства, — ехидно начала шмакодявка.       Маруся решила чуть расслабиться, поэтому прыснула и подыграла:       — О нет, я что-то слышала об этом, мне так страшно…       Почуяв непуганного лоха, Ульянка аж заёрзала на стуле:       — Приходи в наш с Алисой домик после отбоя, и не попадись вожатой! Иначе будешь опозорена и попущена до конца смены.       — А кто такая Алиса? — продолжила спектакль Маруся.       — Самая главная в нашем отряде! — гордо отчеканила малая. — Рыжая, как ты, но крутая и безбашенная, ваще-е-е-е оторва.       Последнее было выдано как насмешка, но Маруся не страдала низкой самооценкой:       — Да ну? — пошла игра на психологии. — Видела я Алису, и знаешь… Ты больше подходишь на роль лидера, чем она.       Слова настолько поразили прокуренный мозг хулиганки, что она не заметила, как собеседница от пугливой дурёхи резко перешла к опасному интригану:       — А ведь и правда! Это я всегда конфеты ворую, а не она! И… И это я спиздила селитру со склада, а не… Ой, ты этого не слышала, понятно?       Маруся беззвучно кивнула.       — Короче, приходи… Посвятим тебя, да, — Советова явно потеряла концентрацию, поглотившись мыслями о неабсолютности авторитета Двачевской, и задумчиво ушла, даже не подложив в котлету сколопендру, как изначально планировала.       — Кстати о мерзости, — подумала Икарус. — Где, собственно, Персунов?       Товарищ-чмоня быстро обнаружился за столиком с Леночкой:       — Вот же еблан, — хихикнула Маруся.       Она подождала, когда голубки выйдут из столовой, а сама отправилась следом. Пионер проводил зеленоглазку до домика и отправился восвояси, но тут же был перехвачен:       — Не дёргайся или переебу, у меня справка с СТО есть, — девушка на корню пресекла сопротивление. — Помнишь, кто я такая?       Сёма испуганно замотал головой, мол, не помнит.       — Вот же ты птица феникс, нахуй. Восстал из пепла, как сорняк ебаный.       Персунов осмелился возразить:       — Я… Не понимаю.       — Мне надо поговорить с Мета-Семёном или кто там сейчас у руля, компренде, эль пидрила? — не на шутку разозлилась автобусяха.       — Кто ты? — задрожало персу-чмо.       — Кто я! Кто ты? Я тебя уничтожила, Семён Персунов. Уничтожила!!!       От переизбытка ярости Маруся стукнула пионера в грудь, и тот сложился пополам:       — Арг-х… Ты… Не из лагеря…       — Как догадался? — насмешливо удивилась Икарус. — Мне повторить вопрос?       — Я… Не знаю… Мета-Кто? Кхе-кхе… — за такой ответ Семён получил носком туфли в живот. — А-а-а-ай… Не стукай.       Девушка решила начать с другого конца, заподозрив неладное:       — Сколько ты уже циклов прошёл?       — Я…       Икарус грозно замахнулась изящной тхикк-ногой, засветив панцушотик.       — Не бей — не помню! — долбоёбу сейчас было не до женских писек.       — Примерно.       — Очень много, где-то тридцать, — пионер сжался в комочек, но удара не последовало.       — Это много? — усмехнулась Маруся. — Твой предшественник проторчал здесь миллиард смен.       — К-к-какой предшественник?       Икарус успокоилась, опустив ногу:       — Ты же он и есть, но память отшибло, как остальным.       Семён без резких выпадов поднялся и сделал шаг назад, потирая ушибы:       — Я даже не понимаю, что это за место.       — Ты в голове сам у себя, воображаешь пионерок и ебёшь их, — кратко изложила девушка.       — Но зачем?       — Когда я была здесь в последний раз, то затем, чтобы не умереть от черепно-мозговой травмы, поддерживая мыслительную активность, — устало проговорила пионерка. — А теперь не знаю.       — Я в коме??? — ужаснулся Персунов. — Как?       — Сбил автобус, — хлопнула бедолагу девушка. — Марки «Икарус».       — Ох… Блин… Тогда почему ты, типа, разумная, а не как другие? Как тебя зовут? — попытался совладать с новостями Сёма, но страх накрыл его. — И почему ты «меня уничтожила»?       — Моя звать Икарус. Теперь понятно? — выкрутилась интриганка, не желая углубляться в щекотливую тему.       — Это шутка? — обомлел Персун.       — Сам пошутил, сам посмеялся, — огрызнулась Маруся. — Меня же и придумал, а теперь жалуешься.       — Ладно, я готов поверить во что угодно, — сдался пионер и опустил плечи. — Икарус-Тян так Икарус-Тян. Больше не будешь драться?       — Посмотрим, — сплюнула девка-боец. — Скажи вот что. А все тридцать смен были одинаковыми? Или что-то менялось от раза к разу?       Семён напряг память:       — Да нет, здесь всего примерно штук семь или восемь основных исходов, они начали повторяться.       Икарус внутренним чутьём ухватила след:       — Ну-ка, перечисли!       — Так… Концовка Слави, Алисы, Мику, Лены, Лизы, Ульяны…       Маруся попала в яблочко:       — Какой ещё, нахуй, Лизы???       — Что не так? — пожал плечами Семён. — Девушка из второго отряда.       — Её не было раньше, — просветили дурачка. — Расскажи об этой Лизе, срочно.       — Блондинка, высокая, — начал Персун, — почти твоей комплекции, но чуть поуже. Она такая, знаешь, девушка аристократичная, что на кривой кобыле не подъедешь. Умная, держится особняком. Типа, вот, как если бы Славя стала Алисой… Или нет… Леной… Уф, сложно объяснить.       Маруся это впитала и жопой почуяла, что именно загадочная пионерка Лиза даст ей все ответы:       — Ладно, заткнись. Где она живёт?       Семён обиделся, что его так грубо прервали, поэтому сухо ответил:       — В домике за библиотекой. Что ты собираешься делать?       — Снимать трусы и бегать, — автобусиня с удовольствием пошевелила булками, ощутив на них приятную плотную ткань, а не как раньше. — Не твоё дело.       Икарус надумала по съёбам, но Персун её остановил:       — А что делать мне? В смысле… Я же, типа, в коме.       — Трахай своих пионерок дальше, — небрежно кинула девушка. — Можешь и меня попробовать, но у тебя, откровенно говоря, хуй маловат.       Ебало Семёна имаджинировали? А Икарус уже свалила.       ***       — Лиза, значит… Кто же ты такая? Я обязательно выясню!