Последняя Икарус-Тян

      В предыдущих сериях:       Мета-Семён твёрдо намерен избавить организм Семёна от надоедливого автобуса. Икарус-Тян силой поместили в Совёнок, где она сразу выхватила пиздюлей от загадочной и более совершенной Лиаз-Тян. Алиса Двачевская предложила отомстить зазнобе, подкинув к ней в домик бутылку водки. Маруся, естественно, в деле!       ***       Под покровом сумерек Икарус прошмыгнула в домик с пиратским флагом на дверях. Слегка нагретая сиськами бутылка звякнула об стол. Рыжие были наготове, и почётно встретили новенькую:       — Ого, водка… — задумчиво улыбнулась Ульянка. — Глоточку б ща, за Совёнок…       Алиса перехватила сосуд:       — Я, может, тоже хочу! Но дело есть дело. Правда, Маруся?       Автобус кротко кивнула помятой кабиной.       — Малая говорит, что у неё стопудовый план на отвлекун Лизы. Это правда?       — Базаришь, — подмигнула Советова. — Минут двадцать гарантирую, зуб, бля, даю.       Икарус больше интересовала та часть, где ей предстояло делать дело:       — А если дверь будет заперта?       Двачевская неприятно рассмеялась:       — Однако, в мастерской это не стало помехой.       Выходит, рыжая манда знала о замке. Маруся возмутилась:       — И даже не предупредила…       — Спокойно, — осадила Алиса. — Это была проверка на смекалочку. Прошла? Молодец!       Из-под актёрской маски транспортной девочки-припевочки пошёл чёрный дым:       — В следующий раз твоей головой и откроем, — разозлилась Икарус.       Алиса не привыкла к такому неуважению и осмелилась быкануть:       — Чё сказала? — но фраза прозвучала неубедительно, ведь Маруся была гораздо крупнее детдомовской беспризорницы, и, даже с одной рукой, вполне могла накостылять по горбу.       Впрочем, Икарус не хотела развития конфликта:       — Проехали… Ну, попадём мы в домик, а прятать хабар куда?       Рыжая выёбисто ответила:       — Мы с Малой ещё в прошлую смену ту бочку изучили, я теперь знаю нычки, хы-хы.       — ДваЧе пойдёт и покажет, — резюмировала шмакодявка.       Это автобусинке не понравилось:       — Раз она знает, так сама пусть и сходит.       Алиса закатила глаза:       — Это кому больше надо?       — Судя по твоим словам, обе заинтересованы, — парировала машина.       Двачевской не было чем возразить:       — Хорошо, идём вместе, — она тяжело вздохнула, посмотрев на бутылку в дрожащих от волнения руках. — Малая, готова?       — Так точно, шеф! — отрапортовала Ульяна. — В бой!!!       ***       Две рыжие бабы подтянулись на точку мести за библиотекой. Вокруг была тишина, в лесу ухали совы, лишь изредка вдалеке мог пройти пионер-другой, насытившийся плотным ужином.       Маруся не успела толком похавать, но заметила, что всё вечернее меню отдавало традиционной украинской кухней, и это было нехарактерно для лагеря:       — Если так дело пойдёт и дальше, то завтра будут подавать драники з бульбай, а послезавтра эчпочмаки и кыстыбый… Бля-я-я, как же охуенно, — облизнулась голодная машина, отметив в межушном дневничке пункт «проверить, кто там ща орудует на кухне».       Алиса осторожно дёрнула дверь, и та оказалась заперта. Икарус вздохнула:       — Ломать?       — Не-не-не, — отмахнулась ДваЧе. — Я просто перед малой не хотела палить все карты, рано ей.       С этими словами она достала из нагрудного кармана заколку и принялась ковыряться в замке. Спустя десять секунд, показавшимися автобусу вечностью, что-то хрустнуло, и дверь отворилась.       — Это секрет, — шикнула рыжая. — Ульянке ни слова… Не хочу, чтобы её на учёт поставили, как меня.       Ого, в рыжей хулиганке проклёвывался материнский инстинкт заботы о младшей (не такой уж и младшей) подруге-сестре. Маруся была поражена новой гранью в характере Двачевской.       — Блять, здесь темно. Ладно, я сама запрячу, а ты стой на шухере, — советская ассасинка исчезла в проёме.       Икарус зашла следом и прикрыла дверь, оставив тонкую щель для наблюдений. Алиса принялась копошиться, ругаясь на тьму:       — Сука, нахуй. Должно быть где-то здесь…       — Может, свет включить? — предложила глуповатая автобусиня.       — Ага, чтобы весь лагерь узнал про незванных гостей. Ты думай, чё говоришь.       Уязвлённая Икарус продолжила наблюдение за аллеей. Всё было тихо, стрекот кузнечиков, далёкий шум берега… Стоп, что это???       Как из ниоткуда, но очень близко послышался до боли знакомый голос:       — Не дайте им сбежать! Ольга Дмитревна, вы слева, а я справа!       Это был голос Ульянки!!! До источника звука оставалось несколько метров. В голове преступницы забегали мысли:       — Это ловушка! Они зашли со стороны леса. Если Советова нас предала, то оправдаться никак не выйдет. Что делать? Сука, что делать???       Захватчики стремительно приближались. На инстинктычах Маруся захлопнула дверь:       — Шухер! Прячемся!       Она не видела лица Алисы, но, судя по резкому шороху, та пересрала знатно. Маруся понимала: шансов спрятаться в маленькой бочке нет, но на стороне рыжих оставалась темнота. Полагаясь на память, Икарус подскочила к люстре и, не глядя, здоровой рукой буквально раздавила лампочку, изранив ладонь до крови. После этого оставалось лишь спрятаться, и взгляд пал на какие-то вешалки с платьями возле стены, чьи очертания смутно проступали в летних сумерках.       Казалось, там невозможно укрыться, но невозможное было необходимым. Икарус миллиард раз за наносекунду поблагодарила Славянку за чудо-подгон в виде майки, которую с двух метров не отличишь от мешка. Автобус воспользовалась этим, прыгнула под платья, подтянула колени в складки ткани и втянула голову, превратившись в натуральную ветошь. Два хлопка прозвучали одновременно: Алиса спряталась в шкафу, а в комнату ворвались люди.       — Включи свет! — провизжала заведённая Бульба. — Ульяна, если это твои очередные проказы…       Щёлкнул выключатель, но свет не появился. Голос Лизы надменно прокомментировал:       — Боже, куда я попала… А ведь могла в Артек поехать, почему я не послушала отца?       В словах вожатой перемешались страх и злость, ведь её лагерь прямо на глазах терял лицо перед важной гостьей — дочкой посла в США:       — Советова, ты сказала, что они здесь!       — Это правда, я видела Двачевскую и Икарусову, обе крутились возле этого домика, — отозвалась шмакодявка. — То ли украсть чего хотели, то ли испортить…       Лиазова хмыкнула:       — Дверь и проводку уже испортили! Больше ей верьте, Ольга Дмитриевна… Они с Двачевской всегда были не разлей вода. С чего вдруг сознательность прорезалась, Ульяна?       Бульба почти кипела:       — Тише!!! Проверьте в шкафах и возле кроватей.       Ульянка метнулась вдыхать подножную пыль, а Лиза вальяжно распахнула деревянные двери хранилища одежды:       — Вот и пропажа нашлась! — воскликнула она, схватив Алису за шиворот.       — Убери руки!!! — неистово заорала ДваЧе.       Её вышвырнули в центр комнаты (бля-я-я, прямо на осколки). Ольга склонилась над скрючившейся от боли преступницей:       — За неё столько уважаемых людей поручилось из городского совета, чтобы дать шанс бедной сиротке стать лучше. Но ей плевать на всех! Ты…       Дмитриевна схватила Двачевскую за руку и силком потащила к двери. Лиза окликнула вожатую:       — А Икарусова?       Бульба уже поймала крупную добычу, и вторая ей была не нужна:       — Ты где-то здесь видишь ещё пионерок??? Нет? Вот и всё.       — Но… У меня теперь сломан замок и не горит свет!       — О, партия… — едва смогла переключить мысли разъярённая вожатая. — Будешь спать в моём домике, а я — в спортзале. Там подсобка есть.       Ответ не устроил зазнобу:       — Мне спать в одной комнате с Персуновым??? Что за цирк!       Терпение начальницы лопнуло:       — ТАК БЛЯТЬ, ТЫ ВИДИШЬ, У НАС ФОРС-МАЖОР??? ИДЁШЬ НА МОЁ МЕСТО БЕЗ ЛИШНИХ ВОПРОСОВ. ЕСЛИ ПЕРСУНОВ ТЕБЯ ТРОНЕТ, Я ЕМУ ЯЙЦА ОТОРВУ!!!       Лизочка захлопнула варежку и поплелась следом за вожатой. Ульянка недоумённо почесала репу и тоже ретировалась, молча прикрыв многострадальную дверь.       Икарус поседела за эту минуту, и даже забыла, как дышать. Теперь девушка жадно хватала ртом воздух, переваривая увиденное. После этого автобус тихонько улизнула наружу, и отправилась домой, в каморочку, где её ждала скрипучая ржавая кровать и пропёрженный намертво матрац:       — Ох, как заебись! — не упала духом Маруся, развалившись на каменных перинах. — Всю жизнь мечтала о гараже, и вот теперь он у меня есть…       Впрочем, надо было подумать о сложившейся ситуации, мучительно вытаскивая мелкие осколки стекла из пальцев.       ***       С точки зрения автобуса произошло следующее. Ульянка всерьёз восприняла слова Маруси о том, что Алиса не достойна быть лидером, и решила подставить подругу. Неизвестно, чем, по оригинальной задумке, должно было быть посвящение в пионеры, но несчастным автобутяном явно воспользовались в личных интересах. И в любом случае воспользовались бы.       Судя по диалогам во время налёта, Ульянка не была в сговоре с Лизой (или эти две очень хорошо сыграли вражду), поэтому едва ли всё это лиазная многоходовочка. Следовательно, операцию от начала и до конца придумала Советова! Но какой смысл ей было подставлять Марусю? Девушка-автобус сошлась на мысли, что конкретно против неё рыжая злодейка ничего не имела, и просто пустила в расход заодно с бывшей подругой. В эту струю вписывалось и то, что Советова не стала искать Икарус дальше, хотя прекрасно знала — автобус в комнате.       — Ах ты мелюзга! Решила, что я вообще ничего не значу??? — вспылила Маруся, разговаривая вслух с тусклой лампочкой без абажура на потолке. — Что можно вот так просто меня кинуть, и спокойно жить дальше???       Коробку передач озарило:       — А водочку-то не нашли! Значит, Алиса успела её припрятать!       Но, подумав ещё немного, Икарус похмурнела:       — Ат, сука… Теперь Бульбе станет совершенно ясно — спиртягу подкинула ДваЧе, и все шишки полетят на неё, как только очумелые ручки задетектят х/ф спиздили (в правильном переводе).       Жалко Алису? Едва ли. Но она не предавала Марусю и не заслужила нож в спину от Советовой, которую старалась оберегать, поэтому данную хулиганку было решено простить, но и не помогать ей. А вот Ульяна должна была выучить урок. В мыслях о предстоящем возмездии автобусинка сладко захрапела. Ей приснился странный сон…       ***       Семён голый лежал посреди бани в чугунной ванне, а вокруг толпились орды мёртвых зомби-Ульянок. И нет, они не хотели порвать его на части, а вместо этого занимались ублажением расслабленного пионера, потирая ему спинку и всякое такое. Икарус была там и не была одновременно, но Семён её заметил и открыл глаза. Маруся не могла рассмотреть их: незримая тень укрывала лицо пионера:       — Ты посмела явиться ко мне? — громогласно молвил он, от чего стены заходили ходуном, а вода в тазике закипела.       Ульянки притихли и разом повернулись к девушке, от чего та, фигурально выражаясь, подпустила «Алёнку» в трусы:       — Ты… Мета-Семён, да? — предположила Икарус, но ответом было молчание. — Если да, то… То иди нахуй, вот что!       Слабоумие и отвага — вот девиз нашей Маруси, и она была готова ко всему, кроме того, чтобы склонить голову перед своим творцом. Мета-Семён рассмеялся:       — Ты всегда была моим самым любимым творением, дерзкая Икарус-Тян. Но, чтобы оставлять хорошие воспоминания, нужно вовремя уходить…       — Хуй тебе на рыло, сраный урод! — приготовилась к безнадёжной драке Маруся.       Ульянки тоже почуяли, что дело пахнет жареным, и оскалили гнилые зубы. Но Старший был спокоен:       — А знаешь ли ты, автобус, в чём секрет простых мелодий? И почему хорошие истории от начала времён строятся по одному и тому же шаблону?       Икарус хотела нагрубить, но задумалась:       — Что-то древнее внутри нас предпочитает определённые тропы, ведомые ему одному, — ляпнула девушка от балды.       — И ведающий «почему» всегда будет править неведающими, — таинственно закончил Мета-Словоблуд. — Совёнок подчиняется этим правилам, но не мир снаружи нас самих.       Эта беседа окончательно потеряла смысл:       — Ты мне явно что-то хочешь сказать, Сёма, — нарочито фамильярно Маруся обратилась к Мета-Семёну. — Но вот беда, я тупая пизда.       Творец Совёнка медленно встал и подошёл к девушке, схватив её за подбородок:       — Так и задумано.       После этого наступила тьма, а Икарус проснулась.