По-родственному

— А-Сюань? — зовет его дева Цзян, протягивает к нему руки. — Как хорошо, что ты пришел. Радость отчетливо слышна в ее голосе, светится в темных глазах, и последние сомнения уходят. — Мы тебе рады, — говорит Цзян Ваньинь, а Вэй Усянь отодвигается, освобождая ему место возле девы Цзян, будто наконец признавая его право быть с ней. Легкая теплая ладонь девы Цзян ложится поверх его руки, и, окончательно осмелев, Цзинь Цзысюань наклоняется поцеловать ее. В любом другом клане попытка зайти так далеко с девушкой, пусть даже и невестой, на глазах у ее братьев вряд ли бы закончилась мирно. Но Цзян Ваньинь не возражает, а Вэй Усянь тихо бормочет: «Наконец-то», когда дева Цзян отвечает на его поцелуй. Цзинь Цзысюань не совсем понимает, что делать дальше, он шел сюда без какой-то определенной цели, но дева Цзян сама кладет руку поверх его, прижимается ближе. Ее губы мягкие и теплые, поцелуи ласковые, а когда она ненадолго отстраняется, в темных глазах плещется та же загадочная глубина, что в озере за порогом Пристани Лотоса. Цзинь Цзысюань теряется в ней, не хочет думать ни о чем, кроме нее. Целуя деву Цзян второй раз, он осторожно кладет руки ей на талию, притягивает к себе вплотную и по легкому прикосновению ее ладоней к спине понимает, что она согласна. Она первая тянется к его одежде, распускает кое-как завязанный после купания пояс. Он всегда считал, что до свадьбы ему будет достаточно взглядов и коротких встреч, может быть — невиданная дерзость — поцелуев. В конце концов, он благородный человек и не собирался оскорблять свою невесту чересчур вольным обращением. Но маленькие теплые руки девы Цзян касаются его свободно и откровенно, и он чувствует, что в телесной близости нет ничего недостойного. Он все еще иногда удивляется себе, пока гладит ее обнаженные плечи под распахнутым шелком одеяний, целует шею и небольшую грудь с затвердевшими сосками, но сомнения отпускают, становятся все менее значимыми. Он забывает, что они не одни в комнате — и на миг замирает, не понимая, как об этом вообще можно было забыть: подняв голову, он видит за ее плечом Цзян Ваньиня, встречается с его темным спокойным взглядом. — Мы доверяем тебе сестру, — подтверждает он. Цзян Ваньинь как будто не видит в происходящем ничего необычного, и Цзинь Цзысюань снова вспоминает сон, в котором тот брал свою сестру, как мужчина женщину, не беспокоясь о запретах. — Она хочет быть с тобой. — У нас все общее, — сообщает сидевший все это время за его спиной Вэй Усянь, его руки стаскивают с плеч верхние и нижние одежды, заканчивая то, что начала дева Цзян. — Не возражаешь, если мы останемся? Цзинь Цзысюань не оглядывается на него: дева Цзян чуть склоняет голову, мягко улыбается, словно надеясь, что он примет предложение; Цзян Ваньинь смотрит все так же спокойно и, кажется, стоит ему отказаться — уйдет, забрав с собой Вэй Усяня и оставив их наедине, по-прежнему не испытывая никакой обиды. — Не возражаю. Останьтесь. — Слова даются с трудом, но, произнеся их, Цзинь Цзысюань знает, что так и есть: ему не мешает их присутствие. Он все равно несильно хлопает по руке Вэй Усяня, забравшейся слишком низко и чуть сжавшей натягивающий ткань нижних штанов член. Вэй Усянь только смеется и помогает избавиться от оставшейся одежды. Цзинь Цзысюань опускает деву Цзян на застеленный их же одеждами пол уже в полной уверенности, что происходящее сейчас между ними — правильно и естественно. С самого начала все шло именно к этому. — Я очень рада, что ты с нами, — повторяет дева Цзян. — Что ты нас любишь. И он соглашается — любит и ее, и Цзян Ваньиня, и даже надоедливого Вэй Усяня. Но ее — гораздо больше. Тонкие руки девы Цзян обхватывают его, и он наклоняется ближе, тонет в ее глазах, дышит ароматом лотосов и озерной воды, которыми пахнет ее кожа и волосы. Его собственные собранные в хвост волосы все еще мокрые, черной змеей падают ей на грудь, и она тихо вздыхает, снова тянется к нему, направляет. Цзинь Цзысюань хочет, чтобы ей было хорошо, ласкает все смелее и увереннее. Между ее ног влажно и горячо, и войти в нее так же легко и приятно, как в воды озера — стоит решиться, и они примут, сделают своим. Они словно плывут вместе в глубоких темных течениях: сильные точки и тихие вздохи, объятия и поцелуи. Сознание возвращается только на миг, перед самым сияющим пиком, но дева Цзян держится за него, не позволяя отстраниться, и ему самому этого не хочется — и потому он легко поддается, изливается в ее лоно и замирает, опираясь на локти, чтобы случайно не придавить ее, чувствует горячее дыхание возле ключицы. Он снова забывает о том, что они не одни, и невольно вздрагивает, когда его касаются руки, совсем не похожие на нежные ладони девы Цзян. Вспоминаются слова Вэй Усяня о том, что у них все общее, и теперь он понимает гораздо лучше, что тот имел в виду. — Расслабься, — говорит Вэй Усянь, когда пальцы трогают его между ягодиц. — Или ты боишься? — Что? Ничего я не боюсь. Дева Цзян мягко гладит его плечи, по-прежнему обхватывает разведенными коленями его бедра, и ему совсем не хочется, чтобы все это закончилось. — Тогда не напрягайся так сильно. — Сам бы попробовал, — ворчит Цзинь Цзысюань, когда сзади надавливает настойчивее, проникает внутрь. Не столько неприятно, сколько непривычно. — И не такое пробовал. — Вэй Усянь за его спиной негромко усмехается, пальцы внутри проворачиваются, трогают что-то, от чего по всему телу расходится приятная дрожь. — И тебе могу потом показать, если захочешь. Цзинь Цзысюань не сомневается, что твердые пальцы, так настойчиво вторгающиеся в него, принадлежат Вэй Усяню, но тот вдруг оказывается перед ним, опускается рядом на колени, а растягивающее и разминающее его изнутри движение не прекращается. От мыслей, что с ним сейчас делает Цзян Ваньинь и что собирается делать дальше, снова тяжелеет внизу живота, опавший после сияющего пика член приподнимается, прижимаясь к горячему и влажному между ног девы Цзян. Пальцы Вэй Усяня вплетаются в его волосы, тянут к себе — и в этом прикосновении нет ничего оскорбительного, только желание. Вэй Усянь целует его, и его губы более твердые, чем у девы Цзян, слегка обветренные; он действует напористее и его дыхание пахнет вином. Это первый поцелуй Цзинь Цзысюаня с мужчиной, и он совсем не кажется неприятным. Вэй Усянь не перестает целовать его и после того, как пальцы Цзян Ваньиня исчезают из зада. Цзинь Цзысюань еще плотнее упирается в мягкое тело девы Цзян, чувствует, что дрожит — от предвкушения и неизвестности, когда Цзян Ваньинь раздвигает его ягодицы, вжимается твердым членом между ними. Цзинь Цзысюань резко выдыхает в поцелуй, заставляя себя расслабиться. Возможно, от ощущений его отвлекает прикосновения девы Цзян и поцелуи Вэй Усяня, но это не так больно, как он думал. Распирающее неприятное ощущение уходит быстро, спустя несколько длинных медленных толчков; возвращается возбуждение и нетерпение, желание плыть вместе со всеми ними. Вэй Усянь смеется, прикусывает напоследок горящие от долгих поцелуев губы, пальцы девы Цзян поглаживают, снова направляя его в себя, и следующее движение Цзян Ваньиня вбивает его в нее — быстрее и сильнее, чем сделал бы он сам. Но им обоим нравится и так. Вэй Усянь ложится рядом с девой Цзян, целует ее приоткрытый рот, ласкает груди — и Цзинь Цзысюань не чувствует ревности. Они хорошо смотрятся вместе: светлая нежная кожа и смуглая, загорелая; тонкое женское тело и сильное мужское, переплетенные черные волосы. Судя по взглядам, которые Вэй Усянь бросает на них время от времени, ему тоже нравится то, что он видит. Они все соединены через него и деву Цзян, и когда Вэй Усянь вдруг приподнимается, не переставая целовать и касаться, поднимает ее к нему, в его объятия, Цзинь Цзысюань жадно прижимает ее к себе, целует губы, которые прежде целовал Вэй Усянь. Должно быть неудобно соединяться так, но Цзян Ваньинь надежно держит его сзади, и он прижимается спиной к его твердой груди, обнимает лежащую на нем деву Цзян, видя за ее спиной Вэй Усяня, растрепанного и довольного. Сейчас он кажется красивее и не раздражает. Возможно, потому что молчит. Возможно, потому что ему так хорошо. Вспомнив сон, Цзинь Цзысюань слепо тянется назад, находит гуань, удерживающий густые волосы Цзян Ваньиня, дергает, распуская их, чтобы они рассыпались по плечам. Черные глаза Вэй Усяня распахиваются, Цзян Ваньинь выдыхает рывком, как будто через силу, вжимается в него глубже, а когда выходит, по бедрам течет горячее, а внутри остается пустота. Дева Цзян негромко вскрикивает, и Цзинь Цзысюань чувствует, как рядом с его членом втискивается член Вэй Усяня. Вспоминаются дети Цзян Ваньиня и Вэй Усяня — дети, матерей которых никто не видел, которые похожи на отцов — но что, если и на мать? В конце концов, между ними тремя много общего. — Сестра не сможет понести от нас, так уж мы устроены, — говорит Цзян Ваньинь упираясь подбородком в его плечо; его пальцы сжимают соски, и от этой грубой ласки возбуждение вспыхивает еще сильнее, заставляя дернуться вперед, и дева Цзян с Вэй Усянем оба отзываются долгим стоном. — Она родит твоего ребенка. Цзинь Цзысюань верит ему — и сразу становится спокойнее. Он спросит о детях после, не сомневается, что теперь, когда они стали настолько близки, ему расскажут гораздо большее, чем раньше. И уже сам чувствует, что семя, которое он прольет в нее второй раз за ночь, прорастет и даст начало новой жизни. Им тесно и жарко, поначалу Цзинь Цзысюань переживает за деву Цзян — она кажется слишком хрупкой, чтобы выдерживать напор двух мужчин одновременно. Словно догадавшись, что его беспокоит, она открывает глаза, смотрит на него, ласково гладя по щеке. — Не бойся, А-Сянь не навредит мне. Мне хорошо с вами. На этот раз их движения гораздо медленнее, осторожнее — не бурное течение, но мягкое покачивание, — но и этого хватает. — Не думай ни о чем, — говорит Вэй Усянь, и, лаская деву Цзян, то и дело дотрагивается и до него. — Позволь нам сделать тебе хорошо, — шепчет дева Цзян, сжимаясь вокруг него, целуя и перебирая волосы. Цзян Ваньинь молчит, но Цзинь Цзысюань чувствует спиной его тепло. Цзинь Цзысюаню уже хорошо, он собирается сказать им об этом, но все тело охватывает удовольствием гораздо более сильным, чем первый сияющий пик, от него горит все тело, разбегаются мысли и кружится голова. Хочется кричать от счастья, и нет причин сдерживаться. Он кричит, и дева Цзян с Вэй Усянем присоединяются к нему. Возможно, сияющего пика они тоже достигают одновременно, но Цзинь Цзысюань не может сказать наверняка. На миг ему кажется, что они на самом деле находятся в глубинах озера, и в его воде он чувствует себя лучше, чем когда-либо на поверхности. Никто не побеспокоит их в главном зале, откуда-то Цзинь Цзысюань знает об этом, и они никуда не торопятся. Ему до сих пор жарко, вставать с разбросанных одежд не хочется, пусть он и не чувствует себя уставшим. Он прижимает к себе деву Цзян, чувствует обнимающих их с обеих сторон Цзян Ваньиня и Вэй Усяня, и ему хорошо и спокойно. Конечно, завтра он вернется в Ланьлин Цзинь, а позже, после свадьбы, заберет туда и деву Цзян, но и здесь он теперь тоже чувствует себя дома. Озеро приняло его и никогда уже не отпустит.