The Love Hypothesis

Два года и одиннадцать месяцев спустя В свою защиту Стайлз может сказать, что мужчина не то чтобы был против этого поцелуя. Да он не сразу же подстроился — то и понятно, если принимать во внимание неожиданность ситуации. Этому парню понадобилась неудобная и даже немного болезненная минутка, на протяжении которой Стайлз старался одновременно притиснуть свои губы к его губам и оставаться в нужном положении, чтобы его рот оставался рядом с его лицом. Зачем этот чувак вырос таким высоким? Наверное этот поцелуй выглядел как неуклюжий бой лбами, и он забеспокоился, сможет ли вообще с этим справиться. Скотт, которого Стайлз заметил несколько секунд назад, шел в его сторону и мог с первого взгляда понять, что Стайлз и этот Поцелованный Парень ну вот вообще не на свидании. А потом прошло эта неимоверно долгое мгновение и поцелуй стал… другим. Мужчина резко выдохнул и немного опустил голову, и Стайлз больше не чувствовал себя обезьяной, что забираеться на баобаб, а руки — большие и приятные — обняли его за талию. После чего скользнули на несколько дюймов выше, смыкаясь на его ребрах и прижали. Не слишком близко, но и не держа на расстоянии. Идеально. Честно говоря, это было скорее очень долгое прикосновение губ, а не настоящий поцелуй. Но он был такой приятный, что на несколько секунд большинство мыслей в голове Стайлза просто исчезли, включая тот факт, что он сейчас прижимался к случайному, незнакомому парню. И что ему еле хватило времени прошептать: Можно тебя поцеловать?, прежде чем он припал своими губами к его губам. И что в первую очередь он устроил это шоу, надеясь обмануть Скотта, своего лучшего друга. Но в этом и полагается смысл хорошего поцелуя: заставить забыться в нем. Стайлз понимал, что тонет, прижимаясь к широким, твердым, не содрогаемым мышцам груди. Что его руки уже отправились от четких скул, этого незнакомца, к удивительно жестким но приятным волосам, а потом — он услышал как выдохнул, будто ему не хватает воздуха, и именно в этот момент появилось понимание, что ударило его по голове словно кирпич — нет, нет. Нет, нет, нет. Он не должен этим наслаждаться. Тем более с случайным парнем. Стайлз ойкнул и оттолкнулся от него, шокировано ища взгляд Скотта. Но в одиннадцать часов вечера, в тусклом коридоре кафедры биологии его нигде не было видно. Странно. Стайлз был уверен что видел силуэт пару секунд назад. А вот поцелованный парень стоял перед ним, и губы его все еще были раскрыты, дыхание глубокое, и глаза с странным блеском. И в одно мгновение он наконец начал понимать что все-таки сделал. И кого он только что… Ебаный в рот. Ебаный. в. рот. Потому что доктор Дерек Хейл был общеизвестным дерьмом. Сам собой этот факт нельзя считать выдающимся, потому что в академии любая должность, выше аспиранта (а Стайлз, к большому сожалению им и являлся), требовала нужного родства с субординацией, так как она помогала на некоторое время держаться в штате преподавателей кафедры и оставаться на верху этой пирамиды. Но доктор Хейл был исключением. Ну если конечно слухи были правдивы. Именно из-за него Айзек, сосед Стайлза, был вынужден полностью забраковать два исследовательских проекта и теперь, скорее всего, получит диплом на год раньше; это он заставил Малию блевать от страха перед квалификационными испытаниями; и именно из-за него половина студентов кафедры вынуждена отложить защиту своих дипломов. Дэнни, с которым они раньше жили в одном общежитии и, каждый четверг звал его смотреть старые британские детективные сериалы, лаборант и младший научный сотрудник в лаборатории Хейла, за пол года решил уволиться из-за «собственных причин». Может, это было лучшим решением, так как у большинства кто остался, постоянно дрожали руки и выглядели они так будто не спали по меньшей мере неделю. Может, доктор Хейл и был молодой рок звездой научного сообщества и гением биологии, но также был невозможно доставучим критиком, а из-за того, как он выглядел и разговаривал, сложилось впечатление, что, по его мнению, он единственный, кто из всей кафедры биологии Стэнфордского университета занимается настоящей наукой. А может, и во всем мире. Он был горе известным деспотичным, мерзким, ужасным козлом. А Стайлз только что поцеловал его. Не имея малейшего понятия, как долго царила тишина — но нарушил ее Хейл. Он стоял перед Стайлзом, до смешного пугая своими темными глазами, и еще более темными волосами, и смотрел на него с высоты своего огромного роста (может, на полфута выше него). Мужчина насупился, это выражение лица можно запомнить еще с времени факультетских семинаров — с ним он подводил руку и указывал на какую-то фатальную ошибку в работе. Дерек Хейл. Уничтожитель каръер, как когда-то услышал от своего руководителя. Все хорошо. Ничего страшного. Вообще ничего. Он собирался, вот прям сейчас сделать вид, будто ничего такого не произошло, вежливо кивнуть и тихонько пробраться к выходу. О да, прекрасный план. — Вы… Вы только что поцеловали меня? — он выглядел сбитым с толку и, возможно, ему немного не хватало воздуха. У него были выразительные и пухлые губы и… Боже. Которые Стайлз только что поцеловал. У него не получалось убедить себя в обратном. А попробовать действительно стоило. — Нет. И как не странно…это сработало. — О. Тогда ладно, — Хейл кивнул и, смотрясь немного потерянным в пространстве, отвернулся. Сделав несколько шагов, приблизился к питьевому фонтанчику — наверное, с самого начала направляя свой путь туда. Стайлз только начал верить, что все прошло спокойно, и что можно спокойно выдохнуть, как он (Хейл) остановился и повернулся с скептическим выражением лица. — Вы уверены? От блять. — Я… — он спрятал лицо за ладонями. — Все совсем не так, как кажеться. — Ладно. Я… ладно, — медленно повторил он. Его голос был глубокий, низкий, и казалось, что Хейл собираеться разозлиться. Или наверное, уже разозлился. — Что здесь вообще происходит? У него даже мысли не было, как это все объяснить. Если смотреть со стороны адекватного человека ситуация, в которую попал Стайлз, была странной, но Дерек Хейл, что, наверное, считал склонность к сопереживанию незнакомого человека, недостатком, вообще ничего не поймет. Он опустил руки и глубоко вздохнул. — Я… послушайте, не хочу показаться невежливым, но на самом деле вас это не касаеться. На какое-то мгновение, он просто смотрел на него, а потом кивнул. — Да. Конечно, — наверное, он вернулся к своему обычному настроению, так как из голоса практически пропали нотки удивления и озадаченности и теперь отвечал как всегда, сухо. Лаконично. — Значит я вернусь в свой офис и сяду писать жалобу за статьей IX. Стайлз спокойно выдохнул. — Да. Это было бы чудно, так как… Подождите. Что? Он медленно наклонил голову. — Статья IX федерального закона, что защищает от сексуальных домогательств в научном… — Я знаю, про что эта статья. — Понятно. И вы решили проигнорировать ее. — Я… что? Нет. Это не так! Он пожал плечами. — Тогда я, наверное, ошибся. И меня домогался кто-то другой. — Домогался… я вас не домогался. — Вы меня поцеловали. — Но не по-настоящему. — Вы не получили моего разрешения. — Я спросил, могу ли я вас поцеловать! — И не сочли важным дождаться моего ответа. — Что? Вы согласились. — Извините? Стайлз нахмурился. — Я спросил, можно ли вас поцеловать, и вы согласились. — Ошибаетесь. Вы спросили, можно ли меня поцеловать, и я фыркнул. — Я уверен что слышал слово, да. Он поднял одну бровь, и на какую то секунду Стайлз позволил себе представить, как топит кого-то. Доктора Хейла. Себя. Ему нравились оба варианта. — Послушайте, мне реально жаль. Это очень странная ситуация. Можем ли мы просто забыть все? Хейл долго смотрел на него, его лицо оставалось серьезным, но в нем было что-то еще, что-то, чего он никак не мог понять, так как постоянно отвлекался на рост и размер. Он был огромен. Стайлз был стандартного роста, но худым. И даже с таким фактором, сто семьдесят четыри сантиметра никогда не делали его низким. Ну если не стоять рядом с доктором Хейлом. Конечно когда он видел его на кафедре или в университетском кафетерии, или даже в лифте, то была заметна разница, но они никогда не контактировали так. Никогда не были так близко друг к другу. Если, Стайлз, не беря во внимание то, что произошло секунду назад. Когда ты почти засунул язык ему в… — Что-то не так? — он казался почти взволнованным. — Что? Нет. Ничего. — Просто, — спокойно продолжая. — Целоваться среди ночи с незнакомцем в научной лаборатории немного намекает, на то что что-то случилось. — Нет, ничего. Хейл задумчиво кивнул. — Тогда, хорошо. В таком случае через несколько дней ждите лист, — он прошел сквозь него, Стайлз повернулся, чтоб крикнуть вслед: — Вы даже имени моего не знаете! — Уверен, это можно легко узнать, так как чтобы попасть на территорию лаборатории в такое время, вы воспользовались своим бейджиком. Спокойной ночи. — Подождите! — Стайлз кинулся вперед и схватил его за руку. Мужчина сразу остановился, хотя было понятно, что освободиться он сможет за несколько секунд, и многозначительно посмотрел на место захвата, где его пальцы притрагивались к коже — под наручными часами, что стоили скорее всего как полугодовая зарплата тут. А может и вся. Он отпустил его руку и сделал шаг назад. — Простите, я не хотел… — Поцелуй. Объясните. Стайлз прикусил нижнюю губу. Он хорошенько себя подставил. Поэтому придется рассказать, прямо сейчас. — Скотт Маккол, — быстро осматривая помещение, убеждая себя в отсутствии кого-то постороннего. — Парень, что проходил возле нас. Он аспирант на кафедре биологии. Хейл скорее всего, и мысли не имел кто такой этот парень. — Скотт… — здесь история начиналась запутанной. Сложной и немного наивной. — Я встречался с одной девушкой из кафедры. Малия Тейт, у нее каштановые волосы и она работает с доктором… Без разницы, у нас было несколько свиданий, а потом я пригласил ее на день рождение Скотта, и они поладили, и… Стайлз закрыл глаза. И это наверное была плохая идея потому что теперь перед ним стояла картина, как в боулинге было весело его лучшему другу и девушке, а общались они так, будто знали друг друга всю жизнь; перескакивая с одной темы на другую. Скотт глаз с Малии не сводил. Было в целом понятно, что чувствовал в тот момент его лучший друг. Стайлз помахал рукой и попробовал усмехнуться. — Короче говоря, когда мы с Малией расстались, она начала писать о разных встречах Скотту. Но из-за нашего бро-кодекса, он ей отказывал, но я же вижу что она ему правда нравиться. Он не хочет причинять мне боль, и он не верит мне, что все в полном порядке, сколько бы раз я не говорил это. Не говоря уже про то как Стайлз, недавно подслушал разговор Айзека и Скотта. Какая по мнению Маккола замечательная Малия, и как никогда меня не предаст и ни в коем случае не будет с ней встречаться. Добрый и жизнерадостный Скотт, пытается поступать правильно, наперекор своим чувствам. — Поэтому я просто соврал ему, что встречаюсь с другим парнем. Потому что он один из самых близких людей в моем окружении, и я никогда не видел чтоб ему настолько кто-то нравился, и он заслуживает этого черт возьми. Я уверен он сделал бы тоже самое для меня… — Стайлз понял что рассказывает немного скомкано, и что Хейлу это вообще не интересно. Замолчав на несколько секунд и сглотнув, продолжая: — Сегодня. Я сказал, что иду на свидание сегодня. — О! — невозможно было прочитать все эмоции. — Но это неправда. Поэтому я решил прийти сюда и поработать над экспериментом, и Скотт тоже тут появился. Он не должен был быть тут. Но был. Шел коридором. И, что ж, я запаниковал, — Стайлз провел ладонью по волосам. — Я даже не думал. Хейл молчал, но по его глазам было понятно какие мысли одолевали его. «Ну конечно» — Я просто хотел, чтобы он правда подумал что я на свидании. Хейл кивнул. — Поэтому вы поцеловали, первого человека, которого встретили в коридоре. Очень логично. Стайлз дрогнул. — Ну если так ставить вопрос, то да. Это было не лучшим моим решением. — Наверное. — Но и плохим оно не было! Я уверен, что Скотт видел нас. И теперь считает, что я был на свидании, и, надеюсь, согласиться встречаться с Малией и… — Стайлз потряс головой. — Слушайте. Мне очень жаль, что я поцеловал вас. — Да неужели? — Пожалуйста, не жалуйтесь на меня. Мне правда показалось, что вы сказали да. Я правда не хотел… Неожиданно он целиком осознав ту ситуацию в которой находиться, и мать твою что сделал. Поцеловал незнакомого парня, которым оказался самый неприятный человек из всех преподавателей кафедры биологии. Он принял его фырканье за да, так еще и считай накинулся на него в коридоре, и теперь он задумчиво разглядывал его, такой большой и рассерженный, и так близко к нему, и… Блядь. Возможно из-за того что уже была почти ночь. А возможно, потому что в последний раз он пил кофе шестнадцать часов назад. А может, потому что Дерек Хейл так на него смотрел. Но неожиданно он понял, что все это было для него перебором. — А вообще, вы правы. И мне очень жаль. Если вы правда восприняли это как домогание, то жалуйтесь, потому что это правильно. Я повел себя просто ужасно, хотя на самом деле не хотел… Какими бы не было мои намерения; важно как восприняли это вы… Черт, черт, черт. — Я сейчас же уйду, хорошо? Спасибо вам, и… Мне очень, очень, очень жаль. — Стайлз развернулся на пятках и побежал по коридору. — Стайлз! — он услышал, как мужчина кричал его имя. — Стайлз, подождите… Он не остановился. Он бежал ступеньками на первый этаж, выбежал из здания, по пути встречая девушку с собакой, компанию из группы студентов что смеются около библиотеки. Он продолжал бежать, аж пока не оказался перед дверями своей квартиры, остановился, чтобы открыть замок, и отправился в собственную комнату, надеясь не встретиться с соседом и тем кого он мог привести сегодня домой. То, что он забыл проверить своих лабораторных мышей, вспомнилось лишь когда упав на кровать он стукнулся об книжку. Тем более где-то в лаборатории ему пришлось оставить свой свитер и где-то на стульчике свой ноутбук. А еще не купил кофе Айзеку. Блять. Какой же ужасный день. Стайлз так и не понял, что доктор Дерек Хейл — то еще дерьмо — знал и крикнул его имя.