Лифт

      Дежурство сегодня закончилось на удивление вовремя и без происшествий. Восемь утра, отделение оживает первыми работниками. То тут, то там возникают знакомые опостылевшие рожи. Я шел к раздевалке, чтобы снять форменную одежду и переодеться, наконец, в гражданку. Все эти условности в виде кителя с погонами, рубашки, узких форменных брюк всегда напрягали, но по другому нельзя. Устав, мать его.       Хотелось вернуться обратно в убойный отдел, где ходили как удобно и как привычно, а не вот этот весь официоз управления. В помещении раздевалки были трое. Не то, чтоб я с ними не общался, но именно сегодня моё настроение не располагало на общение с этими людьми. Портить же им настрой на предстоящий непростой рабочий день не хотелось, но уже никуда не денешься, они его увидели. — Хатаке, дружище, ты так и не ответил на мое приглашение в гости на эти выходные! — Асума, высокий крупный мужик, с которым мы частенько выпивали в ближайшем от управления пабе, окликнул меня, как только я зашел в помещение. — Куренай спрашивала про тебя, давненько тебя не было у нас, — он приближался ко мне, застегивая пуговицы на форменной рубахе. Тоже, как и я, любитель прокатиться с ветерком на байке до работы, Сарутоби переодевался в форму всегда уже на месте. — Ну, так что? Ждать тебя? Анко придет, помнишь её? Смотри, ты ей очень понравился, ты ж один, почему бы не воспользоваться моментом и не замутить с ней, а? — Асума заговорщически мне подмигнул, но из себя я смог выдавить только кислую улыбку. В отделении никто не знал, и даже не подозревал о моей ориентации, иначе я бы далеко не пробрался по карьерной лестнице. Геев, знаете ли, не очень приветствуют у нас в правоохранительных органах, хотя каждый встречный — поперечный того и гляди норовит обиженно обозвать «пидором». — Сарутоби, сегодня только среда, до выходных еще почти три дня. У меня есть время подумать, я тебе ответ скажу в…, — я задумчиво посмотрел в потолок, почесав подбородок с противно пробивающейся щетиной. — Давай я ответ тебе в пятницу скажу, если планы мои не поменяются, то я буду у вас. — Окей! — перед выходом из помещения он дружески похлопал меня по плечу и пошел выполнять свой служебный долг хранителя правопорядка нашего огромного мегаполиса. Я вздохнул с облегчением, направляясь к своему шкафчику, что был в самом конце в углу. Надеялся в тишине собраться домой. Да, я мечтал о тишине, о своей мягкой кровати с новым матрасом и, конечно же, выспаться. Мои глаза откровенно закрывались. Переодевшись в экипу и взяв шлем, я пошел было к двери, как на входе меня буквально едва не снесли с ног. «Блять, тебя мне ещё не хватало, ну почему именно сегодня!» — про себя простонал я, потому что именно сейчас, не позже, не раньше, на меня наскочил мой лучший друг Гай. — Уфф…, — запыхавшись, он оперся о стену, преграждая мне дорогу. — Какаши, перестань меня игнорировать! Ты специально приходишь в зал на тренировки в другое время. Мне нужен спарринг-партнер. Ребята слабоваты, и без огонька, без тебя никак! Совсем никак…, — он обиженно посмотрел на меня своими огромными круглыми глазами. Ну что за человек… — Я бы с удовольствием, дружище, но не сегодня. Сейчас я мечтаю только о горячем душе и кровати, меня рубит в сон после дежурства. Я ж с суток, — Майто понимающе покивал, посмотрел на меня, глаза его потухли, и мне как-то даже стало стыдно перед ним. Наверное, это единственный человек, перед кем мне вообще бывало совестно. На остальных я обычно клал с прибором, как и они все, в целом, на меня. — Давай на четверг, вечер, перенесем тренировку, — я сам понимал, что неплохо бы провести спарринг, и, тем более, Гай был в этом плане идеальный партнер — он не давал поблажек. — Смотри, Какаши, я запомнил! Четверг, вечер. Тренировочный зал с татами, — он подмигнул, широко улыбаясь, и точно так же быстро исчез, как и появился. Я повесил шлем на руку и как можно быстрее попытался покинуть здание управления.       Сдал табельное оружие и жетон на хранение и поспешил к байку, что стоял на служебной стоянке. Стоило выйти на улицу, порыв прохладного осеннего ветра освежил и хотя бы привел меня в чувство. Я подошел к мотоциклу и стянул с него защитную накидку, свернул и убрал в кофр. Оседлав байк, я, надев шлем, подтянул ремешки и завел свою любимую спортивную литровую Ямаху. Девушка отозвалась душевным рычанием и свистом форсунок двигателя. Постоял еще с минуту, пару раз прокрутив гашетку газа на ручке, и прислушался к ровной работе двигателя. В целом звук работающего байка меня полностью удовлетворил. Приятное урчание литрового сердца и ничего лишнего. Я улыбнулся, опустил визор, и медленно тронулся, покидая стоянку.       До дома, где я приобрел недавно квартиру, ехать было совсем недалеко. Удачное расположение и приятный район высотной новостройки привлекли меня, и вот я уже обладатель апартаментов в шестьдесят пять квадратов, состоящих из кухни, гостиной и уютной спальни. Одинокому гею больше и не надо, даже этого много. Хотел было приобрести студию, но их в продаже не оказалось. Все были розданы по программе обеспечения жильем сирот или раскуплены более расторопными покупателями. Студии там были вполне приятного размера в двадцать восемь квадратных метров, что было бы идеальным для меня и моего домашнего животного, мопса Паккуна. Но… что есть, то есть — взял больше. Оно может и лучше иметь отдельно спальню за закрытыми дверями, нечего старику Паккуше смотреть на всякие непотребства.       Я прибавил газу, вспомнив о своем четвероногом друге, он, наверное, скучал по мне, ведь меня не было дома сутки. Раз, а иногда два раза в месяц, выпадают такие дежурства. Никуда не денешься. Надо бы придумать что-нибудь или попросить консьержку выводить его в такие дни, навещать. Парень все-таки не молод, ему нужно внимание. Мимо меня неслись серые дома, магазины… всё слилось одним бесцветным утренним пятном. Моя кожаная куртка и перчатки не пропускали холодного ветра, я его совсем не чувствовал. А вот первые капли начинающегося дождя могли принести определенный дискомфорт. Вдали на светофоре я увидел, что осталось пять секунд для зеленого сигнала, прибавил газа и, завиляв между машинами, успел проскочить, изрядно нарушив скоростной режим. Не хотелось мокнуть.       Мой дом совсем рядом, я медленно сбавлял скорость, и вот уже передо мной спуск на подземную стоянку. Это было еще одним плюсом при покупке квартиры именно в этом доме. Я подкатил на свое парковочное место, поставил байк, установив на сигнализацию, несмотря на то, что паркинг был под охраной. Мой шлем был уже покрыт влагой дождя, её же я стряхнул с одежды и направился к лифту. Скорее попасть домой, прогулять с собакой, душ и спать. По привычке нажав кнопки обоих лифтов, я принялся ждать, какой первым придёт. Эти современные устройства были невероятно медлительны, а музыка внутри утомляла. С негромким «дзинь» робот женским голосом объявил: «Паркинг», — и двери открылись. Из просторной кабины лифта полился яркий свет. «И зачем так подсвечивать?» — резкий контраст после приглушенного света парковки слепил и утомлял глаза еще больше. Я прищурился.       Из огромного зеркала во всю торцевую стену на меня смотрел угрюмый мужчина, на вид тридцать плюс. Волосы требовали стрижки, а цвет пепельный блонд так походил на седину, что меня через раз считали седым. К тому же, прическа находилась после шлема в даже не художественном беспорядке. Щетина, такая же светлая, блестела на худом лице с впалыми щеками так, будто их практически и не было, что особенно четко подчеркивало острые скулы и волевой подбородок. Прямой нос и темно-серые уставшие глаза, что смотрели из-под полуопущенных век, левое из которых рассечено старым шрамом, как напоминание. «Суровый видок, такого увидишь, и надо набраться смелости не обделаться. М-да». Маленькая родинка под губой, как подарок от матери, шаловливой мушкой слегка смягчала мой образ. Я не заметил и прослушал, как лифт медленно остановился, робот женским голосом важно оповестила, что мы прибыли на восьмой этаж. Двери медленно раздвинулись, и, не поднимая головы, уставившись в книжку, в лифт заскочил парнишка. Я окинул взглядом этого воробушка, по другому не назвать. Мелкий, щуплый, он, походу, и не заметил меня, погрузившись в чтение. Так и не удостоив меня вниманием, он нажал кнопку первого этажа, облокотился о стенку лифта, не отрываясь от чтива. «Ну надо же, что за молодёжь пошла. Здороваться теперь не модно, что ли?» — я уставился на паренька. А мальчишка ничего, миловидный. Волосы собраны в несуразный пучок на макушке, потертая куртка на размер больше, спортивные штаны, коленки вытянуты. Неужели я настолько незаметен со своими сто восьмидесяти пятью сантиметрами роста? Лифт медленно, но верно, нёс меня вверх. Нас обоих. Проговорив, что мы на восемнадцатом этаже, механизм услужливо распахнул двери. Парень же, по ходу дела, даже не в этом мире был и ничего не замечал, так и ломанулся вперед. Я схватил его за капюшон. — Юноша, это восемнадцатый этаж. А вам, как я понял, на первый! — парень посмотрел на меня огромными карими темными глазами. — Ой…! — его удивление было настолько искренним, что вызвало у меня улыбку. — Ой, а я думал один еду в лифте, доброе утро, спасибо! Ой, извините, я ж спешу, на пары опаздываю, еще раз спасибо! — он, запинаясь, бормотал слова, безуспешно пытаясь как-то связать всё вместе. Его ушки и щеки покрылись красивым румянцем от смущения. Я ему улыбнулся, но, так понимаю, моя улыбка больше была похожа на оскал. Я не видел этого паренька раньше. Наверное, недавно заехал. Ну, это неважно, дом большой, рядом университет, студентов тут много живет. Я вышел из лифта не обернувшись, и даже не заметил, как этот паренек проводил меня долгим взглядом. Закрыв двери своей квартиры, я о нем уже забыл.       Следующий раз я встретил этого забавного парня при совсем интересной ситуации. Прошло, наверное, дней десять с того дня, а, может, больше, я не считал специально, мне это особо было не нужно. Я так устал, мне нужно было сбросить стресс, и я позвонил своему давнему любовнику Ямато. Мы начинали работать вместе, но он ушел после пяти лет службы в адвокатуру, я ж остался служить. Позже я узнал, что он удачно женился на дочери шефа конторы, в которой работал, и его карьера тут же пошла в гору. Сейчас он известный адвокат в нашем огромном городе. Но, нет-нет, бывают времена, когда накатывает, и хочется вспомнить, как было нам вместе хорошо.       Он — мой первый партнер, он же единственный, с кем я мог быть снизу. Мы встретились у меня в подъезде, в его руке я заметил бутылку красного сухого. Помнит, что я люблю это благородное вино, предпочитая крепким напиткам. Уже собирались было подняться наверх ко мне, но вот незадача — лифты оба стояли и не работали. Он улыбнулся и предложил подняться пешком, чё нам, всего-то восемнадцатый этаж. Уже на втором этаже мы открыли бутылку вина и стали пить прямо из горла, это напомнило мне молодость. Приятный запах винограда и терпкость сухого вина начинали разогревать нам кровь. Там же, на лестничной площадке, Тензо прижал меня к стенке и поставил бутылку на подоконник. С того времени, когда мы были вместе, он похорошел, возмужал. Ямато стал шире, его тело стало сильнее, и это невероятно возбуждало. По сравнению с ним, я чуток уступал, хотя когда-то мы были на равных. От него приятно пахло премиумным парфюмом и табаком дорогих сигарет. Он стянул с себя шикарное кашемировое пальто и кинул тут же, на широкий подоконник лестничного пролета.       И вот, я уже задыхаюсь от желания, хочу, чтобы он скорее овладел мной, обхватываю его лицо руками. Неяркое освещение на площадке нам только помогает и снимает какие-то рамки. Это прям как тогда, в подъезде — быстрый секс. Нас совсем не волнует, что нас могут застать, камер видеонаблюдения тут не было, они только там, где квартиры. Я слышу его прерывистое дыхание, полное желания и нетерпения, он оттягивает высокий ворот моего тонкого свитера, куртка давно уже валяется на полу, на керамогранитной плитке. Наши поцелуи на грани с жестокостью, он терзает мои губы, прихватывает зубами, широким мазком языка проводит от шее к подбородку. Своим пахом я чувствую, как он скучал по мне. Ямато потирается своим крупным вставшим членом о мое бедро, и никакая ткань брюк не мешает мне почувствовать всю страсть, скопившуюся в нас. — Давай быстрее, прямо тут. Я не могу больше терпеть, Тензо… — я целую его шею так чтоб не оставить следов , он расстёгивает ремень, я слышу звон пряжки, и так же он поступил с моими джинсами, быстро сдернув вместе с нижним бельем. Я чувствую его горячий член на своих ягодицах. Контраст моей холодной кожи и его горячего естества дают новую волну возбуждения, мой член сильнее наливается и начинает пульсировать на грани с болью от желания высвободить накопившееся возбуждение. Слышу, как он разрывает упаковку презервативов, пленка полетела вниз, как и пустая коробка, он зубами отрывает от ленты один, в нетерпении разрывает, и вытащив, раскатывает защиту по своего члену, уже постанывая от накатывающего желания. Пихает в рот мне два пальца, вызывая рвотный рефлекс, обильно смачивая их слюной и смазывает мой проход, вставляя два пальца. — М-м-м… Хатаке, сучка, ты готовился к встрече, — он тихо промурлыкал мне в ухо, почувствовав, что я уже заранее чуток себя растянул. Тензо задвигал пальцами внутри меня на манер ножниц, дополнительно растягивая, чтоб я мог принять его. Но надолго его терпения не хватило. Он подвел член к моему входу и одним движением вошел на всю длину, вырвав из меня развратный стон. Я не боялся, простонал еще раз, громко, мне не было стыдно. Сейчас было достаточно поздно, чтобы кто-то шел по лестнице вверх или вниз. Чувство наполненности, которое я ждал так долго захватило меня с головой. Я хотел, чтоб мною овладели, подчинили. Хотелось отпустить этот навязчивый контроль над ситуацией, и отдаться во власть тому, кому доверяешь полностью. Кому всегда доверял, на спецоперациях, миссиях, в постели. Я почувствовал, как его член медленно выходит из меня, и сразу же резкий толчок и он снова загоняет крупный член в мой проход, ровно по уплотнению простаты. — Ах-хм… продолжай, Ямато, не тормози, сильнее! — прорычал я ему. Он буквально распластал меня своим телом, прижав к стене. Я смотрел на наши сплетенные руки, а он продолжал жестко и глубоко трахать меня, с каждым разом выбивая из меня стоны все громче. Его тяжелое горячие дыхание я чувствовал у себя на затылке. Глаза закатывались от наслаждения процессом подчинения партнеру. И черт меня дернул посмотреть в сторону и вниз, где мои глаза пересеклись со взглядом ошеломленных карих глаз парня-соседа, которого я видел недавно в лифте. Мне было настолько хорошо, что я и не собирался останавливать Ямато, который с таким усердием вбивался в мою задницу. На моем лице растянулась блаженная улыбка, а парень спиной попятился вниз. Как долго он наблюдал за нашим перфомансом, мне было совершенно не важно. Важен лишь тот кайф, что я сейчас получал от Тензо. А он всё раз за разом проходился по моей простате, приближая нас к оргазму. Мои ноги уже подкашивались, и вот эта пружина болезненного наслаждения выстрелила каплями горячего семени на стену лестничной площадки. Ямато, с рычанием прикусив меня за шею на линии роста волос, с короткими, рваными толчками кончил следом за мной. Я повернулся лицом к нему со все той же блаженной улыбкой на губах. Он наклонился ко мне, прижавшись лбом к моему и восстанавливая дыхание. — Надо чаще встречаться, Какаши. — он глубоко вздохнул, поправил штаны и потянулся за бутылкой недопитого вина. — Угу. — это всё, что я мог ответить ему сейчас.       Как и ожидалось, после секса Ямато, допив вино, быстро засобирался домой, ко мне в квартиру мы так и не поднялись. Большего, в целом, я и не ожидал от него. Типичный женатик. Он спешил к семье и детям. Я же еще долго смотрел в окно, сидя на широком подоконнике подъезда, наблюдая, как отъехало такси. На что я рассчитывал, не понимаю. Мы оба получили то, что хотели. Сняли накопившиеся напряжение. Он получил ту долю власти, которой не хватало в семье, я получил расслабление и сбросил груз ответственности и постоянного контроля, которым доводил своих подчиненных.       Я стал всё чаще и чаще замечать этого паренька: вот он идёт к подъезду дома прыгающей легкой походкой, от которой его хвостик раскачивался из стороны в сторону. Утром часто видел его разговаривающим со старушкой консьержкой. И всегда он был улыбчивый, приветливый, но как только наши глаза пересекались, старался отвести взгляд, и я понимаю, отчасти, почему. То, что он увидел, скорее всего, шокировало парня. Хотя мне какое дело до этого? Не маленький, должен понять, чем могут заниматься два взрослых человека. И всё так же часто мы пересекались в лифте, когда я с утра шёл на работу, а он в университет. Украдкой я, бывало, рассматривал это недоразумение в кедах. Вроде на дворе была глубокая осень, и впору носить обувку потеплее, но этот парень всегда был в кедах, спортивных штанах или драных джинсах, плюс неизменная объёмная куртка. Он всегда здоровался, но никогда не смотрел в глаза, упорно игнорируя меня. Завести бы с ним беседу, но зачем? Мне это было ни к чему.       Походу, судьба-злодейка любила надо мной пошутить. В тот поздний вечер я возвращался из клуба, где подцепил на ночь симпатичного парня. Зеленоглазого, симпатичного и гиперсексуального. Его звали Генма, фамилия мне, в целом, была не важна. Целоваться мы начали еще на парковке, и как только вползли в лифт, он, проявив всю возможную наглость, расстегнул прямо в лифте мне ширинку и начал отсасывать, да так сладко, полностью вбирая мой член в рот. Я чувствовал, как его юркий язык профессионально оглаживает и ласкает головку, и глядя на эту чудесную картину парня, делающего минет, сверху, я еще больше возбуждался, и чувствовал, что близок излиться. Время опять-таки было позднее, и вроде никто не должен был куда-то идти, но вот на восьмом этаже лифт остановился, и я, уже в предчувствии, понимал, кого сейчас увижу, как только двери раздвинуться. А Генма и не думал отрываться от моего паха. И да, именно он, тот самый сосед - студент, стоял в проеме. — Ой, извините, — только пролепетал он и юркнул в сторону двери, чтоб спуститься по лестнице. — Черт…, — я выругался, а перед глазами стоял образ растерянного, и какого-то даже расстроенно-обиженного парня. Что за испанский стыд начал разгораться внутри меня? Почему мне становится стыдно перед ним? Все желание пропало. Я поднял Генму, пихнул ему денег на такси и отправил домой. Он же, выругавшись, назвал меня кайфоломом и обиженно ушел.       Непрошенная мысль проникла ко мне в голову, о том, что надо как-то извинится перед парнем за это неподобающее поведение для взрослого человека. Все-таки два раза, и в таких… ситуациях из разряда «рука-лицо». И случай подвернулся отличный. В начале недели, как обычно с утра перед работой, я повел своего пса на прогулку. На восьмом этаже лифт уже скорее привычно остановился, и я ждал, когда двери откроются, и в кабину лифта заскочит этот солнечный симпатичный парень. Мои ожидания полностью оправдались. — Привет. — я постарался сказать первое слово приветствия как можно спокойнее, мягче, и задержал свой взгляд на его затылке, ожидая, пока он повернется ко мне лицом. Мои глаза встретились с молочным шоколадом карих глаз. Он в удивлении поднял бровь и улыбнулся. — Доброе утро. — ответил он мне вежливо и снова отвернулся. — Ты извини меня, что так получилось, за те пару раз. Ну то, что не стоило тебе видеть в принципе, и, наверное, было неприятно. — на мои слова он повторно обернулся, как-то молча, оценивающе, окинул меня взглядом с ног до головы. — Извинения принимаются. — с улыбкой сказал он. Женский голос робота известил нас о прибытии на первый этаж. Паренек выскочил, и быстрым шагом направился к выходу из подъезда. — М-да. — почесав затылок с копной взъерошенных волос, я обратился к Паккуну. — Посмотри, дружище, какая нынче молодежь дерзкая пошла. «Извинения принимаются» и поминай, как звали. Ни ответа, ни привета, а я, вроде, познакомиться хотел. — мопс шел рядом, похрипывая и переступая с лапы на лапу. Пес постарел, и быстро двигаться ему было уже трудно. Мысль о том, что все-таки неплохо было бы, чтоб кто-то заходил к нему днем, не покинула меня. Надо всё же поговорить с консьержкой. На обратном пути, после недолгой прогулки, я остановился около маленького кабинета с окошком милой дамы в возрасте, и спросил, не могла бы она раз в день навещать моего пса, чтоб немного скрасить его одиночество. — Милок, да как же я смогу отлучится с поста в рабочее время? Я вот тебе посоветую, паренек тут хороший живет. Ирука Умино — она назвала презабавное имя. Очень ответственный парень, учится в университете педагогическом на учителя младших классов и детского психолога. Вот ты ему предложи, студенту подработка нужна, за всё берется. И тебе хорошо, и ему сотня йен не лишняя. — дама мне мило улыбнулась. — А как мне выйти на этого студента? — не отставал я от старушки. — Так я тебе номер телефона дам, у меня есть, — она достала мобильный телефон, очень долго тыкала по кнопкам, рылась, и, наконец, открыла нужный контакт. — Вот, смотри и себе сохрани. Напиши, наверное, ему или позвони, дальше уж сами разберетесь, — всё так же с улыбкой проговорила она.       Я решил, как приеду на работу, обязательно напишу своему студенту. Но опять этому не суждено было случиться. Как только моя нога переступила порог отделения, меня снесло ворохом дел, бумажной работы и отписок, следственных действий и прочей рабочей суеты. Оторвал голову от бумаг я только к концу рабочего дня, потянулся и решил, что пора возвращаться домой. Тем более, сегодня я изрядно заработался и задержался. По привычке после магазина я направился домой. На улице изрядно стемнело, осенняя мгла с туманами наводили особую тоску, и именно в такие моменты я остро чувствовал своё горчащее одиночество. Не хватало того тепла, той приятной согревающей мысли, что меня ждут дома. Я медленно, не рискуя, вкатывался в поворот, благо до дома было уже рукой подать. Ещё чуть-чуть, и привычный спуск на паркинг, привычные действия на каждый вечер: принять душ, разогреть еду из кулинарии, и запить это двумя банками любимого пива. Все действия мои отработаны до совершенства. Даже в тумане и в сумерках я заметил на углу какое-то мельтешение. В группе парней стоял мой сосед, парень-воробушек с хвостиком. И явно что-то было не в порядке. Другой парень, блондин повыше него, стоял и держал моего соседа за ворот старой куртки и что-то говорил ему в лицо. Меня насторожила эта ситуация. Они, видимо, услышали звук работы двигателя моего байка и приняли более миролюбивый вид. Но я-то заметил их раньше и теперь медленно подкатил к ним, остановившись напротив. Уверенной походкой я подошел к группе молодых людей. Всего их было пятеро. Снял шлем, чтоб можно было их рассмотреть как следует. Все молодые. «Двое из них явные амбалы, с ними будет сложнее справиться, но ничего, и не таких оглушали. Опыт есть,» — откуда эти мысли прилетели в мою больную голову? Я что, собирался с ними драться? Да, именно так, я собирался заступиться за этого парня, потому как явственно понимал, что, с высокой долей вероятности, правда на его стороне, и я просто обязан его защитить. Решение было принято подсознанием без моего участия. — Ребят, а что это вы тут делаете, и почему мой …, — я внимательно посмотрел на паренька, — мой сосед, что рядом с вами, походу, не очень рад встрече? Я так понимаю, вы не одногруппники, и не хорошие знакомые, которые приехали навестить друга, — говорил я уверенно, параллельно прикурив сигарету и продумывая план действий, как бы выйти победителем из этой неравной схватки. Я сплюнул в сторону, когда так и не дождался ответа от охреневших от моей наглости парней. — Дядя, идите куда шли, а, точнее, катитесь. Тут не вашего ума дело. Нам с другом поговорить надо, не так ли, Умино? — белобрысый панибратски закинул руку на шею пареньку, видно было, что ему неприятно, и тот скинул руку. — Руки убрал, Мизуки, — прорычал паренек. По сравнению с ними всеми, он казался просто малышом, но таким боевым и несломленным. Я про себя загордился своим соседом. Значит, Умино. Как я и подозревал, это и был тот самый сосед студент, которого советовала консьержка. Ирука Умино. Я улыбнулся своим привычным недобрым оскалом, глубоко затянулся, держа сигарету одними губами. Через уголок рта выпустил табачный дым. Прищурив глаза, я надменно посмотрел на молодых да борзых парней. — Слышал, что тебе сказали? — негромко произнес я, подойдя вплотную к Мизуки. — Руки убрал, мразь, от человека, — и как только я произнес последние слова, от меня последовал удар Мизуки в солнечное сплетение, да так, что он отлетел к стене дома, задыхаясь. — Ирука, бегом отсюда! — крикнул я пареньку, но он, походу, не спешил убегать. Два амбала ринулись на меня, на моё счастье в них из полезного были только рост и сила, никаких боевых навыков.       Удачной двоечкой я вырубил первого и апперкотом в челюсть второго. В это время Ирука расправился при помощи какой-то доски с четвертым. Но, пока я был занят амбалами, а Ирука - четвертым, Мизуки оклемался, и я поздно заметил блеснувший в руках блондина нож. Я не успел крикнуть или подбежать к Ируке. Острый нож полоснул по лицу Умино, брызги крови хлестнули на асфальт. Парень схватился за лицо, сквозь пальцы обильно сочилась кровь. Мои глаза подернула кровавая пелена холодной ярости. Я схватил за волосы этого ублюдка и приложил хорошо головой о стену дома, раз, два, пока он не вырубился. Нащупав в кармане куртки телефон, я скорее набрал Гая. — Майто, я около дома. Происшествие, нападение на сотрудника, на меня. Есть раненный. Нападающих четверо, высылай наряд и бригаду скорой. Срочно. Парень теряет много крови. — Понял, принял, Хатаке. Скоро буду. Высылаю ребят, — Майто повесил трубку, а я тем временем подбежал к Ируке. Весь свитер и всю куртку парню залило кровью. Стоны боли слышались за ладонями. Я многое видел в этой жизни, но эта картина рвала мне сердце и душу, которой, я думал, и нет. Почему так произошло? А если бы меня не оказалось рядом? Я гнал эти мысли прочь. Необходимо было оказать первую помощь, но чем он тут можно помочь? Это не огнестрел, не рука, не нога. Нужно было хотя бы приложить холод. В рюкзаке на байке были банки пива из холодильника, и я помчался к ним. Стоны парней, что я вырубил, и которые понемногу приходили в себя, меня мало волновали. Как и того, кого звали Мизуки - он тушей без признаков жизни валялся около стены. Вдали я услышал вой сирен. Майто в этом плане, как всегда, оказался оперативен. Я быстрым шагом подошел к Ируке. Он все так же зажимал лицо руками. — Эй, Ирука, дай посмотреть. Надо осмотреть твои раны. Отпусти руки, — я говорил тихо, мягко убирая руки парня от лица. Наконец показалась резаная рана, пересекающая переносицу поперёк там, где прошелся острозаточенный нож. Рана глубокая, останется шрам. Я приложил холодные банки к лицу. — Ты как, сможешь их держать? — парень лишь кивнул, что «да». Карета скорой помощи с визгом тормозов остановилась почти напротив нас. Врачи вытянули из моих рук парня, погрузили на носилки Мизуки. Я остался стоять рядом с лужей крови на асфальте. Майто приехал буквально следом за скорой, с ребятами. Они погрузили очухавшихся в машину. — Что здесь произошло. Хатаке? — он оглядел кровь и место драки. — Куда тебя угораздило вляпаться? — я лишь отмахнулся, сел на байк, развернулся и последовал за скорой помощью, оставив друга без ответа.       Я понимал, что впереди меня ждет гора отписок, разбирательства и прочая бюрократия полиции и следственного отдела. Меня в целом это не волновало, это обычная ежедневная рутина. Меня сейчас волновало, как там мой сосед, Ирука Умино. Шрама на лице парень не избежит. Осталось надеется, что он никак не отразится на внешности, чтобы были не задеты нервные волокна. Я гнал по городу и вскоре догнал карету скорой помощи, и так и доехал за ней в госпиталь, куда везли Ируку. Оказалось, не так уж и далеко. Они припарковались у приемного отделения. Бригада засуетилась, и первым выкатили каталку с напавшим Мизуки, а следом повели Умино. Я понимал, что сейчас мне никто ничего не скажет. Нужно подождать, пока их осмотрят. Прошел в холл. Меня встретила медсестра. Я понял по ее взгляду, что со мной тоже что-то не так. — Господин, с вам все в порядке? Вы весь в крови, — только сейчас я понял, что перчатки на моих руках и одежда покрыта кровью Ируки и Мизуки, а, возможно, и ещё кого-то. Я достал из внутреннего кармана удостоверение полиции. Она беглым взглядом прошлась по нему. — Капитан Хатаке, чем я могу вам помочь? — уже более серьезно она обратилась ко мне. Я опустил глаза на бейджик, что висел на кармане ее медицинского костюма. — Госпожа Яманако! Сейчас привезли молодого человека лет двадцати, Ируку Умино, он ранен, я думаю, серьезно. Я главный свидетель, ну и, понимаете, беру под контроль это все дело. Мне необходимо знать о его состоянии, и, если ему понадобится какая-нибудь помощь или деньги на лечение, вы просто обязаны сообщить мне, — я с привычной для меня наглостью вытащил из её нагрудного кармана ручку и, взяв рекламный буклет какой-то организации, что предоставляла услуги при госпитале, написал на нем номер своего мобильного. — Вот, это мой номер телефона. Как будет какая информация, напишите мне пожалуйста. — я снова опустил глаза на бейджик, задержав на пару секунд дольше нужного взгляд на объёмной груди. — Пожалуйста, мисс Ино! — как-то совсем интимным тоном попросил я, добавив хрипотцы в голос, и посмотрел на девушку сверху вниз, подарив напоследок улыбку. Если бы она только знала, что совсем меня не заинтересовала. Но надо было, чтобы девушка пошевелилась и сделала всё как можно быстрее. Я развернулся и пошел на выход. — Господин Хатаке! А как же ваши раны? — она окликнула меня, попытавшись остановить. — Ерунда! — я, лишь отмахнувшись, скрылся за дверью. Меня ждали в отделении. *****       Разбирательство со всем этим происшествием не затянулось. Ребята сделали всё оперативно. Наши показания, кровь Ируки на ноже Мизуки и его отпечатки сыграли свою роль.       Как и предполагалось, на лице Ируки остался шрам. Мы стали много общаться с этим парнем. Я узнал, что он, оказывается, приютский. Эти парни тоже из сиротского дома и шантажировали его, чтобы он продал квартиру, которую получил от государства в новостройке по программе поддержки детей сирот. Ирука рассказал, что его родители погибли в автокатастрофе. Из родных была бабуля, но она не смогла приютить сироту в силу преклонного возраста, да и умерла вскоре. Так в одиннадцать лет парень остался один в этом мире. В благодарность Ирука стал навещать моего пса днём, выгуливать. Но потом я начал замечать изменения, которые, незаметные глазу, стали происходить в моей квартире: приготовленный ужин, наглаженное белье, поставленная стирка и развешанное чистое, убранные помытые кружки, которые я привык оставлять на рабочем столе у компьютера. Мой дом становился незримо теплее и уютнее.       Как-то вечером после работы я пригласил парня в гости, выпить пива и посмотреть футбол. Мне было как-то особенно в тот день одиноко. Ирука с радостью согласился на приглашение, и уже через десять минут в тапках, спортивных штанах и растянутой футболке был у меня на пороге. Он казался таким родным и уютным. Я гнал все эти мысли прочь. Парень совсем молодой, на кой черт я ему со своими физическими и душевными травмами. Моя жизнь — что серое болото, поглотит свет этого солнечного зайчика в своей топи. Я отгонял лишние мысли, хотя парень-то знал вполне о моих сексуальных предпочтениях, как говорится, не понаслышке, а воочию. Мне порой становилось особенно стыдно за мой перфоманс с Ямато, который, между прочим, после звонил ещё два раза с предложением встречи, но я динамил его, как мог. Не хотелось мне больше его, а хотелось тепла того человека, на кого я не смел дышать, а если и дышал, то через раз.       И вот он сидит рядом, мы обсуждаем первый тайм матча, Ирука говорит все более эмоционально. Я принес пиво, он готовил закуски из мясной нарезки. Я невольно улыбнулся, облокотившись на столешницу острова, и наблюдая, как парень шустро орудует на моей большой кухне, где была натыкана куча разной техники и приборов. Отпиваю пиво, и мне это так нравится. На душе тепло. Он что-то говорит, спрашивает. Я его не слышу, лишь любуюсь крепкой, как оказалось фигурой, упругой задницей под обтягивающими серыми спортивными штанами. Достает из холодильника сырокопчёное мясо, сыр, старательно раскладывает красиво на тарелке. Я для себя отмечаю одну вещь, которую раньше не видел. Тонкое серебряное колечко на мизинце. Просто так на этом пальце кольца парни не носят. Занятно. Если бы Ирука был геем, это означало бы, что он свободен и в активном поиске пары. — Ирука, а сколько тебе лет? — этот мой вопрос будто выбил парня из колеи. Он развернулся ко мне лицом. — Ну так, двадцать… один… будет в мае. Какаши, вы уже должны были всё досье на меня собрать, — я улыбнулся снова, заметив, как Ирука покраснел, эти красные ушки и скулы — вечно бы на них смотрел. Щемящее чувство сковывает мою грудную клетку. Я глотнул пива. Ирука взял блюдо с нарезкой в комнату, и мы пошли смотреть второй тайм футбольного матча. Он всё говорил, а я им любовался. — А ты в курсе, что означает, когда кольцо носят на этом пальчике? — я подхватил руку Ируки и поднес поближе к себе. Он не вырывался, лишь замолк на несколько долгих секунд. — Да, знаю, Какаши. И это я для вас специально его надел, чтобы вы в конце концов заметили. Я не знал, как еще показать, что вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Ох-х-х, Ками-сама, я сейчас со стыда умру, неужели я это сказал...? — я заметил, как его лицо и шея полностью заливаются краской. Парень буквально сгорал со стыда, и уже готов был подорваться с дивана и унестись в неведомые дали, когда я схватил его за край футболки, остановив порыв. — Эй, стой, все в порядке. В том, что ты испытываешь симпатию ко мне, ничего нет такого плохого. Блять…, — я негромко выругался, на такое я даже не смел надеяться. Что я, старая колода, могу понравится такому милому молодому человеку. Я повернул его лицом к себе и улыбнулся. — Нет, вы не понимаете, Какаши. Я сирота, безотцовщина, как я могу вам нравиться. Я видел, с какими мужчинами вы были. Та картинка до сих пор стоит у меня перед глазами. Тот... шикарный мужчина, тогда, в подъезде, и как вам с ним было... хорошо. Я такого вам дать не смогу, — этими словами парень меня просто ошарашил и выбил из колеи. Я находился в таком шоковом состоянии, какого никогда не было со мной. Это сработало как сильнейшая пощечина, которая привела меня в чувства. Настолько же низок и отвратителен я бываю, даже сам себе. — Знаешь, то, что ты увидел…, мне стыдно за это перед тобой. Извиниться я должен был еще раньше. Мое поведение недостойно взрослого человека, это все низко и грязно. Не буду говорить высоких слов оправданий, что на самом деле я не такой — такой я, Ирука, взрослый извращенный мужик. Но я и мужчина, готовый дарить тебе всё, что смогу, — я только сейчас осознал, чего тут наговорил, с моим-то косным языком, и вдруг такие речи. Ирука посмотрел на меня с восторгом в глазах. — Можно мне кое-что сделать? — растянув губы в озорной мальчишеской улыбке, он подошел ко мне и встал между расставленных моих ног. Я только кивнул в знак согласия. Он наклонился, запустил свои теплые нежные руки в копну моих лохматых волос. От удовольствия я даже глаза прикрыл и почувствовал, как он наклонился и как-то по-детски прижался своими губами к моим, я улыбнулся. Какой он чистый и невинный. Я ответил на его поцелуй, но уже по-другому, прихватив губами его чуть полноватую верхнюю губу. Она была такая мягкая и нежная, чуть посасывая её, я наслаждался моментом, боясь спугнуть эти первые бабочки, что затрепетали в моем животе. Ирука повторял за мной мои действия губами, а я осмелел, и пустил в ход язык, нежно подцепив кончиком его язычок. Мы не можем оторваться друг от друга. И вот, он напирает, и я облокотился на спинку дивана, а он уже у меня на коленях, а мои широкие ладони бессовестно хозяйничают у него под футболкой, оглаживая парня по спине. Он такой нежный, ласковый, мой солнечный темный мальчик. Я перехожу поцелуями на скулы, он отклоняет голову, открывая путь к шее. Я стягиваю с него футболку, он не сопротивляется. Вместе с футболкой слетела резинка с волос, и они шелковой пеленой рассыпались по спине. Он отклонился на мои сильные руки, я подхватил темную ореолу соска, нежно посасывая и чувствуя, как горошинка затвердела от возбуждения. Улыбнувшись сам себе на реакции тела юноши, продолжаю, и вот Ирука подарил мне первый стон удовольствия. Через ткань спортивных штанов я явно чувствовал сильное возбуждение Ируки. Он же нахально потирался ягодицами о мой вставший член. — Может, переместимся в спальню? — на ухо прошептал я, слегка прикусывая мочку. Ирука лишь закивал головой, обворожительно улыбнувшись мне, и уже было собирался встать с колен, но я не хотел отпускать мое сокровище, как будто, если он уйдет с рук, я его потеряю. — Нет, обхвати меня ногами и держись руками за шею. — проговорил я и встал вместе с ним с дивана. Он был легкий, его вес почти не ощущался на руках. — Ирука, ты чего, недоедаешь? Ты как пушинка для меня! — парень покраснел снова. — Вам не нравится, Какаши? — Не вам, а тебе, сколько уже можно, обращайся ко мне на ты, а то я и так по сравнению с тобой чувствую себя стариком! — проговорил я тихо в губы между поцелуями, пока шел в спальню с Ирукой на руках. — Мне всё в тебе нравится, милый мой мальчик!       Я бережно положил свое солнечное чудо на кровать, одним коленом встав на твердый матрас. Снял с себя футболку. Мой член явно выпирал, и тонкая ткань брюк это никак не скрывала. Ирука уставился на мой член и, буквально, пропуская вдохи, неуверенно потянулся к нему руками. — Хочешь его? — спросил я, он лишь кивнул, и как-то нервно улыбнулся. Я стянул брюки, по привычке дома я не ношу нижнего белья, и перед лицом Ируки качнулся мой член, я провел по нему рукой, оттягивая крайнюю плоть и обнажая ярко розовую головку, налитую кровью. Ирука сглотнул. — Какаши, я никогда не делал минета, и если что, вы мне скажите, — опять это «вы», но сейчас я лишь улыбнулся и кивнул. Он высунул язычок и провел мокрую дорожку от основания до головки, нежно взяв в руки ствол и направил к себе в ротик. Он был такой горячий, я чувствовал, как он пытается сосать головку, я прикусил губу. — Ирука, поработай язычком, пройдись по уздечке, поласкай его. Сосать - это образное выражение, сделай ровно так, как ты хочешь, чтоб сделали тебе, — он посмотрел на меня и понимающе кивнул. Его действия поменялись, он нежно обхватил губами крупную головку и стал ими водить по ней, параллельно надрачивая весь ствол. Язычком прошелся по уздечке и пощекотал уретру. Этот вид сверху меня возбуждал, я не хотел его останавливать, но в то же время хотел дарить свою ласку ему. Он прекрасен. — Тц... хмм. Ирука я так и кончить раньше тебя могу, а я так не хочу. Подожди минутку, — я отстранил парня от члена, наклонился и глубоко поцеловал, почувствовав на губах свой вкус. — Я понимаю, это твой первый опыт, нам не стоит спешить. Я стянул с него спортивки и кинул в сторону, обнажив полностью. Без одежды, он не казался таким хрупким. Член небольшой, но достаточно крупный, стоял в полной боевой готовности, пах не знал бритвы, и мелкая поросль темных волосков спускалась от пупка к паховой зоне. Мне это так понравилось. Такая невинность. Я достал из прикроватной тумбы смазку, обильно полил её на руки, чуть разогрев, чтоб не доставить дискомфорта Ируке, смазал свой член и его. Я не собирался проникать в него сегодня, будет достаточно только этого. Приподняв его, я положил под спину парня подушку, чтоб было удобнее, и сведенные вместе ноги прижал к своей груди. Своим изнывающим уже членом я толкнулся меж сомкнутых бедер, и медленно прошелся по его члену и яичкам, потираясь так, чтоб доставить нам обоим удовольствие. Глаза парня заискрились, я увидел в них блеск желания и стал двигаться быстрее, все больше надавливая на его член. Я чувствовал, что близок излиться, Ирука задышал прерывисто, приближая пик возбуждения. Я отпустил ноги и склонился над ним, обхватив наши горячие члены рукой, и стал сильнее надрачивать, он извивался подо мной на моей кровати, это выглядело бесподобно, и в каком-то смысле ошеломительно для меня. Ирука кончил быстрее меня, излившись мне в ладонь, выгнувшись в спине, словно тугой лук, с протяжным ярким стоном. Я подхватил губами его сосок, нежно прикусив и следом излился ему на живот. Я посмотрел в осоловелые глаза парня, он нежно мне улыбался. И вот вижу, как он проваливается в сон. — Да, на второй раунд можно не надеется, Какаши. — проговорил это тихо сам себе, доставая влажные салфетки и убирая последствия нашей безудержной страсти. Парень уже крепко заснул. Я бережно приподнял его, уложив правильно, головой на подушку, и прикрыл его голое разгоряченное тело одеялом. Сам же сходил выкинул салфетки и, выключив телевизор, вернулся к нему. Я еще долго не мог уснуть, лежал рядом, слушая его мирное дыхание. Рассматривал, любуясь его красивым лицом. Желание охранять, оберегать, дарить любовь и ласку накапливалось и расцветало в моей одинокой пустой душе, с каждым часом все сильнее и сильнее. Ирука заполнял мою внутреннею пустоту своим теплом, светом и присутствием. Мне не верилось, что этот свет, это тепло теперь только моё, и не с кем делиться им я не собираюсь. Не знаю, что будет потом, там, дальше, в будущем, сейчас я хочу думать только о том счастье, что находится здесь и сейчас, в моей кровати и рядом со мной. Конец.